– Если Елена Петровна вас увидит, от зависти умрет, – прошептал Евгений, вручая мне пакет с украшениями и туфлями. – Вы красавица! И у нас подарочек, как для лучшего клиента, – бесплатный визаж. Спускайтесь на первый этаж, в зону косметики, найдите там визажиста Нику, отдайте ей этот талон и скажите: «Я от Жени!» Ника вам потрясный макияж и причесон сделает.
Парень явно старался сделать приятное даме, оставившей на кассе солидную сумму.
Я от души поблагодарила его и сказала:
– Не успею накраситься, сейчас пойду искать подарок.
Глаза Евгения загорелись.
– Платье? Туфли? Бижу? Я подберу!
– Нужна музыкальная шкатулка и статуэтка, – разочаровала я услужливого консультанта.
Женя схватил телефон.
– Алиса? Привет. Сейчас к тебе подойдет… э…
– Даша, – подсказала я.
– Дарья, – повторил юноша, – наша лучшая клиентка. Ей нужны музыкальная коробка и фигурка. Есть? Секундочку!
Евгений посмотрел на меня.
– Старинная вещь, играет Моцарта, на крышке кавалер и дама, они танцуют.
Я пришла в восторг.
– Отлично!
– Приготовь к показу, – велел Женя коллеге. – И учти, Дарья подруга Елены Петровны.
Парнишка положил телефон на прилавок и смутился.
– Не очень-то прилично врать, но Алиска обалдуйка и лентяйка, на простого покупателя нагавкать может, а вот со знакомой нашей Елены Петровны будет внимательна. Вам на первый этаж в магазин «Старина нового времени». Да! Еще вот что! Не верьте Алиске, если заведет, что прибамбас в десятом веке смастерили, антиквариата у нее нет, сплошной новодел, но имитация хорошая и недорого.
Я поспешила за подарком, увидела довольно большую шкатулку, на крышке которой красовались дама в атласном платье и кавалер, наряженный в бархатный костюм по моде времен Людовика Шестнадцатого.
– Как она работает?
– Проще некуда, – ответила Алиса и повернула ключик, торчавший сбоку.
Изнутри послышалась мелодия «Ах, мой милый Августин, Августин». Фигурки стали вращаться, приближаться друг к другу, отъезжать к углам крышки и снова соединяться в середине.
– Ой, как мило! – обрадовалась я. – И прекрасно для пожилой дамы, которая коллекционирует подобные штучки.
– А как зовут женщину? – заинтересовалась Алиса.
– Глория, – ответила я.
Фигурки перестали кружиться в танце. Девушка показала на шею дамы.
– За отдельную плату сюда можно повесить медальон с ее именем. Гравировку сделаем за минуту.
Я чуть не захлопала в ладоши.
– Отличная идея. А что тут за красная кнопка?
– Где? – прищурилась продавщица.
– Сбоку, – уточнила я.
– Нажмете, и мелодия играть перестанет, – быстро ответила Алиса, пробивая чек. – Гарантия целых три месяца. Вот, держите.
Я взяла прямоугольную бумажку и машинально прочитала напечатанный на ней текст: «Изделие «Французская страсть». Страна изготовитель Китай – Аргентина. Поставщик Сингапур. Внимание! Не является игрушкой. Не предназначена для детей младше шестнадцати лет».
– Пакетик нужен? – спросила Алиса.
Я оторвалась от изучения талона.
– Конечно, подарочная упаковка необходима.
Удачной оказалась и встреча с Никой. Девушка мгновенно наложила мне макияж, потом слегка взлохматила волосы, попшикала на них лаком и сказала:
– Короткая небрежная стрижка – хит сезона. Судя по платью, у вас вечером торжество?
– Верно, – улыбнулась я.
Ника вынула ободок, сделанный в виде косички из светлых волос, и осторожно надела на мою голову.
– Пустяк, а придает праздничный вид. Возьмете?
– Вообще-то я не ношу обручи, – протянула я, обозревая себя в зеркале.
– Зря, вам очень идет, – заметила девушка. – Он недорогой, берите, не пожалеете. Аксессуары у меня в единственном экземпляре, сама их мастерю. Будет у вас прекрасное дополнение к наряду, законченный лук.
Я еще раз полюбовалась на себя.
– Давайте. Похоже, безделица мне действительно к лицу.
…В ресторан я опоздала самую малость, явилась спустя пятнадцать минут после указанного времени, но не чувствовала себя виноватой. Четверть часа – это совсем не страшно. Наоборот, воспитанный гость никогда не появится ровно в девятнадцать ноль-ноль, он чуток припозднится.
Я сняла верхнюю одежду, отдала ее гардеробщику, позвонила Феликсу, сказала в трубку:
– Уже тут. – И, выпрямив спину, пошла в зал.
Отчего-то при моем появлении собравшиеся перестали разговаривать и начали глазеть на меня. Мне стало не по себе. Чего они так уставились? У меня чулок «поехал»? Или макияж размазался? Но потом пришло понимание, здесь скопились родственники и лучшие друзья Глории. Готова спорить, что матушка Феликса по секрету шепнула каждому: «Дорогуша, сын хочет представить нам свою обожэ».
Решив не ударить в грязь лицом, я еще отчаяннее свела лопатки, приклеила на лицо самую приветливую улыбку, поискала глазами Маневина, увидела его около кресел, в которых сидели разновозрастные леди, приблизилась к нему и тихо сказала:
– Привет.
Феликс обернулся и вытаращил глаза.
– Что-то не так? – шепотом поинтересовалась я.
– Э… э… – пробормотал Маневин, – ты чудесно выглядишь. Платье… э… э…
Поскольку раньше Феликс не отличался косноязычием, я поняла, что он восхищен моим видом, и состроила ему глазки. Маневин закашлялся, потом пару раз глубоко вдохнул и странным, каким-то не своим голосом произнес:
– Дорогая мама! Разреши представить тебе Дашу Васильеву.
– Давным-давно мечтаю познакомиться с вами, – произнес звонкий, совсем не старческий голос.
Я повернулась на звук и онемела. Передо мной на диване сидели две женщины. Одна из них, очевидно, мать Феликса, полная седовласая дама, наряженная в темно-серую хламиду и замотанная в километр бус от великой Коко, холодно-изучающе смотрела на меня. Вторая, вероятно, подруга матушки или младшая родственница, была ярко-платиновой блондинкой. Ее коротко стриженные волосы торчали в разные стороны, их придерживал ободок в виде косички чуть более темного колера. На лицо был нанесен безупречный вечерний макияж. Причем незнакомке на веки приклеили такие же ресницы, что и мне. Да и помаду гостья подобрала того же приятного розового оттенка.
Но не идентичность укладки и грима заставили меня лишиться дара речи. Дама, чье имя пока не сообщили, была в голубом платье на бретельках, имела на шее бантик из искусственного жемчуга, висевший на паутинно-тонкой цепочке, а на ногах у нее были лодочки на платформе, сплошь утыканной золотыми заклепками. Учитывая одинаковые фигуры, светлую кожу, голубые глаза и любовь к традиционно красному лаку на ногтях, мы смотрелись близнецами. Да что там, мы являлись клонами! Овечка Долли[14] рядом не стояла!
Глава 20
Феликс дернул меня незаметно за руку, я сделала глотательное движение, поняла, почему присутствующие перестали болтать при моем появлении, и от полнейшей растерянности, не к месту вспомнив пронырливого продавца Евгения, всучившего мне этот прикид, сказала блондинке:
– Вас случайно не Еленой Петровной зовут?
Седовласая дама издала звук, смахивающий на гневное хрюканье. Стало ясно, что я совершенно не пришлась ей по вкусу.
– Нет, – весело ответила блондинка и встала.
Я втянула голову в плечи. Здорово, вдобавок ко всему мы еще и одного роста.
– Рада вас видеть! – громко заявил мой клон. – Вы Даша Васильева? Правильно?
– Да, – подтвердила я, стараясь держаться естественно.
– Ну наконец-то! – весело сказала «близняшка». – А я мать этого оболтуса!
Тоненький пальчик женщины, украшенный кольцом в виде лягушки, показал на Феликса. Я на секунду удивилась, потом по-настоящему испугалась. Нет, пожалуйста, только не это!
– Феля, ты мог бы сам нас познакомить, – прочирикал клон.
Маневин развел руками:
– Не успел. Ты, как всегда, поторопилась.
Мать профессора надула губки.
– У меня день рождения, поэтому я делаю, что хочу, и не желаю слышать ни упреков, ни замечаний.
Пожилая дама в мешкообразном платье издала грозное покашливание.
– О господи! – опомнилась Глория. – Совсем забыла! Дашенька, разрешите вам представить Зою Игнатьевну, бабулю Фели.
Я снова впала в ступор. У Феликса есть бабушка? Сколько же ей лет? Хотя если Глория родила сына в девятнадцать, а ее мать в том же возрасте произвела на свет дочь, то сейчас Зое Игнатьевне вовсе не сто годков.
Старуха снова кашлянула и крайне недобро посмотрела на меня.
– Добрый вечер, – сказала я, – очень рада встрече.
– Я тоже, – величественно кивнула Зоя Игнатьевна, сверля меня надменным взглядом. – Приветствую вас на нашем небольшом торжестве.
Пока мы обменивались любезностями, остальные гости, а их собралось человек тридцать, начали потихоньку подтягиваться к дивану, явно желая услышать и увидеть, как хозяйка вечера и избранница Феликса будут выяснять отношения из-за полной идентичности внешнего вида. Я не знала, как поступить. Ну представьте себя на моем месте: явились познакомиться с мамашей жениха и – такой конфуз. Сделать вид, что ничего не произошло? Спокойно сесть за стол и с аппетитом поужинать? Или незаметно покинуть сборище? Нет, убежать так, чтобы никто не заметил моего отступления, невозможно. Сослаться на мигрень? Демонстративно приложить пальцы к вискам, застонать и удрать? Не лучшее решение. Едва я скроюсь за дверью ресторана, как языки заработают, как реактивные двигатели. Прямо слышу шепоток: «Ну, нашел Феликс себе пару! Мало того что приперлась одетой как Глория, так еще и больная!»
– Лори, – проскрипела Зоя Игнатьевна, – пора начинать церемонию открытия подарков.
– Куда подевался этот чертов ведущий? – возмутилась виновница торжества. – Феля, тут где-то должен быть микрофон.
Сын протянул его матери, Глория обрадовалась, постучала пальцем по усилителю звука и спросила:
– Меня слышно?
– Да! – нестройно ответили гости.
– Превосходно! – закричала Глория. – Сейчас у нас по плану просмотр подарков. Мы пойдем к столику, и я примусь за коробки. Но перед этим хочу представить всем невесту Фели, Дашу. Вот она перед вами, умница, красавица. Эй, вы умерли? Ничего не замечаете?
Зоя Игнатьевна начала кашлять с такой силой, словно у нее случился острый приступ коклюша. Но Глория не остановилась, повернулась ко мне.
– Ну! Говорила же тебе: все онемеют и промолчат. А ты твердила: «Нет, нет, они не будут смеяться, никто не поверит».
Я, совершенно не понимая, что происходит, на всякий случай кивнула.
Глория схватила меня за руку:
– Ау! Очнитесь! Гляньте на нас! Ничего не замечаете? Думаете, легко было найти два одинаковых платья? Мы с Дашенькой решили вас разыграть, готовились полгода, искали бижу, обувь, ободки для волос, хотели добиться полной идентичности. Перед вами хорошая шутка! И что? Никто не улыбнулся, не ткнул в нас пальцем? Черт побери, прикол не удался!
В банкетном зале секунду висела тишина, потом звонкий голос закричал:
– Ага! Сашка, я же тебе говорила, это какая-то фишка, придуманная Лори! А ты гундел: «Такого быть не может!»
– Очень даже может! Правда, Дашенька? – спросила Глория.
Я продолжала кивать и улыбаться. Гости зашумели, потом зааплодировали, послышались восклицания.
– Лори выдумщица!
– Дарья, вы молодец! Не каждая согласится выставить себя в глупом свете.
– Феликс, надо выпить за твоих маму и не весту.
– Дашенька, вам так повезло со свекровью!
Я перевела дух. Да уж, последнее замечание справедливо на сто процентов.
– Ставлю звездочку, – неожиданно прокаркала Зоя Игнатьевна. – Серебряную.
Гости еще яростнее захлопали в ладоши. Наверное, на моем лице отразилось удивление, потому что Феликс наклонился и шепнул:
– Потом объясню про звезды.
– Мы рады, что вам понравился наш милый розыгрыш, – засмеялась Глория. – Переодеваться с Дашенькой не станем, походим так. Хотя…
Мама Феликса повернулась ко мне.
– Если тебе надоело, то спокойно можешь надеть свое платье, его привезли, оно в моей машине.
– Спасибо, думаю, будет веселее, если останусь в голубом, – вступила я в игру.
– По-дар-ки! По-дар-ки! – начали скандировать собравшиеся.
Глория подошла к столу, на котором громоздились разнокалиберные пакеты.
– Начинаю… Естественно, первым открою то, что купила моя мама. Раз-два!
Тоненькие пальчики, искрясь кольцами, взялись за яркий мешочек. Я с запозданием обратила внимание на то, что каждая упаковка снабжена визитной карточкой, на которой указано имя дарителя.
– Три-четыре! – провозгласила Лори. – Ап!
– Какая красота… – принялись восхищаться присутствующие. – Изумительно тонкая работа… Зоя Игнатьевна, вы, как всегда, расстарались.
Глория повертела в руках чашку и поцеловала мать.
– Спасибо, спасибо, спасибо! Я мечтала о такой! Она прелестна!
– Ставлю звездочку, – проскрипела бабушка. – Бронзовую.
Я изо всех сил постаралась не выразить удивления. Подношение было уложено в красивый бархатный мешочек, на котором красовалась вышитая крестиком надпись «Глория». Увидев искусно сделанную упаковку, я предположила, что внутри нечто ценное, может, ювелирное украшение. Но там обнаружилась… кружка. К тому же самая обычная, если не сказать затрапезная. Не фарфоровая даже, а фаянсовая, причем не первого сорта. Такая посуда, чуть желтоватая, с криво нарисованными цветочками, в изобилии продается на рынках и стоит три копейки.
Преподнести дочери на день рождения такую ерунду? Как-то стыдно, по-моему. Хотя, может, у пожилой дамы нет денег? Российским пенсионерам положена за их многолетний труд крохотная пенсия, наверняка Зоя Игнатьевна получает каждый месяц жалкие копейки. Да, она вся опутана бусами от одного из самых дорогих модных домов мира, и, полагаю, платье-мешок имеет этикетку с названием известной фирмы. Глория и Феликс заботятся о бабушке, одевают ее должным образом, кормят-поят, оплачивают коммунальные расходы. Почтительный внук мог дать Зое Игнатьевне не одну тысячу рублей на приобретение симпатичной вещицы, но у стариков свои причуды. Скорей всего бабуля сказала: «Не хочу делать подарок за чужие средства, обойдусь своими!»
И приобрела кружечку. А вот мешочек она создала собственными руками, не поленилась вышить буквы на бархате. Интересно, о каких звездочках постоянно ведет речь Зоя Игнатьевна? Наверное, старая леди слегка выжила из ума, а любящие родственники делают вид, что не замечают данного факта.
– Теперь надо бы посмотреть сюрприз от Фели, – затараторила Глория, – но мне очень хочется поблагодарить Дашеньку за участие в розыгрыше. И поэтому я нарушаю установленный порядок…
– Жаба решила проучить Лори за Кузьму, – прошептал сбоку еле слышный дискант.
– Тсс, вдруг услышит… – ответил чуть грассирующий баритон. – Стой смирно.
Я скосила глаза, увидела девочку лет четырнадцати и мужчину, отдаленно похожего на Маневина. На их лицах играли самые радостные улыбки, было трудно поверить, что девочка сейчас произнесла слово «жаба».
– Где у нас Дашенькин пакет? – пропела Глория.
– Слева, розовый с золотыми шнурками вместо ручек, – подсказала я.
– Старею, – захихикала Глория, – не вижу ничего.
– Карточки на нем нет, – каркнула Зоя Игнатьевна.
Я почему-то ощутила неловкость и сконфузилась, словно семилетка, которую неожиданно допустили в компанию взрослых людей.
– Ах! Очарование! – закричала Лори, освобождая от шуршащей бумаги шкатулку. – Прелесть! У меня такой нет! Смотрите, у дамы на шее медальон с именем Глория. О, Дашенька! Нет слов!
– Кха-кха, – произнесла старуха.
– Если ее завести, фигурки начнут танцевать, – сообщила я.
Мать Маневина моментально схватилась за ключик.
– «Ах, мой милый Августин, Августин», – полетело по залу.
– Чудо! – захлопала в ладоши именинница. – Плакать хочется, как прелестно!
– Тетя Лори, а зачем там красная кнопка? – спросила стоявшая около меня девочка.
– Не знаю, Ларочка, – ответила Глория. – Но раз есть, значит, нужна.
– Нажмете на нее, и музыка прекратится, – пояснила я.
– Давайте так и сделаем, – приказала Зоя Игнатьевна. – Мелодия заунывная, не веселая, более подходящая для похорон, чем для праздника.
– Надо будет ее гроб отправить в крематорий именно под это трень-брень, – прошептала девочка рядом. – Прикольно получится. Ой, папа, не пинайся!
Никто, кроме меня, не услышал комментария подростка. Глория быстро утопила кнопку, но вместо того, чтобы замолчать, коробочка завопила на ужасном французском языке:
– Амур, мон амур, тужур амур, амур тужур, амур се ля ви, амур бонжур! [15]
Я удивилась. Услужливая продавщица не сообщила о богатом музыкальном репертуаре шкатулки. И похоже, она понятия не имела, зачем в ней кнопка!
Фигурки тем временем сблизились, послышался тихий щелчок, мужская половина пары лишилась брюк, а с женской сползло платье.
– Вау! – взвизгнула Ларочка. – Угарно!
Остальные гости, включая меня, лишились дара речи. Куколки разом вытянули руки, обнялись и… Разрешите, я не стану живописать, чем стали заниматься кавалер с дамой под аккомпанемент бодрого напева про амур-тужур.
– Порнушка динозаврских времен, – запищала Лариса. – Круто! Ваще прикол! Тетя Лори, дайте мне прибамбас на один денек, в школе его покажу. Такого даже в Инете нет!
Глория принялась нажимать на красную кнопку, но шкатулка не умолкала. Я попятилась. Ну, Дашутка, ты произвела настоящий фурор. Гости стоят с вытаращенными глазами, Зоя Игнатьевна забыла про кашель. Мне еще ни разу в жизни не удавалось так «удачно» подобрать подарочек на день рождения. А если прибавить сюда мой внешний вид, то станет понятно, с какой силой свекровь полюбит невестку.
Мелодия стихла, куклы разбежались в стороны и замерли.
– Надо их одеть! – обрадовалась Ларочка. – Можно я этим займусь?
Глория встряхнулась.
– Спасибо, дорогая, очень мило с твоей стороны предложить мне помощь. Но – нет! Сама потом облачу фигурки. Они антикварные, очень дорогие. Дашенька приобрела их на Сотбис. Да?
Я поняла, что Глория изо всех сил пытается спасти ситуацию. Одно дело притащить в подарок идиотский сувенир, купленный в лавке, где выставлены кружки, из которых невозможно выпить воды, взрывающиеся подушки и прочая дребедень. И совсем иное заполучить раритет на аукционе. В первом случае я выгляжу полнейшей кретинкой, во втором – богатой дамой, у которой несколько рискованное чувство юмора.