И Анне казалось, что она все делает верно – при встречах директор глядел на нее с улыбкой. Одобрительной, без сомнения.
Несколько раз в их занятия вмешивались телефонные звонки, запоздавшие преподаватели и родители учеников. Он заметно раздражался, когда его отвлекали. И тогда Анна предложила заниматься у нее дома – это рядом со школой, живет она одна и никто не будет им мешать.
Он согласился.
В квартире было чисто и прибрано. Анна как всегда была хорошо подготовлена. И все же почему-то ощущала волнение – легкое, непонятное и одновременно смутно знакомое.
Директор пришел вовремя. Как обычно выслушал ее задание, отметил и обсудил с нею небольшие ошибки. Объяснил новую тему, назвал необходимые материалы.
Полтора часа пролетели быстро. Он попрощался и пожал ей руку. Впервые. Своей сильной, такой гладкой и теплой…
Отныне директор подавал ее и при встречах в школе, явно отмечая Анну среди других учителей. Пожалуй, впервые в жизни ее так выделяли из коллектива. Это было и неловко, и приятно. И еще она теперь частенько слышала за спиной:
– Аспирантка…
Кто-то смотрел на нее с одобрением, кто-то без. Но что ж теперь. На ее месте мог быть каждый, кто захотел бы пойти дальше. И она, ощущая признание своих успехов, своей значимости, с каким-то особенным чувством благодарности и надежды подавала ему руку.
Анна ступала по прекрасной поляне. Бабочки уже не пугались ее, кружили свои хороводы совсем рядом. Вот только с куколкой, все также лежащей под листом, ничего не происходило. И Анна вновь и вновь прикасалась к этому невзрачному существу, пытаясь расшевелить его. Вновь и вновь по телу пробегала волна сладостного тепла…
Несколько месяцев их занятий пролетели незаметно. И однажды он произнес, улыбнувшись:
– Ну, вот и все, что я мог сделать. Вы хорошо поработали и, я думаю, без проблем поступите…
От давних гостей у нее осталась бутылка вина и Анна предложила:
– Отметим окончание подготовительных курсов?…
Директор не отказался.
Пока пили, он живо и увлекательно рассказывал о том, что ее ждет. Как будет интересно и какая она молодец, что в отличие от многих к чему-то стремится.
Анна не замечала времени, ей было так тепло и уютно от спокойного голоса, от одобрительных слов, от самого его присутствия. И она не сразу поняла, когда директор поднялся из кресла и протянул руку:
– Мне пора…
Анна автоматически сжала его пальцы и как-то забыла отпустить их. Ему пришлось даже приложить некоторые усилия, чтобы освободиться:
– Ну, что вы, что вы… Я должен был это сделать, коллега…
Он ушел.
Над зеленой поляной по-прежнему порхали великолепные бабочки. Серое существо все также неподвижно лежало на своем месте.
Анна подняла куколку с земли. Она, наконец, решилась помочь этому бедному созданию. Надорвала серое покрывало и в тот же миг прямо в ее руки брызнула липкая зловонная жижа.
К горлу подкатила тошнота…
«ОЗЕРО СЛАДКИХ СЛЕЗ»
Она вышла на ухоженную курортную набережную. В легкой дымке виднелись другие – далекие и холмистые берега озера. По спокойной воде устремлялись к ним круги от купающихся.
Десяток взрослых и детей плавали, брызгались, весело взвизгивали. В конце набережной белым песком блестел пляж. Она захватила с собой купальный костюм, но сомневалась, что действительно хочет войти в воду. Может быть, просто полежит на берегу. Ничего не делая. Ни о чем не думая.
Так хотелось забыться. Выбросить из головы работу. Нудного начальника. Усталого мужа. Требующую ремонта квартиру. Кухню… Хоть ненадолго…
Она шла по набережной к пляжу, ни на кого не обращая внимания. Смотрела на гладь воды. Полной грудью вдыхала чистый сладковатый воздух. Щурилась на солнце. И даже, кажется, улыбалась. Сама себе.
На нее невозможно было не обратить внимания. Молодая и красивая. Одна. И вот кто-то присвистнул за спиной. Слева цокнули языком. Справа незатейливо предложили:
– Давайте познакомимся…
Она отрицательно кивнула головой. Никаких романов. Только солнце, воздух и вода. Только отдых…
Спустилась на пляж. Присела на первую попавшуюся скамейку, чтобы оглядеться и выбрать себе место на песке.
Рядом с ней тут же, даже не спросив разрешения, присел какой-то мужчина.
Она недовольно вздохнула. Но он смотрел куда-то в сторону. И куда-то в сторону не громко произнес:
– В переводе с древнего местного наречия это озеро называется «Озеро сладких слез»…
Она молча продолжала осматривать пляж.
Мужчина слегка повернул голову и остановил взгляд на поверхности воды. Где-то далеко от берега. Он как будто бы вовсе не замечал ее и обращался лишь к какому-то своему невидимому ей слушателю:
– Это случилось пятнадцать веков назад. Они встретились на одном из центральных восточных базаров, заменяющих в то время молодым людям дискотеки и бары. Девушка и юноша. Он был единственным сыном северного раджи, а она – единственной дочерью южного шейха…
Мужчина говорил негромко. И она как-то бессознательно наклонила голову в его сторону, напрягла слух.
Он, конечно же, ничего не заметил. По-прежнему смотрел вглубь озера и как будто просто описывал то, что видит там:
– Девушка была так прекрасна, что юноша не удержался и предложил ей коллекционного щербета. Он был строен. Глаза его излучали отвагу, ум, высшее образование. И она не удержалась и приняла из его рук хмелящую чашу. И отпила из нее.
Юноша тут же бросился на колени:
– Выпей и мою душу так же, как этот щербет. Я люблю тебя.
И она опустилась на колени рядом с ним и вложила в его губы ломтик персика:
– Ты поглотил мое сердце. Я тоже люблю тебя.
Но только их губы сомкнулись, как налетела охрана и разъединила влюбленных. С двух разных сторон с великолепных коней смотрели на девушку и юношу их отцы.
– Никогда моя дочь не выйдет за сына Севера, – констатировал южный шейх.
– Никогда мой сын не женится на дочери Юга, – сформулировал северный раджа.
– Таков наш обычай, – ругнулся южный шейх.
– Так завещали нам предки, – выразился северный раджа.
– Мы должны уважать обычаи и заветы, а также пункты трудового соглашения, – развела мозолистыми руками охрана.
– Но мы любим друг друга, – взмолились весьма молодые люди.
– Отец, разве ты не хочешь счастья для своей единственной дочери, – ринулась девушка к южному шейху.
– Отец, разве не ты учил меня не отступаться от своего счастья, – пророкотал юноша северному радже.
– Ты будешь счастлива, – гарантировал южный шейх, – Но не с ним, а с тем, на кого укажу я.
– Ты будешь счастлив, – подвел черту северный раджа, – и выберешь себе в нашем раджистане столько симпатичных девушек, сколько твоя душа и плоть пожелают…
Слезы покатились из глаз девушки. Кровь потекла из прокушенных губ юноши. Но влюбленная пара не смогла вырваться из крепких рук многочисленной охраны.
И так их разлучили, увезли в разные концы земли.
Сто тридцать раз приходили свататься к девушке разные южные шейхи. Но она в гневе гнала их напрочь.
Сто тридцать девушек подарил северный раджа юноше. Уступил даже любимую пышногрудую Индигирку из собственного гарема. Но ни к одной груди не притронулась рука честного юноши.
Ночью возбужденный разлукой не спал. Обернувшись к югу он шептал:
– Услышь меня, дивная прелесть. Услышь печальную песнь моей любви и страсти…
И за тысячами барханов, за сотнями гор, за десятками оазисов просыпалась девушка и оборачивала свои колени к северу:
– Я слышу тебя, любимый. Но что я слабая, красивая девушка могу сделать. Мой отец сердится на меня. И он обещал, если я не приму ни одного предложения, то через две луны отдаст меня замуж за первого, кто войдет, вползет или влетит на заре в наш город. И тогда мне всю жизнь придется стирать и готовить для нелюбимого…
Жестокая страсть ударила юноше в голову:
– Не бывать такому кощунству…
И еще до утра он разработал не самый глупый план. Решительно и неудержимо посетил свой гарем, о чем сразу же стало известно отцу от его любимой и не раз обласканной Индигирки.
По утру Раджа велел вызвать к нему юношу:
– Теперь я вижу перед собой не мальчика, но мужа. Твое затмение прошло. И теперь ты можешь снова полностью располагать собой. Может быть ты хочешь выехать на соколиную охоту? Или в честь выздоровления нашего драгоценного наследника мы организуем конные состязания? Или может быть танцевальный фестиваль «Мисс – живот года»? Или…
– Нет, спасибо, о благороднейший из отцов. Видишь ли, фазер, я хочу провести несколько дней в знаменитой центральной библиотеке. Думаю, что мне следует еще поднабраться опыта предыдущих поколений, прежде чем начать свою собственную самостоятельную жизнь…
– Разумно, сын мой. И также разумно будет снабдить тебя моей надежной охраной.
– Я буду только признателен тебе за такую услугу и прислугу.
Тем же вечером спецкараван юноши отбыл в центральную библиотеку.
Там сразу же по приезду заказал он себе «Энциклопедию семейной жизни». И, не слезая с верноподданного верблюда, принялся вслух читать «Несколько сотен советов начинающим».
И уже через двадцать минут вся охрана впала в глубочайший эротический сон.
Убедившись в таком положении дел, юноша без помех покинул библиотеку и город. Он скакал на верном и заправленном под завязку верблюде без остановок четыре ярчайших дня и четыре кромешные ночи. И успел, благополучно прибыл в желанную местность на самом рассвете.
Но какое жестокое разочарование ждало его у городских ворот. Под ними собралась толпа мужланов, желающих войти первыми.
«Что делать?» – горячечно мыслил юноша.
В это время из толпы вышагнул огромный детина-воин и сказал:
– Кто победит в схватке по олимпийской системе, тот и войдет в город первым. Заметано?
– Заметано! – зычно и довольно откликнулась толпа мужланов.
Это означало, что будет битва не на жизнь, а в усмерть. Из каждой пары состязавшихся живым должен остаться только один. И этот уцелевший примет участие в следующей схватке. Выживший в ней участвует в следующей. И так до тех пор, пока из всех желающих остаться в живых у ворот не останется кто-то один одинешенек.
Юноша напряженно размышлял. А детина-воин тем временем расправлялся по очереди с желающими прикоснуться к роскошному телу знатной невесты.
И вот уже желающих не осталось. И детина-воин потряс своей боевой кувалдой:
– Нет больше женихов. Значит, ближайшей же ночью дочь южного шейха станет моей от кончика волоска до самой розовой пяточки…
– Не станет, – раздался тут иссупленый крик сына раджи.
Юноша не мог допустить этой позорной свадьбы. Но будучи просвященным гуманистом он также не хотел убивать мастеровитого детину-воина. И поэтому придумал следующий выход:
– Я принимаю твой вызов. Но драться мы будем не на мечах, а на кулаках…
– Как хочешь храбрый юноша, – пожал саженными плечами детина-воин и помахал у всех зевак перед носом своими кулаками размером с рыло навуходоносра.
И грянул бой на песчаном ринге.
Для вида юноша два раза выпадал в нокдаун. Когда же детина-воин окончательно распоясался и нагло задумал послать его в нокаут, юноша, в совершенстве владеющий стилем «кобра», нанес свой кинжальный, усыпляющий удар.
Детина-воин рухнул на землю как десантник без парашюта. И, по рассказам очевидцев, проспал под стенами города четырнадцать месяцев и два года беспробудно и беспросветно.
Юноша же, набросив на лицо черную маску, первым ворвался в город. Первым облобызал ступени дворца, по которым ступала кроссовка любимой.
Его тут же привели к шейху, мучающемуся бессонницей, похмельем и мыслями о незатейливом будущем своего бастовавшего шейхства.
– Наконец-то, – буркнул он, увидав претендента в маске. Икнул и хлопнул в ладоши: – Подать чудесный утренний напиток и привести мою чудесную разбуженную дочь.
Ее принесли, так как ноги девушки, скованные предчувствием ужасной участи, отказывались двигаться и волочились, портя уникальные восточные ковры.
Шейх, пригубив из графинчика, вытер рукавом губы и молвил:
– Забирай мою дочь и пол бюджета в придачу. Живите счастливо и после смерти владейте моим шейхством. Сим повелеваю!
– Этому беззаконию не бывать, – вскричала дочь и, выхватив у охранника обоюдоострый ятаган, занесла его над своей левой и необъятной грудью.
– Остановись, любимая, – вскричал юноша и сорвал с себя невзрачную черную маску.
– О, любимый мой, ты здесь, – свалилась девушка без чувств и одежд в его влюбленные руки.
– Он обманул меня, – взвопил шейх, – Схватить и изувечить до неузнаваемости немедленно…
Но охрана не успела сомкнуть кольцо. Юноша с девушкой на руках вскочил на своего скакового верблюда и понесся прочь от дворца, прочь из негостеприимного, хотя и определенно южного города.
Шесть дней продолжалась погоня. И, казалось, молодые люди должны ускользнуть от шейховской охранки. Но в ложбине на границе пустыни и гор их ждала засада северного раджи.
Волей-неволей беглецы попали в окружение.
– Сдавайтесь, – кричали подлые наемники с севера и юга, – ваши отцы ждут вас и души не чают…
Юноша, собрав свою волю в кулак, вышел грудью вперед. Он надеялся, что его боевое искусство и любовь помогут справиться с двумя тысячами пятьсот семидесяти тремя бойцами отряда особого назначения. Но девушка, пересчитав наличный состав неприятеля, оценив вооружение, поняла – сопротивление бесполезно.
– Должен быть выход, – тем не менее твердила она. И неожиданные слезы хлынули из ее глаз.
– Ты плачешь? – поцеловал ее юноша и изумился, – Сладкими слезами?
– Да. Есть только один способ избежать разлуки и обрести вечное счастье. Мы утонем в нашей любви, – пролепетала она и зарыдала с утроенной силой.
На глазах изумленной охраны ложбина, в которой залегли влюбленные, стала заполняться водой.
– Свершилось чудо, – прорекли начальники боевых отрядов, побродив по берегу озера и нигде не обнаружив беглецов. Даже на дне этого прозрачнейшего резервуара никого и ничего не было видно. – Как в воду канули. Растворились в своей любви…
Мужчина вздохнул. Затем улыбнулся и повернул к ней свою голову:
– Вот так и появилось это «Озеро Сладких Слез». Оно не замерзает самой лютой зимой и не пересыхает самым знойным летом. Как сама любовь…
Хотите искупаться?…
НАПАРНИКИ
Это был их первый совместный выезд. И сразу же серьезный – помощь в задержании особо опасного преступника.
Только заняли позицию, как по рации прошла дополнительная информация:
– Преступник вооружен. При сопротивлении – стрелять на поражение…
Они переглянулись.
– Может он и не на нас выйдет?
– Может и не на нас…
Оба проверили пистолеты, запасные обоймы. Прикинули взглядом расстояние до арки, откуда он может появиться.
– Возьмешь его на мушку. Я выйду из машины и крикну: «Стой! Руки вверх!» Если что – стреляй ты. Я буду подходить со стороны, так что не помешаю…
– Хорошо…
Прошел час. И еще один. Опускались сумерки.
Они ждали напрасно. Из арки так никто и не вышел. Когда совсем стемнело по рации им передали:
– Преступник обезврежен. Всем отбой. Возвращаемся…
Они улыбнулись друг другу:
– Отвоевались на сегодня…
– Точно…
Выбравшись из разбитых переулков старого пригорода, мягко покатили по шоссе в сторону центра.
– А если бы он выхватил пистолет, ты бы выстрелил?
– Конечно…
– И я бы выстрелил…
– А ты уже… убивал?
– Нет. Только по мишеням стрелял. Но если надо…
– Если надо, то, конечно…
Они помолчали на светофоре.
Потом покурили.
Ехать еще было долго.
– Когда мне было восемь, я, кажется, убил свою бабушку…
– Кажется?
– Да. Этого точно никто не знает. Даже я сам…
Бабушка была старенькой и немного повернутой на огне, электричестве, в общем на всем, что светит или греет. Отвернешься, и она тут же выключит плиту там или лампу. Если почует любой дым, так закричит: «Пожар, пожар». И тогда нужно ее ловить, чтобы она не выскочила на лестницу в ночной рубашке.
Родители здорово с ней мучались. А меня тогда все ее истории страшно забавляли. И однажды я решил бабушке подыграть. Разжег в пепельнице небольшой костер и сунул ей под кровать. Крикнул в ухо: «Горим, бабуля».
Думал, сейчас она подскочит, побежит. Родители за ней, я за ними. Будет весело…
Она не подскочила. И даже не встала.
А потом родители вызвали врача. Тот сказал:
– Сердечко остановилось. Не молодая уже. Что вы хотите…
Что такое инфаркт, я узнал только спустя несколько лет. И до сих пор пытаюсь понять… Пытаюсь вспомнить ее лицо до того как я зажег спичку… Пытаюсь вспомнить дышала она еще или нет, когда я крикнул ей… Но ничего не получается…
Конечно, родители могли бы что-нибудь прояснить, но боюсь у них спрашивать. Если был я виноват, то какой с меня спрос – с маленького. Они себя винить будут. А так – они думают, что все было своим чередом.
А я в этом не уверен…
Они снова помолчали.
Опять покурили.
Ехать еще было долго.
– Ей было девятнадцать… Брюнетка. Все при себе. Идет как плывет. Заводила мужиков на раз.
Я ревновал ее. А она, конечно, злилась и иногда нарочно делала вид, что ее еще кто-то интересует кроме меня.
Так мы и встречались с ней два года. День миром, два в скандалах. Но дело все же шло к свадьбе. Мы даже назначили день. Она заказала платье. Разослали приглашения. Все должно было быть как у людей…
В тот вечер мы зашли с ней в бар. Посидели. Выпили по рюмочке. Меня потянуло к бильярду.
Она обычно не очень была довольна, когда я отходил шары покатать. Но в этот раз ничего не сказала.
Мне фартило, пока я не оглянулся на нее. Смотрю: тип к ней какой-то клеится. Говорит что-то. Потом за руку взял. Что-то пальцем ей на ладони выводит.