Так что я не знал, кто конкретно прячется в мутных водах огромной реки: чукотский Келе, армянский Вишап, Железный Чун или родной таймырский Нга, но понял быстро: драпать надо, сомнений не было! Мистический страх меняет всех и всё, подминает под себя. Настолько неукротима его сила…
Сети мы снимали со скоростью, заслуживающей фиксации в Книге рекордов Гиннесса. Руки скользили, я ругался, торопливо продавливая рыбину за рыбиной через ячею длинного китайского полотна, и постоянно посматривал на берег. Потом заметил, что напарник смотрит только на воду, и меня прошило.
Вот что тогда записал в дневнике:
«В какой-то момент мне даже показалось, что теперь я точно вижу — Оно плывёт к нам! Это было что-то живое, страшное. Существо двигалось по дуге, сначала вдоль берега, а потом с поворотом поплыло к лодкам, быстро приближаясь. Тогда и сбил себе ноготь о край борта… Странное оцепенение, от которого холодело внутри, охватывало меня. Закрыл глаза и даже так увидел: за двумя бурунами над водой чуть-чуть возвышалась темно-серая туша… отчетливо выделялись два симметричных светлых пятна, похожих на глаза животного, а из тела торчали рога, что-то вроде гибких стволов с круглыми набалдашниками, похожих на рожки улитки. Я наблюдал лишь небольшую часть образа животного, но под водой угадывалось огромное массивное тело… Чудовище двигалось вперёд тяжелыми бросками. Приподнявшись из воды, оно резко устремлялось вперед, а затем полностью погружалось в воду. И постоянно хлопало пастью, словно попутно заглатывало рыбу…
Винни прикрикнул, и я очнулся, стараясь быстрей завершить работу».
В общем, оставшееся до возвращения домой время мы с напарником провели довольно нервно. Если не в панике.
Интересный момент — перед тем, как спуститься с береговой террасы к обнаруженной в неположенном месте яхте, я сфотографировал и небольшую бухточку, куда вышел после охоты, и стоящую на песке беглянку «Клаву». Рассчитывал позже, уже в спокойной обстановке надёжного Диксона разглядеть снимки — вдруг увижу таинственное существо или его след? Показал мужикам, воспринявшим рассказ о происшествии чуть ли не обыденно, и мы ничего не обнаружили, сколько ни пялились в кадры.
Безуспешная вышла фотосессия, но кто знает…
Вот так и разрушается широко распространённый голливудскими фильмами миф: мол, в результате длительного проживания в сложных условиях дикой природы человек приобретает выдвинутую вперёд нижнюю челюсть, постоянно нахмуренные брови, ровный загар, накачанные банки и никакой меланхолии во взгляде. Хрен там! Приобретает хорошо открытые, очень внимательные глаза, отменный слух, жилистые руки, цепкие пальцы, подсушенные мышцы…
И мистическое отношение к среде.
С нескрываемой тревогой оценивая ситуацию, я понимал, что здесь, в полном отрыве от анклава, благодаря титаническим стараниям робинзонов, превращавшим бывшие руины в нормальное жилье, нам предстоит пережить ещё немало сложных часов, а то и дней. Главное — не допустить, чтобы надежды ребят рушились катастрофически, не надеяться на чудо и вечный «авось». Однако у меня нет никаких сомнений, что здесь же нам предстоит насладиться и благодатными мгновениями невыразимого счастья и удовлетворения достигнутым, когда усилия в нелёгком деле первичного выживания наконец начнут приносить первые плоды.
* * *Экспедиция в сторону гор должна была начаться примерно в одиннадцать утра, однако планы пришлось поменять. Машины были готовы, вся экипировка уложена. С собой я брал Лёху и Игоря, вот его и ждал — рейнджер поехал на утреннюю проверку сетей. Больше взять некого, минимум двое бойцов всегда должны оставаться в Диксоне.
Как же мне не хватает людей! Ещё бы одного мужика к себе отбить, насколько легче было бы работать! Особенно жалко девчат, вся рутинная работа на них. Мы, конечно, геройски ходим на охоту, ловим рыбу, пилим-строим. А всё жизнеобеспечение всё равно на них. Так что я бы и от женщины не отказался. Как-то двояко сказал, да?..
После смены с дежурства я во дворе возился с табуреткой. Ждал возвращения Войтенко. Под баобабом. Отчего-то слово «палисандр» в коллективе не приживается, теперь дереву никуда не деться. В ускоренном темпе осваиваю столярное ремесло! Жаль только, что времени для практики очень мало, разве что в такие вот моменты ожидания важного дела. Первое изделие собрал довольно быстро, порадовал Лину, — теперь пахнущее свежей древесиной дело рук человеческих стоит на кухне. А вот со вторым табуретом, на секундочку, точно таким же, как первенец, пошли сплошные проколы, в чём дело? Умудрился неправильно выбрать паз, теперь узел безнадёжно люфтит, ПВА не держит даже с наполнителем — лажа, придётся переделывать.
— Командир! — раздался со стороны балюстрады второго этажа голос радиста. — Войтенко на связи, тебя зовёт!
— Надеюсь, без паники в голосе?
— Без, давай в радиорубку!
С неудовольствием отложив инструмент, я отряхнулся, вытер тряпицей руки и неторопливо пошёл наверх, в сотый раз мысленно пересчитывая ступеньки широкой каменной лестницы, сказывается дурная привычка к уточнению.
Юрка сидел наверху один, медичка вместе с вьетнамцами работает в теплицах.
Пш-шш…
— Здесь Квачин, слушаю.
— Дар, это Игорь, — пробулькал голос Войтенко, связь барахлит.
— Уж знаю, что не Герман! Обозначай!
— Минут через пятнадцать спускайся к причалу, поедем, кое-что покажу.
Очередная находка. Голос у рейнджера действительно был спокоен. Ну тогда и мне нечего дёргаться.
— Так дело не пойдёт, говори, что нашёл? — жёстко потребовал я.
— Хрень одну нашёл нехорошую, шеф. Но информативную. Там… Тебе самому надо смотреть! «Тигр» взять не забудь.
Грёбаный Каларгон, нет бы хорошее сообщить!
— Дар! Ты слышишь меня? Слышишь? Падла, да почему ж так…
Пш-шш…
— Игорь, я сколько раз тебе говорил: вытягивай антенну сразу на всю длину! — со второго поста крикнул радист в микрофон, развёл руками и в праведном возмущении посмотрел на меня. — Не понимает он, солдафон проклятый, что такое длина волны. Чуть вытащит и насилует аппарат.
Пш-шш…
— Командир!
— Внимательно.
— Заводи двигатель на яхте, мы с тобой на ней пойдём!
— Опять не понял… А что случилось с «Кайманом»? Двигатель?
— Всё с ним нормально, только надо бы ещё и Винни с собой прихватить, как следопыта и знатока всякой хрени… Ты его там пни в сторону причала с канистрами, пусть встретит, заправит, и следом. «Кайман» идёт быстрей, так что догонит.
Знатока всякой хрени? Крутом хрень. Я начал закипать.
— К чему все эти сложности, если Винни и в «Клаву» спокойно сядет!
— На месте увидишь.
— Твою мать, Войтенко, ты что, по рации сказать не можешь?
Рейнджер ответил не сразу.
Пш-шш…
— Игорь, едрёна!
— Да я уже теперь и не знаю, командир, стоит ли откровенничать в эфире…
Вот так? Мне словно кулаком под ложечку вштырили, а потом ещё и окатили из ведра живой ледяной водой.
— Хорошо. Что? Понял тебя, Игорь, понял, скоро буду на берегу… Конец связи, — сказал я, снимая наушник, криво накинутый на голову, и положил тангенту на рабочий стол радиста. — Ну что, Юра, всё слышал?
— Не только слышал, но и записал, — серьёзно доложил Молодцов.
— Это хорошо, — я задумался, через секунду машинально хлопнув рукой по щеке.
После дождей проснулся комар, даже в жару, прёт, подлец… Хлоп! Ещё один.
Впрочем, джунглевые москиты Леты, вопреки ожиданиям, оказались не такие кусачие, как злые тундровые, и это единственная у местных кровососов положительная черта. Зачем их только старик Ной взял на борт ковчега? Хорошо, что у местных летучих тварей далеко не северный размерчик, это тебе не старые таймырские друзья с габаритами стратегического бомбардировщика! Во всяком случае, порой мне именно так казалось в жаркие июльские дни на путоранских озёрах… Летит такой, и шпагой тебя бдыщ! Удар чуть с ног не валит, кровь — несите тазы! Ей-богу, почти не вру.
Ёлки, а репеллент в яхте лежит, я его с собой не забрал ли после последней поездки? Чёрт, не помню. Что за напасть: как дела серьёзные, так всё идёт нормально, а вот по мелочам постоянно косячу…
— Значит, такое дело, Юрик, срочно зови сюда Винни и медичку, пусть она будет на стрёме. Вьетнамец идёт на причал с канистрой и оружием, ну, ты и сам всё слышал. Даже записал, — улыбка у меня не получилась.
…Река по-прежнему была пустынна, как же задолбала эта констатация!
Даже хочется, чтобы кто-нибудь попался.
— Снижай скорость, командир, уже скоро, — предупредил Игорь. — И к бережку поджимайся, к бережку, чтобы на сцену не выскакивать.
— Ага, к бережку… Винт побить?
— Нормальное тут дно, я уже проходил.
Слева, совсем близко от борта «Клавы», возникла низкая терраса, назад побежала зелёная полоска длинной свисающей травы. Позади уже слышался слабый звук мотора догоняющего «Каймана», и Войтенко, на этот раз не забывая полностью вытащить антенну, поднял ко рту трансивер, советуя Винни не ломиться на всех парах. Вскоре подоспевшая лодка пристроилась в кильватер.
— Нормальное тут дно, я уже проходил.
Слева, совсем близко от борта «Клавы», возникла низкая терраса, назад побежала зелёная полоска длинной свисающей травы. Позади уже слышался слабый звук мотора догоняющего «Каймана», и Войтенко, на этот раз не забывая полностью вытащить антенну, поднял ко рту трансивер, советуя Винни не ломиться на всех парах. Вскоре подоспевшая лодка пристроилась в кильватер.
— За поворотом… Во-во! Подходи туда!
Под килем зашипел песок, оба судна встали рядом.
Двигатели смолкли.
Шум тихо шелестящей листвы и звук поскрипывающих под свежим ветерком веток быстро расшевелил рефлексы, и я машинально протянул руку к винтовке, лежащей рядом. Краешком глаза заметил, что парни тоже наготове. Войтенко дождался момента, когда яхта плотно сядет на песок пляжа, и выпрыгнул — мягко, как большой кот. Строго бросил за спину: «За мной!» — и первым направился через низкие кусты в глубь заросшего мыса.
Мы с охотником, быстро вытащив лодки на берег, пошли следом.
Наконец Игорь пригнулся, жестом предлагая сделать то же самое, огляделся, ещё раз проверив, точно ли вышли, и значительно объявил:
— Я покажу вам одну загадку… Даже тайну! — дождавшись полного внимания, он высунул голову за обрез края небольшого оврага, довольно хмыкнул и продолжил, помогая себе рукой, как экскурсовод: — Поднимайтесь, можно. Чисто, прошу всех смотреть направо и наслаждаться видами.
Винни выглянул следом, но идти вперёд не спешил, продолжая молча осматривать берег в окуляры бинокля.
— Чего он нас пёхом погнал? — спросил я у вьетнамца.
— Открытое пространство и большой залив, видно очень далеко. Игорь хотел подойти незаметно, вдруг на реке есть наблюдатель, спрятаться не успеем. Нехорошее место.
Что-то я в последнее время часто встречаю «нехорошие места»!
Пошли смотреть на сюрприз.
Охотник на ходу достал из небольшой поясной сумки какой-то маленький предмет из серебристых проволочек, что-то быстро прошептал сквозь сжатые губы и положил на место. Амулет, поди.
— Ну, вот он, загорает, смотрите на красавчика, — гордо сказал Войтенко, указывая на лежащий труп стволом «СКС».
Мне сразу поплохело, впервые вижу гоблина так близко!
Бог ты мой… Зорг!
Внешне — гуманоид, антропоморф, его вполне можно бы принять за дикаря земного племени, веками прячущегося в джунглях забытого острова, если бы не ярко-зелёный цвет кожи. Чёрт, он же инопланетянин, Дар! Существо с другой планеты! Гадство, немыслимое зрелище мешало дышать, думать, рассматривать… Тук-тук, тук-тук. Вид внеземного чудовища заставлял сердце биться всё чаще. Это настоящее, пропасть мне пропадом, а не парк аттракционов с нарисованными картинками и фигурами из пластика, не очередной киношедевр!
Я рефлекторно передёрнул плечами ещё раз. Не всё так просто, для Контакта нужно иметь крепкую психику! Инопланетянин…
Всё тело в шрамах, старых и свежих. Рост — под два двадцать. Здоровый, накачанный, словно культурист на анаболиках! Из одежды на гоблине короткие трусы или шорты из тонкой и мягкой шкуры. Самец, сразу видно… Морда развёрнута к нам — хрен опишешь, страшная она, вот что! В раззявленной пасти виднелись большие клыки — белые и острые. Волосы редкими кудряшками, светло-серые, лоб низкий, словно у дегенерата, на оскаленной морде, особенно на щеках, сплошные складки. Кто там говорил, что зорги внешне похожи на аборигенов из «Аватара»? Ничего подобного, этот совсем не похож, разве что размерами; те были туповатые на вид, да и недостаточно страшные, режиссёр расчетливо лепил симпатию.
Наш же слеплен инфарктно, зрелище не для слабых духом, чего там.
Сбоку от головы трупа что-то блеснуло, я наклонился. Амулет. Простейший амулет в виде солярного знака, сделанный из большой бронзовой шестерни, подобные использовались в старинных часах-ходиках. В отверстие знака был продет плетёный кожаный ремешок самой грубой выделки. Пересилив себя, я снял амулет с головы зорга. Ёлки, сколько же ему пришлось обтачивать стороны на камне… Сунул в карман.
— Вот и плот, на котором он приплыл, — Игорь показал на три больших бревна, наспех связанных лианами.
Точно, приплыл! И умер уже здесь, на берегу. Одна нога гоблина была оторвана по колено, похоже, кайманы постарались. Бляха, кровь красная! Ну да, существо теплокровное, как мы, сформировалось на планете, где всё основано на окислительных процессах, железо в крови — для захвата кислорода…
Однако не это было самым главным объектом сцены.
— Заценил? — прошептал Игорь.
С трудом сглотнув слюну, я кивнул. Набрал воздух. Снова кивнул.
Руки или лапы… Нет, всё-таки руки.
Они были скованы тяжёлой стальной цепью с широкими обручами оков.
Чуть зашуршали низкие кусты: охотник незаметно отделился от нас и пошёл по широкому кругу, высматривая следы. Проводив его взглядом, рейнджер почесал затылок и вопросительно посмотрел на меня. Я поймал взгляд, веселья не увидел, растерянно качнул головой и грустно молвил:
— Знаешь, Игорь, не люблю я такие приключения, ничего хорошего в них нет. А тут ещё Винни с амулетом играется, опять духи какие-то…
— А как же! Не без дерьма по будням, чай не пятница, — вяло улыбнулся Войтенко.
— Я только понять не могу, как ты его вообще заметил? Сети ведь ближе стояли.
— Профессиональное! Время ещё было, вот и решил прокатиться немного подальше, посмотреть, что за мысом… Теперь понял, зачем нужны две лодки?
— Собрался его в Диксон везти? — содрогнулся я.
— Наоборот!
— Что наоборот?
— Думал, что ты захочешь прихватить! Грязища ведь. Яхту потом мыть придётся… RIB-лодка — другое дело, сполоснул быстренько от крови, перевернул и слил.
— Слил чего? Бр-р… Да пошёл он к чёрту, страсть какая! Женщин наших напугать? Да и смысла нет, анатомически зорги изучены, мне Герман говорил.
Я не испытывал ни малейшего желания возиться с телом гоблина!
— А похоронить?
Нормальный мужик, все понятия на месте.
— Игорь, я тебя умоляю… Как именно? Закапывать, съедать всем племенем или сжигать на костре? Ты знаешь их верования и обычаи погребения? Я вот считаю, что на этой стадии у гоблинов должен быть распространён шаманизм.
— Однозначно скажи, как хоронят-то? — с любопытством спросил рейнджер, не забывая поглядывать вокруг.
— Покойников чаще всего оставляли прямо на земле, в нартах или лодках, иногда поднимали на деревья в обвязке из шестов или в ящиках-гробах…
— Ясно, — значительно проронил он, прислушиваясь к лёгкому треску сучьев. — Ну, похоже, он там не заблудится… Пусть посмотрит, Винни иголку в стоге сена найти сможет. Согласись, командир, есть о чём подумать, а? Давай пока, не торопясь, закусим и кофейку попьем, у меня как раз три бутерброда, с рыбой, — и он потащил из небольшого рюкзачка термос.
Меня чуть не вырвало!
— С ума сошёл! Как ты можешь думать о еде!
— А чё? — не смутился он. — Бутера вкусные!
— Ёо-о…
Как хотите, ребятки, но в меня не полезет, тем более с рыбой. А вот подумать теперь действительно есть над чем. Кстати, хорошо бы цепь забрать с собой. Ох…
— Без инструмента наручники не снимем, — засомневался воин.
— Тогда надо обрубить! — отплевавшись, предложил я.
Игорь захохотал.
— Ого! Нормально ты брезгливое изображаешь! Отрубить, ага! Скажи ещё, топором! Недаром говорят, что все начальники садисты!
— А что, значит, ты не сможешь? — расстроился я.
Цепь действительно надо забирать и тщательно изучать в Диксоне.
— Знаешь, что-то неохота… Мы Винни попросим, заодно посмотрим бесплатное шоу! — выдал Войтенко очередную зажигательную идею. — Охотник он или нет? Паукообразным обезьянам лапы рубит, значит, и тут справится.
Меня опять потянуло в кусты.
Как только вьетнамец вернулся, Игорь сразу вцепился в него, предлагая тут же заняться страшным делом. Тот и бровью не повел. Присел возле трупа, внимательно осмотрел, поворачивая голову в обе стороны, что-то пробурчал, а потом сказал:
— Он плыл сюда специально.
Мы удивились.
— Как ты это выяснил? — спросил я.
— Шерлокхомец! — похвалил товарища рейнджер.
Сыщик хмыкнул, вытер руки песком и встал.
— Теперь моя очередь показывать, пошли.
Похоже, сегодняшняя поездка на квадрах срывается, слишком много новых вводных, и все они требуют времени на осмысление.
— Воспользуйтесь биноклями и разглядите хорошенько, товарищи отдыхающие! — экскурсовод с удовольствием позировал. — Что видите?
— Пень какой-то…
Они пошли дальше, я стоял на месте.
Впереди на еле заметной возвышенности виднелась небольшая красивая поляна, открытая со стороны реки. Что ещё… Середина большого залива, на одном из стоящих поблизости деревьев видны остатки птичьего гнезда, разорённого хищником… Где-то журчит ручей, природных звуков не много, местная живность нас заметила издалека и от греха попряталась. Но не этот антураж привлек моё внимание, а одинокий предмет, установленный в центре поляны.