Первым Софи поприветствовала Алека поцелуем в щеку, потом повернулась и улыбнулась Джону и Гилу, которые улыбнулись ей в ответ, как мальчишки, у которых бушуют гормоны.
Риган представила ее Джеку:
— Это моя лучшая подруга, Софи Роуз.
Софи улыбнулась Джеку и поздоровалась, но больше не обращала на него ни малейшего внимания. Это еще больше подогрело его интерес. Джек не привык к тому, чтобы женщины его игнорировали. Он любил их, а они любили его. Алек называл его бабником, но Джек так не считал. Он просто не верил в длительные отношения, и если для его друзей брак был приемлемым, то для него — нет. Ему нравилось быть свободным, делать, что он хотел и когда хотел, и Джек был уверен, что женщины, с которыми он встречается, понимают это. Правда исключала осложнения. Большинство женщин и мужчин были того же мнения.
Джек оценивающе наблюдал, как Софи садится за стол рядом с Гилом.
— Гил, терпеть не могу просить… — начала Софи.
— Все, что угодно, солнышко.
— Ты не мог бы снова проверить мою квартиру?
— Ну конечно. Ты же знаешь, я все для тебя сделаю. А как насчет твоего офиса? Думаешь, там тоже нужно хорошенько пройтись по закоулочкам?
Она несколько секунд поразмышляла над этим и собралась уже отказаться, поскольку это было бы чересчур обременительно, но Риган подтолкнула ее и прошептала:
— Это ведь не повредит, правда?
— Да, ладно. Я была бы признательна, если бы ты смог проверить и мою кабинку. Когда тебе удобно?
— Как насчет завтра, около четырех? Начну с твоей квартиры, — объяснил он. — И если ты сможешь подождать, я смогу прошерстить твой офис в понедельник вечером, после пяти. Тебе подходит?
— Да, — кивнув, ответила Софи. — Большое тебе спасибо. Даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя.
Он смешно поводил бровями:
— Мы что-нибудь придумаем.
Софи засмеялась.
— Пошли, Риган. Корди застряла в баре с двумя амбалами. Они пугают других посетителей.
Алек придержал дверь открытой для жены и ее подруги, улыбаясь чему-то, что сказала ему Риган, проходя мимо, и уже в дверях Софи бросила взгляд через плечо на Джека:
— Было приятно познакомиться с вами.
Проклятье. Ее призывная улыбка произвела невероятный эффект, и Джек решил, что она сделала это специально. От изумления у него отвисла челюсть.
Она ушла прежде, чем он смог придумать ответ. Джек несколько секунд пялился на дверь, пока пытался вспомнить, как закрывается рот. Наконец он пришел в себя и повернулся к Гилу, чтобы спросить, встречается ли Софи с кем-нибудь.
Развалившись на стульях, Джон и Гил смотрели на него и ухмылялись, как идиоты.
— Что? — рявкнул Джек.
— Она хорошенькая, согласись, — сказал Гил.
— Хорошенькая, — согласился Джек.
В этот момент вслед за Алеком в комнату вошли Вудс и Занер. Оба копа выглядели, как владельцы тату-салона. Их руки и шеи были покрыты немного выцветшими рисунками. У Вудса в руках было две бутылки пива, а Занер нес чашку с кешью [40].
— Что тут происходит? — поинтересовался Занер, когда Джон рассмеялся.
— Джек только что познакомился с Софи, — объяснил Гил.
— Да? Только что? — расплылся в улыбке Занер.
— Она не замужем, — вдруг вставил Джон.
— И Риган говорит, что сейчас она ни с кем не встречается. Заинтересовался?
Джек отодвинул стул, но не сел.
— Что с ней не так?
— Он не знает? — удивился Занер.
— По всей видимости, нет, — догадался Вудс.
— Что с ней не так? — повторил Джек. — Она была замужем три или четыре раза? Отпущена под залог по обвинению в убийстве? Что?
— Она никогда не привлекалась, — заверил Алек.
— Она добропорядочный гражданин, — добавил Джон.
— Она просто прелесть, — внес свою лепту Вудс.
— И? — напирал Джек, ожидая контрольного в голову.
— И она красотка, мужик, натуральная красотка, — высказался Занер.
— И ее зовут Софи Роуз, — сказал Алек.
Он уже хотел объяснить, что Роуз — это не второе имя Софи, но Джон покачал головой и поднял руку:
— Секундочку. Не торопись…
Джека вдруг передернуло.
Джон разразился смехом, откинулся на спинку стула и поднял руки вверх:
— Ну, наконец-то.
Джек нахмурился:
— Черт бы тебя… Она дочь Бобби Роуза?
— Агент ФБР из него просто никакой, — протянул Вудс.
— Джек догадался быстрее тебя, — напомнил ему Занер.
— Если бы ты мог видеть свое лицо, Джек, ты бы решил, что у тебя удар, — сказал ему Гил.
Джек упал на стул. Он выглядел ошеломленным.
— А зачем нужно проверять ее квартиру? Ты ищешь жучки?
— Угадал, — ответил за Гила Джон.
— И каждый раз, когда я ищу, я их нахожу.
— Кто их устанавливает? — спросил Джек.
— Я пытался это выяснить, — ответил Алек. Он уже не улыбался. — Ни одно из агентств не признается, но я догадываюсь, …
— ФБР? — предположил Занер.
— Нет, определенно не ФБР, — решительно ответил Алек.
— Я думаю ЦРУ, — кивнул Вудс.
— Не может быть, — возразил Джон. — Это НУ США. Да, определенно, НУ США.
— АТО[41], - заявил Гил. — Однозначно, АТО.
— УКПМ[42], - сказал Вудс.
— Это еда и лекарства, идиот, — рассмеялся Занер.
— Моя догадка не связана ни с чем из выше перечисленного. Так мы играем в карты или как? — сменил тему Алек.
Джон раздавал первым. Он взглянул на Джека и спросил:
— Ты все еще хочешь узнать номер ее телефона?
Джек не ответил.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Нам с Эриком удалось собрать несколько образцов крови.
Люди не охотились на полярных волков, поэтому они были относительно доверчивы. Они пристально смотрят, но не убегают и не нападают. Волки любопытные существа, а наш запах, должно быть, будит их интерес.
Вчера был печальный день. Умер один из щенков Люси. Хотя нам было интересно узнать причину, Брендон настоял, чтобы мы не вмешивались. Он хочет понаблюдать за активностью стаи, а это касается и потерь, поэтому мы не будем делать вскрытие. Рики перенес это довольно мужественно, он ушел из лагеря за добычей, будто ничего и не произошло.
В крови, которую изучали мы с Эриком, был гормон, который я еще не смог идентифицировать, и у Рики, похоже, высокий уровень содержания этого гормона. Я хочу хорошенько в этом покопаться.
Брендона не интересует наше открытие. Он кажется немного встревоженным любыми действиями, которые не одобрил заранее. Кирку все это безразлично. Каждый вечер он пишет подробные заметки о каждом члене стаи.
Я тоже пишу в своем дневнике так часто, как могу. Не могу дождаться, когда же начну собственные эксперименты, но мне придется подождать до начала глубокой зимы.
СЕМЬ
СОФИ НЕ МОГЛА ВЕРНУТЬ ЧАСЫ, ПРОВЕДЕННЫЕ с Уильямом Харрингтоном, но чувствовала, что перед ней должны, как минимум, извиниться. После забега она больше часа убила на его поиски.
Вернувшись в то утро домой, Софи попыталась дозвониться Харрингтону на домашний телефон. Щелкнул его автоответчик, и она оставила сообщение с просьбой перезвонить. Софи старалась, чтобы ее голос звучал встревоженно, а не сердито. Но она сердилась. Как кто-то может быть таким невоспитанным? И что теперь с ужином в понедельник вечером? Судя по всему, отменяется.
В воскресенье утром от него все еще не было ни слуху, ни духу. Она опять набрала его домашний номер. После двух гудков раздался механический голос, заявивший, что этот телефонный номер больше не обслуживается. Софи решила, что, наверное, набрала не тот номер, но, когда позвонила во второй раз, услышала то же самое. Затем она позвонила ему на сотовый и услышала еще одно механическое сообщение. Больше не обслуживается.
Оставался веб-сайт Харрингтона. Когда она просматривала его в поисках информации о Харрингтоне, то обнаружила, что он предоставил посетителям место, чтобы оставлять комментарии. Она решила залезть на сайт и оставить письменное сообщение. Ввела адрес. Сайта больше не было. Она провела быстрый поиск и не смогла найти его следов. Веб-сайт, как и Харрингтон, испарился.
Вот это уже действительно было странно. Она решила предпринять последнюю попытку найти его, прежде чем бросить это дело. У нее был его домашний адрес — он дал его ей во время интервью в пятницу вечером, и, поскольку он жил не очень далеко от нее, Софи решила прогуляться до его дома, постучать в дверь и потребовать ответы на парочку вопросов.
Кондоминиум[43] Харрингтона находился намного дальше, чем ей казалось. Она забыла переобуть туфли на трехдюймовых каблуках, поэтому через сорок пять минут ее ноги отчаянно болели, и ей пришлось потратить двадцать баксов на такси.
Харрингтон жил в первоклассном районе. Его дом был гладким и современным, со светоотражающими тонированными окнами. Внутрь ее пустил швейцар, одетый в безупречную серую униформу. Короткий коридор вел в роскошный вестибюль с мраморными полами и стенами, покрытыми белым полотном. Чересчур мускулистый коротко стриженный мужчина в возрасте тридцати с небольшим, заметив ее приближение, поспешил за гранитную стойку, на бегу поправляя галстук.
Она подумала, что он бывший военный или культурист. Он напомнил ей Блуто[44] из мультфильма «Моряк Попай». Его глаза, казалось, слишком малы для его головы, а голова казалась слишком маленькой для его широченных плеч и огромных ручищ. Портье должны быть дружелюбными, но Блуто, по-видимому, не читал инструкцию с описанием рабочих обязанностей. Он уставился на нее с каменным лицом и ждал, что она скажет. Одет он был опрятно — в темные брюки и полосатую рубашку. Софи решила не быть предвзятой. Вполне возможно, он входил в группу охраны здания и просто замещал настоящего портье.
Система безопасности впечатляла. Софи увидела камеры, помещенные в специальные отделения в каждом углу потолка, высотой в четырнадцать футов. Наверное, где-то за дверью, позади стойки, находился центр безопасности, где компьютеры записывали каждого входящего в здание человека.
— Вам чего? — спросил он неожиданно приятным голосом, который совершенно не вязался с его хмурым видом.
— Здравствуйте, не могли бы вы позвонить в квартиру Уильяма Харрингтона и сказать, что с ним хочет поговорить Софи Саммерфилд?
— Его нет, — проговорил он, глядя через ее плечо на коридор, ведущий на улицу.
Софи не могла понять, то ли этот нетерпеливый мужик не хотел особенно утруждаться, то ли Харрингтона действительно не было дома.
— Пожалуйста, просто позвоните и убедитесь, что его действительно нет.
— Его нет дома. — Голос его перестал быть приятным.
Однако нахмуренный вид мужчины ее не волновал.
— Вы не знаете, когда он вернется?
— Нет. — Он опять посмотрел на вход.
Неужели он волновался, что швейцар заметит его грубость? Впрочем, он не выглядел как человек, которого беспокоит мнение других людей.
— Не хотите оставить сообщение?
— Нет, думаю, я подожду здесь до возвращения мистера Харрингтона.
— Об этом не может быть и речи.
— Почему?
— Мистера Харрингтона еще долго не будет дома. Он собрался и уехал в Европу. Он не сказал, когда вернется.
— Почему вы не сказали мне это в самом начале, когда я…
— Мы заботимся о конфиденциальности наших жильцов.
— Я могу как-нибудь связаться с мистером Харрингтоном? У вас случайно нет его расписания или, быть может, вы знаете, где он остановился в Европе?
— Нет, не знаю. А если бы и знал, то не рассказал бы ни вам, ни кому-либо еще. Как я уже сказал, мы заботимся о конфиденциальности жильцов. — И добавил без запинки: — Хотите, чтобы я показал вам выход?
Софи поняла намек. Она не ответила ему, просто развернулась и ушла, раздумывая, не рассказать ли швейцару о грубости мужика, стоящего за стойкой. Но что он может сделать? Наверняка ему уже известно, что этот человек грубиян.
Софи чувствовала, что выложилась на все сто. Теперь ее дела с Уильямом Харрингтоном официально закончились.
Софи перерыла всю сумочку в поисках мелочи. У нее хватало денег на такси до дома, но если она их потратит, то неделю будет на мели, и, естественно, ей не хотелось потом брать из “заначки”, которую она припрятала в шкафу. Софи решила, что ей полезно пройтись. Кроме того, по дороге можно было рассматривать витрины.
Когда она открыла парадные двери своего дома, ее уже ждал Гил, хотя трех еще не было. В ее кондоминиуме не было такой системы безопасности, как у Харрингтона, но, по мнению Софи, тут было вполне безопасно. Не было камер в каждом углу, но были швейцар, хорошие замки и рабочая сигнализация.
Швейцар знал Гила и позволил ему подождать в вестибюле. Когда она вошла, он читал «Нью-Йорк Таймс».
Найти жучки не так просто, как это показывают в кино. Требовалось время и знание дела. К счастью, Гил был профи и знал, где искать, но этого ему было мало. Он всегда проверял и перепроверял все возможные тайники. Обычно все проходило незатейливо. Она включала телевизор и валялась на диване, пока он не заверял ее, что все чисто. Пока он искал, никто из них не произносил ни слова.
На этот раз Гил нашел три устройства. Два из них он назвал стандартными, но такого, как третье, он еще ни разу прежде не видел. Он сказал ей, что Алеку было бы интересно на него посмотреть.
Когда Гил закончил, было уже начало седьмого, и Софи бросилась наряжаться для свидания. Ее кавалер заехал за ней в семь. Она обещала пойти на благотворительный вечер с Джеффри Оукли — ее другом, с которым они частенько куда-нибудь ходили вместе. К тому же он сопровождал ее на мероприятиях, когда она ни с кем не встречалась и нуждалась в паре. Джеффри был таким же сладким и таким же мягким, как зефир, и многие годы он был безнадежно влюблен в Риган, но теперь, когда она была замужем за Алеком, его чувства перешли на Корди. Он регулярно говорил о своей любви к Корди, а Софи сочувственно слушала.
Интимная жизнь самой Софи была бесплодной пустошью, но ее это не напрягало. Сейчас ей не хотелось осложнять свою жизнь любовными отношениями.
В ПОНЕДЕЛЬНИК УТРОМ НАЧАЛИСЬ телефонные звонки. Софи даже не успела положить сумочку в ящик стола своей кабинки, как раздался первый звонок.
— Софи Роуз? — прошептал ее имя приглушенный голос.
— Софи Саммерфилд, — поправила она. — Кто это?
— Тебе от меня не скрыться.
— Кто это? — решительно повторила она.
— Твой отец взял мои деньги, но ему с ними не удрать.
— Скажите это полиции, — предложила Софи.
Она собиралась повесить трубку, когда он сказал:
— У меня есть идея получше.
«Не спрашивай, — сказала она себе. — Не спрашивай».
— И что же это может быть?
— Я сделаю тебе больно. Скоро, Софи. Очень скоро. И тогда твой отец узнает, что значит проигрывать.
Бросив трубку на рычаг, Софи упала на стул. Это было что-то новенькое. Всякий раз, когда ее отца в чем-то обвиняли, звонящие угрожали расквитаться и требовали передать сообщение ее драгоценному папаше. Этот звонок казался более зловещим, и Софи не знала, что с этим делать.
Она решила сконцентрироваться на работе, пока не перестанет нервничать. Этот жуткий звонок испугал ее, а такого не случалось уже давно. Успокоившись, она сможет понять, что делать дальше.
Первым на повестке дня был Уильям Харрингтон. Она направилась в кабинет Биттермана, чтобы сообщить о случившемся. Но то, что должно было занять пять минут, заняло пятнадцать, потому что, едва она начала говорить, уже не могла остановиться. Чем дольше она говорила, тем больше злилась. Биттерман дал ей закончить яростную речь о бесполезной трате ее времени, пока сам наслаждался холодным «Рутбиром Келли», затем преподнес ей еще две идеи, чтобы заменить статью о Харрингтоне.
Биттерману захотелось обсудить каждую подробно, поэтому, когда она вернулась в свою кабинку, на коммутаторе ее дожидались три сообщения. Два были от Риган, и одно — от Корди. Все три были отмечены как срочные.
Ее подруги оставили сообщения еще и на сотовом Софи, но она не смогла их прослушать, потому что ее вызвали в производственный отдел для решения кое-каких вопросов. Когда она вернулась к своему столу, ее окликнул Биттерман. На сей раз он использовал ее имя, что могло означать только одно: что бы там ни было, это было плохо.
Гари пытался последовать за ней, но Биттерман отмахнулся от него, втащил Софи в свой кабинет и закрыл дверь перед носом Гари.
Телевизор ревел. Он выключил звук и сказал:
— Это просто хит дневных новостей.
— Что? — недоверчиво спросила она.
— Идет пресс-конференция, — ответил он, кивнув в сторону телевизора.
Софи поняла, что он скажет, раньше, чем следующие слова слетели с его уст:
— ФБР только что назвало твоего отца подозреваемым.
Опять.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Рики стал весьма предсказуемым. Он отправляется за добычей с другими самцами в одно и то же время каждый день и примерно в одно и то же время возвращается. Однако сегодня его не было всего один час. Вернувшись в логово, он был возбужден и разбудил щенков. Другие самцы беспокойно кружили вокруг логова. Они знали, что что-то не так.
Рики встал перед логовом спиной к щенкам и уставился на север. На таком расстоянии мы ничего не могли увидеть, но в бинокль разглядели медведя где-то в полумиле от логова. Когда медведь приблизился, Рики зарычал. Другие самцы последовали его примеру. Приблизительно в сотне футов от логова медведь остановился и встал на дыбы.