— Но как он это делал? — подперев кулачком щеку, Кейт постучала ручкой по лежащему перед ней блокноту.
— В том то и дело, что он ничего особо и не делал, — выдержав паузу, аналитик медленно сказал так, чтобы до всех дошло, выделив последнее слово. — Он просто знал.
— Э? — крякнул Муни. — Поясни. Как на него все-таки вышли.
— Вот поэтому фото. Это единственный снимок, который был способен хоть что-то прояснить.
Изображение витрины кафе-пиццерии, в которой застрял поваленный на бок полицейский джип, сменил черно белый снимок припаркованного «доджа», явно стоп-кадр с внешней камеры наблюдения, на заднем сидении которого смутно угадывался лежащий расплывчатый силуэт.
— Это снимок камеры наблюдения с перекрестка Миллера, на котором в четырнадцатого июля две тысячи первого был ограблен инкассатор перевозящий выручку казино «Маджестик». То есть, вчера. Четыре миллиона наличными. Погибло двое полицейских и шестеро налетчиков.
— Ну и? — Муни озадаченно потер переносицу. — Кто-то лежит, и что?
— Пф! Да тут даже лица не видно, — мельком взглянув, фыркнул Паташик, снова щелкая калькулятором. — И это улика?
— Вот почему водитель остался жив, когда в машину стреляли, — пробормотала Кейт, чувствуя, как постепенно начинает вырисовываться вся картина целиком.
— Именно, Либби, — одобрительно кивнул аналитик. — Улика заключается в следующем. Увеличьте, — изображение на холсте приблизилось став еще более размытым. — Двойное, на карман. Так. Чистка полей, еще… отлично! Видите?
Все собравшиеся в небольшом проекционном зале невольно подались вперед, словно школьники которым географ тыкал указкой в новую неожиданную локацию на глобусе, стоявшем на учительском столе. Из нагрудного кармана пиджака лежащего на заднем сидении человека был отчетливо виден фрагмент жидкокристаллического экранчика.
— Вот это номер… — приглядевшись, пробормотал в усы Паташик.
— ViewPad 7. Пока что мы знаем, как и где он его заполучил, но это обстоятельство делает Нострадамуса практически неуязвимым для полиции и ФБР в их обычном понимании. Все таинственные исчезновения денег с мест преступлений, дело рук одного и того же человека.
— Но как это возможно… — потрясенно пробормотал позабывший про калькулятор Паташик, и внезапно осененный догадкой, выпалил сам себе. — Он что… из наших!
— То-то и оно! — кивнул аналитик.
— Охренеть можно, — Муни нацепив очки, внимательно изучал увеличенный снимок на проекторе.
— Но тогда мы бы знали об отступнике, — Кейт почувствовала, как по спине побежали мурашки. — Это же вопиющее нарушение протокола!
— Вот тут начинаются вопросы, — развел руками аналитик и присел на стул рядом со столиком, на котором располагался проектор, с которым возился ассистент. — Это сейчас выясняется, но нам уже сообщили, что часть документов либо скопирована, либо уничтожена, либо заражена вирусом, что в принципе, одно и то же.
— Кто он, грабитель, террорист? — поинтересовался кто-то из оперативной бригады. — Оперативник, или агент? Залетный Робин Гуд?
— Увы. Судя по последнему убийству, он подготовлен и действует отчаянно, как человек, которому уже явно нечего терять. Скорее всего, он даже не боится быть нами рассекреченным.
— Ну и геморрой. Лучше бы это был обычный серийник, — наконец выругался заелозивший на своем стуле Муни. — Тьфу!
— Но зачем ему понадобился перстень Смита? — наклонился вперед Паташик. — Чтобы взломать пароль нужно время и техника.
— Пока неизвестно. У него наверняка есть еще одна штаб квартира где-то в городе, а склад это так, перевалочный пункт или типа того, — развел руками Муни. — Давай решать проблемы по мере их поступления. — Быстро перекусим и по адресу, силки расставлять. Может, кто и забежит.
— Хотелось бы, — откликнулась Кейт, глядя размытую фотографию Нострадамуса, лежащего на заднем сидении автомобиля.
Таинственный преступник с непонятной целью. Опережающий их на несколько шагов вперед.
* * *В засаде сидели уже почти второй час. До указанного времени оставалось сорок минут.
— «Лагуна», — Муни прочитал аляповатую вывеску над стеклянным входом в непримечательное кафе, глядя через тонированное стекло машины Кейт, припаркованную на другой стороне улицы. — Кто им все это придумывает. Звучит как название того дурацкого фильма.
— Тогда бы было «Голубая Лагуна».
Муни посмотрел на сидящую рядом Кейт, которая, думая о чем-то своем, смотрела на свой жетон, который держала в руках, водя по нему большим пальцем.
— Нервничаешь?
— Немного, — согласилась она.
— Расслабься, — понимающе кивнул напарник. — Ждать, это неотъемлемая часть любой работы. И нашей, в том числе.
— Угу.
— Можно вопрос? — Муни явно не сиделось в тишине.
— Конечно, — насмотревшись на жетон Кейт повесила его обратно на ремень.
— Почему к нам?
— Не знаю, — напарница пожала плечами. — Сказали, поехала.
Она действительно не задумывалась. Получила приказ о переводе, разорвала немногочисленные старые связи, быстро упаковалась и на самолет. Сорвалась с места и все. Приказы не обсуждают.
— Ясно. Семья, дети?
— Нет. Папа в Сиэттле. Мама… про маму не знаю.
— А мои уже все, отплясались. Старик пятнадцать лет назад, а мать с полгода, — Муни достал из мятой пачки «Лаки страйк» сигарету и, помусолив ее в руке, поинтересовался. — В машине не курим?
— Если можно.
— Ясно, — покладисто согласился итальянец.
— Что?
— Да ничего. Правда, — он засунул сигарету обратно в пачку. — Просто впервые работаю с женщиной.
— Неудобно? — заинтересовалась Кейт.
— Я этого не говорил, — Муни примирительно поднял руки.
— Тогда что?
— Там, откуда я родом, было принято сначала давать тебе в морду, а затем, пока ты пересчитываешь разбросанные по земле зубы, интересоваться, что собственно, ты хотел спросить, — усмехнулся Муни.
— Дрался с женщинами? — Кейт вскинула бровь.
— Ни разу. Однажды двинул отцу за мать. Она пришла с работы, задержалась и была с каким-то парнем. Знакомый. Просто проводил с работы. И тут понеслось! «Шлюха», «стерва»! Это был первый и последний раз, когда я ударил родного человека. Он в тот вечер ушел. Ничего не сказал. Но посмотрел так, что я на всю жизнь понял и запомнил, что он мне больше не отец. Мать всю ночь плакала. А я лежал за стенкой и не знал, чего во рту соленого больше, крови или слез. Поклялся, что больше никогда не допущу, чтобы по моей вине плакала женщина. Мама, конечно, сделала вид, что ничего не случилось, и как всегда сделав завтрак, пошла на работу. А потом старик явился за вещами, пьяный, и с красными глазами. Ночевал в каком-то придорожном дерьме с дешевыми бабами, ясное дело. Он давно мать обманывал, я чувствовал. А брат, старший, оказывается, знал. Только сказать боялся. Детей вообще никто никогда не слушает, только они почему-то всегда крайние.
— А братья, где сейчас?
— Старший на подхвате, — пожал плечами напарник, следя за улицей через боковое стекло. — Клерком в одной конторе. Кабеля и серверы. Короче, вся эта новомодная чушь. А Боб, — Муни помолчал, и вздохнув понизил голос. — Бобби посадили пять лет назад. Навесили мокруху из-за пустяка, кому-то он сильно не понравился, то ли дорогу перебежал. Короче, подкупили адвокатов, впаяли пятнаху и на жедрочку. Маму это и подкосило. Первое время еще держалось. А как из тюрьмы написали, что он попытался покончить с собой, все — как отрезало. Я-то потом специально ситуацию узнавал — его там петухи как-то прижали, всей толпой навалились, еле отбился. Вот рассудок и не выдержал. Да что Боб. Клетка таких мужиков ломает, что диву даешься. — Он вздохнул и немного помолчал. — Такие дела.
— Мне жаль, — Кейт с неподдельным сочувствием посмотрела на напарника.
— Нам всегда жаль, — задумчиво откликнулся Муни, продолжая внимательно наблюдать за улицей. — Всем и всегда чего-то жаль.
— Можно тебя спросить? Ты по тому сменил имя? Как-то не вяжется у меня Фрэнк Муни с твоим итальянским акцентом.
— Ты права. Моя настоящая фамилия Мунис. Франсиско Джей Мунис.
— Это в честь того актера?
— Да. Но не забывай, что он был ещё и великолепным автогонщиком и известным ловеласом! — Муни рассмеялся. — Спасибо, Кейт, ты умеешь поднять настроение.
— Эй, смотри, — неожиданно встрепенулась девушка, когда в конце улицы появился человек, направляющийся по тротуару в сторону кафе. — Он?
— Похож, — сверившись со снимком, Муни стал внимательно следить за человеком, который шел в их сторону, изредка поглядывая по сторонам. — Да точно, он. Дадим ему войти, еще минут десять и идем.
Взяв с приборной панели зашипевшую рацию, он нажал кнопку связи и негромко скомандовал:
Взяв с приборной панели зашипевшую рацию, он нажал кнопку связи и негромко скомандовал:
— Вижу объект. Ждем. Не торопитесь, ребята. Дадим ему войти и только по моей команде.
— Понял, — неприметный парень, маячивший у лотка с газетами на противоположной стороне перекрестка, слегка повернул голову по направлению к кафе.
— Я готова, — сидящая рядом Кейт отстегнула ремень безопасности, почувствовав, как защекотало в желудке. Выслеживание начиналось.
Человек приближался к кафе. За несколько метров до входа он неожиданно остановился, будто что-то вспомнив и, пошарил в карманах куртки, внимательно оглядев улицу, задержал взгляд на машине в которой караулили Кейт и Муни. А через мгновение улыбнулся, поднял руку и… помахал, словно увидел старых друзей.
— Что еще за хрень, — нахмурившись озабоченно пробормотал озадаченный Муни.
В следующую секунду человек соответствующий описанию Нострадамуса развернулся и побежал.
— Черт, Кейт! Уйдет! — напарники шумно вывалились из машины, выхватывая оружие. — За ним!
— Я через дворы!
— Давай! — второй рукой Муни поднес ко рту рацию с такой силой, что чуть не выбил себе лицевой панелью зуб. — Штаб! Ведем преследование! Он нас заметил! Повторяю… Да не знаю я, черт!
Резко взяв в сторону, Кейт перебежала улицу перед носом затормозившей машины, и стремглав бросилась в темный закоулок, за углом которого секунду назад скрылся беглец. Как он их заметил? Что выдало?! Почуял засаду, действительно знал в лицо? Но стекла в ее машине были тонированы. Обрывки мыслей, клочками бумаги, которую небрежно искромсали ножницами, метались в голове словно мотыльки, выталкиваемые резким дыханием между неплотно сомкнутых губ. Но годы подготовок дали свое и Кейт мгновенно сосредоточилась на беге, отбросив прочие мысли. Догнать! Остановить! Все разговоры потом! Она на бегу вскинула пистолет и, успев бегло отметить, что лампочка послушно мигнула зеленым, постаралась прицелиться.
— Полиция! Стой!
Не отреагировав на команду, преследуемый инстинктивно вжал голову в плечи, вновь поворачивая за угол, словно заманивая девушку глубже в лабиринт чикагских улочек.
— Черт!
Опустив оружие, Кейт изо всех сил снова припустила вперед и, не останавливаясь, повернула за угол, даже не подумав, что там может поджидать засада. Время, только время! Догнать, обезвредить — сконцентрировавшийся на цели мозг упорно двигал тело вперед. Выдох-вдох. Выдох-вдох. С обеих сторон ритмично мелькали помойки, балконы, двери черных ходов, пара машин… Кейт ощутила, как кровь прилила к лицу. Спина отчаянно убегающего человека мелькала уже далеко впереди, в самом конце новой улицы, где виднелся двухметровый забор, окутанный клубами пара, струящегося из канализационных щелей. Девушка быстро выдохлась, чувствуя, как шлепают по лопаткам собранные в хвост волосы. Сильно заломило в боку.
Достигнув забора, преследуемый подпрыгнул и, подтянувшись на руках, стал переваливаться на другую сторону. С неприязнью понимая, что упускает преступника, Кейт снова вскинула пистолет, и, набрав в саднящие от беготни легкие, выкрикнула как можно увереннее:
— Стоять! Стреляю!..
Человек спрыгнул по другую сторону, и Кейт потеряла его из виду.
— Черт!
За забором загремел опрокинутый мусорный бак, взвизгнула кошка и в следующий миг смачно заматерился Муни.
— Ах, чтоб тебя! Кейт, это я! Я… Не стреляй! Кот, твою мать!.. Пошел вон! Последние штаны, и те за двести баксов… А ну брысь!
— Где он?! — срываясь на хрип, тыча пистолетом в асфальт, вслепую заорала девушка.
— Не знаю, я срезал через заправку, — за забором часто дышал видный в щелях согнувшийся напарник, трущий джинсы на коленках. — Тут никого. Тупик. И балконы…
— А ну заткнитесь вы там! — ворчливо донеслось откуда-то сверху, послышалась возня и детский плач, затем шумно поднялась рама окна. — Я ведь говорил, будете шариться по помойке, копов вызову! Ну, пошли, бомжары хреновы! Хочется жрать, идите и заработайте!
— Сейчас бомжара поднимается, и кому-то всыплет по ушам, — рявкнул Муни, вытягивая над головой руку с жетоном. — Видели кого? Тут только что бежал человек. Это преступник. По балкону поднимались?
— Извините, нет никого. У нас все в порядке, мы давно здесь живем, — смущенно пробормотали сверху и окно быстро захлопнулось.
— Идиоты, — сплюнул итальянец. — Вот и защищай таких.
— Но как это возможно, — потрясенно оглядывалась Кейт по ту сторону забора. — Куда он делся…
Вдалеке завыли полицейские сирены.
— Как всегда вовремя, — крякнул Муни и, навалившись плечом, выломал несколько плохо сидевших досок, протискиваясь к девушке. — Дали нам с тобой по носу, девочка. Ладно, пошли. Надо это обмозговать.
* * *— Поди теперь рассказывай Синизу, что это не мы его спугнули, — вздохнул Муни когда они вернулись к кафе и зашли внутрь чтобы осмотреться. — Господи, как же мне сейчас не хочется увидеть его самодовольную рожу. Представляю — а-а-а, Муни, что тут у нас? Опять обделался, чертов итальяшька, тьфу!
— Мы тут ни при чем, — тихо откликнулась Кейт, у которой от бега продолжало остро саднить под правой грудью, стесненной резинкой лифчика. Нужно возобновлять пробежки подруга, так дело не пойдет. Не хватало еще схлопотать первый выговор из-за слабой физподготовки.
— И помахал, — словно не слыша собеседницу, продолжал рассуждать сам с собой Муни. — Махал и смотрел прямо в глаза, Кейт. Такой хрени даже в кино не бывает.
— Он откуда-то знал, что мы его ждем.
— Но стекла-то затонированы, — кивком поблагодарив расставившую чашки и сахар официантку, воскликнул Муни. — Как объяснить эту хрень!
— Не знаю, жильцов опросить в любом случае надо, — покачала головой Кейт, и, отхлебнув из чашки, рассеянно оглядела заведение, задержав взгляд у барной стойки. Там рядом с цветастыми наклейками «Бада» и «Миллера» в темном закутке у холодильника была закреплена изогнутая ультрафиолетовая лампа, которая то мигая, то угасая, хаотично высвечивала кривую неоновую надпись на стене «Моргаю? Идите домой пешком, или воспользуйтесь услугами нашего специального водителя. Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью!». То проявится, то исчезнет. То проявится, то исчезнет. Девушка нахмурилась, позабыв облизнуть верхнюю губу, на которой осталась густая молочная пена. Перебрал парень? А ну-ка прочитай! Но на уставшую за день Кейт, безобидная но мудрая шутка для завсегдатаев-алкоголиков произвела совершенно обратное действие.
— Хочешь что-то спрятать, положи на видное место, — пробормотала она.
— М?
Маленький червячок беспокойства весь день незримо копошившийся где-то на самой границе отвлеченного заботами сознания, наконец-то докопался до сердцевины. Все это время, что-то упорно не сходилось. И она наконец-то поняла, что.
— Нужно вернуться, — стряхнув оцепенение, Кейт промокнула губы салфеткой.
— Чего? — воевавший с сахарницей Муни вопросительно поднял голову.
— Звони Паташику. У вас есть спектральный сканер?
— Ну, есть, — напарник не рассчитал и, опрокинув в чашку больше порошка чем положено, схватился за ложечку. — Вот, черт! А зачем тебе?
— Пусть захватит бригаду и сразу же выдвигается, — дрогнувшими пальцами Кейт поставила на блюдце звякнувшую чашку с не допитым кофе. — Скажи, что встречаемся в доках через полчаса.
— Но…
— Знаю, что нужно разрешение, но уже поздно и может время уйдет, — терпеливо объяснила она напарнику. — Под мою ответственность, не переживай.
— Но что за спешка, хоть объясни? — продолжал не понимать разморенной опустошенной наполовину чашкой крепкого кофе Муни. — Парень-то сбежал.
— Верно. Но оставил следы, — Кейт еще раз посмотрела на мигающие неоновые буквы за барной стойкой и застегнула куртку. — И я знаю где.
* * *Заброшенный ангар, над которым стеной возвышались ярко освещенные исполины небоскребов, в вечерних сумерках и красно-синих сполохах полицейских мигалок, выглядел еще более зловеще. Яркий свет, льющийся со стороны гудящего города, резко контрастировал с чернильной темнотой, окутывавшей эту часть доков. Пахло досками и сырой листвой. Стоявшая в сторонке от машин, возле которых суетились сотрудники, Кейт смотрела на погруженное во мрак озеро, слушая, как под пирсом плещутся волны и старалась систематизировать накопленную за длинный день информацию. Выходило сложно и путано. Кусочки непонятной головоломки рассыпались и упорно не хотели склеиваться словно кирпичи, плохо смазанные раствором. Где скрывается этот человек? Действует ли один, чего добивается? Слишком много вопросов. С озера налетел порыв ветра, и Кейт поежилась, крепче запахивая куртку над тоненькой блузкой. Вдалеке одинокой звездочкой упавшей с небес на волны подмигивал покачивающийся сигнальный буй. Сколько же всего успело произойти всего за один день… Кем был это таинственный человек, Нострадамус. И что именно, какая чудовищная несправедливость толкнула его сначала в налетчики, а потом заставила пойти против своей конторы и бывших коллег, подвергая себя и других такому чудовищному риску? В мире много несправедливости. Но он явно сжег за собой все мосты.