Одним словом, мегера с мягкими изгибами в нужных местах и потрясающим ртом, от одного лишь взгляда на который рождались мечты об оральном сексе. А Себастьян считал подобное время препровождение делом постыдным и крайне бесполезным.
Он вернулся к началу книги, где был небольшой вступительный отрывок, и сел, откинувшись на спинку кожаного отцовского кресла. Потянул за шнурок торшера и начал читать.
«- Зачем вы здесь, сэр?
- Тебе известно, зачем я пришел, Джулия. За поцелуем, - невозмутимо ответил пират. - Поцелуй меня. Позволь ощутить сладость твоих губ».
- Святой Боже! - не сдержался Себастьян и перевернул страницу.
Глава первая. Она-то непременно победит бессонницу и поможет уснуть.
Глава 6
Подняв руку, Клер негромко постучала в красную дверь садового домика и сквозь темные стекла солнечных очков взглянула на золотые наручные часы. Стрелки покрывали начало третьего. Солнце безжалостно палило под козырек крыльца и обжигало голые плечи. Столбик термометра наверняка перевалил за тридцать пять градусов.
Утром она уже успела написать пять страниц, с полчаса потопталась на «бегущей дорожке» в спальне и составила список приглашенных на день рождения Леонарда. В последние дни организация праздника отнимала у нее уйму времени, но зато успешно избавляла от возможности задуматься о ходе собственной жизни. Данное обстоятельство радовало, хотя Клер ни за что не призналась бы в этом матери. Сейчас ей предстояло согласовать список с хозяином торжества, после чего следовало забрать вещи из химчистки и купить праздничные украшения. Затем надо будет приготовить обед и помыть посуду. Дела закончатся не раньше шести-семи вечера. И тогда можно, будет еще немного пописать. Каждая мысль о Лонни безжалостно откалывала от сердца Клер еще один маленький кусочек. Поэтому приходилось использовать всевозможные отвлекающие маневры, лишь бы не думать. Если в течение нескольких месяцев не оставлять себе ни секунды на размышления , то раны на разбитом сердце, возможно, успеют затянуться, а боль потеряет остроту.
И все же Клер ожидала какого-то прозрения. Верила, что на ее бестолковую жизнь прольется свет и тогда станет ясно, почему она выбрала именно Лонни и что мешало давным-давно увидеть правду их странных отношений.
Она поправила на плече маленькую сумочку. Увы, ничего подобного до сих пор не произошло.
Дверь распахнулась. Яркий солнечный свет перелетел через порог и ворвался в дом.
- Святая Матерь Божья! - воскликнул Себастьян и поднял руку, пытаясь прикрыть глаза от палящих лучей.
- К сожалению, это не она.
Прищурившись, Вон-младший недоуменно смотрел на гостью воспаленными глазами, словно не узнавая, кто именно стоит на крыльце. На нем были все те же джинсы и та же футболка. Лицо слегка помято, волосы взъерошены.
- Клер? - наконец произнес Себастьян хриплым заспанным голосом. Судя по всему, он только что проснулся. Нижнюю половину лица его покрывала заметная темная щетина, а тень от поднятой руки ложилась на губы.
- Неужели разбудила?
- Честно говоря, я вечером засиделся.
- Допоздна?
- Угу. - Он потер лицо ладонями. - А который час?
- Четверть третьего. Ты так и спал в одежде?
- Не впервой.
- Опять всю ночь гулял?
- Гулял? - Он опустил руки. - Нет. Всю ночь читал. На языке у Клер так и вертелось ехидное замечание о том, что комиксы никогда не считались серьезным чтением, но сегодня она решила во что бы то ни стало вести себя хорошо и не ссориться. Вот вчера она неплохо задала обидчику. На некоторое время у нее даже поднялось настроение. Правда, пока Клер доехала до дома, боевое возбуждение схлынуло, и на смену ему пришли совсем иные чувства: неловкость и даже стыд. Правильным, достойным настоящей леди поступком, конечно, стало бы извинение. Но для этого Клер предварительно пришлось бы себя убить.
- Наверное, книга оказалась хорошей.
- Во всяком случае, любопытной. - Губы Себастьяна чуть заметно изогнулись.
Клер не стала спрашивать, что именно он читал. Какая разница?
- А Леонард дома?
- Понятия не имею.
Себастьян сделал шаг в сторону, чтобы гостья смогла войти. От него пахло постельным бельем, сном и согревшейся под одеялом кожей. Он занимал очень много места - окружающее пространство словно сжалось, стало низким и тесным. А может, просто Клер так казалось из-за привычки смотреть на Лонни, который был всего лишь на пару дюймов выше, чем она, к тому же вовсе не богатырского сложения.
- Я искала Лео в большом доме, но там его нет. - Клер подняла очки на макушку и внимательно наблюдала, как Себастьян закрывает дверь.
Он делал это обстоятельно, даже торжественно. А потом прислонился к двери спиной, скрестил руки на груди и уставился на ноги гостьи. Насмотревшись, перевел взгляд с красных босоножек выше, на сарафан с крупными бордовыми вишнями. Долго изучал губы. Наконец добрался до глаз. Склонил голову набок и пристально впился взглядом - так, словно пытался постичь нечто чрезвычайно важное.
- Что? - не выдержав, спросила Клер.
- Ничего. - Вон выпрямился и направился в кухню. Босиком.
- Пожалуй, сварю кофе. Хочешь?
- Нет. В третьем часу предпочитаю диетическую колу. - Она пошла за Себастьяном, разглядывая его широкие плечи. Короткие рукава футболки плотно облегали накачанные бицепсы, а концы светлых, песочного цвета волос касались кромки выреза. Да, в данном случае сомневаться не приходилось. Себастьян был настоящим мужчиной. Мужиком. Лонни отличался неизменной щепетильностью в одежде, а этот в чем ходил, в том и спал.
- Отец не пьет диетическую колу.
- Знаю. Леонард - ярый сторонник сладкой вишневой колы. А я ее ненавижу.
Себастьян обернулся, взглянул с легкой улыбкой и обошел вокруг громоздкого старинного стола, заваленного записными книжками, блокнотами и визитными карточками. Тут же стоял открытый ноутбуку рядом лежали сотовый телефон, маленький диктофон и три кассеты.
- Отец единственный из всех известных мне людей, кто до сих пор пьет сладкую колу. - Вон-младший открыл буфет и поднял руку, чтобы достать с верхней полки кружку. Футболка поднялась выше ремня низко сидящих джинсов. Показалась эластичная резинка трусов - очень белых по сравнению с загорелой поясницей.
Неожиданно в голове Клер мелькнуло воспоминание о голом заде в номере отеля, и она поспешно подняла глаза к взъерошенному со сна затылку. В то утро он был без трусов - джинсы на голое тело.
- Лео - исключительно преданный потребитель, - заметила она. Ожившие картины злосчастного происшествия едва не придавили Клер: больше всего на свете ей захотелось сейчас упасть и заползти в какую-нибудь щель. К счастью, секса между ними не случилось. Хотя это известие и принесло Клер колоссальное облегчение, все же оставался без ответа немаловажный вопрос: чем же все-таки они занимались и почему она проснулась практически голой? Если бы можно было надеяться на честность свидетеля, она непременно попросила бы его заполнить пробелы.
- Скорее исключительно упрямый - поправил Себастьян, не поворачиваясь. - Ни за что не желает отступать от устоявшихся привычек.
Однако вряд ли он согласится сказать правду и не приукрасит ее ради собственного развлечения, продолжала размышлять Клер. Себастьян не из тех, кому можно доверять. Это давно известно.
- Старомодность только усиливает его обаяние.
Клер присела на краешек стола.
Заспанный хозяин быстро сварил кофе. Одной рукой он поднял кофейник, а другой - большую кружку.
- Точно не хочешь?
- Точно. - Клер обеими руками вцепилась в столешницу и еще раз, на сей раз намеренно, оценивающим взглядом посмотрела на мятую футболку и видавшие виды джинсы.
Она не могла не сравнивать этого человека с Лонни и считала сопоставление вполне естественным. Объекты совпадали лишь в принадлежности к мужской половине человечества. Остальные параметры существенно различались. Себастьян был значительно выше, занимал гораздо больше места и излучал почти осязаемый тестостерон. Лонни казался ниже, тоньше, изящнее и находился в прямой зависимости от собственного неустойчивого настроения. Возможно, этим он и привлекал. От него никогда не исходило даже тени угрозы. Клер прислушалась, не звучит ли в мозгу долгожданный колокол прозрения. Нет, ничего. Полная тишина.
Себастьян поставил кофейник, и Клер усилием воли переключила внимание на диктофон - он как раз находился возле ее правой руки.
- Пишешь статью? - поинтересовалась она. Себастьян не ответил, и она подняла глаза.
Солнце заглядывало в окно и освещало сильное плечо и небритую щеку. Скользило по темной щетине и тонуло в длинных густых ресницах. Подняв кружку к губам и не сводя пристального взгляда с Клер, Себастьян дул на горячий кофе.
- Пишу? Это слишком громко сказано. Скорее бесконечно печатаю и стираю один и тот же начальный абзац.
- Пишу? Это слишком громко сказано. Скорее бесконечно печатаю и стираю один и тот же начальный абзац.
- Застрял?
- Похоже на то. - Себастьян отхлебнул кофе.
- Со мной такое тоже порой случается. Как правило, это происходит потому, что я еще не до конца продумала сцену, или смотрю на героев и события предвзято. И чем больше пытаюсь форсировать ситуацию, тем глубже увязаю.
Себастьян опустил кружку, и Клер решила, что сейчас последует какое-нибудь презрительное замечание в адрес сочинительниц сентиментальных романов. Она еще крепче сжала край стола, взяла себя в руки и собралась выслушать краткую лекцию о важности работы журналиста и ничтожности любовных фантазий для скучающих домохозяек. Ведь даже собственная мать стеснялась ее работы, считая романы банальными и пошлыми. Так чего же можно ожидать от такого гениального автора, как Себастьян Вон?
Однако великий журналист не пустился в снисходительные рассуждения, а продолжал, молча смотреть на нее - так же внимательно, как и раньше. Словно пытался что-то понять.
- Может быть. Но со мной такого еще не случалось. Никогда не застревал, тем более так безнадежно.
Клер, молча, ждала продолжения монолога. Готовилась к тому решающему моменту, когда он подойдет к профессиональным рассуждениям и произнесет безжалостный унизительный приговор. Она давно привыкла защищать и себя, и свой жанр, и своих читателей, а потому без особого труда смогла бы отразить любой выпад. Но Себастьян лишь спокойно потягивал горячий душистый кофе. Клер склонила голову, и сейчас уже она посмотрела на него так, словно пыталась что-то понять.
Теперь пришла очередь Себастьяна спросить:
- По-моему, вчера я упомянула о том, что пишу сентиментальные романы. - Она сочла необходимым бросить вызов.
- Да, упомянула. Как и о том, откуда берутся представленные там откровенные сцены.
Точно. Было такое. Черт возьми! Этот провокатор довел ее почти до безумия, и она действительно успела наговорить немало глупостей. Если бы можно было отказаться от собственных слов! Хотя бы от тех, которые возвращались и мучили. От вызванных гневом, болью и обидой! Что делать? В момент тревоги не удалось сдержать желания сравнять счет, не удалось спрятать уязвленное самолюбие за привычным фасадом невозмутимой любезности!
- И что же, ты даже не собираешься изречь по этому поводу ничего снисходительного и унизительного?
Себастьян покачал головой.
- И никаких скользких вопросов?
Он улыбнулся:
- Только один. - Повернулся и поставил кружку на буфет.
Словно дорожный полицейский, Клер предостерегающе подняла руку.
- Нет. Я вовсе не нимфоманка.
Улыбка Себастьяна переросла в смех, и в уголках зеленых глаз появились забавные морщинки.
- Этот вопрос не относится к числу скользких. Однако спасибо за разъяснение.
Привычным жестом Себастьян скрестил руки на мятой футболке.
- Мой же вопрос таков: где именно ты собираешь необходимый материал?
Пальцы Клер сами собой медленно разжались и отцепились от края стола. Ей было ясно, что существует два тактических варианта ответа. Во-первых, можно обидеться и посоветовать Себастьяну, наконец, повзрослеть. А во-вторых, можно просто расслабиться и не перегреваться. Судя по всему, сегодня мальчик очень старается вести себя хорошо. И все же Себастьян остается Себастьяном. Тем самым диверсантом, который наврал, что она занималась с ним сексом.
- Боишься сказать? - поддразнил он .
Нет, она ничуть не боялась.
- У меня в доме для этого существует специальная комната.
Обман, конечно, зато какой храбрый!
- И что же в ней?
Злодей выглядел совершенно серьезным. Как будто действительно верил.
- Извини, но я не могу разглашать подобную информацию. Особенно в присутствии репортеров.
- Клянусь, никому не скажу.
- И все же нет.
- Ну же! Брось! Мне так давно не рассказывали ничего по-настоящему пикантного!
- Не рассказывали или не делали?
- Так какие же причуды таит твоя секс-комната, Клер? - упорствовал Себастьян, проигнорировав ее колкость. - Хлысты, цепи, ремни, петли, изделия из латекса?
Ремни? О Господи!
- А ты неплохо в этом подкован.
- Твердо знаю лишь одно: аллергией на латекс не страдаю. А в остальном я простой и открытый парень. Вовсе не стремлюсь, чтобы меня били или связывали наподобие индейки в День благодарения.
Он отошел от буфета и сделал несколько шагов к столу.
- А еще что?
- Наручники, - произнесла Клер, когда он остановился в футе от нее. - Розовые, мягкие и пушистые, потому что я очень милая девушка.
Себастьян рассмеялся, как будто она сказала что-то действительно забавное.
- Милая? Это с каких же пор ты вдруг стала милой?
Конечно, по отношению к Себастьяну она, может быть, и не всегда бывает такой уж милой. Но ведь он постоянно провоцирует ее. Клер выпрямилась и решительно посмотрела в зеленые глаза.
- Я старалось быть милой.
- В таком случае, детка, старайся чуть-чуть активнее.
Она ощутила легкое беспокойство, однако решила не поддаваться на очередную провокацию. Нет, только не сегодня. Улыбнулась, подняла руку и потрепала друга детства по небритой щеке.
- Я не собираюсь сражаться с тобой, Себастьян. Так что можешь не напрягаться - на сей раз военных действий не последует.
Он быстро повернул голову и слегка укусил ее за запястье.
- Уверена?
Пальцы сами собой сжались на колючей щеке, а глубоко внутри, в животе, неожиданно возникла тревога. Клер опустила руку, но все равно живо ощущала и тепло мягких губ, и острый край ровных зубов. Сейчас она уже ни в чем не была уверена.
- Да.
- А что, если я слегка клюну… - он поднял руку и пальцем осторожно дотронулся до уголка ее рта, - Вот здесь? - Кончики пальцев скользнули по подбородку вниз на шею. - И здесь. - Рука дерзко подобралась к вырезу сарафана и остановилась у критической черты. - И здесь.
Дыхание Клер остановилось. Словно завороженная, она продолжала неотрывно смотреть в насмешливые зеленые глаза.
- Ты хочешь причинить мне боль? - наконец пробормотала она онемевшими от шока губами. Да, виной всему наверняка был шок, а вовсе не жар обжигающе смелого прикосновения.
- Но это совсем не больно. - Себастьян оторвал взгляд от груди и посмотрел Клер в глаза. - Поверь, тебе очень понравится.
Поверить Себастьяну? Тому самому парню, который притворялся хорошим лишь для того, чтобы дразнить и мучить ее? Делал вид, будто она ему нравится, чтобы швырять грязь в чистое платьице и заставлять плакать?
- Я уже давным-давно поняла, что верить тебе нельзя ни при каких обстоятельствах.
Рука упала.
- И когда же это случилось?
- В тот самый день, когда ты попросил показать тебе речку, а сам начал кидать комки грязи в мое новое белое платье, - доходчиво объяснила Клер. Она не сомневалась, что сам он давным-давно забыл об этом происшествии.
- Твое платье выглядело слишком белым. Возмутительно белым.
- Неужели? Разве может платье быть слишком белым? Если оно не белое, то, значит, грязное!
Себастьян отошел к буфету и взял кружку с недопитым кофе.
- Ты всегда выглядела до ужаса безупречной. Волосы. Одежда. Манеры. Неестественно безупречной. А интересной оказывалась лишь в те моменты, когда терялась и начинала делать то, чего делать не следовало, по твоим понятиям.
Клер убежденно ткнула себя пальцем в грудь.
- Неправда! Я всегда была интересной.
Себастьян с сомнением поднял бровь, но она настойчиво продолжала:
- И до сих пор интересная. Все мои друзья так считают.
- Знаешь, Клер, в детстве твои волосы прятались в слишком тугих косичках, а сейчас ты сама слишком напряжена и скована. - Он с сожалением покачал головой: - Или твои друзья просто врут, чтобы не расстраивать тебя, или же они сами не веселее молитвенного собрания.
Спорить о себе и своих друзьях Клер не собиралась.
- А тебе приходилось посещать молитвенные собрания? Хотя бы раз в жизни?
- Что, не верится?
Себастьян сурово сдвинул брови и несколько секунд сверлил Клер мрачным взглядом. А потом уголок губ поднялся и выдал насмешника.
- Когда я учился в колледже, моим первым серьезным репортерским заданием оказалось изучение группы евангелистов, которые вербовали сторонников прямо в студенческом городке. Но ребята оказались такими скучными, что я заснул прямо на складном стуле. - Он пожал плечами. - Думаю, жестокое похмелье в данном случае было ни при чем.
- Грешник.
- Тебе наверняка доводилось слышать старую поговорку насчет необходимости найти свою сильную сторону и крепко за нее держаться.
Теперь уже и второй уголок губ изогнулся в насмешливой улыбке. Не возникало и тени сомнения, что в искусстве прегрешений Себастьян достиг истинного мастерства.
Сердце Клер своевольно затрепетало, даже не спросив у хозяйки, хочет она того или нет. А хозяйка не хотела. Она поправила на макушке солнечные очки, отчего прядь волос соскользнула на щеку.