— А тревожного вестника у тебя не осталось? — судя по вопросу, Змей усиленно искал способ спасения.
— Остался… только он бесполезен. Я сложила все накопители в пирамидку, капсула у меня была на одного, да и то в монастырь, — подавив тяжелый вздох, кротко призналась Лэни и граф замолчал надолго.
Оглядываясь на неумолимо догонявший их стеклянный блеск, каким вдали уже были покрыты все валуны и ветви деревьев, он пытался сообразить, как уйти от участи оказаться такой же красивой и сияющей льдинкой. И неважно, что Лэни не располагает сведениями про подобную ловушку, почти все ледяные или водные ловушки чем-то похожи, это знали все воины. Рознятся только мощностью и временем существования. Самые слабые тают уже через несколько минут, и ими вымораживают крыс в подвалах. Такие, какая была во дворце Олтерна, посильнее, и могут убить несколько человек. А вот эта протянулась уже почти на сотню шагов и пока незаметно, чтобы теряла скорость роста.
Ущелье тем временем незаметно расширялось, и Лэни упорно забирала вправо, так как именно с этой стороны склон становился все положе и все дальше удалялся от ручейка, почти вплотную прижавшегося к скалам левой стороны. Несколько крупных булыжников, загораживающих вид, издали казались последними вперед выходом в долинку, но едва девушка миновала их, как поняла, что ошиблась. Это была не долинка а крошечная ложбинка, и здесь ручеек собирался в небольшое, чуть больше лужи, озерцо, в котором плавала стайка полосатых рыбок, величиной с ладонь.
А вот после этого озерца рельеф резко менялся, теперь справа высились неприступные скалы, а левая сторона полого уходила в сторону.
— Быстро, на ту сторону! — Лэни крепко схватила ладонь мужа, с огорчением нашла, что она немного горячее ее собственной и потянула его за собой.
— Отпусти, — вяло посопротивлялся Змей, не желавший признаваться даже себе, что усталость почему-то наваливается с каждой минутой все сильнее.
Даже напиток жены придал силы и бодрости очень ненадолго. И граф начинал догадываться, что виной всему царапина на шее, под воротником, сделанная когтем оборотницы и незамеченная тихоней.
— Иди и думай, где успел подцепить проклятье, — строго отозвалась Лэни, торопливо отыскивая взглядом проход на другую сторону ручья.
Переходить его по воде ей очень не хотелось.
— Откуда ты взяла? — вздохнул Змей, понимая, что если он признается, то придётся останавливаться, а это неизбежная трата драгоценного времени.
— Кольцом тебя проверила, — не оборачиваясь, объяснила тихоня, — да и цветочки сразу потеплели… а кстати, ты свой браслет чувствуешь?
— Да, — нехотя признался граф, — и думаю, с чего это он такой горячий?
— Все верно. Но ты терпи, остановиться у воды я боюсь. Вот видишь камень? Как думаешь, ты тут перепрыгнешь?
— А ты?
— Я прыгну. Ну-ка, выпей еще несколько глотков, — Лэни решительно сунула ему в руки фляжку, — и побыстрее, зайчик! Она уже близко!
Спорить Дагорд не стал, смешно спорить против очевидного, молча выпил несколько глотков чая, и вернул фляжку жене, в который раз ощутив благодарное умиление ее вниманием и заботой.
Он имел за свою жизнь кучу любовниц, и ярких, капризных знатных дам и простых горничных или белошвеек, и никогда ни одна из них столько не переживала за него, и не заботилась. Да он даже не представлял, что кто-то из женщин, кроме матери, может интересоваться, сыт ли он и не болен ли. Впрочем, его мать это тоже интересовало лет до девяти, пока воспитанием юного графа не занялись гувернеры и учителя боевых навыков.
— Лучше стало? Пошли! — Лэни пробежала по плоскому валуну и без затруднений перепрыгнула на камень, лежавший на противоположной стороне.
Граф оценил легкость, с какой жена проделала этот прыжок, и усмехнулся в душе над собственной наивностью, с какой он судил девушку при первой встрече. Никогда он больше не будет таким самоуверенным при оценке незнакомых людей, особенно после ошибки с сегодняшней оборотницей.
Его собственный прыжок вышел слегка неудачным, удар по камню больно отозвался в подвернутой при прыжке лодыжке, но Лэни снова оказалась рядом, подхватила под руку, повела прочь от ручья.
— Я сейчас и сам могу, иди впереди, — отказался Змей, и она не стала настаивать.
Ледяной блеск за это время приблизился на половину бывшего между ними расстояния, и тихоня не могла не догадываться, что скоро ручей донесет зелье и до озера. И даже не пыталась предугадать, что произойдет в тот момент. Иссякнет ли сила зелья, растворенного в таком большом количестве воды, или оно подпитается крохами растворенной в воде магии и ударит с новой силой?
Точно знала только одно, нужно уходить как можно дальше от воды, лишь тогда им удастся спастись.
Левый берег, по которому они теперь шли, заворачивал все больше влево, и словно тянул за собой все ущелье, но тихоню радовало только одно, полоса зарослей, начавшихся от озера, становилась все шире, и среди кустов и деревьев попадалось все меньше крупных камней, между которых было так трудно пробираться.
Постепенно поднимаясь по склону вверх, напарники ушли от воды на добрую сотню шагов, когда сзади послышался неприятный треск и глухие удары.
Обернувшись как по команде, Даг и Лэни замерли при виде немыслимого и ужасного зрелища. Оказалось, озеро уже полностью замерзло и отсюда, сверху, виделось светлым зеркалом в каменной раме. И из его глубины, ломая ровную ледяную гладь, лезли на поверхность огромные и жуткие ледяные создания. Присмотревшись, можно было понять что они очень приближённо напоминают совершенно безобидных существ. Дрофу, катящуюся на спине лапами вверх, рыб, разевающих зубастые пасти и ползущих, словно змеи. Или рака, гарцующего на восьми ногах.
— Демонова сила, — ошеломленно охнул граф, невольно придвигаясь ближе к жене.
— Гадина, — подтвердила она, сосредоточенно капая в остатки чая какое-то зелье. Пару глоточков выпила сама, остальное протянула Змею, — допей зайчик, нужно поторопиться.
Дагорд негодующе стиснул зубы, обнаружив, что ему осталось много больше чая, чем жене, но рвущий душу скрежет не превращался, а Лэни смотрела так требовательно, что он сдался. Проглотил остатки отвара, ощутил появившуюся в нем горчинку и запоздало сообразил, что она ради него пила какое-то целебное зелье… но сказать ничего не успел.
Тихоня уже отвернулась и ушла вперед, ловко протискиваясь между кустов. Граф ринулся ее догонять, и через несколько шагов почувствовал, что усталость куда-то отступает, а в теле появляется необыкновенная легкость и сила. Теперь он больше не жалел о том, что послушал ее, наоборот, радовался, что сумеет задержать жутких ледяных монстров, если они нападут. Даже, помогая себе кинжалом, отломал по пути толстую, полуоторванную ураганом или скатившимся камнем подсохшую ветку, намереваясь позже сделать из нее дубинку.
Выбравшись на свободную от деревьев площадку, Лэни приостановилась, быстро оглянулась на мужа, довольно тащившего на плече ветку толщиной в руку, и спрятала вздох. Зелье, временно приумножающее силы, разумеется, отличная штука, но как водится, за все нужно платить. Позже оно возьмет дань невероятной слабостью и долгим сном, и это большой недостаток, когда не имеешь надежного убежища. Но и способа, как обойтись без него в сложившейся ситуации, девушка не видела.
— Ты видела, что они ползут? — спросил Змей, останавливаясь рядом, и тихоня утвердительно кивнула.
— Видела. Утешает одно, они глупы. И идут не по следам, а ищут случайных жертв. Значит, чем мы дальше, тем меньше у них шанс нас найти.
Знать бы еще наверняка, сколько времени они будут так ползти, упорно карабкаясь на скалы и протискиваясь между камней, эти ледяные монстры. Она слышала внизу шорох и звон осколков, когда эти безмозглые твари падали с камней и разбивались на части, и сначала даже порадовалась. Но потом заметила, что каждый кусок продолжает ползти дальше, а вслед за ними лезут копии первых монстров и поняла, что успокаиваться рано.
— А что бывает со случайными жертвами, видела? — подталкивая жену вперед, как-то слишком равнодушно спросил граф, и Лэни хмуро кивнула.
Разумеется, видела. Специально задержалась на одном из валунов, делая вид, что переводит дух, чтобы посмотреть на росшее неподалеку от озера приметное дерево, под которым приметила по-осеннему сонную жабу. И невольно содрогнулась, когда обнаружила тельце несчастной, влипшим в ледяной бок огромной, величиной с хорошую собаку, рыбины, проползшей по тому месту. Но хуже всего было то, что рыбина после этого добавления поползла много шустрее.
Припоминая объяснения Варгиуса, обучавшего глупышек и тихонь искусству опознавать и избегать известные ему магические и алхимические ловушки, тихоня сообразила, что зелье проклятой Харгиты было завязано на крови жертвы. И потому ловушка оказалась такой живучей, хотя из-за попадания в ручей получилась довольно вялой.
Припоминая объяснения Варгиуса, обучавшего глупышек и тихонь искусству опознавать и избегать известные ему магические и алхимические ловушки, тихоня сообразила, что зелье проклятой Харгиты было завязано на крови жертвы. И потому ловушка оказалась такой живучей, хотя из-за попадания в ручей получилась довольно вялой.
А вот если бы она сначала захватила одного из них, то он ловил бы второго супруга с ненавистью и ловкостью выпня.
В следующие несколько часов они карабкались по скалам и пробирались между густыми зарослями с упорством бежавших каторжников, и почти не разговаривали, останавливаясь на короткие привалы. Но при каждой остановке Лэни снимала перчатку, и словно невзначай, брала мужа за руку, стараясь соприкоснуться украшенными брачными браслетами запястьями и следя, чтобы он этого не заметил.
Однако Змей все же заметил, и на одном из привалов притянул жену к себе и серьезно спросил, испытующе глядя в глаза:
— Зачем ты это делаешь, любимая?
— Проверяю, — спокойно выдержав его взгляд, призналась она, — насколько мы с тобой через них связаны. Варгиус просил при случае сделать эксперимент, все, что есть у него в книгах по этому поводу — довольно туманно и больше похоже на байки, чем на доказанные факты.
— Ну, спасибо, — хмуро пошутил он, — теперь я для тебя еще и подопытная крыса!
— Ты для меня всегда — самый любимый зайчик, но если у тебя возникло ощущение, что ты подопытная крыса, то не поделишься ли, как именно чувствуешь себя после таких прикосновений?
— Хорошо чувствую, — усмехнулся Даг, и шепнул ей на ушко, насколько, хотя вокруг, докуда мог бы дотянуться взглядом, не было ни одного живого существа.
— И это замечательно, — лукаво прищурилась Лэни, и, отвернувшись, заторопилась отправиться дальше, пока он не догадался спросить, как себя чувствует она сама.
День давно перевалил за полдень, когда скалистый гребень снизился настолько, что они смогли пробраться по насыпанным между двух пиков камням к площадке, с которой открывался вид на соседнюю долину. И несколько минут молчали, не желая вслух высказывать свое разочарование.
Она была намного больше ущелья, из которого они пришли, эта долина, заросшая клочковатыми голыми рощицами в центральной части и поднимавшимся зеленой стеной еловым лесом на противоположном, пологой склоне. А вот склон, над которым стояли беглецы казался совершенно непригодным для спуска.
— Придется спускаться тут, зайчик, на вершине мы замерзнем, а идти назад — глупо. Хотя и мала вероятность нарваться на одного из монстров, но мне кажется, они идут на живое тепло.
Говорить о том, что ледяные чудовища могут идти и на живую кровь она не стала.
— Сомневаюсь, что это удастся, — мрачно покачал головой Змей, — у нас ведь нет даже веревки! Может, лучше вернемся немного и попробуем пройти дальше? Возможно, там более пологий склон?
— У тебя перчатки еще целы? — Копаясь в своих карманах, осведомилась она, и оглянулась на ветку, с которой Змей так и не расстался.
Только на каждом привале понемногу срезал с нее лишние сучки, превратив свою находку в очень приблизительное и кривое подобие посоха странников.
— Целы, — покосившись на перчатки, найденные в тайном кармане полученного у Тмирны костюма, сообщил Змей, но Эста осмотрела их очень придирчиво, и сообщила в каком именно месте лежат еще одни.
— Надень их прямо поверх прежних и дай сюда твою дубину. Она как раз подходит.
Цепочкой снятой с пояса, тихоня обвила дубинку в несколько оборотов, и защелкнула крепкой защелкой, какими бродячие комедианты крепят цепи к ошейникам медведей. На ней болталось такое же массивное кольцо из гномьего железа, отполированное до зеркального блеска. Сквозь него Лэни продела конец уже знакомой Змею шелковой нити, заключенной в плоскую круглую шкатулку, и для надежности два раза повторила мужу, как именно он должен спускаться. После чего накрепко зажала дубинку между камней.
— Ты меня не удержишь, — не поверил он, глядя, как жена привязывает один конец нити к ажурному шелковому шарфу, связанному двойной петлей, в которую он должен был сесть как в седло.
— Разумеется. Но я и не собираюсь держать, — кивнула она, показывая шкатулку из которой струилась нить. Вот видишь ручку? Ты сам себя будешь спускать, постепенно. Для этого ручку нужно оттянуть. Как только ты отпустишь ручку, нить останавливается.
И Лэни ловко привязала шкатулку крепкой бечевкой к поясу Змея, таким образом, чтобы она была у него под руками.
— А теперь последнее, чтобы ты не задел обо что-нибудь лицом… и так весь поцарапан, — шляпа отправилась на камень, а на голову мужа тихоня ловко натянула похожую на мешок маску. — святая тишина! Это что у тебя такое на шее? Змей!
Дагорд только виновато засопел, змеем она звала его во всех тех случаях, когда граф переставал быть зайчиком.
— Придется отложить на минутку, — нажав мужу на здоровое плечо, чтобы сел на камень, тихоня схватилась за свой кошель.
А едва нашла зелье, Дагорд обнял ее ноги, и пока Лэни возилась с ранкой, ругая его почти в голос, блаженно молчал, понимая, что неправ.
— Ты хоть понимаешь, что проклятье и разум туманит?!
— Угу. А ты понимаешь, что у меня сердце оборвалось, когда ты из кареты исчезла?
— Ну, так ведь некогда было кричать! И слуги бы не поняли, кому я ору — прыгаем! Так все кучей бы и ринулись… — и не думала оправдываться Лэни, — а что ты все поймешь и сразу следом прыгнешь, я была уверена, зайчик.
Ну, вот он и снова зайчик, довольно усмехнулся Даг, чувствуя, как в царапине исчезает противное жжение, мучавшее его несколько часов.
— А если бы не прыгнул?
— Это только подсказало бы, что я пропустила царапину и ты находишься под проклятьем, — заявила она безапелляционно, заканчивая работу, — а теперь отпускай меня, любимый. Пора идти. И не бойся, все это не раз опробовано, и выдержит тебя с запасом.
— Тогда может… вместе?
— Нет. Иди один. Как найдешь удобное место — отцепляй нитки. Только не останавливайся там, где не за что прицепить цепь следующий раз.
— А как ты ее снимешь? — заподозрил неладное Змей, но Лэни только отмахнулась.
— Есть способ. Иди, но не торопись.
Легко сказать, иди! На самом деле это оказалось очень страшно, шагнуть спиной в пропасть, видя, что висишь на тонкой нитке. Но и стоять бесконечно на краю тоже невозможно.
Дагорд покрепче стиснул зубы, и чуть провис на нити, упираясь по совету жены ногами в стену. Совсем уж новичком он не был, учился быстро спускаться и подниматься на стены крепости, где служил в самом начале своей военной карьеры. Да и потом приходилось… но не с такой высоты и не на такой ненадежной на вид нити.
— Ну же, зайчик! — подтолкнул шепот тихони, и он рискнул, нажал на ручку и сразу отпустил, чувствуя, как падает спиной вниз.
Скала надвинулась вплотную, и он инстинктивно выставил ноги, оттолкнулся, снова нажал ручку, снова провалился… и вскоре, поймав ритм и забыв про все страхи, спускался все увереннее, начиная успевать посматривать вниз и по сторонам, чтобы не прозевать уступ или другое подходящее местечко для остановки.
Таковое нашлось, когда Змей уже всерьез начал тревожиться. Правда, находилось оно чуть в стороне, но теперь граф уже был совершенно уверен в крепости нити, и настолько приловчился ею управлять, что почти без труда добрался до отколовшегося куска скалы, сорвавшегося сверху и застрявшего в расщелине, образовав нечто вроде маленького угластого балкончика.
Убедившись, что на нем можно передохнуть, граф сначала отвязал от пояса шкатулку и нажал на малый рычажок. Гномий механизм немедленно рванулся вверх, но только дождавшись пока сверху по нити к нему соскользнет простое колечко, граф выпустил из рук сделанное из шарфа приспособление.
Для Лэни ни одно из движений мужа не осталось тайной, но она постаралась сделать все, чтобы он этого не заметил. А так же все, чтобы помочь ему выбраться, если Дагорд по неопытности застрянет или запутается. И когда он удачно добрался до надежного местечка, тихоня вздохнула с облегчением. Для нее самой добраться до мужа не составляло особого труда, но нужно было сначала предпринять кое-какие меры предосторожности.
Глава восемнадцатая
— Тмирна! — герцог еле сдерживался, чтобы не зарычать от отчаяния и бессилия, — их нет уже почти сутки! Ты же сказала, что она сможет послать тебе весточку, как только доберется до пирамидки!
— Ну, значит, еще не добрались, — намеренно подчеркнув что не сомневается в том, что воспитанница вернется вместе с мужем, строго ответила из-под вуали монахиня
Показывать кому-либо утомленное лицо и красные от недосыпа глаза она вовсе не собиралась. И так хватает упреков, которыми осыпает ее Варгиус, считающий, что подруге давно пора передать все права помощнице и сидеть в маленьком особнячке на окраине столицы, который она когда-то выкупила на торгах для него. И она не против… только не сейчас, пока еще так неспокойно в их королевстве.