— Какое милое личико, cherie[20]. — Она в упор уставилась на Кэрри. — Можно я тебя чмокну?
Не дожидаясь ответа, она поцеловала Кэрри взасос, просунула в рот язык. Сбитая с толку, Кэрри подумала: совсем не то что целоваться с мужчинами. Это — куда нежнее, интереснее.
— Пошли! — Девушка положила ей руку на грудь.
— Может, позже? — второй раз за вечер ответила Кэрри. Как бы такой ответ не вошел в привычку.
Она зигзагами двинулась через танцпол и вдоль стен, взглядом ища Мариэль. Ориентироваться Кэрри могла только на фотографию, и оставалось надеяться, что Мариэль после той фотосессии не сильно изменилась. Тут какой-то мужчина ухватил Кэрри за руку и поцеловал ей пальчики.
— Выпей со мной, habibti, — произнес он.
Кэрри высвободилась и пошла дальше. Музыка оглушала; кто-то выкрикнул по-арабски: мол, все еще только начинается! Мелькали лазерные лучи, кто-то прокричал, дескать, сейчас откроют крышу и станет видно звезды. Ничего подобного не произошло. Музыка сменилась: заиграл финский пауэр-метал, «Найтуиш», и публика пришла в неистовство.
В конце бара Кэрри заметила девушку, похожую на Мариэль. По пути ее раза три хватали за зад, и она чудом отвертелась от компании из трех девиц, которые плясали настолько отвязно, что груди у них чуть не выпрыгивали из декольте.
Подобравшись ближе, Кэрри окончательно убедилась, что нашла Мариэль: та выкрасила волосы в рыжий цвет, надела клубную майку «Анзар» и джинсы «Эскада», такие облегающие, что они выглядели нарисованными на ногах. В жизни Мариэль была не такой красивой, как на фото, однако ее лицо показалось Кэрри намного интереснее.
— Поговорим? — спросила на арабском Кэрри.
— Вы Кэрри? — Мариэль подалась ближе к ней.
— Тут слишком громко. Отойдем?
— Я не сойду с места, пока не удостоверюсь, что вы — это вы. Откуда была Дима? Где ее настоящая родина? — спросила на ухо рыжая.
— Хальба.
— Идемте, — сказала Мариэль, вставая с табурета и уводя за собой Кэрри.
Они долго шли до коридора, где стояла длинная очередь в туалет. Там Мариэль достала ключ, открыла боковую дверь, оглянулась — убедиться, что за ними никто не увязался, — и вошла в подсобку. В заваленном коробками помещении горела единственная лампочка, было темно. Даже здесь от гудящей музыки дрожали стены.
— Дима погибла? — спросила Мариэль.
Кэрри кивнула.
— Я знала, что так все и будет. Эти люди… — Мариэль горько покачала головой.
— Что за люди?
— Понятия не имею… Я и вас-то первый раз вижу. Знаю только, что мне грозит беда. За Диму я с самого начала боялась.
— С самого начала?
— Дима и Рана вечно играли с огнем. А Рана вообще связалась с парнем из ЦРУ.
— С Филдингом? — подсказала Кэрри.
— Он американец. — Мариэль кивнула. — Как и вы. Это он вас прислал?
— Сама как думаешь?
— Я уже не знаю, что думать. Мне страшно, вот и все. Если уж Диму убили, то и меня кончат. Вот взгляните, у меня руки дрожат.
Она подставила трясущиеся пальцы под тусклый свет лампочки.
— Месяца полтора назад Дима пропала, — сказала Кэрри. — Что произошло?
— Это все он.
— Кто?
— Ее новый хахаль Мохаммед. Мохаммед Сиддики. Дима с ним терлась.
— Он из Дубая?
— Кто это вам сказал?
— Фотограф, Франсуа.
— Этот кусок khara, лжец… Мохаммед — из Ирака, точнее из Багдада. Он соврал, будто приехал из Катара, но я-то раскусила этого пса. — Мариэль скривилась. — Поначалу Дима мне все уши прожужжала, мол, он такой хороший, и она его любит. Что он такой богатый, красивый и просто чудо в постели. Они вместе гуляли по пляжу и любовались рассветом. Все это было khara.
— А на самом деле?
— Мохаммед притворялся. Как только он завладел Димой, его словно подменили. Дима его боялась, показывала мне синяки, сигаретные ожоги на ногах. Однажды Мохаммед окунул ее головой в унитаз и топил, пока Дима не пообещала исполнять любые его приказы. Я говорила ей бежать или обратиться к хахалю Раны, церэушнику. Но Мохаммед слишком сильно запугал Диму. Бедняжку трясло от одного его взгляда. Правда, она призналась, что есть одна американка, которой вроде бы можно верить. — Мариэль взглянула на Кэрри, чье лицо наполовину скрывала тень. — Она про вас говорила?
Кэрри кивнула.
— Я ее подвела. Прости, что не успела помочь Диме. Я ее потеряла, не могла найти.
— Мохаммед увез ее в Доху, в Катар, — выплюнула Мариэль. — Не знаю, что он затеял, но Дима перед отъездом предупредила меня: прячься, не то будешь следующей.
— И ты залегла на дно в Бурдж-Хамуде? Так? Спасаешься в армянском квартале?
— Местные сразу палят чужаков и предупреждают меня. Вы никому не скажете о нашем разговоре?
Кэрри покачала головой.
— Этот Мохаммед Сиддики — говоришь, он иракец? — спросила она.
Мрачно усмехнувшись, Мариэль кивнула.
— Он врал, будто приехал из Катара.
— Как ты его раскусила?
— Семья моей матери какое-то время жила в Катаре. Я спросила Моххамеда, в какую школу он ходил: не в Дохскую ли среднюю, что близ кольцевой автодороги В? Мол, туда ходят все нормальные дети. Мохаммед ответил: да, в нее. Лжец! Любой катарец знает, что эта школа совсем в другом районе. Да и словечки Мохаммед употреблял иракские.
— Знаешь, где он сейчас?
Мариэль покачала головой.
Ну все, тупик, а сведений мало. Что бы еще спросить у Мариэль? Ясно одно: этот Мохаммед причастен к несостоявшемуся теракту в Нью-Йорке.
— Ты когда-нибудь гуляла с ними? Вы вместе фотографировались? — спросила наконец Кэрри.
— Мохаммед не хотел фотографироваться. Как-то раз Дима попросила меня сфоткать их вместе на набережной. Не успела я взять их в кадр, как Мохаммед вырвал у меня из рук камеру и разбил ее.
— Значит, его фото нет?
Мариэль покачала головой… но не сразу. Выходит, она врала.
— Фото есть, так? — надавила на нее Кэрри.
Сердце бешено колотилось. У нее словно открылся ультрачувствительный слух. Кэрри слышала, как колотятся сердца — ее и Мариэль. Слышала музыку за стенами, разговоры клиентов клуба. Господи, это все лекарство. Только не сейчас, все и так висит на волоске!
Мариэль молча отвернулась.
— Men fathleki, — взмолилась Кэрри. — Неужели Дима погибла зря? Ты даже не представляешь, как это важно.
Чутье подсказывало — и Кэрри от души надеялась на свой здравый рассудок, — что ответ Мариэль все изменит. Она будто уподобилась святому Павлу на дороге в Дамаск (сказывалась учеба в католической школе), который с трепетом ждал, что скажет ночной гость.
Посмотрев Кэрри в глаза, Мариэль будто заглянула ей в душу. Потом достала из сумочки сотовый и покопалась в его содержимом.
— Я незаметно сняла Мохаммеда. Не знаю зачем… — Она прикусила губу. — Хотя нет, знаю: чувствовала, что он погубит Диму и фотография пригодится в полиции.
Мариэль показала фото на телефоне: Дима в узких шортиках и футболке на набережной; напряженная, она обнимала стройного меднокожего мужчину с курчавыми волосами и трехдневной щетиной. Он слегка щурился на солнце, стоя вполоборота к камере. Кэрри с трудом могла поверить своей удаче. Она словно кончила, такой ее охватил восторг.
Попался, сволочь!
— Это фото пригодится, — сказала она. — Если нужны деньги, помощь…
Повисла пауза. Снаружи, из коридора доносились музыка и голоса толпы, будто шум моря в ракушке.
— Дайте адрес своей электронки, и я пришлю снимок, — нервно ответила Мариэль. — Что-нибудь еще? Я сильно рискую, встречаясь с вами здесь, в людном месте. Мне пора.
Кэрри ухватила ее за руку.
— А что Рана? Она знает Мохаммеда?
Мариэль отступила во тьму. Ее лица было почти не разглядеть — лампочка светила девушке в затылок.
— Не знаю. Ничего не знаю и знать не хочу.
— Но она точно знает сирийца, Таху ад-Доуни?
— Рана знаменита, — пожала плечами Мариэль. — Она у всех на виду, много с кем общается… бывает, люди выдают себя за ее друзей. Спросите у самой Раны.
— Она тоже в опасности, да? — спросила Кэрри.
— Мы в Бейруте. Здесь все живут над пропастью.
Глава 21 Баальбек, Ливан
Вестибюль отеля «Пальмира» ломился от пальм, предметов старины и пыльной мебели, оставшейся еще со времен, когда Ливан был французской колонией. Тут пахло плесенью; место будто взяли со страниц произведений Агаты Кристи, зато из окон номеров наверху открывался изумительный вид на римские развалины. Вписавшись, Верджил и Зияд принялись разбирать оборудование и оружие в комнате с балконом и видом на колонны храма Юпитера.
Въезжая в город на арендованной «хонде-одиссей», команда Кэрри даже не думала тешить себя ложными надеждами на безопасность: всюду, на каждом доме и фонарном столбе, висели флаги «Хезболлы». Верджил отслеживал телефон Раны по GPS-навигатору, так что можно было держаться от актрисы на большом расстоянии, не попадаясь ей на глаза. Единственная проблема, как сказал Верджил, заключалась в соотношении огневой мощи.
Сколько же человек приведет с собой Соловей?
С балкона Кэрри и ее помощники осмотрели руины в бинокли, но так, чтобы солнце не бликовало на стеклах.
— Видишь ее? — спросила Кэрри.
— Пока нет, — ответил Верджил, настраивая резкость бинокля. — Ага, вот она, возле храма Вакха. Слева. Видишь?
Кэрри навела бинокль на практически целый храм древнего бога. Руины просто поражали; это был, наверное, самый обширный и лучше всего сохранившийся комплекс римских построек на Ближнем Востоке. Его возвели еще в те времена, когда Баальбек назывался Гелиополисом и служил важным местом поклонения Юпитеру, Венере и Вакху. Культ первых двух из этой троицы слился с культом местных Баала и Астарты. Храмовый комплекс был выстроен вкруг прямоугольной площади, на которой Кэрри и заметила Рану: та говорила с кем-то у колонны подле ступеней храма Вакха.
— Да, вижу. С кем она говорит?
— Отсюда не видно, но с этим типом вооруженная охрана, — ответил Верджил и ткнул Кэрри в руку. — Глянь туда: возле большого покосившегося камня, рядом с храмом Венеры.
Кэрри увидела мужчину: вооруженный «АК-47», он стоял на вершине камня. Другой — на ступенях, ведущих во двор, и еще двое — у храма Венеры.
— Я насчитала четверых.
— Какого хрена… — пробормотал Верджил. — Кто их пустил с оружием в музейный комплекс?
— А ты как думаешь? — ответил Зияд. — Они же из «Хезболлы».
— Можем их подслушать? — спросила Кэрри.
Зияд достал из чемодана параболическую тарелку-микрофон с многоканальными эквалайзерами. Установил ее и нацелил через открытую дверь балкона прямо на Рану.
— Может, и получится, — пожал он плечами. — До храма что-то около четырех сотен метров. Я настроил эквалайзеры, шансы — пятьдесят на пятьдесят.
Вручив Кэрри наушники, Зияд включил на запись видеокамеру.
Кэрри напряженно вслушивалась в беседу. Говорила Рана: что-то (слова звучали нечетко) про «него», про дополнительные меры предосторожности после (неразборчиво) в Нью-Йорке. Мужской голос ответил, дескать (неразборчиво) и «нужно сосредоточиться на Анбаре».
Кэрри резко выпрямилась.
Что-то не так. Какая связь между актрисой, которая трахается с шефом конторы ЦРУ, и провинцией Анбар? Какое до этого дело «Хезболле»? Им Ирак побоку, он нужен разве что Ирану, их спонсору. И все равно… странно это, неправильно. Рана, как и Дима, — суннитка и притворяется католичкой. Тогда зачем скармливает информацию «Хезболле»? Или сирийскому шпиону, который вообще алид?
В этот момент мужчина отошел от колонны, и Кэрри навела на него фокус.
— Это он, Соловей? — спросил Верджил.
Да, Кэрри узнала его, хотя с такого расстояния лицо сирийца видела нечетко.
— Он. Подружка Филдинга — и есть наш драный «крот».
— Мать твою в бога душу! — выдохнул Верджил. — Дэвис — шеф местной конторы, у него же ключи от царства небесного. Что он ей передал?
Нет, вопрос не в том, чту он передал, а кому он это передал. На кого он работает? Кэрри в голову пришла одна мысль: что, если Соловей — двойной агент?
Тогда вопрос стоит иначе: кто его ведет? Иранцы — через Сирию и «Хезболлу»? Или «Аль-Каида» в Ираке? Есть только один способ выяснить: допросить Рану.
Кэрри еще напряженнее вслушалась в разговор.
— Все, что касается Ирака (неразборчиво) первостепенной важности, понимаете? Вот если бы вы добрались до его ноутбука, — говорил Соловей.
— Это нелегко, — отвечала Рана. — Что с Димой?
— Операция провалилась. Готовьтесь к худшему. Кстати, у вас ведь осталась еще подруга. Мариэль.
Выходит, Кэрри права: Мариэль тоже готовятся взять в оборот.
Соловей сказал еще что-то, но Кэрри не разобрала его слов. Ад-Доуни с Раной скрылись за камнями. Вот дьявол!
— На чем Соловей приехал? — спросила Кэрри у Верджила.
— Возле рынка я заметил два внедорожника «тойота»…
Прямо возле храмового комплекса располагался небольшой рынок с сувенирными лавками и лотками с шаурмой.
— …И двух боевиков «Хезболлы» на стреме, — добавил Верджил.
— Можно их отвлечь, чтобы поставить «жучки»? — спросила Кэрри.
— Только если у тебя есть гарем шииток, — отрезал Верджил.
Зияд ухмыльнулся, блеснув золотым зубом.
— Нет, гарема у нас нет, и сама я никого соблазнять не собираюсь, — ответила Кэрри.
Она посмотрела в бинокль, как Рана с Соловьем проходят внутрь храма Вакха. Сквозь толстые мраморные стены расслышать их стало вовсе невозможно.
— Надо брать Рану.
— Что, прямо здесь? — возмутился Верджил, обведя жестом долину.
Кэрри прекрасно его понимала: они зашли на подконтрольную «Хезболле» территорию, и если что-то пойдет не так, черта с два они выберутся отсюда живыми.
— Она приехала на собственной тачке, — заметила Кэрри. На боковой улочке, ведущей к рынку, они заметили голубой седан «БМВ».
— А если она не одна? — спросил Зияд.
— Одна, одна. И на обратном пути попутчиков не возьмет. Иначе зачем было переться аж в самый Баальбек? Рана не хотела, чтобы кто-то узнал про ее тайное свиданьице.
— Надеюсь, ты права. Если завяжется перестрелка, нас, считай, изнасилуют во все щели, — сострил Зияд.
— Если Рана окажется в беде, Соловей и его люди могут вступиться за нее, — добавил Верджил.
— Я ее задержу, — вызвалась Кэрри. — После встречи Соловей вряд ли задержится, чтобы съесть шаурмы. Хоть бы он уехал прежде Раны.
— Значит, здесь мы закончили? — уточнил Верджил.
— Да, пакуем вещи. Вы двое, переоденьтесь и подпортьте Ране машину. Я постараюсь задержать ее.
Мужчины кивнули. Они достали из сумок зеленые береты с кокардами «Хезболлы», военную форму и штурмовые винтовки. Переодевшись, Верджил и Зияд принялись собирать оборудование. Замаскированные, они смогут спокойно перемещаться по городу, а если кто их и остановит — Зияд отбреет кого угодно. Кэрри тем временем будет действовать по обстоятельствам — смотря чем завершится встреча Раны и Соловья.
Наконец, собравшись, Зияд и Верджил унесли оборудование и оставили Кэрри только бинокль.
Кэрри проверила «глок-26», маленький девятимиллиметровый пистолет, который оставил ей Верджил, и убрала его в сумочку. Только бы не пригодился, только бы не пришлось стрелять, не дай бог… Кэрри навела бинокль на храм Вакха.
Соловей спешным шагом покинул строение, глянул на своих людей, и те отправились во двор. Спустя минуту из храма в зеленом хиджабе — цвет «Хезболлы» — вышла Рана.
Спрятав бинокль в сумку, Кэрри выбежала на улицу. На рынке она остановилась, притворяясь, будто рассматривает сувениры, рядом с выходом, через который, как она думала, пойдет Рана. Кэрри прикрыла лицо хиджабом, чтобы Соловей не узнал ее. Верджил и Зияд сейчас, наверное, занимались машиной Раны. После они подгонят к условленному месту минивэн «хонда».
— Как думаешь испортить ей машину? — спросила Кэрри у Верджила, когда они выезжали из Бейрута.
— Выдерну провод из катушки зажигания. — Он пожал плечами. — Машина просто не заведется.
— Потом вставишь его в гнездо, и все будет как прежде?
Верджил кивнул.
Оставалось надеяться, что их с Зиядом в форме «Хезболлы» никто не задержит.
Показались Соловей и его люди. Кэрри отошла к лотку с древностями: монеты, керамика, янтарь, украшения из серебра — предположительно из римской и финикийской эпох. (Как же, только метки «Мэйд ин Чайна» не хватает.)
— Настоящее? — спросила Кэрри у продавца, пухлого усатого мужчины.
— Сейчас покажу сертификат о подлинности из Бюро древностей, мадам!
В этот момент мимо прошел Соловей с телохранителями. Один из них посмотрел в сторону Кэрри, и у нее по спине побежали мурашки.
— Только взгляните, мадам, римские украшения! — сказал продавец, показывая серебряные браслеты с цветными стеклами.
— Подлинные? — спросила Кэрри, отходя в сторону и выглядывая в проулок.
— Сто пятьдесят тысяч ливров, мадам. Или восемьдесят пять долларов.
— Я подумаю, — ответила Кэрри, возвращая браслет на прилавок.
— Семьдесят пять тысяч, мадам, — крикнул ей вслед продавец. — Пятьдесят тысяч! Двадцать пять долларов!
Кэрри направилась к девочкам — лет десяти и семи, — продававшим мусульманские четки.
— Знаете Рану Саади, телезвезду? — спросила она.
Обе девочки кивнули.
— Она здесь! Пройдет мимо вас через пару секунд. Попросите у нее автограф. Или хотя бы поздоровайтесь.
Кэрри завела девочек в проулок. Как раз в это время Рана спустилась по ступенькам к рынку.
— Вон, смотрите! — Кэрри подтолкнула девочек к актрисе.
Когда Рана приблизилась, Кэрри громко крикнула:
— Смотрите, это знаменитая Рана! Звезда! Onzor![21]
Люди сразу переполошились: полдюжины женщин и обе девочки кинулись к актрисе. Сначала та опешила, но потом заулыбалась и принялась махать рукой, будто оказалась на параде роз.