Это доказал Фисник, по доброте душевной решив сделать мне приятное – дать отдохнуть. На пятый день, стоило нам завершить настройку основного блока управления капсулами для анабиоза, похлопал меня по плечу, заставив побеспокоиться – вдруг накладка отвалится, рука-то у него не легкая, – и сказал:
– Ну что, Есь, пошли. Я тебе покажу место, которое положено посещать любому нормальному мужчине, чтобы не испытывать напряжения и жизненного негатива.
Я сразу напряглась в ожидании очередного подвоха, а вот мой провожатый, наоборот, испытывал предвкушение и явное нетерпение, пока мы поднимались на верхние этажи.
Перемещаясь по кораблю, я поглядывала на мужчин уже без прежнего страха. Они только на первый взгляд не привычного к расе илишту тсарека были похожи, а на второй – находилось множество отличий. Даже удивительно, но многих я узнавала в лицо, особенно тех, с кем приходилось часто встречаться в коридорах или столовой, работая в одной смене. Экипаж этого корабля, как, впрочем, и всех остальных, работал круглосуточно – в три смены, и только мы с Фисником и два техника отдыхали восемь часов в сутки, два из которых лично мне приходилось тратить на изучение новой информации.
Передернув плечами из-за нестерпимо чесавшейся между лопатками кожи, я уставилась на светящуюся непрозрачную переборку, вдоль которой мы направлялись к двустворчатым дверям. В этот момент из них как раз выходили Шеран Адива и Тарий Биана. Мы с Фисником отскочили к стене и вытянулись в струнку перед старшими офицерами. Оба, равнодушно мазнув по нам взглядами, прошли мимо, оставив за собой шлейф умиротворения и душевного покоя. Так, похоже, здесь какое-то место для релаксации или медитации имеется.
Проводив глазами спины эсаров, мы с Фисником облегченно выдохнули и, нажав на консоль входа, прошли внутрь. Я в недоумении уставилась на длинный коридор, сияющий белизной, с множеством кабинок, в которых горел яркий свет, но за непрозрачными панелями метались странные тени, однако ничего не было видно. Непонятно, что там происходит.
Лека провел меня к одной из кабинок, консоль на двери которой светилась зеленым светом, и, открыв дверь, подтолкнул внутрь. Сам сразу прошел в соседнюю кабинку, отделенную прозрачной перегородкой, и я отметила их идентичность. С другой стороны кабинки темная стена, позади – входная дверь, напротив – еще одна, а внутри оказалось странное, судя по всему, многофункциональное белоснежное кресло. Я растерянно посмотрела на Фисника, который (видимо, специально для меня) демонстративно уселся в такое же кресло и положил ноги на подставки, слегка приподнимающие их и немного разводящие в стороны. Очень-очень странное кресло… Я уселась в него так же, как Фисник, нажала на консоль под рукой, следуя его же указаниям, и принялась ожидать, что же будет дальше. Наставник ухмыльнулся, помахал рукой и, зачем-то расстегивая штаны и куртку, активировал разделяющую нас панель, чтобы стала непрозрачной.
С другой стороны донесся странно высокий крик, приглушенный перегородкой, потом снова стало тихо. Я занервничала от неопределенности и неизвестности, и в этот момент, заставив меня вздрогнуть, дверь напротив отъехала в сторону, явив шокирующую картину.
В кабинку, бесшумно ступая, вошла женщина. Полностью обнаженная! Высокая – может, чуть-чуть выше меня. С черными длинными волосами, поднятыми в тугой высокий хвост на макушке.
Интересная женщина, я даже залюбовалась ее высоким гладким лбом, характерными ушками, от которых начинают расти волосы, красиво подчеркивая тонкую длинную шею и изящные плечи. Лицом красотка, в принципе, похожа на мужчин-илишту, но с более тонкими нежными чертами. Кожа цветом напоминает мою до трансформации – кофе с молоком. Такая же внушительных размеров полная грудь – как по мне, так слишком большая, но на вкус и цвет, как говорится…
Но меня не внешность иномирянки поразила, а сам факт появления… биоробота. Великолепное создание – внешне не отличишь от живого, но я же тсарек и эмпат, а эта «женщина» никаких чувств и эмоций не испытывает – абсолютно пустая. Такое может быть только у робота. Уровень технологии производства «изделия», безусловно, высокий, но эмпата не обманешь.
Дамочка-робот мягкой грациозной походкой направилась ко мне, положила ладонь мне на грудь, затянутую в три слоя маскировочной одежды и ласково мырлыкнула, зазывно поглядывая на меня: «Что желает мой господин? Любое твое желание – для меня закон, о сильнейший, мудрейший, сексуальнейший из мужчин. Ты – само совершенство, и я мечтаю исполнить любую твою прихоть».
Подхватила мою безвольную от культурного шока руку и положила на свою полную грудь, прижимая и поглаживая. Я ощутила, что она теплая и мягкая, кожа у нее шелковистая… как у меня… была… В следующий момент ее вторая ладонь переместилась ко мне в промежность… в поисках того самого органа, которого у меня нет.
Сначала я вновь восхитилась совершенством данной модели робота, потому что на ее идеальном бесстрастном лице отразилось своеобразное недоумение: похоже, процессор робота подвис, не обнаружив главного рабочего инструмента. Затем, оттолкнув ее от себя, я рванула из кабинки. Выскочив наружу, привалилась спиной к закрывшейся двери и выдохнула от неловкости и смущения. А потом почувствовала дошедшую до меня волну чужого удивления. Медленно обернулась и уставилась на второго пилота – эсина Лоренка Сарная, как его назвал Фисник в столовой. Так вот Лоренк сейчас наверняка гадал, что заставило меня с такой скоростью выскочить из кабинки.
Я сглотнула, смачивая внезапно пересохшее горло, и быстро произнесла: «Очень горячая женщина…»
Безволосые надбровные дуги Лоренка переместились на лоб, а я, пожав накладными плечами, быстро ретировалась из этого «волшебного» места. И пока шла по коридору, спиной чувствовала задумчивый взгляд второго пилота.
Мысли продолжали крутиться вокруг этой комичной сценки. Похоже, окружающие меня мужчины знатно повернуты на своей мужественности и превосходстве, скажем так. Не удержалась и, опустив голову, от души похихикала над ситуацией, в которую по незнанию угодила. Помедитировала, называется… расслабилась по полной!
Зато наконец увидела, как выглядят их женщины. Не слишком-то я от них отличаюсь.
Глава 10
В столовой почти никого не оказалось, и мне повезло плотно поужинать в спокойной приятной обстановке, не чувствуя всеобщего презрения и других чужих эмоций. Прав был отец, когда заставлял не отгораживаться от них, и сейчас мой мозг свыкся наконец с постоянным чужеродным фоном, выделив ему пространство. Но все-таки здесь этих эмоций слишком много, а во избежание опасности приходится прислушиваться постоянно.
Сегодня мы с Фисником закончили монтаж оборудования к приему капсул с женщинами, справившись за семь суток. После посещения местного роботизированного «борделя», перед встречей с наставником я беспокоилась, опасалась, что как-либо себя выдала. Но Фисник лишь весело поинтересовался, устроили ли меня женщины илишту. В ответ я усердно закивала головой, смущенно опуская взгляд в пол. А остальным членам экипажа до меня не было никакого дела, каждый занимался своей работой.
Выходя из столовой, я неожиданно столкнулась с проходившим мимо илишту и, пока летела к переборке, а потом от нее же и отлеплялась, каким-то образом удержавшись на ногах, по нашивкам и темной коже гиганта определила, что мне «повезло» встретиться с бойцом из штурмовой группы. Черный громила, чтоб его, совершенно не обращая на меня внимания, пошел дальше, словно насекомое смахнул. Потерла плечо и локоть – сильно же я приложилась – и направилась в каюту уже с испорченным настроением. Мужики – что с них взять…
Я не единожды замечала, как эти боевые товарищи затевали споры или даже небольшие, но жестокие драки, иногда и в столовой. И если в первые дни внутренне содрогалась от отвращения и страха, то илишту радовались, что скука и каждодневная рутина немного развеялись. Но ко всему привыкаешь, вот и я к чисто мужскому миру привыкала, даже начала находить некоторое развлечение в изучении окружающих. У меня появились «фавориты» и «неудачники», и каждый раз, когда наблюдала очередную стычку, болела то за одних, то за других. Для разнообразия.
Из-за поворота вышел адъютант старпома эс Ари Гайда и, заметив меня, радостно ощерился, останавливая жестом. С замирающим сердцем уставилась на него в ожидании. Ох, чувствую, постель меня долго не дождется, еще и ладонь зачесалась – значит, предстоит срочное дело. Из-за того что приходилось много работать руками, они стали более жесткими, и, кроме того, на них начали расходиться возникшие во время трансформации «швы». Скоро кожа начнет отпадать кусками, и пойдет процесс очищения с ладоней.
Эс Ари Гайда остановился напротив, и я, задрав голову, уставилась ему в глаза. К зеркальным бриллиантам илишту привыкла, и прежнего восторга и ступора у меня они уже не вызвали – налюбовалась. Даже научилась извлекать пользу, всматриваясь в отражение и следя за выражением своего лица. Чтобы выглядеть строго и неприступно, делала его эдаким… мужским (в моем понимании) – хмурила брови и поджимала губы-сардельки, насколько позволяла ороговевшая кожа. Эс Ари усмехнулся, отметив мои жалкие попытки выглядеть представительно, учитывая тот факт, что я ему в лучшем случае до плеча макушкой доставала. Потом ехидно выдавил:
Эс Ари Гайда остановился напротив, и я, задрав голову, уставилась ему в глаза. К зеркальным бриллиантам илишту привыкла, и прежнего восторга и ступора у меня они уже не вызвали – налюбовалась. Даже научилась извлекать пользу, всматриваясь в отражение и следя за выражением своего лица. Чтобы выглядеть строго и неприступно, делала его эдаким… мужским (в моем понимании) – хмурила брови и поджимала губы-сардельки, насколько позволяла ороговевшая кожа. Эс Ари усмехнулся, отметив мои жалкие попытки выглядеть представительно, учитывая тот факт, что я ему в лучшем случае до плеча макушкой доставала. Потом ехидно выдавил:
– Хотел Фисника вызвать, но и ты справишься. Эсар Шеран приказал проверить кабели в третьем секторе, в медотсеке сканер замыкает. Техники сказали, где-то обрыв… наверное.
– А почему я? Это не наша работа. Я, конечно, справлюсь, но ведь не в нашей компетенции…
– Хочешь поспорить – сходи к эсару Шерану, – тут же зло перебил Ари. – Уверен, он с интересом выслушает твои жалкие попытки отвертеться.
Больше не слушая моих возражений, эс гневно хмыкнул и, оттолкнув плечом меня с пути, пошел в столовую. А я прошипела ему вслед: «Гадский гад!»
Спорить с Шераном мне не очень улыбалось, поэтому тяжело вздохнула, мысленно прощаясь с теплой удобной кроватью, и поплелась на нижнюю палубу. Прежде чем приступать к новому заданию, надо сначала забрать свои инструменты: их я оставляла всегда в одном месте.
Часа два я лазила по узким служебным туннелям с множеством кабелей с диодным фонариком, освещавшим окружающее пространство голубоватым мерцающим светом. Проверила, наверное, километры кабелей, подключаясь поочередно к каждому в попытке выяснить, какой из них относится к сканеру. Медицинский и частично жилой отсеки обслуживал третий сектор, где я сейчас находилась, поэтому гадский Ари доверил наладку оборудования мне, чужаку. Вообще, на корабле существовала интересная система защиты и распределения по отсекам и «пальцам». К любым внутренним системам «кисти» корабля требовался специальный допуск, да и добраться до самых верхних уровней, на которых осуществлялся общий контроль и управление этой махиной, было не так-то просто, как могло показаться на первый взгляд.
Как-то раз, проходя с Фисником мимо рубки, я увидела визуализированный образ управляющего всеми системами корабля головного компьютера «трех семерок» – голограмму, немного похожую на командора Яната Дину. Черная голова и белоснежный офицерский китель с пробегающими голубоватыми энергетическими «ручейками». Фисник назвал эту голограмму – «седьмой». Согласно прототипу исходной программы, созданной для управления кораблем. С того дня и я мысленно главную программу так называла.
За любыми работами, проводившимися на «трех семерках», следил «седьмой», и мне часто приходилось запрашивать его разрешение на какие-либо изменения или действия с оборудованием или настройками. «Седьмой», как мне казалось иногда, совместно с другими членами экипажа страдал мужским шовинизмом и усердно тренировал мои нервы. Вот и сейчас я продвигалась вдоль туннеля на четвереньках и препиралась с «седьмым» в попытках призвать его не вредничать и «пальцем» показать, где происходит замыкание, или хотя бы намекнуть, какой из кабелей – от медицинского сканера.
– «Седьмой», зараза такая! Покажи, где этот проклятый звездами кабель! – завопила я, стукнувшись лбом в очередной раз и поражаясь, как здесь илишту лазают: они же крупнее и выше меня в полтора раза. – Иначе, клянусь звездами, вместо меня сюда притащится какой-нибудь зануда-илишту – и тебе не поздоровится. Он своей тушей еще чего-нибудь здесь оторвет или сломает – и пострадаешь прежде всего ты!
Честно говоря, страшно было в одиночестве мыкаться по темным узким и, как мне сейчас казалось, бесконечным туннелям, и я болтала, обращаясь к компьютеру, чтобы нарушить гнетущую тишину, пытаясь заглушить странные звуки, лишь добавляющие страху.
Наконец «седьмой» сжалился надо мной, и над одним из кабелей чуть резче вспыхнул энергетический силовой поток. Бормоча благодарности, я устремилась едва ли не ползком к вожделенному объекту. К моему искреннему изумлению, он был поврежден, точнее, часть проводки на нем отсутствовала, и лежал в странной маленькой лужице. Похоже, отсюда и замыкание… Очистив и изолировав контакты, провела диагностику и порадовалась, что наконец закончила.
Повторно все проверив, я отметила еще парочку подобных замыканий – пришлось и остальное зачищать и приводить в порядок, а надо мной довольно вспыхивал «седьмой» – ну, хотелось в это верить. Еще пару раз останавливалась, соображая, отчего расползается проводка. Заканчивая возиться с очередным проводом, я услышала странный звук. Насторожилась и быстро закончила работу, затем села на корточки и всмотрелась в какой-то шевелящийся клубок. Снова возня, а потом странно знакомый писк – и серо-коричневая тень стрелой метнулась на меня. В последний момент я успела увернуться и откатиться в сторону. С колотящимся сердцем тут же подскочила и напряженно осмотрелась, отступая назад. Какого крибла тут происходит?
Снова писк – и множество злых голодных бусинок-глаз уставилось на меня, а из-за проводов начали высовываться… здоровые такие, зубастые шурки. Ой-ой-ой, я не трус, но боюсь грызунов, особенно голодных и способных перегрызть изолированный кабель высокой прочности!
«Спасите! Помогите! А-а-а-а…» – заорала я, хватаясь за все, что попадалось под руку, и кинулась наутек. Шорох лапок шурков усилил панику и добавил прыти. И может, все бы обошлось, однако мне на спину прыгнул шурк, я упала на пол и провалилась… в преисподнюю. Ну, это мне так в первый момент показалось, поэтому утробным басом вопила от ужаса и каталась по полу, пытаясь стряхнуть с себя шурка… Вдруг он еще на мне?!
Глаза залил слепящий свет, и в следующий момент я увидела корабельного врача эсара Нута Джаму со странным оружием в руках, напоминающим лазерный меч, а затем почувствовала, что всем телом опираюсь на чьи-то конечности. Подняла голову и увидела Тария Биану, очень свысока на меня взирающего, и в его руке вибрировал от энергетического напряжения такой же меч. Крибл меня задери, если он нечаянно его уронит – меня пополам разрежет… Я задрожала от страха еще сильнее.
Сверху, из отверстия кабельной шахты, слышался писк растревоженных шурков. Чуть в стороне метался по полу напавший на меня грызун. Увидев его, я испуганно заскулила, зато мужчины смачно сплюнули (хорошо, на меня не попали!) – настолько велико было их презрение. Тарий пнул меня под зад, отстраняя от себя, и, сняв с пояса небольшой плазмер, направил на зверька. Хлопок – и горстка пепла на полу, сразу развеявшаяся сквозняком из шахты. От грызуна ничего не осталось. Я мстительно возликовала – зубастику пришел конец! Но взглянув еще раз на мужчин, злобно смотревших теперь уже на меня, сжалась от страха – вдруг и меня сейчас так же, как несчастного шурка?..
– Э-э-э, простите, уважаемые эсары… Но там столько шурков, что скоро всей проводке корабля придет конец – это вопрос времени. Эсар Биана, по приказу эсара Адивы я устранил неисправность кабеля. Эсар Джама, можно мне проверить настройки сканера, чтобы подтвердить его рабочее состояние?
На мой торопливый монолог оба отреагировали по-разному. Джама расслабился и удовлетворенно кивнул, зато эсар Биана злобно зыркнул и облил морем презрения – за страх перед шурками, наверное, – и, кивнув врачу, быстро ушел.
Пока я трясущимися от пережитого страха руками возилась со сканером, восстанавливая настройки, Нут Джама уселся в одно из белых кресел и рассматривал меня. Я чувствовала все возрастающие любопытство и интерес, исходящие от него.
– Скажи-ка мне, ты – тсарек?
Стараясь быстрее наладить сканер, лишь кивнула головой. Чем меньше болтовни, тем мне же лучше и меньше вероятности, что раскроют.
– И какой этап линьки? Сколько тебе лет? – не отставал доктор.
Осторожно скосив глаза, увидела, что Нут вальяжно откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги, затянутые в светло-серые форменные штаны и обутые в мощные ботинки из синтекса. Подняв взгляд на него, уставилась в глаза, отмечая чуть более узкий разрез, чем у других, и более низкое расположение ушей. Скорее всего, полукровка, хотя кожа у него темно-коричневая. Мое любопытство он тоже заметил, но внешне не отреагировал, по-прежнему ожидая ответа.
– Второй, эсар. И мне тридцать лет! – только что зубами не скрипела.
Джама слегка изогнул безволосые брови и подался всем корпусом вперед.
– Я немного знаком с вашей расой, хоть вас и осталось слишком мало, чтобы заострять внимание, но тсареки – выдающийся народ. Насколько знаю, живете так же долго, как и мы, – до пятисот лет, если вам, конечно, окружающий информационный эфир позволяет, а он, как мы знаем, предпочитает равновесие… Но не это главное. Что случилось? Из-за чего второй этап начался слишком рано, тсарек?