— Нет. Я сам пришел.
— Из-за меня?
— Да.
***
— И в чем же мои ошибки?
Король Вальтер задал свой вопрос почти из вежливости: он уже решил для себя все. Жить герцогу осталось несколько секунд.
— Первая, — герцог был спокоен, только пальцы сплетались и расплетались, — Смерть гриба, даже такого, как Король — не убивает грибницу. Заплесневевшие мозги слуг Короля никуда не делись. Толпа по-прежнему стоит на площади и чествует нового короля. Вторая: вы не можете меня убить.
— С толпой мы разберемся, — пообещал Вальтер, — После вас. Август.
Гвардеец выстрелил.
Пуля с визгом отскочила. От воздуха. Не долетев шага до герцога. Тот торжествующе улыбнулся:
— Я же сказал.
***
— Якоб!
— Ирма!
— Рудольф!
— Лотта!
Две пары встретились в коридоре дворца. Якоб с бегущей позади Лоттой и Рудольф, который бежать не мог и хромал, опираясь на плечо девушки.
— Да, — сразу же сказал Якоб, гладя по спине повисшую на нем Ирму, — Рудольфа можно исключить. Он сейчас и от кошки не отобьется.
— Кто не отобьется?
— Ты не прав, Якоб, — серьезно сказала Ирма, — Рудольф ранен, но сила его духа по-прежнему велика. Он — настоящий дворянин…
— А Якоб, значит, так, — вступилась за парня Лотта, — быдло крестьянское?!
— Стоп! — развел девушек руками Якоб, — Нашли время. Уходим из дворца.
Четверка двинулась к выходу.
— Лотта, — тихо спросила на бегу Ирма, — ты в порядке? Они с тобой… они тебя…
— Нет, госпожа, — шепнула Лотта, — они ничего мне не сделали. Их отвлекли.
— Это хорошо… А почему это ты заступаешься за Якоба? Он — не твой.
— Но ведь и не ваш, госпожа?
— Почему это не мой?
Ответить Лотта не успела: девушки с разбега наткнулись на спины остановившихся парней.
— Что?…
Беглецы остановились у входа на балкон большого зала. Под потолком, почти на их уровне, висела огромная хрустальная люстра, а вниз спускались две широкие лестницы. Лестницы спускались в зал. Туда, где стояли слуги Грибного Короля. Десять человек.
— У меня даже шпаги нет… — пробормотал Рудольф.
— Будем драться или убегать?
— Драться, — вздохнул гвардеец.
— Почему? — начала было возмущаться Ирма.
— Потому что нас заметили.
***
Несколько быстрых пассов, громко выкрикнутое заклинание — и мир вокруг короля Вальтера разительно изменился.
Стены, окна, двери, пол, потолок — все, казалось, залил слой толстого мутно-серого стекла. Люди в комнате — гвардеец, монах, цу Гольденберг — превратились в застывшие статуи, покрытые тем же "стеклом". Все предметы посерели и поблекли.
Обычными и подвижными остались только герцог цу Юстус и король Вальтер.
— Почему моя магия на вас всегда дает сбой? — поморщился герцог, — На вас что, какой-то амулет?
— Да… — протянул король, — От отца остался… Так ты — колдун, Вольфганг?
— Колдун… Колдуны — это ваши деревенские шуты. Я — маг. И это не Грибной Король — мой хозяин. Я — его хозяин.
— То есть, вы обвиняли меня в колдовстве, — король усмехнулся, — сами будучи колдуном?
— Магом! Я — маг, понятно вам?
— Что синее с зеленым, что зеленое с синим…
***
— Лотта, ты ведьма?
— Нет! Нашел время интересоваться!
— Тогда не высовывайся!
Рудольф и Якоб вытолкали девчонок за дверь и повернулись к противнику.
Слуги Грибного Короля — мертвого, но на них это никак не сказалось — бросились вверх по лестнице, выхватывая шпаги.
Тррах!
Якоб ударом кулака расколотил мраморные перила.
Обломки полетели в слуг.
Выдернута одна из каменных балясин, толстая, с узкой верхушкой, похожая на вытянутую бутылку.
Якоб взмахнул ею как дубинкой.
Слуги отшатнулись.
— Держи! — Рудольф еле успел увернуться от второй балясины, брошенного ему.
— Сдурел?!
— Извини! Забыл!
Брошенная каменная бита снесла несколько не успевших увернуться слуг, остальные откатились вниз.
— Бежим?
— Нет!
Слуги Короля перегруппировались — двое остались лежать, окровавленные — и метнулись по второй лестнице. Якоб бросил в них еще одну балясину, но не попал. За его спиной Рудольф скатился вниз и подобрал шпагу убитого:
— Живем!
Несколько слуг бросились к гвардейцу, посчитав его легкой добычей. Один рухнул, с кинжалом в горле, зазвенели шпаги в схватке.
— Рудольф?
— Нет!
Выщербив лестницу до середины, Якоб двинулся на пятерку слуг, держа в каждой руке по каменной дубине. Дубинки вращались, гудя.
Слуги попятились. Им бы очень пригодились пистолеты, на худой конец — арбалеты… Но увы.
Противник Рудольфа упал, заливаясь кровью. Сам гвардеец упал на колено.
Треск!
Второй, бросившийся было на противника, отлетел, сбитый брошенной Якобом дубиной. Рудольф уперся кулаками в пол, тяжело дыша. Потянулся к шпаге…
Якоб метнул последнюю балясину, пришибив еще одного из слуг, и бросился вниз, к Рудольфу. Четверка слуг ринулась за ним и превратилась в тройку: гвардеец бросил шпагу, как дротик и сумел убить одного врага.
Слуги глупцами все же не были: оцени в потери, они отступили и рванули за подмогой, скрывшись за дверью балкона. К счастью, не той, за которой были девушки.
— Сколько их еще в здании?
— Шестеро, — быстро подсчитал Якоб.
— Откуда ты знаешь?
— Лотта сказала.
— А она…
— Ребята… ой!
Ирма, выглянувшая было, захлопнула дверь: из второй двери выскочили слуги Короля во главе с Леонардом.
Принц Дитрих продолжал в это время выступать с балкона дворца перед толпой. Если бы был жив Грибной Король, который мог связаться с любым из своих слуг посредством белой пряди грибницы… Тогда принц бы понял, что за его спиной — враг. Но Король был мертв. И принц был спокоен.
Якоб с Рудольфом быстро отступали к стене, рядом с окном.
— Вот это да, — быстро оценил Леонард масштабы побоища, — прикончим их, ребята.
Они бросились на наших героев. Вернее, трое бросились, а трое, которые уже видели, на что способен босоногий крестьянин и избитый гвардеец, чуть подзадержались.
— Зелень красная, бирюзовая! — Якоб понял, что под рукой ничего такого метательного не было. Хотя…
— Куда?!
Якоб прыгнул вперед, чуть ли не под клинки шпаг и дернул за край ковровую дорожку на лестнице. Зелень!
Вместо того чтобы сбить с ног противников, дорожка порвалась.
Думать было некогда.
Якоб отмахнулся от слуг дорожкой, запорошив глаза пылью и им и себе. Несколько раз отпрыгнул в сторону, кашляя и протирая глаза.
Рудольф, успевший подскочить, несколькими точными ударами прикончил двоих. Трое других слуг, которые спускались вниз по дальней лестнице, бросились вверх, увидев приближающегося Якоба. Поздно: тот успел добраться до балясин. Каменная бита сбила с ног всех троих, а вторая прошлась по головам, проламывая черепа.
Неожиданно оставшись один, Леонард отступил на балкон.
— Хозяин! — крикнул он, — Хозяин!
Ответа не было. По одной лестнице к Леонарду приближался хромающий и покрытый кровью Рудольф, по второй — Якоб, с окровавленной каменной дубиной в руках, похожий на горное чудовище.
— Вы все, — Леонард взмахнул шпагой, — вы все заплатите за это! Король Дитрих прикажет и вас повесят! Вас…
Он захрипел и упал вниз лицом. Из спины торчала рукоять кинжала. Позади зажимала рот руками бледная Ирма.
Парни подбежали к ней:
— Это ты его?
— А где ты взяла кинжал?
— Лотта нашла… — Ирма дрожала крупной дрожью.
— Молодец, — покачал головой Якоб.
— Но это неправильно…
— Правильно. Он мог вбежать в дверь, и тогда кинжалом вы бы от него не отбились.
— Но в спину — неправильно…
— Неправильно, — вздохнул Якоб, — нечестно. Но очень часто, пока правильные люди размышляют, честно или нечестно бить в спину, неправильные бьют, не раздумывая.
***
— Смотрите-ка, — герцог указал за спину короля, — ваши прихвостни пытаются вас спасти.
За слоем "стекла" было видно, что гвардейцы и монахи, видимо, сумевшие разогнать слуг Короля, бьются, пытаясь пробить преграду и спасти своего короля.
— Пусть стараются…
Гвардейцы отчаянно лупили в "стекло" кулаками, рубили шпагами, что-то пытались сделать монахи.
Безуспешно.
— Да, сегодня один из нас умрет, ваше бывшее величество. Но это буду не я. Амулет вас не спасет.
Герцог поднял руки.
Глава 48
— Медь! — выкрикнул Якоб.
— Что медь? — хором спросил все.
— Медь! — Якоб закрутил головой, — Если мы не ударим их медью, они поднимутся.
Рудольф посмотрел на покойников. Те лежали неподвижно.
— Ты уверен? — гвардеец толкнул ближайшего ногой.
— Ну да.
— Да, — подтвердила Ирма, вцепившись в рукав спокойной Лоты, — Я сама видела.
— Что-то они не торопятся подниматься…
Якоб сел на ступени разгромленной лестницы:
— Ну давайте подождем.
— Так, — возмутилась Ирма, — хватит дурака валять! Быстрее уходим, пока и правда не ожили.
— Что-то не так, — Якоб даже не пошевелился, — Должны уже ожить… Похоже…
— Похоже, — Ирма топнула ногой, — что кто-то решил провести научный опыт, чтобы узнать время оживления мертвых слуг Грибного Короля.
— Они не сами оживают, — проговорил сидящий Якоб, — Их поднимает сила Короля. Значит…
— Король их не поднимает, — пожал плечами Рудольф, — И?
— Король мертв.
Ирма и Рудольф сели по бокам Якоба. Лотта фыркнула и пошла осматривать тела, перепрыгивая через обломки мрамора.
— Мертв? — тихо сказала Ирма, — Значит, все кончилось? Его слуги стали нормальными людьми?
— Наверное, — пожал плечами Якоб. Он чувствовал себя очень усталым. Как будто ему не семнадцать, а, по крайней мере, двадцать. Может даже, двадцать пять.
— И народ на площади… Он расходится? А Дитрих?
— Это кто такой?
Ирма с неудовольствием отметила, что в голосе Якоба было только вялое любопытство. Ни капли ревности!
— Это принц, который выступал с балкона.
— Судя по крикам, — подошла Лотта, — он продолжает выступать.
— Ничего не кончилось?
— Знаете что? — поднялась и отряхнула платье Ирма, — Пойдемте, посмотрим.
***
— Посмотрим… — король принял некую бойцовскую стойку.
— Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь в вашу благородную беседу.
И король, и его противник вздрогнули: кто это сказал?
Через мгновенье ситуация стала еще менее понятной: сквозь непроницаемое темное "стекло", в которое продолжали отчаянно биться гвардейцы, прямо сквозь кирпичную стену в зал бывшей фехтовальной мастерской вошел человек.
Немолодой, худой, босой. В обычной крестьянской одежде, войлочной широкополой шляпе, каких крестьяне не носили уже лет сто.
— Ты… кто?! — взвизгнул герцог.
Король Вальтер с неудовольствием отметил, что сам был близок к подобному позорному звуку.
— Я? — незнакомец улыбнулся.
Из-под полей шляпы сверкнули серые спокойные глаза. Языком пламени качнулось огненно-алое петушиное перо в шляпе, тонким солнечным лучиком блеснула тоненькая золотая серьга в левом ухе, которую почему-то никто никогда не замечал.
— Ты? — выдохнул герцог, — Старый колдун…
— Я, — перебил его незнакомец, — всего лишь скромный мельничный подмастерье.
Король неожиданно успокоился:
— Вот и Третий.
***
— Что же вы, ваше величество, так неосторожны? — укоризненно обратился к королю узнанный незнакомец-Подмастерье, — не взяли с собой ни одного образа святых? Что, если бы я не смог устранить ведьм уважаемого Вольфганга?
— У меня были на то свои причины, — развел руками король.
— Знаю я ваши причины. И все равно — неосторожно и самонадеянно.
— Я мог бы его победить.
— "Мог бы" и "победил бы" — две разные вещи.
— Так это ты?! — до герцога дошло, — Из-за тебя мои ведьмы не пришли на зов?
— Я, — повернулся к нему Подмастерье, — Я. Скажу больше, это я помог Ирме сбежать от тебя и твоих прихвостней, это я убил остальных твоих колдуний, это я всячески мешал и вредил тебе. И, — Подмастерье улыбнулся — это я сделал так, что два претендента не престол убили друг друга.
— Но почему?! Насколько я помню сказки о тебе, ты должен был пойти против короля?
— Против короля? Почему?
— Ты же за свободу! Как и я!
— Я — за свободу, — прищурился Подмастерье, — Вот только я не уверен, что за свободу ТЫ. Это ведь ты устроил развал и разруху времен Новой династии. Только тем, что привел ее на трон.
— У меня не получилось! Дай мне попробовать еще раз! Убей короля!
Герцог попытался было что-то наколдовать, судя по яростным пассам, но замер, увидев покачивающийся в пальцах Подмастерья образок святого.
— Я хотел бы уточнить, — кротко поинтересовался король Вальтер, — Вы, уважаемый, на моей стороне? Или я понял неправильно?
— Неправильно, — отрезал Подмастерье, — Я — на стороне народа, а вы, ваше величество, народ угнетаете.
— Тогда вы на его стороне?
Подмастерье вздохнул:
— Кто не с нами, тот против нас… Сделай выбор… Добро и зло… Закон и хаос… Когда вы все уже поймете, что в этом мире есть и другие цвета, кроме черного и белого?
— Я, значит, черный, — король Вальтер оглядел себя, — герцог — белый. А ваш цвет, уважаемый?
Герцог попытался бросится на Подмастерье, но тот взмахнул рукой и не ожидавший нападения Вольфганг упал в кресло. Которого мгновенье назад в зале не было.
— Мой цвет? — Подмастерье провел пальцами по петушиному перу, — Цвет свободы.
— Но…
Король неожиданно обнаружил, что сидит в кресле, как и его неожиданный собеседник. Подмастерье взмахнул рукой и кресло с герцогом подъехало к ним. Из пола вырос круглый столик, на котором появились три большие оловянные кружки.
— Не желаете пива, господа?
— Нет! — рявкнул герцог.
— Ну, как хотите, — Подмастерье закинул ногу на ногу, пошевелил босыми пальцами и отхлебнул из кружки, — Я хотел бы прояснить некоторое непонимание своих целей и желаний.
Он посмотрел на короля и герцога:
— Генерал Нец… Герцог цу Юстус… Два противника… Две стороны… Вы никогда не задумывались, что в самом деле олицетворяете две вечно противоборствующие стороны?
— Добро и зло? — усмехнулся король.
Ситуация была абсурдна до смешного: в непроницаемом зале сидят король и его противник и слушают философские сентенции из уст босоногого крестьянина.
— Нет, — Подмастерье качнул шляпой, напомнив покойного Грибного Короля, — Я бы назвал вас Порядок и Беспорядок.
— И на чьей ты стороне? — король быстро определил, кем он является в этой паре.
— Я, — с нажимом произнес Подмастерье, — на стороне свободы. Каковая, на мой взгляд, является абсолютно необходимой для народа и при этом нуждается в обеих сущностях, упомянутых мною ранее.
— Я хочу свободы! — герцог сообразил, как двусмысленно это прозвучало и уточнил — Свободы для всех!
— Неважно, чего вы хотите. Важно — что у вас получается. А получается у вас — Беспорядок. Вещь нужная, но в определенных долях. Как и Порядок.
— Не могли бы вы пояснить свою мысль? — король с видимым удовольствием выпил пива.
— Извольте. Что такое Порядок без Беспорядка? Все на своих местах, все регламентировано, каждый — на своем месте, каждому указано, что делать, что говорить, что думать… Свободы нет. Не хватает толики хаоса, свободного веселья, необходимого безумия… Что такое Беспорядок без Порядка? Все разбросано, никаких правил, никаких законов, никакой уверенности ни в чем, постоянная борьба каждого с каждым, постоянное выживание. На первый взгляд — истинная свобода. На самом деле свободы нет и здесь.
— Да почему? — не выдержал герцог.
— Потому что простому человеку все равно, не может он выйти на улицу потому, что это запрещено законом или потому, что его там ограбят. Он несвободен в любом случае. Свобода — это не тогда, когда волки и овцы сидят каждый в своем загоне и не тогда, когда они все вольно бегают на природе. Свобода — когда волки отдельно, а овцы отдельно.
— Бараний рай, — презрительно бросил герцог, — Кому такое понравится?
— Всем, кроме волков. Но они обычно не интересуются мнением других, почему мы должны обеспокоится их мнением?
— Я что-то потерял мысль разговора, — пожаловался король.
— Подытожим, — Подмастерье поднялся, — Порядок и Беспорядок равно необходимы для подлинной свободы. Однако последнее время я увидел, что в нашем счастливом королевстве появились тенденции к увеличению Беспорядка. И решил вмешаться на стороне Порядка. Чтобы соблюсти необходимый баланс.
— Стоп! — герцог внезапно понял, что перед ним — не многословный сторонний наблюдатель, а серьезный и опасный противник, — Хватит слов! Для чего ты здесь?
— Как это для чего? Остановить вас, герцог, разумеется. А так, как остановить вас может только смерть, мне придется вас убить.
— Убери святого!
— Разумеется, — Подмастерье убрал образок со стола и бросил его королю, — Не доставайте ни в коем случае. Испортите все. Ну что, устроим поединок колдунов?
Медальон не успел исчезнуть за пазухой королевского камзола, как герцог ударил в Подмастерье.
Огненный шар ударил того в грудь.
И зашипел, угасая в луже воды, в которую превратился Подмастерье. Вернувшийся в свой облик, как только шар угас.