– Это – что ты давеча мне зачитывал будто Крылова? – вспомнила мать. – То-то я гляжу: не Крылов это, нет! Больно несуразно…
За «несуразно» Андрейка не стал обижаться: раз сама Зойка, которая обучалась в культпросветшколе стихам всевозможных размеров и получше разбирается, и то не нашла ничего несуразного, наоборот, всячески расхваливала: «стиль неплохой», «верно подметил» и прочее, а мать что в таких делах понимает?
– Какой такой… амфи-брехий? – не понимал отец.
– Стих называется, – растолковывал ему Андрейка. – Пушкин так писал и другие многие… Все одобряют… Зойка даже для своей стенгазеты выпросила… Я не давал… Зачитать?
– Давай, послушаем…
Андрейка с выражением, на манер Игоря Ильинского, прочитал свой амфибрахий, отбросив Моськину добавку, которая, что ни говори, а басню портила, торчала там ни к селу ни к городу…
Отец прослушал и удивился: – Сам сочинил?
Андрейка скромно кивнул.
Отец подозрительно присмотрелся к Андрейке:
– Да ты не врешь? Больше ничего не было?
– Честное пионерское!
Тут отцу ничего не оставалось, как поверить.
– Вот так поэт у нас в семье объявился! – хмыкнул он и обратился к матери: – Неужто только из-за этого он удрал?
– Кто? – не понял Андрейка.
– Гриша, кто же! Сегодня чуть свет покидал весь свой кримплен-гипюр в «Жигуля» и рванул. Я у Петровны спрашиваю
«Чего это он так экстренно отбыл, не доверша ремонту своего?» А она… – Отец здорово умел изображать тетю Фросю: – «Вы нябось, знаете… чаго спрашивать?… Що жа ему остаетца, кады злы люди под него яму роють, со свету сжить хочуть, нязнамо за што? Завидывають моим сынам, што живуть хорошо, все в шалку ходють…» – «Кто же?» – спрашиваю… «Ай не знаити? Ох, не по-суседски это, не-ет… Бога надоть боятца-а… Андрюшка ваш со своимы фулюганами под тюрьму его подводють, доказать сулятся, страмотять на, кажном шагу…»
– Пуганая ворона куста боится! – сказала мать.
– Испугаешься! Какую он тут коммерцию развел, что, твой коробейник: «есть и ситцы и парча…» Эй, поэт, чье стихотворение? Верно! Думал, ты не знаешь… У них в торгфлоте насчет этого строго! Там с такими коммерсантами разговор короткий: за хвост – и вон! Он, надо полагать, прослышал, что ребята критику какую-то на него написали, да не разобрал, в чем дело, и рванул следы заметать. Спекулянт чертов! Вот, брат Андрейка, каких делов вы настряпали с брехием своим! А написано толково… Ты, мать, зря придираешься! Однако, поэт, ты у меня смотри!
Отец погрозил Андрейке пальцем, на чем весь разговор и закончился.
По утрам клуб не работал, поэтому Андрейка побежал к Зойке домой, чтобы разузнать подробности.
Зойка еще спала, имея привычку до самого выгона стада просиживать с Валерой на крылечке у бабушки Митревны, где они вдвоем нагрызали целые горы шелухи от семечек.
Андрейке пришлось долго барабанить в стекло, пока заспанная Зойка не высунулась в окошко.
– Доброе утро, Зой! – приветствовал ее Андрейка. – Ох, и подолгу ты спишь!
– Чего тебе!…
– Да спросить… Гриша приходил вчера читать про кота? Зойка хлопала глазами, ничего спросонья не соображая, потом закричала:
– Это ты меня за этим будил? Да ты очумел, что ль? Вот навязался! Я те дам людей будить с котами своими.
– Ну, Зой… Ну, скажи… – канючил Андрейка. – Ну что тебе – жалко? Приходил?
– Он сроду не ходит! – ответила Зойка. – Он за границей разных кабаре насмотрелся, своим брезговает, презирает… А ты, Андрейка, черт, вот попробуй еще разбуди меня, я прямо не знаю, что с тобой сделаю!
И она захлопнула окошко.
Это Андрейку ничуть не огорчило, даже наоборот: еще и не прочитав амфибрахия, Гриша в панику ударился, а если бы прочитал, что с ним было бы? Глаз ему не шутка.
Березовую поляну Андрейка с друзьями вскоре освободили из-под мусора. Пришли с лопатами и кое-что в сторонке закопали, кое-что сожгли, а Моська все-таки не утерпел и отрезанные боты тети Фроси закинул ей через забор в сад. Опять стала полянка такая же. Может, только чуть похуже, чем была…
За хлопотами сочинить что-нибудь еще было просто некогда, и когда Зойка, увидав как-то Андрейку, крикнула: «Эй, поэт! Чего же больше ничего не приносишь?», Андрейка ответил: «Вдохновение не нашло! Как найдет, обязательно принесу!
РАЧЬЕ МЕСТО
Раков лучше всего ловить раколовками. Делаются они просто: на проволочный обруч натяни сетку с грузилом посередке, к ней привяжи приманку и на длинной веревочке закинь куда-нибудь, где водятся раки. Обрадовавшись неожиданному угощению, они со всех сторон собираются на пир. Тут раколовку нужно быстренько вытянуть, пока они не сообразили, в чем дело, и не удрали. Главное, найти хорошее место, где живет много раков. Тогда только поспевай вытягивать раколовку да выбирать оттуда зевак к себе в кошелку.
Наверное, под водой у них есть и села, и города. Они там живут и от своих домов отдаляться не любят. В одном месте то и дело вытаскиваешь их полными раколовками, а отойдешь за несколько шагов – раколовка пролежит на дне пустая и приманка не тронута…
У всех шапкинских ребят имелись свои раколовки: у кого одна, у кого две, а у Андрейки – много. Потому что Андрейка был великий раколов, а недавно отыскал себе такое место – прямо рачья столица.
Одно плохо – идти туда очень уж далеко, и дорога тяжелая – все по кустарнику да по зарослям…
В этот раз получилось, что с собой пришлось взять Читаку – человека книжного, дохлого, к тяжелым походам не приспособленного. Рюкзачище навесил – корову можно засунуть, на голове громадная шляпа держится на ушах, штаны чересчур велики – волочатся…
Сам Андрейка нес все только нужное: тяжелую связку раколовок и кошелку с кое-какими харчами.
Они тронулись в путь пораньше, чтобы прийти на место до самой жары: солнце только еще вышло из-за леса, грело слабо, роса еще не просохла, и тапки сразу промокли в высокой лесной траве.
Впереди лежала трудная дорога, – сквозь густые джунгли ивняка и крапивы, переплетенные лианами колючей ежевики.
– Если кто какое-нибудь место первый откроет, то имеет право название для него придумать, верно? – рассуждал Андрейка. – Я своё решил назвать так: Берег Синих Раков!
– Каких еще синих? – недоверчиво переспросил Читака. – Таких не бывает…
– Не бывает… – усмехнулся Андрейка. – А зачем я тебя веду? Чтобы ты своими глазами увидал, какие бывают синие раки! Они не совсем синие, как вот… небо! Но синеватенькие, голубоватенькие такие… Огромадные, как… морские! Поменьше, конечно… но клешни у них как прямо ножницы: так и шевелят ими во все стороны, даже брать боязно, того гляди укусит! А где ты ловишь, то не ловля, а кошачьи слезы.
– Кошачьи… – обиженно протянул Читака. – Я вчера семь штук поймал.
Андрейка схватился за живот:
– Сколько? Мараться не стоит! Столько штук я… в корыте наловлю! Ну-ка показывай, какие они были.
Читака честно показал половину ладони.
– Ну вот! Это так… рачьи дети. А мои – в пять раз больше. Шейка длинная, одной можно наесться, если не сильно есть хочешь… Чистые-пречистые, даже не надо их мыть, прямо вари в котле, никакой от них грязи. А твоих я знаю: чумазые они, в иле все, начнешь мыть, никак до чистого не домоешься… Таких нести – срамиться только. А те – особые… дикие. Нигде таких нет.
– И много ты их налавливал? – расспрашивал Читака.
– Ужасно! Видишь, все руки покусаны? Они!
– А чего же я их не видал?
– Поели! Не веришь – спроси хоть у матери, хоть у кого. Она говорит: не таскай ты больше этих раков, ну их. Аж язык больно от них. Да частично я их там варил и ел, чтобы не тащить такую обузу. Сам увидишь: весь берег в раковой скорлупке, пройти негде… Все я наел.
– Врешь!…
– Вру? Да если б я тебе показал, сколько у нас за сараем и в огороде валяется этой скорлупы, а сколько еще ее поросенок поел, даже боимся, чтобы у него не произошло засорение желудка… А вчера, когда я у окошка последних доедал, даже два кота прибежали, сели и глядят: чего я тут ем? -Из Тюковки бежали на запах, своих я всех знаю, а те – чужие…
Отдохнувшие за ночь ноги в утренней прохладе шагали легко, весело.
Как на крыльях, ребята взлетели на гору – посмотрели вниз, на заливные луга…
– Перед их смелым взором открылся необъятный горизонт, – с восхищением произнес Читака, выпячивая свою тощую грудь и озирая луга, покрытые утренним туманом. – А вдалеке туземцы варили себе чего-то на завтрак.
И Читака показал на далекий синий дымок.
– Что за костерик там горит? – заинтересовался Андрейка. – И лошади пасутся… Пошли посмотрим? Сделаем небольшой крюк…
Сбежали обратно с горы и пошли по мокрому лугу. Сверху костер казался не так далеко, а шли до него долго, обходя тальниковые заросли и болотца.
Сбежали обратно с горы и пошли по мокрому лугу. Сверху костер казался не так далеко, а шли до него долго, обходя тальниковые заросли и болотца.
Лошади оказались тюковские. Их пас тюковский парень, толстощекий и конопатый.
Вернее, он не пас, а спал на телеге с сеном. Лошади, прыгая на спутанных ногах, паслись сами.
Андрейка и Читака с интересом осмотрели лошадей, которых в Шапкине давно не водилось. Прискакал симпатичный жеребенок с пушистым, как метелка, хвостом и начал нюхать Андрейкину кошелку.
– Харчи чует! – радостно сообщил Андрейка Читаке. – Интересно, будет он огурцы?
Он достал огурец и протянул жеребенку. Тот осторожно вынул его губами из рук и запросто схрумкал.
– Они смело кормили мустангов! – воскликнул Читака.
Парень проснулся и поднял голову:
– Привет сельхозуполномоченным! Чего это вы там жеребенку даете без моего контроля?
– Огурцы… Парень оживился:
– Огурцы? Много у нас?
– Огурцов у нас хватит… – важно ответил Андрейка. – Чего-чего…
– Дайте-ка их сюда на анализ! Может, они вредные для жеребячьих организмов?
Андрейка протянул ему раскрытую кошелку. Парень взял один огурец, осмотрел, надкусил и сморщился:
– Горький… Можете давать жеребенку. Соль есть? – А как же! Вон – в спичечном коробке…
– Хлеб у меня свой, не беспокойтесь… – успокоил ребят парень, доставая из-под изголовья краюху.
Андрейка, вынимая из кошелки куски своего хлеба, давал жеребенку, а парень хрустел огурцами, макая их в соль. Штуки три, оказавшихся горькими, он вернул назад – для жеребенка, остальные съел сам.
– Порядок! – сказал он, покончив с последним. – Хорошие в Шапкине огурцы!
– А как же! – подхватил Андрейка. – У нас климат лучше, чем в Тюковке, – чернозем…
Парень с сожалением заглянул в кошелку и спросил:
– А это там поднизом виднеется что – яблоки? Шапкинские яблоки тоже славятся! Дадите заесть?
– А чего ж… – согласился Андрейка.
Парень выгреб яблоки и начал грызть, расспрашивая ребят, куда они идут. Узнав, что за раками, он пригласил:
– Заворачивайте на обратном пути, а? Покажете свой улов… Сказку про Кедрила-обжору знаете? Это был мой предок. Раков я съедаю за раз конское ведро, без преувеличения. Не верите? Придете – увидите… Интересно! За это я выдам разрешение прокатнуться вам на лошади… Бери любую и скачи!
– Далеко можно скакать? – обрадовался Андрейка неожиданной удаче.
– А ты верхом ездил? – спросил парень.
– Нет…
– Такому ездоку дозволяется скакать безо всяких ограничений!
– А можно на жеребенке? – осведомился Читака.
– У жеребенка спина слабая, проломишь… – ответил парень. – А лошадь – на выбор! Ну как: договорились? Придете?
– Придем! – пообещал Андрейка.
За такую заманчивую штуку не жалко доловить раков и на Пастухову долю! Хоть он и сильный обжора, но в том месте и ему хватит.
– Уговор дороже денег! – напутствовал их парень. Андрейка с Читакой двинулись обратно в гору.
В мокрой луговой траве тапки совсем промокли и хлюпали.
– В другой раз надо будет побольше чего-нибудь жеребенку захватить, – сказал Читака. – У меня было три пышки, я отдал той пестренькой лошадке…
– Ничего, зато груз полегчал! – бодро сказал Андрейка. – Чем меньше несешь, тем идти легче!
– А скоро придем? – спросил Читака. Андрейка разозлился:
– Приде-ом? Уже приходить задумал? Не успели отойти! Ты думаешь, раки прямо около дома тебе будут водиться?
– Спросить нельзя, что ли!… Грозный какой…
– Я не грозный, а не люблю таких людей… нытики которые!
– Я не нытик, а спросил только… – оправдывался Читака.
Взглянув из-под горы на то место, откуда заметили дымок, Читака вздохнул, воскликнул:
– Они стремглав двинулись к вершине! – и начал пыхтя взбираться.
Взобравшись обратно на гору, Андрейка с Читакой сначала долго шли песками среди маленьких саженых елочек, где идти было сухо, но очень тяжело: ноги увязали в рыхлых песках и солнце припекало, а елочки еще не доросли до настоящей тени…
Читака начал выдыхаться и отстал. От духоты и усталости у него даже уши отвисли, поэтому шляпа стала велика и съезжала на глаза… Но когда Читака совсем уж выбивался из сил, он восклицал для подбадривания себя:
– Они все шли и шли по пустыне! Или:
– Перед их безбрежным взором тянулись пески!
От этого сил у него сразу прибавлялось, и он начинал шагать заметно быстрее.
Когда наконец пески кончились и путешественники спустились в прохладную тенистую низину к реке, Читака вовсе повеселел.
– Короткой дорогой пойдем!… – объявил ему Андрейка. – Не по берегу. Срежем угол, а то речка тут петляет загогулинами всякими…
Идти короткой дорогой Читака согласился с охотой.
Переход через лес он совершал с удовольствием, хотя в чаще то рюкзак у него зацеплялся, то шляпа падала, то сам проваливался в яму, скрытую зарослями шиповника и кипрея, не успев договорить:
– Он стремглав перескочил через…
Выбравшись из ямы, он ощупывал шишки и царапины, держась за живот.
– Ох, чуть печенки не оторвались! Хорошо, что там не торчало чего-нибудь острого!…
– Сейчас нужно решить, как дальше пойдем… – размышлял Андрейка. – Напрямик или сделаем еще один крючок?
Читака испугался:
– Зачем еще крючок? Не нужно никакого крючка… Напрямик.
– Да тут недалеко один мальчишка засел – Куриная Слепота звать…
– Знаю Куриную Слепоту! Кто же его не знает? А зачем он засел?
– Огород сторожит. Тут у них, где раньше кордон был, огород остался. Они его все сажают, а он сторожит…
– Еще Куриная Слепота будет дорогу заграждать? Я дам!
Читака воинственно зашагал по тропке вперед.
– Да он не сам, конечно! Кто боится Куриную Слепоту? Но у него три собаки есть: Бобик, Муха и Пират… И он на всех напускает этих собак… Читака приостановился:
– Эх, надо было раньше это место пройти, когда он еще спит.
– Когда он сам спит, собаки не спят, – пояснил Андрейка. – Потом собаки ложаться, он просыпается. А кто мимо идет, он будит их и напускает… Поэтому ни днeм, ни ночью там нет проходу… Да ладно! Найдем по толстой палке…
Но Читака стоял не двигаясь и о чем-то думал. Потом спросил:
– Сказать тебе один секрет? Ты никому не разболтаешь?… У меня с детства есть такая черта… бояться собак!
– Больших? – уточнил Андрейка.
– Всяких… Больших я боюсь больше, средних не очень, а совсем маленьких не боюсь! Их я ударяю могучим ударом своей ноги!
Желая показать, как он ударяет маленьких собак, Читака изо всех сил пнул куст, но попал по скрытому там пеньку, зашипел от боли, сел и начал щупать ногу… Нога оказалась цела, и Читака радостно ухмыльнулся:
– Хорошо, что там не оказалось чего-нибудь железного!
У Куриной Слепоты только одна собака была маленькая, а остальные – средние, поэтому решили идти в обход.
Обход был такой длинный, что получился даже длиннее, чем вся дорога до Берега Синих Раков. От самых огородов, где засел со своими собаками Куриная Слепота, тянулись пеночкой тонкие болотца, а перемычка между ними, где можно перейти на другую сторону, никак не обнаруживалась. Лезть через топь вброд Читака наотрез отказался, даже пробовать не захотел, заявив, что шел не в болотах утопать, а раков ловить.
– В другой раз попробуем, – согласился Андрейка. – Веревку возьмем. Я первый полезу… Если начну совсем утопать, ты меня вытащишь. А то будем разбрасываться: то да это… и ничего не поймаем.
Они пошли дальше, увязая в грязи, спотыкаясь о кочки, попадая в какие-то ямки, долго продирались сквозь непролазные джунгли ивняка, жгучей крапивы, колючего шиповника. А комары, которые повсюду давно пропали, видно, все собрались сюда! Даже Андрейка измучился в этой чаще, а про Читаку что и говорить: он спотыкался обо все палки, ухал во все ямки, запутывался без конца в ежевичных лианах, и, чтобы поддержать в нем бодрость и веселое настроение, Андрейка вспоминал разные смешные и позорные случаи из жизни Куриной Слепоты, когда тот еще был жителем Шапкина.
– Раз Куриная Слепота вырастил мичуринскую клубничину с яблоко… Все ждал, когда она больше покраснеет, а как совсем покраснела, сороки ее и склевали!…
– Кхи-кхи-кхи-кхи! – веселился сзади Читака.
– Раз начал он чай пить, да заснул, да носом в блюдце и нос ошпарил!
– Кхи-кхи-кхи-кхи! Врешь!
Еще рассказал Андрейка, как Куриная Слепота хотел посмотреть на ферме барана, приоткрыл низенькую дверку в овчарню, заглянул, а баран выскочил и ахнул его своим лбом; как он чуть не утонул в яме с бардой; как начал копить деньги и прятать в коробку под буфетом, а мышь залезла и переела их в мелкие клочки.