Ничего необычного в том месте, куда привели его обитатели темницы, он не заметил. Стена как стена. Холодная, корявая, покрытая вонючей слизью. Ощупав в сотый раз каждый выступ, Чухонь в отчаянье саданул кулаком по неровному камню.
Вечно с ним что-то случается. Прав был дядька Хрысь, когда говорил: «Крысомать при твоем рождении отвлеклась почистить хвост». Небольшого роста, бесцветный, с острыми чертами лица, Чухонь казался себе недоношенным крысенком – самым мелким в помете.
Вдруг камень под рукой дрогнул, издал низкий стон и уполз вовнутрь. На его месте в полутора метрах над полом открылся квадратный проход. Достаточно большой, чтобы пролезть тщедушному Чухони. Он подтянулся на руках и нырнул в спасительную щель.
Туннель оказался таким тесным, что ползти приходилось, не отрывая живота от пола. Пахло плесенью и ржавчиной. Влажные стены блестели желто-зелеными подтеками. Наверное, раньше эта труба служила для подачи воды в колодец, пока его не приспособили под крысиный загон.
Чухонь одолевал метр за метром и с тоской думал о родной Норе. Как весело там горят желтые фонарики, как уютно мурлычет шерстокан и бубнит дядька Хрысь. Даже Гоблин с Пельменем теперь казались славными ребятами.
Внезапно туннель закончился, и он замер, высунувшись до пояса из дыры, словно дождевой червь из земляного склона, созданного лопатой рыбака. В обе стороны уходил широкий коридор с высокими сводами. По стенам тянулись черные кишки проводов и тонкие трубы, покрытые капельками воды. Где-то рядом была Нора. Конечно, не своя, чужая, но братья везде братья. Он пойдет к местному бригадиру и расскажет про колодец с крысами. В Братстве законы суровые - Сиплого накажут. А за то, что прикрывался распоряжением Старшего Сына Крысоматери, еще и язык отрежут! Не мог Глухой отдать такой приказ.
Точно, не мог!
Чухонь бодро шагал по тоннелю, мыслями уже находясь в Норе. Он то и дело принюхивался, надеясь почувствовать братьев, но воздух был наполнен запахом сырости и плесени. С каждым поворотом росло беспокойство: куда же ведет эта дорога, если не к жилью?
Коридор в очередной раз свернул, и Чухонь очутился в огромном зале. Его потолок и стены терялись в темноте, а пол представлял собой гигантскую бетонную платформу. По ее поверхности змеились провода, уходя в круглые отверстия по краям. Из отверстий шел слабый свет, и слышались приглушенные голоса. Чухонь присел на корточки, заглянул в одно из них и едва не свалился вниз от удивления.
Он сидел на крыше бункера. Тайной резиденции Глухого – Главы Норного Братства. Любящего, но строгого Старшего Сына Крысоматери. Того, чей портрет висел в каждой Норе подземного города. Чухонь ощутил прилив восторга. Его руки задрожали, на глаза навернулись слезы – он почувствовал, что все кошмары остались позади. Глухой поможет ему и накажет лысого горбуна!
Сквозь решетку, прикрывавшую круглое отверстие, Чухонь ошалело разглядывал роскошный кабинет Глухого. Это тебе не Нора с деревянными нарами и жгущими кислород буржуйками. Огромную комнату мягко освещали дымчатые шары светильников. Их держали в когтистых лапах позолоченные статуи странных существ, напоминавших одновременно крыс и ящериц. Стены драпировал бордовый бархат. Черные, отполированный до блеска колонны подпирали низкий потолок.
В центре помещения, поразившего воображение бедного Чухони, находился стол. Он был таким огромным, что человек, сидевший за ним, казался лилипутом, занявшим место Гулливера. Но это только казалось. Глава Норного Братства вот уже без малого тридцать лет занимал свое и только свое место. Его предшественники, чьи кости давно сточила сырость заброшенных коридоров, могли бы подтвердить полное право Глухого жить в роскошных покоях, но никому из братьев не приходило в голову их об этом спросить.
Худой, болезненно бледный, с темной шапочкой зализанных волос, он напоминал унылый гриб, выросший среди позолоты и бархата. Однако трепещущий от счастья Чухонь немедленно прогнал это нелепое сравнение – Старший Сын должен быть образцом красоты и мужества! Этому не могло помешать даже отсутствие правого уха. На его месте зияла окруженная страшными шрамами дыра.
Глухой сидел в огромном кожаном кресле. Позади него во всю стену раскинулось белое полотно с двумя рваными черными полосами. Эмблема Братства.
- Ну, объясни, как это могло случиться? – С обманчивой мягкостью попросил Глухой, и Чухонь задрожал от волнения – он слушал Голос Старшего Сына, словно волшебное пение синегрибов.
Перед столом замер широкоплечий человек в плаще из черной кожи. Его лицо походило на гнилую картофелину. Редкие песочного цвета волосы тщетно пытались прикрыть обширную лысину. Кайзер, догадался Чухонь. Начальник личной охраны Старшего Сына. Специалист по изощренным наказаниям и пыткам. Верный хранитель интересов Братства. Тех, кто попадал к нему на допрос, спускали потом в канализацию в спичечном коробке. После Кайзера хоронить было нечего.
Чухонь никогда не видел руководителей Братства так близко. Сидя в своем убежище, он, затаив дыхание, старался не пропустить ни слова.
Глава 5
- Мочи ее, Пельмень, и уходим.
Женька с трудом разбирала слова. Вырываясь из глотки лысого мужика с перебитым носом, они шипели, булькали и превращались в невнятную кашу. Все трое были одеты черные футболки и спортивные трико. Тот, что говорил, щеголял в ярко-малиновых штанах с розовыми лампасами. Остальные – в зеленых.
Смысл сказанного дошел не сразу. А когда дошел – судорожный вздох замер, так и не став выдохом. Это шутка? Мочить? Но зачем?!!
Бежать было некуда. Она сидела, привалившись спиной к холодной стене. Справа – глухой угол. Слева - кусты и тропинка. Раньше, чем удастся встать, подоспеет этот самый Пельмень. Женя попыталась закричать, но из горла вырвался только сиплый писк. Его не услышали даже лысые громилы.
- Клевая телка. Может сначала того, а потом замочим? – С надеждой спросил Пельмень, облизывая чешуйчатые губы. - Слышь, Гоблин?
- Чё, Пельмень, крысы мозг сожрали? Бригадир сказал мочить без разговоров, значит, надо мочить.
Троица одновременно сделала шаг к трясущейся Женьке. Та подтянула колени к груди и закрыла лицо руками. Представила, как заскорузлая лапа с хрустом ломает ей шею…
Свист.
Порыв ветра.
Удар.
Волна вибрации по асфальту и шипение. Как будто утюг выпустил порцию пара.
Женька убрала ладони. Прямо перед ней оседал один из бандитов. Его короткую багровую шею пересекали параллельные полосы. Они стремительно расползались, становясь все шире и темнее. «Кровь!» - с запозданием догадалась Женя.
Лысый рухнул на землю. Его рука со слоистыми ногтями, подергиваясь, накрыла ее ботинок. Она брезгливо отдернула ногу и подняла голову.
В паре метров от нее танцевала черная тень. Сбитые с толку внезапным нападением бандиты топтались, словно цирковые медведи, пытаясь ухватить юркого противника. Но черная фигура, не спеша, скользила между ними, каждый раз уходя от ударов огромных лап. Разве у людей бывают такие руки? Как ковши экскаватора?
- Валите отсссюда! – зашипела тень.
Тимофей! Откуда?! Неужели бежал следом?
Он двигался так, будто пытался загипнотизировать громил странным танцем. Плавно и медленно припадал к земле, крался, замирал, перетекал из одной стойки в другую, дразнил, играл…
Маленький черный котенок играл с двумя огромными крысами.
Иллюзия длилась всего несколько секунд. Шипение. Бросок. Вспышка на кончиках пальцев - и Пельмень согнулся пополам, захлебываясь ругательствами.
- Убью, сосунок! – захрипел Гоблин, метнувшись к противнику.
Но тот черным сгустком беззвучно взмыл в воздух. Метра на два. И в этом была его ошибка. Бандит прыгнул следом, схватил за ногу и швырнул мальчишку на землю. Тим смягчил падение, упав на руки, но Гоблин навалился сверху и ловко подмял его под себя. Придавил голову локтем, блокировал руки, лишив шанса вывернуться.
Свет фонаря, как на театральной сцене, выхватил из темноты лысую голову громилы, и Женька заметила на затылке Гоблина черную татуировку – две параллельные полосы с рваными краями. Не очень умелый мастер пытался изобразить след крысиных зубов.
Время снова застыло, засмотревшись на сцену сражения. Бандит узловатой горой мышц лежал на земле. Где-то под ним шипел и вырывался Тим. Но с каждой секундой звуки становились все слабее, переходя в судорожные всхлипы. Наконец, громила поднял физиономию, искаженную в сытом оскале.
Этот оскал и заставил Женькино зрение переключиться на новый режим. Только что ее окружали серые дома и утопающие в темноте кусты, как вдруг мир вокруг вспыхнул сотнями мерцающих нитей. Голубые, синие, бледно-зеленые, бирюзовые – они плавали в воздухе, сплетаясь друг с другом в разноцветный узор. Одна ярко-фиолетовая, толстая, как канат в школьном спортзале, висела возле Женькиного лица. Конец этой эфемерной веревки покачивался у подбородка довольного Гоблина.
Плохо соображая, что делает, Женя ухватилась за светящуюся нить и взмахнула ей, точно кожаным хлыстом. Руки ощутили легкий зуд, словно коснулись поверхности, находившейся под небольшим напряжением.
По канату побежала волна.
В спину ударил пронзительный ветер.
Гоблина отбросило в сторону, словно он получил удар в челюсть чудовищной силы.
Женька потрясенно моргнула, и мир вокруг нее стал прежним. Светящиеся нити бесследно исчезли.
***
Несколько секунд громила не шевелился. Его голова была запрокинута, руки раскинуты в стороны. Но вот он дернул ногой, сжал кулаки и глухо зарычал.
- Чего стоишь, дура? Бежим! – Это Тим пришел в себя и потащил Женьку прочь от медленно поднимающегося на ноги громилы.
Она слышала, как сзади бухают его тяжелые ботинки, и рокочет бурным потоком матерная брань. Несмотря на только что пережитый нокаут, Гоблин не отставал. Дышал в спину. Громко, с присвистом. Может, ему отбило легкие? К счастью, в этот момент перед глазами возникла лестница, и руки сами вцепились в ржавые перила.
- Скорее! – Заорал сверху Тим. – На крыше он не достанет.
Лестница пела под ними нестройным хором подвыпивших цыган. Металлическая змея вилась зигзагом по торцу высотки. Марши чередовались крошечными площадками с перилами. Женька не заметила, чтобы ее ноги коснулись хотя бы одной ступени. Она просто прыгала с площадки на площадку, цепляясь за сплетение железных прутьев. Толчок, и целый пролет позади.
Вот и крыша. Женя взлетела на нее и посмотрела вниз. Гоблина не было видно, но лестница заметно вибрировала. Значит, ползет следом. Надо бежать.
И она побежала.
Крыша. Покатая, зеленая, гудит под ногами.
Прыжок…
Крыша. Черепичная, с зарослями спутниковых тарелок.
Прыжок…
Женька перемахнула через очередную пропасть и с грохотом приземлилась на серый шифер. Где же Тимофей? Пропал. Может, отстал? Пришлось вернуться. Это оказалось не просто. Расстояние между домами было метров пятнадцать, и крыша, на которую предстояло взлететь, находилась на этаж выше. Она отругала про себя бестолкового учителя, разбежалась и прыгнула.
Тимофей стоял на четвереньках почти у самого края. Под ним на изъеденном ржавчиной металле, словно сами собой, появлялись смоляные капли. Одна, вторая, третья. Изо рта текла кровь.
- Что с тобой? – Женька упала рядом на колени.
- Сломался! – проскрипел Тим.
- Нужно вызвать кого-нибудь. Где твой телефон?
Ну почему Женька не попросила у Марты сотовый? Ее мобильник давно утонул в школьном унитазе, а другой мама так и не купила.
- На поясе, - Тим неловко завалился набок. Кровь прочертила на щеке тонкую полоску от уголка рта к уху. В полутьме она казалась совсем черной.
Женька нащупала кобуру и вытащила из нее крошечный телефон. Экран вспыхнул в темноте голубым светом. Кому звонить? Марте!
- Нет! – Тим резко схватил ее за руку.
- Почему?
- Это были крысюки! Звони Шепоту…Там есть номер…
Шепоту? Ну и имечко. Она нажала вызов и почти сразу услышала в трубке мужской голос. Не молодой.
- Тим?
- Помогите! Тима ранили! Пожалуйста, помогите!
- Стой, где стоишь, – в телефоне запищало, зачмокало, как будто невидимый Шепот играл в игру, вроде Тетрис. – Вижу вас. Буду через пару минут.
Вызов завершился.
Что за шутки? Она же не сказала, где находится. Впрочем, спроси ее Шепот об этом, толку все равно было бы не много. Женька понятия не имела, куда завело их бегство по крышам.
Тим лежал на холодном железе и, кажется, не дышал. А вдруг умер? Женька неожиданно поняла, что сейчас расплачется. Ну и пусть он вредина, зато дрался с тремя взрослыми мужиками, спасая свою ученицу. Еще никто и никогда не защищал ее, тем более, рискуя жизнью…
- Где Тим?
Женька вздрогнула и уронила мобильник. За ее спиной стоял высокий старик с длинными, стянутыми в хвост седыми волосами. В синих джинсах, коричневой клетчатой рубахе и болотной куртке. Без униформы - значит, к людям крыш отношения не имеет. Чужой.
Больше всего смущало то, что старик возник ниоткуда. Ни звук шагов, ни дребезжание железной кровли не предупреждало о его появлении. Ну не телепортировался же он сюда!
Шепот обошел ошарашенную Женьку и опустился на корточки возле Тима.
- Крысюки? – Его голос напоминал хруст сухой листвы под ногами.
- Да.
- Иди за мной. Здесь не далеко.
Он бережно, словно спящего ребенка, поднял Тима на руки и пошел к краю крыши. Женька отвлеклась всего на пару секунд – ей нужно было поднять телефон, но когда она вновь посмотрела на Шепота, его силуэт маячил в конце соседней крыши. Он казался крохотной аппликацией на фоне фиолетового неба.
Как этот человек умудрился прыгнуть с Тимом на руках? Да еще так быстро и тихо? Женька решила поискать ответ потом. И рванула следом.
***
Она бежала все быстрее и быстрее. Крыши под ногами слились в одну серую ленту, огни фонарей превратились в красно-желтые прутья, и только луна, как и прежде, смотрела с неба надкушенным пряником. Белая и невозмутимая.
Женька внезапно поняла, что летит с недоступной обычному человеку скоростью. Воздух хлестал по лицу, словно несешься по реке в моторной лодке. Ноги почти не касались поверхности крыш. Больше не было ни крепежных тросов, норовивших зацепиться за ботинок, ни стерегущих в темноте бордюров, ни скользких скатов. Только небо, огни и город. Сияющий, точно елочная гирлянда в оправе зеленой хвои.
Нет, была еще спина Шепота.
Как Женька ни старалась, эта спина не становился ближе. Его фигура то пропадала за горбатыми крышами, то снова появлялась в сплетении веточек-антенн. Женька не видела, чтобы старик прыгал или переходил на бег. Шепот просто перешагивал с крыши на крышу. Как если бы расстояние между ними было не больше полуметра. Эта погоня напоминала карусель в парке аттракционов. Сколько не улюлюкай и не строй страшные рожи, кресло, летящее перед тобой, всегда будет на пару метров дальше.
Все закончилась неожиданно. Женька вдруг обнаружила, что ей некого догонять - Шепот пропал. Скрылся за невысокой башенкой под зеленым колпаком и больше не появился. Она встала, растерянно озираясь. Где же старик? И куда завела ее эта сумасшедшая гонка?
Вокруг лежали покатые крыши. Все как одна железные с широкими трубами из желтого кирпича, сделанными когда-то под печное отопление. Женька поняла, что находится в старом городе, сохранившимся с дореволюционной поры. Здесь не нужно было превращаться в кошку, чтобы гулять по крышам - пятиэтажные дома стояли вплотную друг другу.
Наверное, в таком месте разводили розы Кай с Гердой, бродил с зонтиками под мышкой Оле Лукое, и предавался празднику живота старина-Карлсон. Хотя нет, для полной иллюзии Старого Света не хватало черепицы. Ржавое железо портило всю романтику.
Женя прикинула, как далеко она забралась от центра. По всему выходило, что городским автобусом от Башни досюда не меньше часа езды. Если не будет пробок, а так - полтора. И весь этот путь она проделала пешком! Да еще по крышам! Невероятно! Но возвращаться, похоже, придется более привычным способом – по земле. Как не боялась Женька спускаться с безопасных крыш - найти по ним дорогу назад она не могла.
Ее взгляд случайно привлекла ниточка сизого дыма, выползавшая из ближайшей трубы. Неужели где-то в этих домах сохранились печи? Чтобы не думать о Тиме и предстоящем возвращении, Женя потянулась посмотреть поближе на странное явление.
Неожиданно возле крыши с дымящей трубой ее глазам открылся фонтанчик. Совсем маленький. Размером с небольшой таз. Он журчал внизу, на крохотном пятачке перед входом в мансарду. Рядом в дощатом ящике цвели розовые тюльпаны. Тут же валялась пластмассовая ярко-голубая лейка.
Вокруг пятачка горной грядой смыкались рыжие крыши. Попасть на него можно было двумя способами: с мансарды, через приоткрытую дверь, из-за которой пробивался золотистый свет, или спрыгнув сверху. Лететь бы пришлось метра три. Для обычного человека – верный способ сломать ногу, для дочери Лунной кошки – все равно, что на лифте прокатиться. И Женька прыгнула.
Говорят, интуиция – это результат логических рассуждений, спрятанных в подсознании. Кажется, правильные решения приходят к нам ниоткуда, но на самом деле, мы просто не видим всей цепочки умозаключений. Просыпаешься утром и думаешь: «Сегодня на химию идти не стоит». И точно, после урока узнаешь, что учительница ни с того, ни с сего объявила контрольную. Захотела проверить посреди четверти, как ученики справляются с окислительно-восстановительными реакциями. Интуиция? Конечно! А еще десяток незначительных наблюдений: на дом задали больше обычного, на последнем уроке слишком много ругали за лень и грозили грядущими экзаменами. Все это легло бесформенной грудой в подсознании, и через неделю созрело решение – прогулять химию.
Так и Женька, спроси ее, зачем она спрыгнула на пятачок, ни за что не смогла бы объяснить свой поступок. Просто где-то в затылке шевельнулась правильная догадка: жилище с таким входом должно иметь прямое отношение к народу Лунной кошки. А значит, и к Шепоту. Хотя имеет ли Шепот отношение к Людям крыш, пока было не ясно, но Женя чувствовала: искать Тима нужно в этой мансарде.