Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата. Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки - Дэниел Клейн 5 стр.

После этого Дженни и Джек прожили вместе еще более 10 лет, а потом Джек умер. Церемония прощания снова проходила на кладбище Вудлон. В конце службы собрались вывозить гроб, Дженни крикнула: «Осторожнее с той дверной коробкой!»

«Он был непритязателен в еде – запеченные макароны, тушеная капуста, стручковая фасоль, кукурузные оладьи».

Другой важный момент в организации незабываемых похорон – публика. Пустые церковные скамьи – не лучшее свидетельство бессмертия. Если это вообще возможно, продумайте программу своих похорон так, чтобы день прошел без особых происшествий.

В своей компании Джо получил билет на матч на Кубок США по американскому футболу. Однако когда он туда явился, то обнаружил, что его место – в последнем ряду в углу стадиона. Посередине первого тайма Джо увидел в бинокль пустое место в десятом ряду, как раз на уровне средней линии поля. Он решил попытать счастья и направился к пустующему креслу.

Заняв его, Джо спросил у парня, сидевшего рядом:

– Извините, это место занято?

Тот ответил отрицательно.

– Невероятно! – воскликнул Джо. – Кто в здравом уме и трезвой памяти приобрел бы место на такой матч и не использовал бы его?

– Ну, на самом деле это мое место, – отвечал малый. – Я собирался прийти сюда с женой, но она умерла. Это первый матч на Кубок США, который мы не смотрим вместе в тех пор, как поженились в 1967 г.

– Примите мои соболезнования, – сказал Джо. – А вы не могли найти кого-нибудь на это место? Какого-нибудь друга или близкого родственника?

– Нет, – сказал мужик. – Все на похоронах.

Когда речь идет о желании запечатлеть историю своей жизни в веках, возникает серьезная проблема: насколько долговечны такие вещи, как некролог, надгробная речь, последние слова и даже надгробие? На самом деле, очевидно, что обычное надгробие существует примерно на тысячу лет больше, чем кекс с изюмом. К счастью, цифровой мир все это изменил.

Посетите «Голливуд навсегда», процветающее калифорнийское кладбище: там гарантируют вечную жизнь посредством панегирика, который навечно запостят в Сети. Нет, серьезно, мы не шутим. И это не набор дежурных фраз, а полноцветный фильм, остроумно смонтированный, с эффектным музыкальным фоном, вроде пения Барбары Стрейзанд в альбоме «Воспоминания».

Такие профессионально снятые фильмы не только демонстрируют на церемониях прощания и вручают присутствующим в привлекательной упаковке на DVD – их можно посмотреть в любом из множества видеокиосков, усеявших кладбище «Голливуд навсегда». И, что еще важнее, эти биографические фильмы придуманы и сыграны покойником – до всей этой похоронной суматохи, конечно. Клиенты кладбища «Голливуд навсегда» получают возможность управлять собственным бессмертием!

Из всего этого вытекает фундаментальный философский вопрос – собственно, главный вопрос историографии: какую роль играют такие летописи, и каким должно быть их содержание? Кого следует упомянуть, а кого – нет? Если в лесу умирает служащий из продовольственного магазина, он существовал?

Философски мысливший историк Говард Зинн утверждал, что история, описывающая лишь деяния королей и президентов, полководцев и исследователей, игнорирует 99 % населения. В своей влиятельной работе «Народная история США» он восстанавливает равновесие, написав о таких обычных людях, как Плау Джоггер, фермер и участник восстания Шейса[23], и Харриет Хэнсон, работница фабрики Лоуэлла. Возможно, «Голливуд навсегда» в конце концов последует тем же путем.

Один из способов обессмертить себя в умах и на банковских счетах наследников – оставить после себя деньги. В этом случае всякий раз ваша внучатая племянница Тиффани, покупая новую пару туфель из змеиной кожи, будет думать: «Спасибо, дядюшка Дэрил!» или, возможно: «Спасибо за то, что умер, дядюшка Дэрил!» Как ей будет угодно. Ваше имя продолжает жить.

Разумеется, как и в любом контракте, неизбежны ошибки.

– Эй, Боб, ты помнишь, как мы с тобой поехали порыбачить на север девять месяцев назад, а машина сломалась во время грозы и мы, напуганные ею, провели ночь на ферме, владелицей которой была роскошная женщина, вдова? Помнишь?

– Да.

– Ты помнишь эту красотку?

– Да.

– У нее еще был такой большой классный дом, мы спали в гостевой комнате, а на следующее утро сели в машину, направились на север рыбачить – ты помнишь?

– Да.

– Вот. А через девять месяцев я получил письмо от ее адвоката.

– Ну и?

– Ты случайно не вставал ночью, чтобы навестить ее?

– Да, вставал.

– А ты случайно не назвал ей мое имя вместо своего?

– Извини. Так и было. А почему ты спрашиваешь?

– Она отправилась в мир иной и все наследство оставила мне.

Без сомнения, самый эффективный способ проложить дорогу в бессмертие в памяти наследников – лаконичные и запоминающиеся последние слова. По какой-то причине основная масса населения придает последним словам большее значение, чем, скажем, забавной шутке, произнесенной вами на какой-нибудь вечеринке после третьей порции мартини.

Приведем некоторые такие фразы на все времена:

Я при смерти – или я умираю: любое выражение правильно.

ЛСД, 100 микрограммов.

Оставляйте занавеску с внутренней стороны ванны.

Грузовик!

Не допускайте такого конца. Сообщите им, что я что-то сказал.

А вот философы в последние минуты жизни не склонны к рисовке:

«Я должен Асклепию петуха».

Я желаю попасть в ад, а не в рай. Там я буду наслаждаться компанией пап, королей и принцев, в то время как в раю обитают только нищие, монахи и апостолы.

Настал и мой черед совершить прыжок в темноту!

Давайте, убирайтесь! Последние слова – для дураков, которые недостаточно сказали при жизни.

Увы, Дэрил, когда умираешь, мало что можно сделать, чтобы сохранить о себе память, тем более добрую. С другой стороны, то, чего не слышишь, не ранит.

Выходит человек на улицу во время ливня, а тут как раз свободное такси. Запрыгивает в машину и говорит водителю, мол, как ему повезло, что удалось взять такси в такую погоду. Таксист оборачивается со словами:

– Действительно повезло… почти как Шелдону.

– Кому?

– Шелдону Шварцу. Вот был малый, все делал правильно. Он был самым счастливым парнем в мире. Чуть ли не самым совершенным человеком на земле. Например, куда бы он ни поехал, ему всегда удавалось найти место для парковки прямо у входа в дом.

– А-а-а, бросьте! Вы преувеличиваете. Такой прухи ни у кого не бывает! – сказал пассажир.

– А у Шелдона так, – отвечает водитель. – И он был не только везунчиком, но и потрясающим спортсменом. Он запросто мог, как профи, играть в гольф или в теннис. У него был голос, который посрамил бы в опере Пласидо Доминго! Статный, изысканный, похлеще Кэри Гранта. Видели бы вы его в смокинге! Образец физической красоты – большой, высокий и сильный. И прекрасный бизнесмен. К чему бы он ни прикоснулся, все превращалось в золото. А как ему везло в карты!

– Ну-ну, – говорит пассажир. – Вы преувеличиваете.

– Ни в коем случае. У Шелдона были и другие дарования. Он всегда знал, как угодить женщине. Он был выдающимся человеком. Не было такого, чего Шелдон не знал, чего не мог сделать. Не то что я. Вот меняю я пробки – и обесточиваю всех соседей. А как он умел рассказывать! Он был заводилой на каждой вечеринке!

– Круто, это звучит потрясающе. А как вы познакомились с этим Шелдоном? – спрашивает пассажир.

– Э-э… я никогда с ним не встречался, – признается водитель такси.

– Откуда же вы столько о нем знаете? – удивляется пассажир.

– Когда он умер, я женился на его супруге.

Ну, Дэрил, достаточно теперь утешительных анекдотов?

Утешительных? Да я еще глубже погрузился в депрессию!

Это ничего. Теперь мы можем взяться за некоторые искусные философские подходы к Вечности!

II. Бессмертие, когда вы меньше всего ожидаете его

Обитает ли Вечность в потустороннем мире?

Или она притаилась где-то здесь, по соседству?

Если так, у кого найдется для нее время?

{6} Вечное сейчас

Не будьте таким мрачным, Дэрил. Это не только не к лицу вам, но и не к месту, ведь впереди отличные новости! Они уже на подходе.

Или она притаилась где-то здесь, по соседству?

Если так, у кого найдется для нее время?

{6} Вечное сейчас

Не будьте таким мрачным, Дэрил. Это не только не к лицу вам, но и не к месту, ведь впереди отличные новости! Они уже на подходе.

От одной из них прямо дух захватывает: Вечность есть сейчас!

Начнем с основ. Сейчас – это всегда. Прямо сейчас, например, вы, Дэрил, спускаетесь с крыльца с совком для уборки собачьих экскрементов и наклоняетесь над тем местом на газоне, где Бинкс его подпортил, сейчас убираете продукты его жизнедеятельности и опускаете их в соседский почтовый ящик, сейчас поднимаетесь обратно на крыльцо и с треском открываете банку пива Bud Light. «Сейчас» преследует вас все время. Вот и опять – сейчас. Или, скорее, все еще сейчас. И оно всегда будет!

Такой подход придает идее вечной жизни совсем иной ракурс, а именно: Вечность имеет место прямо сейчас, а не после смерти, как вы привыкли думать.

Крупные философы ХХ в. Людвиг Витгенштейн и Пауль Тиллих сформулировали интересные подходы к теме «вечного сейчас». Людвиг излагал свою трактовку в Вене (Австрия) и в Кембридже (Англия), Пауль – во Франкфурте (Германия) и в Кембридже (Массачусетс).

Тиллих, христианский теолог-экзистенциалист, полагал, что вечная жизнь – не та жизнь, что продолжается без конца, как телесериал «Закон и порядок». Для Тиллиха, как и для Хайдеггера, это было бы образом ада. Наоборот, вечное происходит прямо здесь в каждый момент времени. Это временнóе измерение, неотъемлемое от самого времени. Вечное представлено сейчас как Вечное Сейчас.

В отличие, скажем, от скал, человек может смотреть на время как бы сверху и видеть масштабную картину, включая конец, а потому испытывает тревогу и отчаяние. Это плохая новость. Однако Тиллих – экзистенциалист, и, как и Кьеркегор, он понимает, что мы – создания, способные воспринимать страх как хорошую новость.

Как так? Просто это признак того, что, в отличие от скал, человек лишь отчасти находится во времени. Одной ногой мы стоим вне времени, иначе мы не смогли бы смотреть на нашу ситуацию сверху вниз и видеть ее в ее конечности и испытывать страх смерти. Например, мы можем использовать термин «продолжительность жизни» и знать, о чем мы говорим.

«Когда здесь вечность, на Западном побережье все еще раннее утро».

Время и вечность: точка пересечения

Итак, вечная жизнь для Тиллиха – это не бесконечная жизнь в неопределенном «когда-нибудь»; это жизнь, проживаемая в Вечном Сейчас. Беда в том, что мы теряем связь с вечным измерением; мы «отделены» от него и впадаем в отчаяние, но от этого ничего не меняется. Хитрость в том, чтобы попытаться достичь этой трансцендентальной перспективы. Так сказать, прямо сейчас!

Чтобы понять, что Тиллих имеет в виду, мы должны выскочить из линейного времени, каким мы его привыкли воспринимать, того времени, которое мы подразумеваем под словами «до и после», «увидимся в следующую субботу». Вместо этого надо попытаться настроить сознание на идею Времени как такового – времени как измерения, времени как организующего начала. За помощью мы опять обратимся к современному философу Аллену Стюарту Кёнигсбергу, известному всем, кроме собственной матери, под именем Вуди Аллен. Как сказал Кёнигсберг: «Время – это естественный способ избегать того, чтобы все происходило сразу».

Выпрыгивание «из времени» не следует путать с неразберихой во временнóй последовательности, которая стала популярным сценарным приемом, использованным в таких фильмах, как «Помни» и «Малхолланд драйв», а также в следующей шуточной загадке:

А. Что будет, если исполнить песню в стиле кантри в обратной последовательности?

Б. Ты вернешь свою девушку, вернешь свой грузовик и даже можешь вернуть свою собаку.

Обратное воспроизведение времени, хотя и может поставить интересные вопросы о причине и следствии и о том, как устроена наша память, тем не менее остается в рамках структуры линейного времени. Выпрыгивание из времени представляет временнóе измерение именно как измерение.

Не часто мы цитируем философа Людвига Йозефа Иоганна Витгенштейна в одном ряду с Вуди Алленом и Паулем Тиллихом, сейчас, однако, это уместно как никогда. В своем основополагающем труде «Логико-философский трактат» Л. Й. И. В. писал: «Если под вечностью понимают не бесконечную временную длительность, а безвременность, то вечно живет тот, кто живет в настоящем»[24]{10}.

Под «безвременностью» Людвиг, видимо, имел в виду «независимость или обособленность от временнóго измерения». «Сейчас», в котором мы всегда существуем, безвременно – оно не «часть» времени. Заключение Витгенштейна о том, что вечно живет тот, кто живет в настоящем, странным образом сходно с пониманием этого вопроса последователями нью-эйдж, чаще всего ассоциирующимися с людьми типа Баба Рам Дасс (известного собственной матери как Дики Альперт). В начале 1970-х каждый уважающий себя человек прочитал трактат Бабы «Будь здесь и сейчас», руководство по измененным состояниям сознания под воздействием галлюциногенов. Название говорит само за себя; это книжка для тех, кто живет в настоящем.

Поддерживать связь с Вечным Сейчас непросто – и психологически, и духовно. Мы склонны либо цепляться за прошлое, либо предвкушать будущее и в итоге никогда не живем здесь и сейчас.

Восточные мыслители и гуру подходят к решению проблемы практически: они придумали ритуалы, которые вводят человека в состояние существования здесь и сейчас. Медитация, йога и тайцзи[25] – техники, помогающие освободить сознание и просто быть.

Все окончательно запутывается, когда мы пытаемся установить временны́е границы «сейчас». Зенон, известный своим парадоксальным рассуждением о том, что Ахиллес никогда не догонит черепаху{11}, утверждал, что время можно разделить на бесчисленное множество частей. Такой подход, разумеется, оставляет не слишком много времени на «сейчас». Или, как высказался современный британский драматург и остряк Майкл Фрейн: «Ах, сейчас! Это странное время – самое странное из всех времен; время, которое есть всегда… и к моменту, когда мы произносим последнее “с” в слове “сейчас”, первое “с” уже становится древней историей».

«Ничего больше не произойдет. Всё сейчас».

К счастью, мы располагаем и более практичной концепцией «сейчас», которая принадлежит внушающему доверие прагматику, американскому философу и психологу конца XIX в. Уильяму Джеймсу. Он называл сейчас «обманчивым настоящим», подразумевая ложное чувство, что «сейчас» обладает неким, пусть и незначительным, содержанием, а также определенной, пусть даже короткой, длительностью, тогда как настоящего вообще не существует. Настоящее – это всего лишь место встречи прошлого с будущим, и ни о том ни о другом нельзя сказать, что они существуют, по крайней мере, сейчас. Другими словами, «сейчас» – субъективная категория, которую мы используем для обозначения нашего восприятия времени.

И тут возникает один из вечных философских вопросов: зависит ли восприятие длительности времени от того, кто его воспринимает, особенно в случае, если, скажем, речь идет о свинье?

Едет по дороге парень и видит стоящего под яблоней фермера, который приподнимает свинью. Всякий раз, оказываясь наверху, хрюшка откусывает яблоко. Парень останавливает машину и спрашивает, что происходит.

Фермер отвечает:

– Я кормлю мою свинью.

Парнишка в машине говорит:

– Если просто потрясти дерево и дать ей возможность есть падалицу, не сбережет ли это массу времени?

И фермер отвечает вопросом на вопрос:

– А что значит время для свиньи?

Поэт-мистик Уильям Блейк писал:

Это мы дурачимся – последняя строка добавлена нами.

Знаете, ребята, теперь до меня дошло. И впрямь я всегда планировал начать когда-нибудь жить в настоящем. Но вы-то, приятели, вроде как философы, правильно?

Отчасти, Дэрил. Скорее вечные студенты-философы. Так что вы хотели сказать?

Вот вы говорите, что эти прославленные серьезные мыслители даже слышать не хотят о смерти и называть вещи своими именами, просто и ясно?