Было видно, что Ганнибал заинтригован. Он не хотел открыто признаваться в этом, но история Федора, который должен был находиться в Испании, а по воле судьбы неожиданно угодил из огня да в полымя, явно заинтересовала Великого Пунийца. «Ладно, расскажу, — решил Федор, — а там будь что будет».
— Он рассказал мне, что я уже давно служу врагам Карфагена, которые теперь подняли мятеж, показав свое истинное лицо, — проговорил Чайка, набравшись смелости, — но том, что семья Барка рискнула пойти против своего народа. А также, что очень скоро всем Баркидам прилет конец.
Подняв глаза, Федор заметил» как Ганнибал сжал пальцы в кулак, отдернув руку от чаши и едва не опрокинув несколько блюд на пол.
— Все так, — кивнул пуниец, глядя сквозь Федора, — только он забыл сообщить тебе, что в этой новой войне народ пойдет за мной, а не за сенатом, который вьет из него веревки. Продолжай. Что еще рассказал тебе этот «защитник» народа?
Он сказал, что теперь Карфаген готов на открытый союз с Римом в войне против мятежных войск, — заговорил Федор, избавившись наконец от скованности, — что Гасдрубала, который пришел в Африку вовсе не для того, чтобы подавить мятеж Масиниссы, в глубинах Ливии ждет огромная армия, которую сенат собрал тайно от всех. Управляет ею какой-то спартанский наемник. Он разобьет Гасдрубала, не позволив ему дойти до самого Карфагена.
— Спартанец? — удивился Ганнибал, устремив на Федора пристальный взгляд. — Он назвал имя?
— Нет, он не был настолько откровенен, — ответил Федор, немного довольный тем, что ему удалось-таки удивить всезнающего Ганнибала, — сказал только, что армия большая, и она должна остановить Гасдрубала.
Ганнибал забарабанил пальцами по столу.
— Спартанцы, пусть сейчас ине времена царя Леонида» хорошие военачальники. А у метрополии давние связи со Спартой.
Федор невольно вспомнил о том, что учителем воинского искусства молодого Ганнибала тоже был спартанец. Об этом знали все приближенные.
— Карфаген уже прибегал к такому решению во время первой войны с римлянами и мятежей, что случились вслед за ней, — продолжил вещать Ганнибал, откинувшись в кресле. — Тогда это оказалось эффективной тактикой. Но сейчас, кто бы ни руководил этой армией, мы разобьем ее, будь командир хоть трижды спартанцем. Мой брат один из лучших полководцев Обитаемого мира, сравнимый с диодохами царя Александра.
— А еще, — добавил Федор, немного наклоняясь вперед и посмотрев перед тем через окно на бушевавшее сражение, отзвуки которого долетали даже сюда, — Магон сказал, что в каких-то портах стоит, дожидаясь сигнала, новый мощный флот, также построенный тайно. Он готов по первому приказу сената обрушиться на мятежников, где бы они ни находились.
Похоже, сообщение о новом усилении своих противников на морс, тоже не обрадовало Ганнибала, но здесь он не подал виду.
— Об этой угрозе мне известно, — заметил Ганнибал, напуская на себя вид правителя, осведомленного обо всем, что происходит в отдаленных уголках его государства, — впрочем, как и об армии, которой грозит мне твой приятель Магон.
«Ну да, — невольно усмехнулся Федор, — теперь он будет считаться моим приятелем».
— Значит, стоит ожидать в ближайшее время высадки крупных сил с моря, — произнес Чайка вслух и добавил, кивнув в сторону бухты. — Возможно, это только начало.
— Возможно, — кивнул пуниец, окончательно взяв себя в руки, — я уже говорил тебе о том, что положение на сухопутных фронтах меня не так беспокоит, как на море. Никакой огромной армии, пока Гасдрубал топчет ливийские поля, сенат сюда не переправит. А с римскими легионами я справлюсь и своими силами, как не раз уже бывало прежде. Даже если у меня будет вдвое меньше солдат, чем у Рима.
Ганнибал умолк на мгновение, а потом вдруг резко изменился в лице, словно простил командира двадцатой хилиархии за «непреднамеренное предательство». Поняв его взгляд, Федор решил, что проверка окончена, и поспешил вновь наполнить чаши вином.
— Ты хорошо послужил мне в Испании, Чайка, и сделал даже больше, чем я ожидал, пусть и не сознавая того, — начал свою речь со странного комплимента Ганнибал, подняв чашу с вином. — Война есть война, и я не мог тебе открыть всего раньше. Но наши операции в метрополии начались именно так, как я и рассчитывал, а ты, несмотря на заявления Магона, неожиданно принес мне важные сведения. Я рад, что ты жив, и не останусь в долгу. Я возмещу тебе все, что ты потерял в Карфагене, и уверен, ты не раскаешься в том, что принял мою сторону.
— Неплохо бы, — подумал про себя Чайка, — а то я немного поиздержался во время путешествия в Африку».
— В нашей новой стране не будет места жадным сенаторам, — продолжал откровенничать Ганнибал, — всем будет управлять народ и армия. И такие преданные воины, как ты, в ней будут жить очень хорошо.
«Значит, все-таки тиран, — подумал Федор, не осмеливаясь перебить своего почти что венценосного собеседника, — а семья Барка станет новым царским родом».
— За испанский поход я дарю тебе еще одно имение с рабами в наших новых землях, недалеко от Панорма.
— Благодарю, — наклонил голову Федор, невольно подумав, что сейчас иметь землю на Сицилии, которая всегда была и скоро может снова стать ареной кровопролитных сражений не так уж выгодно, но не отказываться же от такого подарка. В ближайшие месяцы спокойствия не будет ни по эту сторону моря, ни по другую. Так что подарок был не так уж плох. А можно ли на нем разбогатеть будущее покажет. Во всяком случае, одаривая Чайку землей на этом благодатном острове, Ганнибал получал еще одного подданного, который будет вынужден с оружием в руках защищать там свою собственность, способствуя укреплению его власти. Ничего не поделаешь, там, где большие деньги, от политики не уйти.
— Я также велю выдать тебе вдвое больше золота, взамен того, что ты скопил за время походов и оставил в Карфагене, — добавил Ганнибал, глядя на Чайку, — ведь твой жадный друг Магон вряд ли позволил тебе покинуть город со своими деньгами?
— Он милостиво разрешил мне покинуть его живым, — ответил Федор, невольно усмехнувшись, — это главное.
После того как выйдешь отсюда, зайдешь к моему казначею, он все устроит, — не моргнув глазом удвоил состояние своего подданного Ганнибал, — золота и серебра сейчас достаточно, даже после выплаты наемникам. После того как я перестал делиться им с метрополией, испанские рудники исправно поставляют его сюда, так что долго ждать тебе не придется.
«Может быть, попросить выгнать со службы того зарвавшегося начальника караула, чтобы знал, с кем спорить, — подумал Федор, услышав, как все его прошлые потери возмещены, а состояние выросло на глазах, но на радостях махнул рукой. — Да ладно, пусть живет».
— Благодарю, — поклонился Чайка, — я не заслужил такой милости.
Новый тиран пропустил эти слова мимо ушей. Они немного помолчали. Ганнибал доел кусок копченого мяса, размышляя о чем-то своем. Федору тоже было о чем подумать. Например, что делать со всеми этим деньгами, свалившимися на него буквально с неба. И еще о том, когда он сможет увидеть свое новое имение на Сицилии. Все это были приятные размышления, погрузившись в которые, он совершенно забыл, что идет война.
— Как ты помнишь, врагов у меня предостаточно, — вывел его из сладостных грез Ганнибал, вновь заговорив о делах, — и больше всего их в Карфагене. Но и здесь, после того как я объявил себя независимым правителем, их только прибавилось. Греция почти объединилась для того, чтобы отогнать наших союзников скифов, и теперь от них мало толку. Иллур надолго завяз на Истре. Да и македонцы Филиппа тоже убрались обратно в свои земли.
— Значит, двойного наступления на Рим с севера и юга пока не будет? — бестактно поинтересовался Федор.
— С севера стоят верные мне кельты, — заявил Ганнибал, немного поморщившись от слов Чайки, напомнивших, что не все в этой жизни происходит так, как хочется даже такому сильному военачальнику, как он, — но без помощи конницы скифов римлян им не одолеть. Они и так едва успевают отбивать римские атаки в районе Генуи, где их флот в последнее время постоянно высаживает десантные силы, стремясь отобрать назад эти земли.
Федор замолчал, почувствовав, что Ганнибал клонит к чему-то важному.
— Я уже говорил тебе о том, что главная опасность для меня исходит сейчас из самого Карфагена. Но я не могу отправить на помощь Гасдру-балу свои силы, пока не закончу новый набор среди местных кельтов и кельтов Испании. А для этого мне нужно выиграть время. Кроме того, на море господствует римский флот, а флотоводцев, как ты помнишь, у меня не хватает.
Ганнибал отодвинул чашу с вином и вновь подошел к двери, сквозь которую неслись шумы отдаленного сражения. Бросив взгляд на битву произнес, не оборачиваясь:
Ганнибал отодвинул чашу с вином и вновь подошел к двери, сквозь которую неслись шумы отдаленного сражения. Бросив взгляд на битву произнес, не оборачиваясь:
— Почти треть офицеров флота осталась верна Арваду и его хозяевам в сенате, отведя свои корабли в Лилибей. И если твои слова верны, то их можно считать пособниками римлян, которые скоро вступят в войну на их стороне. А римский флот и так почти что господствует в водах Италии. Но настал час показать им, что море тоже должно быть моим. Поэтому, пока идет набор новой армии, я должен нанести быстрый удар по римскому флоту. И ты мне поможешь в этом.
— Я? — не удержался от восклицания Федор, чуть не поперхнувшись оливками. — Но ведь я же командир хилиархии. Пехотинец.
Поймав безмолвный сигнал от Ганнибала, Федор тоже встал из-за стола и приблизился к нему.
— Позволь спросить, Чайка, — неожиданно усмехнулся Ганнибал, — где твоя хилиархия?
— Идет сквозь пески Нумидии, — опустил голову Федор, добавив: — Без меня.
Он слегка загрустил, вспомнив о друзьях, которые воевали без него и, возможно, считали его предателем.
— Вот именно, так что ты ей ничем не поможешь. О твоей хилиархии позаботится мой брат, — заверил его Ганнибал, — а ты нужен мне здесь. Ведь раньше ты неплохо справлялся и с ролью флотоводца. Чего стоит одно плавание в Испанию. Ты же довел корабли до Нового Карфагена.
От такой незатейливой похвалы попахивало обычной уловкой, но Федор все же воспрял духом. Доброе слово, оно и командиру хилиархии приятно.
— Когда мы отобьем этот штурм и отгоним римлян от стен, — перешел к делу новый тиран, — ты встанешь во главе флота из двенадцати квинкерем и десятка триер, вместе с которым пройдешься вдоль всего побережья Италии от Тарента до самой Генуи и обратно. Ты будешь вступать в сражения со всеми встречными римскими кораблями и, даже если тебе придется потерять большую часть кораблей, ты должен доказать Риму, что спокойные времена на море для них закончились. Отныне я буду беспокоить римский флот везде. А Рим должен проститься со своим господством в этих водах.
Федор молчал, переваривая услышанное. Похоже, ему выпало очередное смертельное задание, с парой дюжин кораблей терзать весь римский флот, который был наверняка в несколько раз больше. «Похоже, придется думать и действовать, как пираты, — невесело размышлял новоявленный флотоводец, — а что делать. Где наша не пропадала, как-нибудь выкрутимся».
— Первым делом ты зайдешь на Сицилию, где согласно моему приказу возьмешь еще пять кораблей, — добавил Ганнибал таким тоном, словно пытался донести до Федора особую важность его миссии. — Вернешься, как позволят боги.
— Будет исполнено, — поклонился Чайка.
Глава восьмая Ответный ход
Гоплиты на этот раз попались упорные. Они лезли и лезли наверх, не считаясь с потерями. Леха Ларин с настороженностью наблюдал из башни, как все труднее становится его людям сбрасывать атакующих греков со стен.
«Еще немного — и прорвутся, — решил адмирал, глядя, как очередная лестница была отброшена от края стены, и гоплиты, роняя щиты и мечи, посыпались с нее на камни, как спелые бананы с пальмы, — ребята упертые. Скорее бы подкрепление подошло».
Он скользнул взглядом по берегу реки, от которого он был отрезан вот уже почти час, и с удовольствием отметил, что две триеры и квинкерема, разделавшись с греками у моста, направляются на выручку к своему адмиралу. Но, бросив взгляд вперед, поверх шлемов осадивших его греческих гоплитов, тут же погрустнел. Сюда двигался еще один отряд, не меньше, чем двести человек. Объединившись с теми, кто уже находился под стенами греки могли добиться победы.
Адмирал отчетливо помял, что им хватит сил отразить нападение морпехов и взять крепость, если, конечно, боги не захотят еще раз помочь скифам в этом сражении за протоку. Судя по всему, греческий командир, который вел бой с конницей
Аргима за холмом, очень дорожил этой небольшой крепостицсй, что еще раз уверило Ларина в абсолютно верном решении напасть на нее и захватить в первую очередь.
«Удержать бы ее теперь, — подумал адмирал, снова вперив взгляд в гоплита, карабкавшегося по лестнице вверх, — чтобы не зря столько жизней положить. Помоги мне, Тамимасадас!»
Стоявший чуть впереди него лучник выпустил стрелу в этого гоплита, но немного промахнулся. Пущенная стрела отскочила от греческого щита, не поразив хозяина.
— Дай мне! — не выдержал Леха, вырывая лук у бойца.
Он быстрым движением приладил стрелу, натянул тетиву и, вдохнув, отпустил. Стрела ушла в полет с легким шелестом, а через мгновение гоплит, уже заколовший одного из защитников и запрыгнувший на стену, вдруг резко дернулся. Выронив щит и меч, он с криком схватился за шею, из которой торчала скифская стрела. Его крик быстро перешел в предсмертный хрип, с которым греческий воин перевалился через стену и упал на головы своим собратьям.
— Метко, — похвалил Токсар, стоявший в двух шагах.
— Рука пока тверда и глаз острый, — подтвердил адмирал и добавил извиняющимся тоном, словно сам удивился своей меткости. — Давно не упражнялся. Последнее время все большее баллистами да другими приспособлениями дело имею.
Вернув лук своему бойцу, адмирал приблизился к одной из баллист, которая только что выпустила очередное ядро по неприятелю, угодив в саму гущу.
— Следующим выстрелом пусти правее, — приказал Ларин артиллеристам, взмыленным от такой спешной стрельбы, — вон, видишь, там их командир стоит в блестящем шлеме? Вот его нужно взбодрить… напоследок.
— Эх, мне бы сюда хотя бы пару горшков с зажигательной смесью… — размышлял вслух Каранадис, вздрагивавший каждый раз, когда баллиста, взвизгнув торсионами, отправляла в полет очередное ядро, — мало бы им не показалось.
— Это верно, — не стал спорить Леха, пронаблюдав, как артиллеристы в спешном порядке натягивают торсионы и прицеливаются, согласно его указаниям, — жаль, сгорела наша установка.
— Да это что, — отмахнулся Каранадис, — ее можно восстановить быстро. Это не сложно. Вот, где взять столько горючей смеси, чтобы новые заряды приготовить?
— А ты местные подвалы все осмотрел? — ответил Леха вопросом на вопрос.
— Нет, — мотнул головой оружейник, — когда же мне их было осматривать, еле успел кожаные ремни отыскать да баллисту починить до подхода этих…
Он чуть оыло не сказал «греков», и адмирал невольно усмехнулся. Прожив среди скифов уже долгое время, Каранадис и себя стал считать едва ли не скифом. Правда скакать на коне и стрелять из лука он и не думал учиться, но остальных греков ругал исправно. Впрочем, это Леху не удивляла то, что он успел узнать о греках, оказавшись здесь, убеждало его в разобщенности самых цивилизованных обитателей берегов теплого моря. Они никогда не жили одним народом подобно скифам, а всегда стремились отделиться друг от друга. Город от города. И в этой новой войне только нашествие скифов и заставило их действовать сообща. Если бы не это, то представители разных полисов и сейчас с удовольствием резали бы глотки своим соседям, которых и не думали считать собратьями.
— Вот и займись этим сейчас, — кивнул головой Леха, — все равно от тебя тут толку мало. Спустись в подвал башни. Может, отыщешь чего.
Каранадис настороженно посмотрел на атакующих греков, которые то появлялись над стеной, то вновь исчезали с нее, словно сомневаясь — подходящий ли сейчас момент. Но ослушаться приказа не посмел и направился вниз по узкой лестнице. На всякий случай Ларин все же отправил с ним троих бойцов в качестве телохранителей. «Мало ли что тут может произойти, — поразмыслив, решил адмирал, — или там, в подвале, провалится в какую-нибудь яму, где я потом такого оружейника найду?»
И действительно, не успел оружейник скрыться из глаз, как грохот оружия усилился неимоверно, — греки» увидев, что к ним двигается еще один отряд, бросили в бой все силы, которые и так превосходили скифский гарнизон в несколько раз. Стрелы засвистели над головой адмирала и его верного помощника, что не помешало Ларину увидеть, как сразу в трех местах гоплитам удалось пробить оборону и взобраться на стену.
— Ну теперь пойдет забава, — прохрипел адмирал, выхватывая свой меч. — Токсар, продолжай обстреливать их из орудий, а я на стену.
— Осталось всего пять ядер, — уныло проговорил бородатый скиф, указав на опустевшие корзины для боеприпасов.
— Тогда, как отстреляешься, давай за мной! — махнул рукой Леха, уже спускаясь по лестнице в сопровождении четырех бойцов. — На стены. Как можешь, держи эту башню и ворота. Скоро должны подойти наши.
Ответа Токсара он не услышал из-за криков и звона оружия, который уже заглушал все звуки вокруг. Едва оказавшись на стене, адмирал преодолел по ней не более двадцати метров, как вдруг увидел в двух шагах шлем гоплита, показавшийся над ее гребнем и, подскочив к нему, хорошенько приложился мечом по плюмажу. Вскрикнув, грек исчез внизу, но на его месте тут же появился другой. Прикрываясь щитом, он проворно карабкался по лестнице вверх.