– От Лурдеса?
– От его начальства. Я позвонила, чтобы узнать к кому тебе лучше подойти с заявлением, а мне сказали, что Жанну Волокитину уже ищут.
– Полицейское начальство отчитывается перед тобой?
– Ты меня низко ставишь, – высокомерно ответила писательница.– Мой предпоследний муж был министром внутренних дел нашей страны. И хотя это было тридцать лет назад, но у меня до сих пор остались очень хорошие связи в полицейском департаменте на самом высоком уровне.
– С отставными пенсионерами? – не удержался от ироничного укола Вадим.
– Ну, почему же, – оскорблённо нахмурилась Диана.– Наш нынешний министр тридцать лет назад возглавлял полицию Сан-Рабело и был большим поклонником моих романов о Кларе Брант.
– И ты можешь запросто позвонить ему? – недоверчиво спросил Морозов.
– Представь себе – да. И не только ему, но и, как ты видишь, начальнику местного полицейского управления, который находится гораздо ближе к твоему делу, – с надменным апломбом пояснила писательница.– Так что, тебе следует всегда прислушиваться к моим полезным советам…
– Это точно, – на словах согласился Вадим, а про себя подумал: «Если у тебя такие связи, то лучше рассказывать тебе поменьше. Кто знает, что и как ты перескажешь своим полицейским друзьям».
– А какой почтовый адрес был у мужа Жанны?
[email protected], — без запинки ответил Морозов, когда-то посылавший на этот адрес рукописи своих первых криминальных романов.
Диана тут же забила адрес в свой планшет.
– Если ты не возражаешь, то я узнаю в полиции, не с этого ли адреса пришло письмо.
– Если письмо пришло с этого адреса, то его написал преступник, взломавший почтовый ящик Романа Волокитина и похитивший Жанну. Я только не понимаю, зачем ему так афишировать свои действия? Не проще ли было всё сделать по-тихому и без всяких писем?
– Этого я тоже не понимаю, – обескураженно развела руками Диана.– Преступник, кто бы он ни был, пытается убедить тебя и полицию в том, что Роман Волокитин жив. И что он, спустя столько лет, приехал в Карпелье, чтобы демонстративно разобраться со своей неверной женой. Может, он хочет таким образом запугать тебя? Скажи честно: ты уверен в том, что муж Жанны действительно погиб?
Вадим утвердительно кивнул головой.
– Бывает, что бизнесмены с криминальным прошлым в силу разных причин инсценируют собственную смерть. Ты сам должен хорошо это знать, – задумчиво произнесла писательница.
– Я не сомневаюсь в том, что муж Роман Волокитин погиб.
Часть 2. Прошлое
В детстве Вадим Морозов и Роман Волокитин жили по-соседству в одном из подмосковных городов-спутников и учились в одной школе, правда, в параллельных классах. Дружбы между собой они не водили, и ничего общего у них не было. Вадим был домашний мальчик из интеллигентной семьи, его родители работали научными сотрудниками в каком-то отраслевом НИИ, а Рома был обычный дворовый пацан, воспитывавшийся матерью-одиночкой, которая всю жизнь протрудилась ткачихой на местном ковровом комбинате. Морозов был хорошист, то есть учился только на четвёрки и пятёрки и после школы без проблем поступил в один из технических вузов на факультет криотехники, а Волокитин кое-как перебивался с двойки на тройку и после восьмого класса отправился в ближайшее ПТУ, учиться на слесаря-инструментальщика В институте, где учился Вадим не было военной кафедры, и, получив диплом, он отправился на полтора года в Советскую армию. Сначала Морозов попал в учебную часть под Ашхабадом, где полгода изучал сапёрное дело, а оттуда отправился в Афганистан. Первым и самым ярким впечатлением от этой дружественной страны была встреча в аэропорту Кандагара. Там возвращавшиеся на родину счастливые дембеля весело кричали, указывая на новобранцев: «Чижи прилетели!», а потом, набросив на шею воображаемую верёвку, со смехом добавляли: «Вешайтесь!». Но в реальной жизни все оказалось не так уж и страшно. В отличие от других подразделений, где действительно царила свирепая дедовщина, в инженерно-сапёрной роте, в которую попал Вадим, было относительно спокойно. В ней служили в основном ребята, окончившие институты и техникумы, большинству было уже за двадцать лет, и они имели определённый жизненный опыт. Конечно, и в этой роте существовало строгое разделение на чижей, слонов, черпаков и дедов, но здесь деды и черпаки не заставляли остальных стирать за себя портянки и подшивать подворотнички. Однако работы у сапёров было значительно больше, чем у остальных – практически каждый день они выезжали либо на разминирование, либо на ремонт дорог. В качестве прикрытия вместе с ними всегда отправлялись мотострелки, которые рассредоточивались по окрестным высотам. На обед они по очереди спускались к полевой кухне, но всегда садились в стороне от сапёров. Однажды от группы обедавших мотострелков отделился высокий широкоплечий боец и, подойдя к Морозову, бесцеремонно толкнул его в плечо:
– Здорово, Вадим! А ты как сюда попал?!
Тот недоумённо посмотрел на дочерна загорелого сержанта и, не узнав его, неопределённо пожал плечами:
– Призвали…
– Так ты же, вроде, в институт поступил?
– У нас не было военной кафедры.
– И давно ты здесь?
– Уже полгода, – всё ещё не признавая стоящего перед ним мотострелка, ответил Морозов.
– Значит, вместе на дембель поедем! Да ты чего, не узнаёшь меня? Это же я – Рома Волокитин!
Тут настал черёд удивиться Вадиму, ведь по всем подсчётам окончивший ПТУ Волокитин уже давным-давно должен был отслужить и вернуться домой. Но оказалось, что тот после училища устроился работать на номерной военный завод, где давалась отсрочка от военной службы. И проработал там несколько лет, пока в восемьдесят третьем году с завода не сняли бронь, и всех отсрочников призвали в армию. Отслужив положенные два года в Афганистане, Волокитин остался на сверхсрочную службу, прельстившись тем, что помимо основного оклада там выплачивался ещё и второй, причём не в рублях, а в чеках Внешпосылторга.
С этого дня между Морозовым и Волокитиным завязалась настоящая армейская дружба, и на дембель они действительно отправились вместе. Обойдя за пару недель все бары и рестораны своего городка, друзья решили перейти к культурной программе. В те дни в Москве проходил Международный кинофестиваль, и во всех центральных кинотеатрах показывали зарубежные фильмы из внеконкурсной программы. Сразу после возвращения домой Вадим и Роман получили в своём военкомате удостоверения воинов-интернационалистов, дававшие право на некоторые льготы. Одной из таких льгот была возможность приобретения билетов из брони кинотеатров. В ближайшую субботу друзья приехали на дневной сеанс в «Ударник» и, гордо пройдя мимо очереди, ожидавшей продажи остатков от брони, приобрели по два билета на новую французскую комедию с Пьером Ришаром. Потом, выйдя из касс на улицу, они стали придирчиво рассматривать девушек, стрелявших лишние билетики. Их внимание привлекли две подруги, стоявшие у мостика через Обводной канал. Одна была стройная брюнетка с весёлыми карими глазами, вздёрнутым носиком и ямочками на щеках. Другая – такая же стройная блондинка с зелёными кошачьими глазами и наивно-кукольным лицом.
– Тебе кто больше нравится? – спросил Волокитин и, не дожидаясь ответа, пояснил.– Мне брюнетка.
– Тогда мне – блондинка, – безразлично согласился Вадим, не видевший между девушками никакой существенной разницы.
Роман подошёл к подругам и, широко улыбнувшись, предложил:
– Девушки, в кино хотите?
– Конечно, хотим! – так же широко и приветливо улыбнулась блондинка.
– А у вас что, есть лишние билеты? – недоверчиво спросила брюнетка.
– Разумеется, – продолжал улыбаться Волокитин.
– И почём?
– Для вас задаром.
– Задаром нам ничего не надо.
Весёлые глаза брюнетки неожиданно стали строгими как у контролёрши, она раскрыла свою сумочку и достала кошелёк.
– Покажите билеты.
– Ещё чего, – опешил от такого поворота Волокитин.– Вы либо идёте с нами в кино абсолютно бесплатно, либо отказываетесь!
– Конечно, мы соглашаемся! – торопливо прощебетала блондинка и, подойдя к Вадиму, взяла его под руку.
– Ты знаешь, где бывает бесплатный сыр? – назидательно спросила у неё брюнетка.
– Знаю! Но это очень заманчивая мышеловка! – беспечно отозвалась её подруга и сама потянула Морозова к входу в кинотеатр.
– Меня зовут Аня, – первой представилась она, спускаясь по лестнице в буфет.
– А меня Вадим.
– А чем ты занимаешься? – без лишних предисловий обратилась на «ты» его новая знакомая.
– Пока ничем, – растерявшись от такого напора, честно признался Морозов.
– Это как? – удивилась девушка.
– Пока ничем, – растерявшись от такого напора, честно признался Морозов.
– Это как? – удивилась девушка.
Узнав, что Вадим и Роман холостые афганские дембеля Аня затараторила без умолка. Уже через пять минут Морозов знал, что она и её подруга Жанна живут в одном доме, дружат ещё с детского сада, вместе окончили школу стюардесс и сейчас летают в одном экипаже в Сибирь и на Дальний Восток. Что обе мечтают о полётах за границу, но на зарубежные рейсы берут только замужних стюардесс, а в личной жизни обоим девушкам как-то не особо везёт, особенно Жанне, и поэтому она так настороженно относится к мужчинам. Но её подруга только с виду такая неприступная – поломавшись для приличия несколько минут, она примет приглашение и непременно пойдёт с Романом в кино. От несмолкаемой Аниной болтовни у Вадима вскоре реально заболела голова, и он прекрасно понял, почему её никто не зовёт замуж. Однако когда в буфете появились Роман и Жанна, Аня затихла и вполголоса произнесла:
– Ты только не говори Жанне то, что я про неё рассказывала…
Выпив лимонада и съев по эклеру, все четверо отправились в зрительный зал. Там девушки заняли места по центру, а молодые люди сели по краям от них. Как только погас свет и начался фильм, Вадим положил свою руку на Анин подлокотник и погладил её по руке. Та в свою очередь подвинулась к молодому человеку и прижалась к нему плечом. Морозов, у которого больше двух лет – с тех пор как он ушёл в армию – не было ни одной девушки, почувствовал возбуждение и дерзко переложил руку с подлокотника на бедро своей новой подруги. Та не возмутилась, но всё же ограничила своей рукой пределы движения его ладони…
Все полтора часа, которые шёл фильм, Вадим и Аня так увлечённо обнимались, что даже не поняли, о чём была комедия. А Роман и Жанна, в отличие от них, не отрывали глаз от экрана и держались друг от друга на «пионерском» расстоянии. Выйдя из кинотеатра, молодые люди предложили девушкам речную прогулку. Аня согласилась не раздумывая, а Жанна, как и в случае с билетом, заставила себя уговаривать. Купив в ближайшем гастрономе три бутылки крымского муската и полкило конфет «Маска», они сели у Театра Эстрады на речной трамвайчик и, распив на открытой верхней палубе бутылку вина, вышли на пристани в ЦПКиО.
– А пойдёмте на колесо обозрения! – весело сверкая зелёными кошачьими глазами, предложила Аня.
– Только без меня! – поспешно отказался Вадим.
Он всю жизнь прожил на втором этаже и с детства не переносил высоты.
– А за поцелуй? – вкрадчиво предложила Аня.
– За поцелуй согласен, но сначала я приму допинг.
Отойдя за киоск с мороженым, Морозов выпил из горлышка почти полбутылки муската и отважно направился вместе со всей компанией к пугающе поскрипывающему «чёртову» колесу. После колеса молодые люди кружились на цепочной карусели, азартно толкались на электромобилях, а когда кончилось вино, Жанна предложила покататься на лодках по Воронцовскому пруду.
– Я не хочу на лодках – я плавать не умею! – капризно заявила заметно захмелевшая Аня.
– А тебя никто и не заставляет плавать – тебя будут катать, – урезонила её Жанна, выпившая ровно столько же, но оставшаяся абсолютно трезвой.
– А я всё равно не хочу на лодках! – упорствовала Аня.
В результате недолгих, но шумных препирательств Роман и Жанна встали в очередь на лодочную станцию, а Вадим и Аня ушли вглубь парка и, забравшись в закрытое на ремонт кафе, целовались и обнимались едва ли не до полуночи.
На следующий день они ещё раз встретились вчетвером в Сокольниках и, выпив вина, сначала катались на аттракционах, а потом снова разделились: Роман и Жанна пошли в кафе «Сирень», а Вадим с Аней пошли гулять по Лучевым Просекам и до вечера целовались в роще у Оленьих Прудов. В понедельник девушки улетели в рейс на Дальний Восток, а когда они вернулись, Морозов пригласил свою подругу на дачу, благо день был будний, и родителей там не было. Выпив бутылку шампанского с маленьким «Подарочным» тортом, они забрались в постель Вадима и не вылезали из неё до следующего утра. Аня оказалась весьма темпераментной и опытной девушкой, и с этого дня ни о каких романтических прогулках в московских парках речь больше не заходила. По будням молодые люди встречались на даче, а по выходным, когда туда приезжали родители – в квартире Вадима. В новой подруге ему нравилось всё кроме её неуёмной болтливости – она даже во время близости умудрялась рассказывать какие-то пошлые анекдоты и скабрезности из личной жизни стюардесс.
Отношения Романа и Жанны продвигались гораздо медленнее. Его пассия оказалась очень требовательной и капризной. Жанне быстро надоели прогулки на свежем воздухе, и она стала соглашаться только на встречи в популярных кафе и барах. Роман, не считаясь с расходами, каждый вечер приглашал свою привередливую подругу в «Лиру», «Московское», «Метелицу» и другие модные заведения, а в награду, вместо желанной близости, получал лишь прощальный поцелуй у её подъезда. Такое положение дел буквально бесило Волокитина, но не подавал вида и терпеливо исполнял любые прихоти Жанны. К концу лета он умудрился прогулять все заработанные в Афгане советские рубли и, вместо того чтобы устроиться на работу, решил разменять чеки Внешпосылторга. Сразу после возвращения из армии Волокитин купил себе в «Березке» «джентельменский набор» из японского телевизора, видеомагнитофона и музыкального центра, а так же кое-что из одежды, но оставшихся чеков должно было хватить ещё на пару месяцев красивой жизни. А в прессе в это время развернулась бурная дискуссия о социальной справедливости, и поползли упорные слухи о грядущем закрытии всех валютных магазинов. В начале сентября Волокотин выехал из своего городка к ближайшей «Берёзке».
По тротуару вдоль витрины, расписанной красно-зелёными матрёшками, прогуливались несколько молодых людей, пристально стрелявших глазами по сторонам и монотонно повторявших одну и ту же бесконечную мантру:
– Чеки… чеки… куплю чеки…
Роман выбрал самого безобидного на его взгляд субтильно-очкастого «чекиста» и, подойдя вплотную, вполголоса спросил:
– Почём?
– Один к двум.
– Годится, – согласился Волокитин и достал из кармана два десятка десятирублёвых чеков с поперечной синей полосой.
– Ты что, очумел? – «чекист» округлил глаза так, что они стали больше его очков.– Иди за мной…
Роман послушно отошёл вслед за своим покупателем за угол магазина, и там снова протянул ему чеки. Очкарик пересчитал и просмотрел на свет чеки, положил их в карман и в свою очередь достал увесистую пачку красных советских десяток. Отсчитав сорок штук, он уже хотел отдать их для проверки Волокитину, но тут из-за угла выскочила взбудораженная девица и, едва не сбив Романа с ног, испуганно пробормотала:
– Шухер, менты.
– Держи! – очкарик смял купюры пополам, поспешно сунул их в карман Волокитину и вместе с девицей моментально исчез в ближайших кустах сирени.
Растерянный Роман осторожно выглянул из-за угла и огляделся. Никаких ментов поблизости не было, но и все валютчики тоже куда-то исчезли. «Может, здесь опера в штатском?» – подумал Волокитин и, не решившись пересчитывать полученные деньги возле магазина, направился обратно к метро. Он достал смятые пополам червонцы, только спустившись на станцию. Худшие опасения Романа подтвердились – очкастый «чекист» разыграл со своей подругой маленький спектакль и под шумок всучил ему хорошо сделанную «куклу». По краям пачки лежали по две настоящих десятки, а между ними аккуратно нарезанная розовая бумага. Резонно предположив, что сегодня удачливый ломщик к «Берёзке» уже не вернётся, Волокитин пригласил Жанну в «Славянский базар» и там без особого сожаления спустил все вырученные сорок рублей. На следующий день он подъехал к валютному магазину на такси, дождался, пока очкастый ломщик максимально отдалился от своих коллег, стремительно выскочил из машины, схватил своего субтильного обидчика за шиворот и, оторвав от асфальта, буквально унёс за тот самый угол, где накануне прошёл такой неравноценный обмен.
– Ты знаешь, козёл, что я сейчас с тобой сделаю? – устрашающе прохрипел Волокитин, глядя в побледневшее лицо отропевшего ломщика.– Я сейчас тебе очки вместе с глазами на жопу натяну!
– Что вам от меня надо? – недоумевающе проблеял очкарик, прикидываясь, будто видит Романа в первый раз.– Немедленно отпустите меня!
– Ты знаешь, что я за эти чеки два года под пулями ходил?!
– Я сейчас милицию позову! – попытался пригрозить затравленный «чекист».
– Зови, если здоровья хватит!
Волокотин перехватил своего оппонента за плечи и так приложил об кирпичную стену магазина, что у того соскочили очки и со стеклянным звоном рассыпались по асфальту.