Моя несчастная коняга с диким ржанием дернулась вперед, и ее вдруг целиком охватило жаркое и ревущее пламя. В ужасе отшатнувшись, я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Этот дикий вопль сгорающего заживо животного, наверное, будет сниться мне до конца жизни. Если, конечно, она, эта жизнь, не закончится прямо сейчас!
Я дернул рычаг перезарядки арбалета, но тут мои ноги что-то спутало, что-то ударило в спину, и земля прыгнула мне в лицо.
Андрей Беркутов, Эртазания, 23-го изока, день, вечер
Я чувствовал, что будет сшибка. По-другому не получалось, ехал торговец и слишком много людей с ним – они не могли нас не допросить. Поэтому, едва шод поднял руку, я тут же спустил стрелу.
– Бойся!
Щепки от гранат заранее были зацеплены за вожжи, поэтому уронив арбалет, я просто резко развел руки в стороны, бросая подарки и ныряя вниз, под сиденье. Грохнуло сразу, молочага Вадим, детонатор, работающий на удар, не подвел. Племяшка нашего купца тоже не облажался, кинув и свой подарок нелюдям прямо из-под лавки. Бахнуло нормально, прям как «фенька»[9]. Фургон дернулся, видно прилетело лошадям. Хорошо, что колеса у них тут блокируются, а то мы бы уже летели черти куда. Рванув рычаг, я перезарядил арбалет и, приподнявшись, выглянул из-за небольшой деревянной стойки, что была прибита между сиденьем и лошадями.
Одна из наших коняг, запряженная в фургон, билась на земле в агонии. Трое шодов с моей стороны были мертвы, справа троица тоже валялась на земле, хотя там кто-то еще шевелился. Лишь главный и один из тех, что ему помогал, были на ногах и что-то колдовали. Недолго думая, я навел арбалет на командира и спустил тетиву. Однако фокус не прошел, шод мгновенно сместился в сторону, стрела прошла мимо. Твою дивизию! Хватанув щепку зубами, я метнул предпоследнюю гранату, и вот тут прилетело уже от них.
Вокруг тела вспыхнула тоненькая сетка. Дюша из-под лавки издал какой-то хриплый сип, а меня основательно приложило о стену фургона. Едва я сумел сориентироваться, как почувствовал, что больше не могу шевельнуться. Нет, с телом все было в порядке. Воздух вокруг стал твердым, а меня просто сжало им со всех сторон. Я не мог пошевелить даже пальцем, только наблюдать.
Оказалось, что моя последняя брошенная граната не взорвалась. Зато еще раз громыхнуло у палаток, Ирка таки докинула подарочек. Да еще взрыв слева, ай да Вадим! Но кокон не пропал, я по-прежнему не мог пошевелиться.
Командир нелюдей был крут. Граната Вадима не причинила ему вреда, в отличие от его напарника, которому оторвало ступню. Увидев, как от палаток бегут еще двое рогатых, я закрыл глаза. Не вышло. Твою дивизию!
Трое шодов быстренько достали нас из укрытий и разместили на дороге перед бревном. Иру шатало. Из-под лавки вытащили Дюшу, и я поморщился – парень погиб, голова его была почти оторвана, даже не заметил, чем его так. Меня никто не торопился освобождать, я так и стоял в воздушной бочке, с трудом ворочая головой. Вадима притащили, не церемонясь, и бросили рядом. Да еще добавили сапогами пару раз по ребрам. Лицо у него было в крови, но, похоже, сам он был ранен не сильно, хотя встать не пытался.
Ругать себя смысла не было, мы сделали все, что могли. Удача итак сопровождала нас эти шесть дней неотлучно, когда-то везение должно было закончиться. Ничего хорошего впереди я не ждал, единственное, что радовало – девятерых нелюдей мы захватили с собой.
Шоды что-то крякали друг с другом, я снова закрыл глаза, накатила усталость и безразличие. Поэтому не видел, как все произошло. Тоненький звук «вжик» вдруг оборвал крякающую речь, а затем раздался хрип и запахло свежей кровью. Когда я открыл глаза, все три сатира валялись на песке, напичканные стрелами как ежики для булавок. Их командир, с блестящими рогами, еще был жив и судорожно пытался выдернуть из собственной шеи длинное древко с белым опереньем. Однако спустя несколько секунд затих и он, струя крови, плещущая на песок из перерезанной артерии иссякла. Как только он перестал дергаться, воздух, сжимающий меня со всех сторон, исчез.
Крестьянское семейство, которое нелюди проверяли перед нами, вернулось обратно в полном составе. Впереди шли два парня и девушка, державшие в руках длинные луки. Сзади, с обнаженными мечами двигался отец семейства и еще один молодой парень. Я наклонился к Вадиму, тронув его за плечо.
– Живой?
– Не дождетесь, – прохрипел он, перевернувшись на бок. Я помог ему подняться.
– Вот и славно. Поговори с нашими спасителями, – кивнул я в сторону лучников и двинулся к Ире. Девушке явно было очень плохо. Шатаясь, как пьяная, она оперлась о стену фургона, пытаясь сфокусировать взгляд на мне. Я нащупал на поясе орех с водой и, придерживая ее за талию, поднес к губам. Ира сделала несколько глотков, и ее тут же вырвало. Плохо дело! Я посадил ее на землю и прислонил к колесу. Заставил умыться и выпить еще несколько глотков воды. Потом подошел к лучникам, которые о чем-то беседовали с Вадимом.
– Спасибо за помощь, – сказал я на местном, как можно старательнее выговаривая слова. Даже думать не хотелось, что было бы с нами, не вмешайся эти ребята. Старший из них что-то длинно и цветасто выразил на своем языке.
– Они говорят, что люди должны помогать друг другу, особенно перед лицом нелюдей, – перевел Вадим, присаживаясь на корточки и снимая с пояса мертвого проверяющего разноцветные цилиндрики. – Еще они спрашивают, можно ли им забрать троих ящеров?
– О чем разговор, берите шестерых, – разрешил я широким жестом. Люди говорили, что рапторов можно неплохо продать, но ребята нам реально спасли жизнь, и я готов был отдать им всех. Старший лучник низко поклонился и, что-то сказав, двинулся на луг, где паслись звери.
– Он пожелал нам удачи в пути, – сообщил мне Вадим, с непонятным выражением лица посмотрев мне за спину. Обернувшись, я увидел, как Цепала встал на колени перед телом своего племянника. По лицу купца текли большие слезы, а сам он, содрогаясь, пытался приладить голову парня так, как она должна была лежать. Динари, Терим и несколько человек из пробки, уже собравшейся за нашим караваном, остановились рядом, глядя на труп.
– Терим, – позвал я. Парень посмотрел на меня мокрыми глазами. – Надо освободить упряжку от мертвой лошади и откатить фургон и телегу в сторону, чтоб люди могли проехать, – мешая местные и русские слова, велел я ему. – Вадим, посмотри, что с Ирой.
Вдвоем с мальчиком и несколькими добровольными помощниками мы быстро распрягли мертвую лошадь и оттащили ее на обочину. Второй тоже досталось несколько осколков, но раны, на мой взгляд, опасными не были. Она, без особых усилий, оттащила фургон в сторону, освобождая дорогу.
Несмотря на то, что все были никакие, следовало двигаться дальше. Пока Вадим занимался Ирой, я, Терим и Динари собрали трофеи. Разбираться сейчас в них было некогда, мы просто завернули вещи в ткань палатки и загрузили тюк в фургон к Цепале. Выяснилось, что мы потеряли еще двоих лошадей, тех, на которых ехали Вадим и Ира. Первая сгорела, а во вторую кинули чем-то, да так, что ее отбросило на несколько метров. Лошадь в полете задела Иру, и та ударилась головой о стену фургона. Убитую осколками конягу я освежевал, вырезав на мясо несколько кусков – еда, которой нас собирался кормить Цепала, мне, мягко говоря, не нравилась.
Ира ударилась плохо, она до сих пор была в полубессознательном состоянии и, что больше всего меня напрягало, зрачки были разных размеров. Вадик уложил ее на телегу, снял медальон и что-то колдовал, водя руками над ее головой. Поняв, что здесь толку от меня не будет, я вытащил из телеги лопату и пошел копать могилу. Парень был героем, и хотелось его похоронить по-человечески. Трупы шодов мы с Теримом просто скинули в кювет, Вадим пообещал, что соорудит что-то горючее, чтоб сгорели и не воняли впоследствии.
Тронулись мы, когда солнце уже стало клониться к закату. Ребята предлагали остановиться где-то здесь на ночь, но мне хотелось пересечь границу как можно раньше. Шоды не забудут про свой блокпост и прибудут сюда, хотя бы для того, чтоб привезти смену или припасы. Как ни крути, нам было противопоказано с ними встречаться. Перед отъездом Вадим что-то наколдовал, да так, что трупы рогатых вспыхнули, будто политые бензином. Вонь они издавали гадостную, и мне до самой границы казалось, что нас преследует запах сгоревшей шерсти.
Деревня была пустой. Мы проехали по главной улице и не увидели ни одного человека, вообще ни одного живого существа. Расстроенный Цепала, сидевший рядом со мной на козлах фургона, только горестно покачивал головой и говорил что-то плохое про войну.
Граница показалась сразу за деревней. Из-за поворота дороги выглянула избушка, рядом с которой стоял деревянный шлагбаум. Бревно, с руку толщиной, устремилось свободным концом вверх. В домике было темно, и вообще вокруг стояла полнейшая тишина.
Граница показалась сразу за деревней. Из-за поворота дороги выглянула избушка, рядом с которой стоял деревянный шлагбаум. Бревно, с руку толщиной, устремилось свободным концом вверх. В домике было темно, и вообще вокруг стояла полнейшая тишина.
Цепала что-то затараторил, и я позвал к нам Вадима, сражающегося с раптерами, которые все время норовили сделать какую-то гадость. Видимо, им не нравилось, что их привязали к телеге, которую тянула лошадь.
– Он говорит, что это эртазанская таможня. Здесь должны быть люди, но они, вероятно, сбежали. Или шоды их выгнали.
– Не думаю, – покачал головой я. – Следов борьбы нет, трупов не видно.
– Шодам нет нужды убивать, – пожал плечами Вадим. – Достаточно посмотреть в глаза и приказать.
– Ладно, все равно надо ехать дальше. Нет таможни – меньше проблем.
Мы двинулись, проехав под задранным шлагбаумом. Нейтральная полоса поросла густым кустарником, в сумраке казавшимся совершенно непроходимым. Метров через пятьсот мы уткнулись во второй шлагбаум. Закрытый.
Здесь были люди, десятка два вооруженных арбалетами и мечами мужиков, грамотно расположившихся среди небольших бревенчатых укреплений. Чуть в отдалении стояли два домика, внутри каждого горел свет. К нам бодрой походкой подошел невысокий и толстый пограничник, в кольчуге и при мече. Они что-то начали перетирать с Цепалой. Купец еще раньше сказал, что сумеет так договориться, чтобы таможня не совала нос в фургон. И у него это получилось: они ожесточенно торговались минут пятнадцать, что, видимо, обоим доставляло удовольствие. Наконец небольшой, но пузатый кошелек перекочевал в лапы толстого, и тот кивнул здоровому и хмурому типу, стоявшему возле бревна. Боец отвязал веревку, бревно под тяжестью отвеса устремилось вверх, и мы двинулись вперед. Добро пожаловать в Шар!
После границы вдоль дороги потянулся темный и мрачный лес. Мы проехали еще километра три и остановились на первой же полянке, возле которой журчал ручей. Совсем стемнело. Место мне не очень нравилось, но ехать ночью по лесу, в котором могут шнырять пауки или кто похуже, не хотелось совсем.
После того как лошади и ящеры были расседланы, накормлены и напоены, а Вадим расставил вокруг поляны сигнальные растяжки, мы уселись перед костром, глядя, как закипает вода для каши. Ира спала на телеге, а я не решился будить ее. Вадим сказал, что все должно быть в порядке, но ей надо поспать столько, сколько нужно. Хоть я не сильно доверял ему как доктору, но другого у нас все равно не было. Динари и мальчик клевали носом, но спать не ложились – все были голодные.
Цепала, глядя в костер, произнес что-то.
– Таможенник сказал, что эртазанцы снялись еще днем, ушли через портал. Мол, их отозвали свои, из столицы.
– Война, – я пожал плечами. – Ничего удивительного. Спроси его, что нас дальше ждет?
– Если рано выедем, к вечеру будем в Шартане, – перевел Вадик длинную речь купца. – Но дорога весь день через лес и могут быть разбойники, они тут часто шалят. Надо опять гранаты делать, – устало резюмировал он.
– А у тебя есть из чего?
– Есть. Я накопителей набрал у шодов, гранат сотни четыре можно собрать. Вот только… Эффективность их сам видел какая, – Вадим обнял Динари и что-то сказал ей. Девушка кивнула и улеглась, положив голову ему на колени.
– Нормальная эффективность, когда взрываются, – я пожал плечами. – Особенно, когда ты поменял запал, добавив детонацию от удара. Но вот последняя не взорвалась. Почему?
– Шод ее «выпил». Забрал энергию из схемы, – Вадим взъерошил волосы на макушке. – Не представляю, как можно было так мгновенно сориентироваться. А может, у него какая специальная домашняя заготовка была.
– Это были профи. Серьезные ребята, нам сказочно повезло, – покачал головой я. – А можно как-то этого избежать в будущем? Чтоб никто энергию выпить не мог?
– Думать надо, – пожал плечами Вадим. – Я все на коленке леплю, а тут надо спокойно, вдумчиво и системно работать.
Я невесело усмехнулся.
– Я тебе не тороплю. Враг торопит. И обстановка.
– Да я понимаю…
Цепала встал, пошурудил у себя в фургоне и вернулся с орехом в руках.
– Вот это дело! – кивнул я. – Именно то, чего сейчас не хватает. За Дюшу! – Я отхлебнул неожиданно крепкий напиток, вспоминая нескладного пацана, которого мы знали всего день, а теперь будем помнить всю оставшуюся жизнь. – Хороший парень был и погиб не зря. Двоих нелюдей точно с собой забрал. Пусть земля ему будет пухом.
Вадим Третьяков, Шар, 24-го изока, позднее утро
Маг я или где, подумал я, когда проснулся рано утром в палатке шодов. Недавняя схватка с пауком и, конечно, вчерашняя бойня очень доходчиво мне показали, насколько виртуальные сражения отличаются от реальных. Когда ты вдруг цепенеешь и не можешь сообразить, что надо делать. А в это время враг пытается тебя убить. Чувство беспомощности в комплекте с липким страхом было отвратительным, совсем не хотелось его переживать заново.
Достав из рюкзака зарядившийся за ночь ноут, я открыл матлаб и принялся за расчеты.
Подсмотрев кое-что у шодов и порывшись в своей голове, я постарался понять, как будет выглядеть схемка, создающая длинный поток плотного воздуха. Или, вернее, несколько схем, которые некий артефакт выбрасывает на десяток метров вперед. Нечто подобное держало вчера Беркута неподвижным несколько минут. Пусть таких зарядов будет несколько, и вылетают они по очереди, при активации. Больше десяти метров не надо, я просто не попаду. Энергию жрать будут, ну пусть. Как мы это оформим? Как пистолет? Нет, не хватит объема. Автомат? Двумя руками держать надо, не хочется, левая пусть будет свободна, я в ней еще какой сюрприз приготовлю. Ну, конечно! Жезл! Длина палки должна быть не менее семидесяти сантиметров. Диаметр… Двадцать миллиметров хватит, нельзя, чтоб тяжелый был. Так, а вот в левую руку что-то типа кастета, для ближнего боя. Если припрет. А его мы зарядим электричеством. Пусть схемка вылетает, влипает в супостата и создает разность потенциалов. Сколько вольт? А хрен его знает, сделаем регулировку. Считаем, рисуем… Считаем энергию. Отлично. Вернее, многовато, конечно, но энергию соберем, а вот жизни второй тут нет, не компьютер.
Страшно подумать, сколько я бы считал эти схемы без ноутбука? Не одну неделю точно. А так, полчаса – и готовы все расчеты.
Стараясь не разбудить Дину и Терима, спавших рядом, я выполз на воздух. Видимо, перенервничав, Динари вчера долго не могла заснуть. Пить алкоголь отказалась, а мы с Беркутом и купцом приложились знатно. Видя, как девочка мучается, я отвел ее в палатку, перенес туда спящего без задних ног Терима, и поставил видео на компе. Ставил вроде мультики, но, видимо, спьяну что-то не то нажал, потому что, когда я дополз до палатки, Динка, открыв рот и забившись в угол, смотрела уже самую концовку «Ганнибала»[10]. Не знаю, что она там поняла, но девочка выглядела основательно перепуганной. Я выключил ужастик, подключил зарядку к артефакту и полночи обнимал дергающуюся во сне малышку.
Светало. Птицы орали как сумасшедшие, но все-таки они здесь другие. Голоса не те, тембры – не знаю, как объяснить. Посетив кустики, считавшиеся у нас туалетом, и аккуратно снимая сигнальные растяжки, я срубил парочку веток с кленоподобных деревьев и стал изготавливать себе оружие. На стук топора из второй палатки выполз Беркут. Его явно мучило похмелье, выпили они вчера с Цепалой сильно больше меня. Купца вообще пришлось в фургон заносить. Потом мы как-то перенесли в палатку Иру, Беркут остался с ней, просто упав рядом и захрапев.
Посмотрев на меня красными глазами и что-то буркнув насчет недоброго утра, Андрей двинул в кусты. А я продолжил. Спустя полчаса, с помощью топора, кинжала, магии и какой-то матери мне удалось смастерить основы. Жезл с рукояткой, удобно сидевшей в руке, с веревочной петлей, цепляющейся на запястье. И небольшой брусочек с отверстиями под пальцы, а-ля кастет. Подумав, соорудил маскирующую систему, скрывающую потоки, – незачем супостатам знать, что это не просто дубинка. Ну и в самом конце поднапряг перстень.
С каждым днем я чувствовал Зага все больше. Не знаю, как это описать. Мне как будто вставили дополнительный процессор, позволяющий обрабатывать схемы и их формирование. Я мог через него не только создавать, но и активировать их усилием мысли. Сейчас, глядя на экран ноута, я просто представил схему в сознании, и она тут же сформировалась над камнем. Изготавливая фрагмент за фрагментом, я, по очереди, сажал их на носитель. Прямо на жезле сделал по четыре силовых порта для субстанций и напрямую подключил трофейные накопители. Теперь оружие следовало протестировать. Я посмотрел на Беркута.