Местный характер правосудия означает, что лицо, принимающее решение, будь то формальный судья, вождь племени или неформальный лидер общины, должен очень глубоко разбираться в ситуации и жить жизнью своего сообщества: чувствовать происходящие в нем процессы, знать главных героев и злодеев, понимать все то, в чем с таким трудом пытается разобраться далекий международный суд. Столкнувшись с цифровыми свидетельствами, такой человек не будет нуждаться в их верификации, поскольку и люди, и места, на них изображенные, ему хорошо знакомы. После завершения кризиса люди, как правило, очень хотят как можно быстрее воздать преступникам по заслугам. Неизвестно, будут ли местные суды справедливее международных, но что они будут действовать быстрее – это совершенно точно.
Эта тенденция проявится в будущих комиссиях по установлению истины и примирению – временных юридических структурах, возникших после завершения крупного конфликта.
После геноцида в Руанде новые власти страны отвергли использованную в ЮАР модель установления истины и примирения, заявив, что примирение возможно только после того, как будут наказаны виновные. Но у формальной судебной системы на осуждение предполагаемых организаторов геноцида ушло слишком много времени: более 100 тысяч жителей Руанды провели в заключении несколько лет, ожидая своей очереди предстать перед судом. Поэтому была создана новая система местных судов, основанная на традиционном способе разрешения конфликтов на уровне общины, который называется «гакака». В «гакакских» трибуналах обвиняемых судило местное сообщество, назначавшее им смягченное наказание в случае, если они признавали свою вину, откровенно рассказывали о случившемся или идентифицировали останки своих жертв. Несмотря на то что в основе «гакака» лежит «народное правосудие», это довольно сложная система многоступенчатого принятия решений. Первая ступень – так называемый «уровень первичной ячейки»: обвиняемый предстает перед трибуналом из представителей общины, где было совершено преступление. Этот трибунал определяет степень серьезности преступления и решает, где следует судить обвиняемого: в суде общины, района или провинции, – причем во всех трех случаях возможна апелляция. Система пока далека от совершенства. Ей присущи все традиционные культурные предрассудки, в том числе исключение женщин из числа судей и более мягкие наказания за преступления, совершенные против женщин. Но в остальном правосудие вершится быстро, и сообщество, как правило, удовлетворено его результатом. Поэтому правительствам других стран мира, столкнувшимся со схожими проблемами в посткризисной ситуации, стоит присмотреться к этой модели и адаптировать ее, учитывая, насколько успешно она решает задачу примирения.
Независимо от того, решат ли люди передать свои цифровые свидетельства в трибунал в Гааге или в местный суд, у них, конечно же, будет больше возможностей участвовать в переходном процессе, целью которого является отправление правосудия и примирение общества. Они смогут мгновенно загружать документы, фотографии и иные материалы, имеющие отношение к участникам конфликта или к бывшему репрессивному режиму, в международный «облачный» банк данных, информация в котором структурирована и распределена в соответствии с различными делами. Позднее эти свидетельства могут использовать судьи, журналисты и другие заинтересованные лица. Возможность сохранять воспоминания участников событий и помещать отзывы о них позволит людям выразить свою обиду организованно (например, используя алгоритмы агрегирования наиболее содержательных комментариев) и поддержит их уверенность в том, что по окончании конфликта ничто не будет утрачено. Пользователи интернета смогут следить за ходом суда над наиболее крупными фигурами бывшего режима на экране своего мобильного телефона в режиме реального времени, в какой бы стране мира он ни проходил, и иметь под рукой всю информацию о любой стадии судебного процесса. Сохранение документальных свидетельств (как физических, так и виртуальных) о преступлениях павшего режима служит не только целям правосудия: если будут обнародованы все грязные секреты прежнего правительства, никогда больше власть не решится на подобные шаги. Политических экспертов часто беспокоит опасность скатывания государства назад, к авторитарному режиму, после завершения конфликта, и они внимательно следят за признаками такого поворота; предотвратить это поможет полное раскрытие информации о преступлениях прежнего режима: как именно преследовали диссидентов, как шпионили за населением в интернете, как выводили деньги из страны.
* * *Из всех рассмотренных нами тем будущее возрождения страны, вероятно, внушает наибольший оптимизм. Мало что может сравниться по разрушительности с вооруженным конфликтом или стихийным бедствием, или и тем и другим одновременно, но мы видим четкую тенденцию: восстановление после кризиса происходит все быстрее и со все более удовлетворительными результатами. В отличие от других аспектов геополитики мир действительно учится на каждом примере восстановления, разбираясь, что работает, что нет, а что может быть улучшено. Разумное применение коммуникационных технологий и повсеместный доступ в сеть ускорят восстановление после кризиса, помогут информировать людей, дадут им больше полномочий и помогут сделать общество лучше, сильнее и жизнеспособнее. И все, что для этого нужно, – немного творчества, хорошие каналы связи и воля к инновациям.
Заключение
Охватывая взглядом все возможности и вызовы будущего, мы видим дивный новый мир, самый динамичный и волнующий период в истории человечества. За короткие сроки произойдет столько изменений, сколько не знало ни одно поколение людей. Их масштаб пока даже трудно оценить, отчасти благодаря устройствам, которые мы держим в руках.
В своей знаменитой книге «Эпоха одушевленных машин: когда интеллект компьютеров превзойдет человеческий», вышедшей в 1999 году, футурист Рэй Курцвейл[55] сформулировал новый «закон ускорения отдачи». Он пишет: «Технология – это продолжение эволюции другими средствами, следовательно, это эволюционный процесс». Для эволюции характерен экспоненциальный темп роста, при этом отдача вложений постоянно ускоряется. То же самое происходит и с компьютерными вычислениями, которые представляют собой основу любой известной нам сегодня технологии. Даже при наличии неизбежных ограничений закон Мура обещает нам всего через несколько лет бесконечно маленькие процессоры. Каждые два дня появляется столько цифрового контента, сколько было создано за весь период с момента возникновения цивилизации до 2003 года, а это около пяти эксабайтов[56] информации. При этом доступ в интернет пока имеют лишь два миллиарда человек из семи. Когда технологии распространятся по всей планете, сколько новых идей родится, сколько новых точек зрения будет озвучено, сколько новых творений создано и насколько быстрее мы сможем почувствовать их влияние на нас? Появление в виртуальном пространстве новых людей – благо и для них, и для нас. Коллективная выгода от обмена человеческим знанием и творческой энергией растет также экспоненциально.
Информационные технологии будут столь же повсеместны, как электричество. Они станут настолько обыденными, настолько проникнут в жизнь, что нашим детям будет трудно понять, как мы могли жить без них раньше. Поскольку благодаря интернету доступ в мир технологий открывается миллиардам людей, любую проблему придется рассматривать и с учетом ее технологического аспекта, который придется учитывать правительствам, компаниям и обычным людям.
В долгосрочной перспективе любые попытки сдержать скорость распространения интернета или урезать его использование потерпят неудачу: информация, как вода, всегда найдет выход. Приспособиться к этим переменам и воспользоваться их следствиями постараются все: государства и их граждане, коммерческие и некоммерческие структуры, консультанты, террористы, инженеры, политики, хакеры. Но никто не сможет их контролировать.
Мы убеждены, что, получив доступ в сеть, выиграет большинство жителей нашей планеты: повысится эффективность, откроются новые возможности, вырастет качество жизни. Однако, хотя выгоды от наличия интернета получат практически все, опыт пользователей будет различным. Сложится своего рода сетевая кастовая система, и многое будет зависеть от того, какое место человек в ней занимает. На самом верху пирамиды крошечная группа пользователей сможет отгородиться от части негативных сторон технологической революции за счет высокого уровня доходов, уникальных возможностей доступа или географического положения. Средний класс станет двигателем перемен, ведь именно к нему относятся изобретатели, активные члены диаспор и владельцы малого и среднего бизнеса. Это те два миллиарда, у которых уже есть доступ в сеть.
Мы убеждены, что, получив доступ в сеть, выиграет большинство жителей нашей планеты: повысится эффективность, откроются новые возможности, вырастет качество жизни. Однако, хотя выгоды от наличия интернета получат практически все, опыт пользователей будет различным. Сложится своего рода сетевая кастовая система, и многое будет зависеть от того, какое место человек в ней занимает. На самом верху пирамиды крошечная группа пользователей сможет отгородиться от части негативных сторон технологической революции за счет высокого уровня доходов, уникальных возможностей доступа или географического положения. Средний класс станет двигателем перемен, ведь именно к нему относятся изобретатели, активные члены диаспор и владельцы малого и среднего бизнеса. Это те два миллиарда, у которых уже есть доступ в сеть.
Самые большие изменения затронут жизнь оставшихся пяти миллиардов человек (они вскоре тоже станут членами «сетевого клуба»). С одной стороны, они получат наибольшую выгоду от доступа к сети, с другой – столкнутся с самыми серьезными вызовами цифровой эпохи. Именно эти люди будут совершать революции и испытывать на прочность полицейские государства, но они же окажутся под колпаком своих правительств, на них будет обращена виртуальная ненависть экстремистских группировок, их будут дезориентировать в ходе информационных войн. Многие проблемы их мира сохранятся и после глобального распространения технологий.
* * *Итак, что же мы знаем о нашем будущем мире?
Во-первых, понятно, что технологии как таковые не панацея от всех болезней современного общества, хотя их разумное использование может изменить мир к лучшему. Компьютеры и люди станут делить между собой все больше обязанностей в зависимости от того, у кого какие задачи получается лучше решать. Человеческий интеллект будет использоваться для выработки суждений, принятия интуитивных решений, анализа нюансов и уникального межличностного общения. Компьютерная мощь пригодится для хранения гигантских объемов информации, бесконечно быстрых вычислений и действий, недоступных нам в силу ограничений человеческой биологии. Компьютеры помогут нам анализировать огромные массивы данных, находить корреляцию и строить прогнозы, помогающие выследить террористов, но задача их задержания и наказания будет по-прежнему решаться людьми. Использование роботов благодаря их быстрой реакции позволит сохранять человеческие жизни непосредственно в бою, но для определения конкретных условий их применения и выработки плана их действий понадобится суждение человека.
Во-вторых, виртуальное пространство не изменит и не улучшит существующий мировой порядок. Скорее, приведет к усложнению практически всех его аспектов. Граждане и государства будут предпочитать тот мир, который, как им кажется, они больше контролируют: первые – виртуальный, вторые – реальный. Это противостояние просуществует столько же, сколько и сам интернет. Чтобы начать революцию, может оказаться достаточно горстки храбрецов, действующих в виртуальном пространстве. Однако жесткими мерами власти вполне способны подавить выступления на улицах. Сплотившись, меньшинство объявит об образовании виртуального государства, но, если что-то пойдет не так, как задумывалось, бунтари проиграют и в виртуальном, и в реальном мире.
В-третьих, государствам придется проводить по две внешние и две внутренние политики, по одной на каждый из миров, иногда противоречивые. Положим, какая-то страна организует кибератаку против недруга, пойти войной на которого и мечтать не могла бы. Или давать возможность диссидентам выпустить пар в интернете и прочесывать городские улицы в поисках оппозиционеров, жестоко подавляя любые акции протеста. Или участвовать в виртуальных интервенциях, даже не собираясь отправлять людей (или роботов) в реальный бой.
И, наконец, благодаря распространению интернета и мобильных телефонов люди получат небывалую власть. Но за это придется платить, рискуя в первую очередь сохранением тайны частной жизни и ослаблением безопасности. Новые технологии дают возможность собирать и хранить много персональных сведений: о вашем прошлом, настоящем и будущем местонахождении, о просмотренной вами информации – и хранить так долго, как нужно для корректной работы программ. Такая информация никогда не была доступна прежде, и всегда существует опасность, что ее используют против вас. Все это будет регулироваться национальными законодательствами, но подходы к регулированию могут очень сильно отличаться, причем не только между демократическими или авторитарными странами, но и в рамках схожих политических систем. Вероятность утечки информации возрастает, и, несмотря на наличие механизмов защиты, хранить ее в тайне с течением времени станет все сложнее из-за человеческих ошибок и преступных действий. Ответственность за безопасность данных лежит на компаниях, организующих их хранение, и в этом смысле ничего не изменится. Однако пользователи также не должны беспечно относиться к защите своих персональных данных.
Чтобы не лишиться тайны частной жизни, нам нужно бороться, особенно в моменты национального кризиса, ведь после каждого страшного теракта «ястребы» настаивают на том, чтобы власти получали право на доступ ко все новой частной – или уже не частной – информации. В такой ситуации правительствам придется решать, где проходит черта, которую нельзя переступать. Функция распознавания лиц сделает жизнь безопаснее, позволит подтверждать личность гражданина в любой ситуации, от переписи до выборов, и ловить преступников. Но в то же время даст властям возможность усилить контроль над населением.
А что можно сказать о сохранении секретов, ведь это одинаково важно и для граждан, и для общественных институтов? Новые возможности для шифрования информации и распространения ее среди других людей вызовут и неожиданные проблемы. Скоро любая группа единомышленников – от преступников до диссидентов – сможет взять какие-то секретные материалы (возможно, программный код или конфиденциальные документы), зашифровать их, а затем разделить ключ от шифра на несколько фрагментов и раздать их всем членам группы. После этого они договорятся об условиях публикации этих материалов, то есть о том, в какой ситуации все должны соединить свои фрагменты и сделать материалы достоянием гласности. Такой ход может использоваться для давления или шантажа. И если в руки какой-то террористической группировки, например «Аль-Каиды», попадут некие секретные материалы (скажем, имена и адреса агентов ЦРУ, работающих под прикрытием), она может распространить их в зашифрованном виде среди своих членов, выдать им фрагменты ключа и пригрозить США обнародовать информацию в случае нападения на нее.
* * *Мы хотим сказать, что в будущем нам придется иметь дело с историей уже двух цивилизаций: материальной, которая развивается тысячи лет, и виртуальной, только-только формирующейся. Они будут более-менее мирно сосуществовать, отчасти компенсируя недостатки друг друга. Виртуальный мир позволит активным гражданам избегать репрессий государства, объединяться и заниматься протестной деятельностью; остальные смогут просто бродить по сети, обучаться и развлекаться. В реальном мире будут устанавливаться правила и приниматься законы, призванные обуздать анархию мира виртуального и защитить людей от хакеров-террористов, дезинформации и спекулирования на их юношеских проступках. Вечное хранение виртуальных данных не позволит преступникам уничтожить улики против себя и отрицать вину, так что ответственность людей за свое поведение в реальном мире вырастет до небывалых высот.
Произойдет взаимовлияние виртуальной и материальной цивилизации, а баланс между ними определит, каким станет наш мир. С нашей точки зрения, этот мир, при всем его несовершенстве, окажется справедливее, прозрачнее и интереснее, чем можно себе представить. Как при заключении любого социального контракта, пользователи добровольно пожертвуют некоторыми вещами, которые ценят в реальном мире: приватностью, безопасностью, сохранностью персональных данных, – ради преимуществ, которые они получают, имея доступ в мир виртуальный. И наоборот, почувствовав вдруг, что кто-то посягает на эти преимущества, они примут все меры для того, чтобы призвать виновных к ответственности и изменить материальный мир.
Однако у нас есть повод для оптимизма. И это не перспективы, которые открывает обладание фантастическими устройствами и использование голографических проекций. Развитие технологий и доступ в интернет помогают бороться со злоупотреблениями, страданием и насилием. Когда готовность рисковать поддержана возможностями, человек может все. Лучшее, что все мы способны сделать для повышения качества жизни на планете, – это обеспечить людям доступ в сеть и предоставить им возможности технологий. Обеспечьте им доступ, и все остальное они сделают сами. Они уже знают, что им нужно и что они собираются строить, и найдут способ сделать это даже с помощью минимальных средств. Всем, кто стремится к экономическому процветанию, соблюдению прав человека, социальной справедливости, новым знаниям или самопознанию, стоит подумать над тем, как с помощью интернета не только достичь поставленных целей, но и продвинуться гораздо дальше. Мы не можем уничтожить неравенство и ненависть, однако, давая людям технологии, мы в состоянии изменить баланс сил в их пользу в надежде, что люди найдут им применение. Будет нелегко, но оно того стоит.