В какой-то момент они были готовы сдаться, и тут Альмену пришла в голову мысль:
– Карлос, куда бы ты спрятал здесь маленькую вещицу?
Карлос подумал и осмотрелся. Сначала его взгляд скользнул по ракушкам, потом по холодильнику, грилю, но в конце концов остановился на дымоходе.
– Я, дон Джон, для маленькой вещи подыскал бы место как для большой. Иначе ее было бы слишком просто найти.
С этими словами он вышел из грота. Альмен последовал за ним. Дождь утихал, и все же оба за считаные секунды промокли до нитки. Карлос обошел вокруг искусственной скалы, внутри которой был устроен грот, глянул наверх и проворно полез на вершину, точно по лестнице. На самом верху торчала дымоходная труба от гриля. Карлос ощупал ее со всех сторон и почти сразу нашел то самое, ради чего они сюда пришли, – он извлек на свет мешок городской службы вывоза мусора.
17
На узких улочках среди вилл не было ни души. Гроза утихла, хотя дождь все еще лил как из ведра. Карлос с Альменом шли молча, опустив головы, спрятав руки в карманы.
Подходя к вилле Шварцакер, они еще издали заметили стояночные огни автомобилей и автокран. Ветер поломал крупные ветви старых деревьев и преградил проезд сразу трем машинам. Они оказались заперты – ни туда ни сюда. Рабочие городской службы в оранжевых ветровках как раз занимались разборкой завала.
Альмен забеспокоился, как там его стеклянный дом, который тоже стоит под старыми деревьями. Они прибавили шагу. К счастью, домик садовника не пострадал, не считая пары свалившихся на него обломанных сучьев.
Но этот день, видимо, не мог закончиться без сюрпризов. Карлос отпер дверь и пропустил вперед Альмена. Тот вошел и включил свет.
– Small world[74]. – Голос принадлежал Бобу, человеку «Брукфилд Клейн». Он сидел на второй ступеньке лестницы, ведущей в мансарду, и щурился от внезапно вспыхнувшего света. Левой рукой он опирался на бедро, в правой небрежно держал пистолет.
– Вымокли? Я, к счастью, успел до дождя.
По лестнице спустился его напарник. Молча кивнув вошедшим, он встал за спиной у Альмена с Карлосом.
– Мы вас надолго не задержим, – сказал Боб, – вам надо поскорей переодеться в сухое.
Альмен не потерял самообладания:
– Что вам угодно?
– Хотим убедиться, что вы не сделали копию.
– У нас нет копии.
– Собственно, и мы так думали. Однако после того, как вы сегодня наведались в дом Соколова, нам показалось, что дело начало приобретать другой оборот. Так?
– Вы что же, по-прежнему следите за нами?
Бог бросил взгляд на напарника и сказал:
– Go ahead, Joey[75].
Джои вытащил из-под полы пиджака пистолет, снял предохранитель и приставил к голове Альмена. Свободной рукой натренированными движениями он обшарил его карманы и все содержимое выложил на консоль под зеркалом в золоченой раме. Того, что они искали, тут не оказалось.
– Прежде чем залезть ему в трусы, обыщи этого, – указывая на Карлоса, приказал Боб.
Джои послушно выполнил приказание. В правом носке Карлоса он нашел флешку.
– Бинго! – ухмыльнулся Боб. Он встал и направился к выходу. Джои, прикрывая напарнику спину, вышел следом.
– Гринго, – прошипел Карлос.
18
Тем же вечером Карлос поднялся на крутую крышу домика садовника и достал из трубы ноутбук Соколова. Действия американцев вывели его из себя, и он решил, что просто так не сдастся.
Он решительно разорвал упаковку нового шнура и подключил компьютер к розетке. Что искать, он и сам толком не знал. Ключевые слова «hedge», «win», «Брукфилд», «Клейн» – все это было как-то связано между собой, но в данном случае ровным счетом не имело никакого смысла. Он решил искать только в папках и стал просматривать одну за другой, полагаясь на интуицию. Задав поисковику задачу искать только программы, он получил столько результатов, что пришлось от этой идеи отказаться. Жесткий диск соколовского компьютера был слишком емким – насчитывал один террабайт и был заполнен на две трети. В основном данными и программами, в которых могли разобраться только программисты.
Звуки фортепьяно, которыми Альмен пытался привести в порядок чувства, к тому времени умолкли. И тут Карлоса осенило: нужно ограничить поиск временными рамками со дня передачи данных до дня поступления срочного письма от Ла Рута, в котором тот требовал уничтожить любые следы их общения и спрятать копию программы.
Но и в этом случае поисковая система выдала девять тысяч результатов. Тогда он ввел еще один фильтр: искать только те папки, какие были созданы в этот промежуток времени.
Поисковик нашел двести тридцать четыре папки. Одна из них имела название «Grotto».
– Dios![76] – непроизвольно вырвалось у него.
Папка лежала в корзине. Чтобы ее открыть, сперва пришлось вытащить ее на рабочий стол. В папке лежал всего один документ под названием «dfdut-bce2/bg». Карлос открыл его и увидел на экране множество символов и цифр – какая-то бессмысленная абракадабра.
Тогда он спустился вниз. Альмен уже ушел в спальню. Карлос постучал.
– Секунду! – донесся голос Альмена. До ушей Карлоса долетел скрип кровати и слабый писк дверцы шкафа, после чего Альмен предстал перед ним в шелковом ночном халате.
Карлос извинился за позднее вторжение, но настойчиво предложил Альмену подняться к нему наверх. С тех пор как Альмен переселился в домик садовника, он заходил в комнату Карлоса всего один раз и забыл, какая же она крошечная. Стоя на ногах, поскольку в комнате был только один стул, они дружно пялились на экран, по которому бежало несчетное количество символов.
– Это и есть розовый бриллиант?
– No sé[77]. Однако это то, что лежало в папке под названием «Grotto» и было перемещено в корзину. Соколов забыл ее очистить.
– Неряха, я же говорил.
Парад символов окончился, и курсор остановился в конце поля данных. Альмен с Карлосом переглянулись.
– Ну, и как мы узнаем, что это та самая программа? – Вопрос Альмена не предполагал ответа.
– Saber?[78] – пробормотал Карлос в раздумье.
Альмен перевел взгляд на мансардное окно и посмотрел в ночь. Буря снова усиливалась и нещадно трепала ветви почтенных парковых деревьев.
Он отвернулся от окна и снова посмотрел на Карлоса:
– Кажется, я знаю, что делать. Но прежде нам нужно исчезнуть.
19
Дождь перестал, но порывистый ветер все еще сбрасывал на землю тяжелые капли с веток. Перед домом стоял старенький «Опель». Водитель, завидев их, вышел. Человек телосложением напоминал Карлоса. Он был на пару лет моложе, но его лицо имело те же классические черты народа майя.
Карлос представил его как дона Грегорио. Со словами «mucho gusto»[79] они пожали друг другу руки.
Новый знакомый повез их через город, то и дело останавливаясь перед оцеплениями, которые выставляли бригады по уборке поваленных деревьев и пожарные, откачивавшие воду из подвалов. В одном из пригородных районов Альмен окончательно потерял ориентацию. Однотипные жилые блоки постройки пятидесятых-шестидесятых по обе стороны плохо освещенных улиц. Промышленные здания сменялись школьными, жилыми кварталами, трамвайными депо и унылыми спортивными площадками. Дон Грегорио уверенно пробирался сквозь лабиринт улиц и в конце концов затормозил у одной из безликих пятиэтажек. С крохотных балкончиков смотрели в небо спутниковые тарелки, а окна мерцали голубым светом телеэкранов.
Дон Грегорио подвел их к подъезду, открыл входную дверь и вошел первым. На лестничной клетке их встретила смесь кухонных запахов. За дверями квартир, мимо которых они проходили, тявкали собачонки.
Добравшись до четвертого этажа, он поставил на землю чемодан Альмена и несколько раз с равными промежутками позвонил. Дверь тут же открылась. Человек со схожими чертами коренного жителя Америки без слов впустил их внутрь.
Квартира была с низкими потолками, нанесенная на старые обои дисперсная краска от времени пожелтела. Пахло сигаретами и едой.
Дон Грегорио провел гостей через узкий коридор. На кухне за столом сидели несколько человек. Они тихо беседовали между, а при появлении новых людей смолкли.
В соседней комнате телевизор показывал испаноязычный канал. Альмен выхватил взглядом кровать, на которой, как на диване, расположились еще четверо.
Следующая дверь была заперта. На ней висела табличка со словом «Ocupado»[80]. Хозяин указал на нее и пояснил: «El baňo. Это туалет».
Потом открыл дверь напротив, и они вошли в небольшое помещение. Из мебели здесь были стол, два стула, кровать, шкаф и двухъярусные нары. На стенах висели плакаты с изображениями туристических красот Гватемалы, Сальвадора и Никарагуа.
– Bienvenidos[81], — пожелал им дон Грегорио, поставил чемодан и с извинениями удалился.
– Bienvenidos[81], — пожелал им дон Грегорио, поставил чемодан и с извинениями удалился.
Альмен с Карлосом занялись распаковкой вещей и обсуждением планов. И чуть за полночь улеглись спать.
20
Со времени, когда он покинул Чартерхауз, Альмен никогда не делил комнату с другим мужчиной. Да и комнаты в Чартерхаузе были попросторнее этой. И то, что единственной кровати уготована участь дивана, было ясно с самого начала, стоило лишь взглянуть на обстановку этого жилища. Карлос предоставил ему право выбрать койку на нижнем или верхнем ярусе. Альмен выбрал верхнюю, поскольку рассчитывал выгадать там больше простора для личной жизни. При этом опыта спанья на нарах у него не было.
Но еще хуже было то, что ванную и туалет приходилось делить с восемью – как выяснилось позднее – соседями. Он был полон решимости в ближайшие дни сделать все необходимое, согласно их плану, чтобы как можно быстрее положить конец такой жизни.
Альмен, тот еще соня, первую ночь провел ужасно. Он дождался, пока в доме не стихли последние звуки, и только тогда, когда уже никто не мог его побеспокоить, совершил вечерний туалет. Перед этим долго боролся с собой, не решаясь слезть с верхотуры, представляя, в каком невыгодном свете предстанет перед Карлосом, если тот случайно это увидит. А когда, сделав все свои дела, снова забрался наверх и приготовился заснуть, Карлос громко захрапел. Альмен долго лежал с открытыми глазами не столько даже из-за храпа, сколько из-за неожиданного для себя открытия, что его слуга, оказывается, храпит.
Заснул он лишь на рассвете, когда сквозь поломанные жалюзи стала пробиваться серая утренняя хмарь. А когда проснулся, было совсем светло. Карлос отсутствовал.
Альмен немного подождал, потом наконец не выдержал и пошел искать ванную. Из ванной он вышел другим человеком – свежим и бодрым. На выходе его поджидал молодой никарагуанец с предложением выпить кофе. Он сказал, что это дон Карлос попросил его держать для господина Альмена завтрак наготове. Альмен даже не сразу сообразил, что для некоторых людей Карлос может быть «доном Карлосом». Поблагодарив, Альмен пошел за молодым человеком, представившимся Густаво, на кухню, где его ждала, к сожалению, подостывшая яичница-глазунья с острым томатным соусом. Густаво включил электроплитку, на которой уже лежали два куска белоснежного хлеба промышленной нарезки, предложил стул за общим столом и налил в чашку americano – черного фильтрованного кофе из кофе-машины. Лишь когда запахло горелым, никарагуанец перевернул куски хлеба на другую сторону.
После завтрака Альмену выдалась возможность поближе узнать соседей по квартире. Дон Грегорио был среди них единственным легальным иммигрантом. Он снимал квартиру, у него был официальный статус лица, добивающегося политического убежища, и легальная работа – он зарабатывал уборщиком в одном из сетевых супермаркетов.
Остальные были sans-papiers, мигрантами без документов, или притворяющимися, что их имеют. Все они либо снимали угол у дона Грегорио за символическую плату, либо проживали в долг.
Единственной задачей Альмена на первую половину дня было поговорить по телефону со своим консультантом по банковским делам Кербелем, и ее он выполнил.
– Не знаешь ли ты кого-нибудь из верхушки «Брукфилд Клейн», кто занимается обработкой данных, а если знаешь, не мог бы ты дать мне его электронный адрес?
Кербель продиктовал адрес: [email protected]
В одиннадцать вернулся Карлос. Он нашел интернет-кафе. Оно находилось довольно далеко отсюда, зато туда было удобно добираться на общественном транспорте. Каждое новое сообщение они решили отправлять с нового адреса. Карлос скопировал начало и конец из ряда символов и цифр программы и приложил к нему электронный адрес. Послание было помечено как сверхважное и было направлено на адрес [email protected]
Текст сообщения был коротким: «Contact within 24 hrs, pls. – Свяжитесь с нами в течение 24 часов».
Под цифровым рядом помещалась ссылка. Она отправляла на сайт rosadiamant.com, созданный Карлосом из интернет-кафе. На сайте также были выложены начало и конец цифрового ряда и сопровождающий их текст: «To be completed by September 12. – Полная версия появится 12 сентября».
Карлос скопировал сообщение на флешку и ушел из дома. Теперь оставалось только ждать.
21
Во второй половине дня Карлос дважды наведывался в интернет-кафе. И оба раза безрезультатно. Порекомендованный человек из «Брукфилд Клейн» не отвечал.
Альмен читал или подолгу смотрел в окно. Напротив стоял точно такой же дом. Между ними – каменная площадка шириной метров в двадцать, поперек которой были натянуты бельевые веревки.
Однажды он наблюдал, как женщина ходила между развешенным бельем и проверяла на ощупь, высохло ли оно. Сухие вещи она снимала и вешала на руку. Поблизости катался на трехколесном велосипеде ребенок. Одно из его маленьких колес то и дело застревало в щели между плитами. Ребенок терпеливо слезал, вытаскивал велосипед и продолжал кататься.
Вечером Карлос стал готовить гватемальскую еду на десять человек – гуакамоле – мексиканскую пасту из авокадо, фрикадельки с острым томатным соусом, обжаренные во фритюре бананы, черные бобы, кукурузные лепешки, соус чили. Альмен стал наблюдать за процессом.
Карлос тем временем с помощью вилки ловко превратил авокадо в пюре, смешал его с рубленым луком, кориандром и солью, расщепил одну из косточек авокадо и загрузил гуакамоле в холодильник.
– Зачем ты бросил туда расщепленную косточку, Карлос?
– Чтобы авокадо не почернело.
– Не понимаю, как может косточка предотвратить почернение?
– Потому что она думает, что все еще целая.
Карлос очистил бананы от почти черной кожуры.
– Plátanos[82] гнилые, Карлос.
– Plátanos только тогда можно считать созревшими, когда у них почернеет кожура[83].
Потом он порезал их на куски длиной с палец и сложил на тарелку. Бананы были готовы для жарки. Альмен продолжал доставать его вопросами, и это отнюдь не помогало снять общую нервозность.
Еда в исполнении Карлоса стала кульминационным событием в монотонной жизни нелегальных мигрантов. В благодарность они вынудили его посмотреть вместе с ними игру между командами Гондураса и Сальвадора на кубок Центральной Америки. И ему пришлось высидеть два часа на краешке кровати в тесной комнате и все это время изображать из себя страстного футбольного болельщика.
Альмен вежливости ради какое-то время тоже смотрел матч через дверь, но, воспользовавшись всеобщим возбуждением по поводу забитого гола, выводящего команду Гондураса вперед, незаметно ретировался, чтобы попасть в свободную пока ванную, а потом удалился в свою комнату.
В постели он пытался читать при тусклом свете торшера – единственного источника света в комнате. И с нетерпением дожидался возвращения Карлоса. Вслушиваясь в то, что происходит в комнате с телевизором, он с надеждой думал, что вот то или это громкое ликование и выкрики означают окончание матча, но всякий раз ошибался. Наконец Карлос вернулся. Он вошел тихо, чтобы не разбудить спящего.
– Который час, Карлос?
– Половина двенадцатого, дон Джон.
– Полшестого по нью-йоркскому времени.
– Интернет-кафе закрыты, дон Джон. Придется ждать до утра.
Прошло немало времени, пока Альмен заснул. Но сон выдался беспокойным. Когда он открыл глаза, кровать Карлоса снова была пуста. Вернувшись из ванной, он застал Карлоса за столом перед открытым ноутбуком. Флешка торчала в боку компьютера, а на экране было открыто почтовое сообщение. Оно поступило с адреса [email protected] и содержало всего два слова: «Your conditions?»[84].
Что касалось условий, то Альмен с Карлосом придерживались единого мнения. В ответном письме был указан только международный номер банковского счета «Allmen International Inquiries».
И сумма: два с половиной миллиона швейцарских франков.
22
Альмен на собственной шкуре узнал, что такое жить без денег. Впрочем, несмотря на их отсутствие, он всегда жил так, будто они у него есть. Но когда обстоятельства вынудили его жить так, будто у него и вправду нет никаких средств, – да еще в ожидании миллионов, – он приобрел совершенно неожиданный опыт.
Люди, среди которых он жил, действительно не имели денег и вели соответствующий образ жизни. У них и другого-то ничего не было – ни документов, ни работы, ни будущего. Он хотел было дать им парочку советов относительно того, как обмануть мир, и заодно внушить самому себе, что у тебя есть деньги. Но скоро понял: эти люди не смогут прикинуться богатыми. Не смогут хотя бы потому, что не имеют понятия, что такое обладать состоянием.
И он решил, что, как только на счет поступят миллионы, он обязательно отстегнет соседям по коммуналке немного от своего богатства. На обучение.