— Зверское убийство было совершено сегодня в престижном районе Парижа. Как установила полиция, убитый был тем самым Жаном Перье, который возглавлял одну из крупнейших преступных группировок, контролировавшую поставки наркотических средств в Париже и его пригородах. Жан Перье несколько раз сидел за решеткой в молодые годы, но вот уже двадцать лет как полиция бессильна вывести его на чистую воду. Смерть Перье, по мнению следователей, прибывших на место преступления, стала результатом мафиозных разборок.
Заставив себя приподняться и сесть, я закурила, руки дрожали. Видимо, все-таки еще свежи ужасные воспоминания. Постепенно тошнота стала проходить. Надо бы все-таки взбодриться, но вторая попытка спуститься вниз за вожделенным кофе тоже закончилась провалом: на этот раз зазвонил телефон. Поднимать трубку не было ни малейшего желания. Аппарат смолк, однако через маленькую временную паузу затренькал мобильник. Наверное, это Мир!
— Да, слушаю вас! — осипшим голосом сказала я.
Кто-то смутно знакомый произнес:
— Элен, это Серж Дюваль. Как вы провели ночь?
— Чудесно! — рассмеялась я. Хандра, дурнота и страшные воспоминания молниеносно испарились.
— Вы обещали встретиться со мной.
— Хорошо! Когда?
— Давайте сегодня вечером. Часов в семь. Я заеду за вами.
— Жду вас, Серж.
Боже! Сегодня! Срочно подъем! Надо ехать в парикмахерскую.
Никогда не думала, что изменять своему мужу будет так легко. Я просто выходила из дому в середине дня, шла пешком до магистрали, соединяющей пригород с Парижем, садилась в ожидавшую меня спортивную машину и прибывала в назначенное место. Каждый день Серж Дюваль выбирал новый райский уголок. Справедливости ради следовало отметить, что апогея наш роман еще не достиг.
Дюваль ухаживал за мной со старомодной церемонностью. Целовал руку при встрече, дарил изысканные букеты, читал стихи. Мы немного скрывали свои отношения, ибо мсье Дюваль был фигурой заметной в деловых кругах и давно примелькался в тусовке. Но все же довольно часто он водил меня в модные рестораны, кафе на свежем воздухе, театры (всегда с милостивого разрешения моего совсем не ревнивого мужа). Мир относился к банкиру чрезвычайно уважительно и не раз говорил, что рад моим развлечениям, тем более в компании настоящего французского аристократа. Он считал, что я могу многому научиться, с интересом расспрашивал, где мы побывали сегодня и как мне понравилось. Все это мне напоминало какой-то забытый дамский роман, где наивный муж, полностью доверяя жене, потворствует ее пагубным наклонностям, которые приводят бедняжку к трагическому финалу. Неизбежность печального исхода овевала наши отношения легким флером сожаления о будущей потере друг друга. Это и было изюминкой встреч и прощаний. Дело в том, что Дюваль был помолвлен с некой дамой из весьма состоятельной семьи. Свадьба была не за горами. Серж говорил об этом с грустью и как о чем-то неотвратимом. Ах, никто не знает своей судьбы! Лучше бы он женился на своей невесте.
Несколько раз, правда, мы обедали втроем — мсье банкир, мсье Шахов и, бледная на фоне двух импозантных кавалеров, мадам Элен Шахова. Мир выполнил данное в первый вечер обещание и сводил Дюваля в модный японский ресторан. Счет за посиделки на циновке несколько превышал установленный Миром лимит на такой случай, но муж отнесся к этому спокойно. Он расценил это как необходимое вложение в будущее своего дела. Мир, как всегда, оказался прав. Немного испортила обед я, заказав для себя европейские блюда, нормальную вилку и пару вульгарных коктейлей. Впрочем, Дюваль только снисходительно улыбнулся моей выходке, а вот злой муж шипел на меня за это еще целую неделю.
Мы с Сержем очень много разговаривали, я стала преодолевать языковой барьер. Перефразируя классика, можно было бы сказать: приятно изучать чужой язык посредством мужских губ. И так далее! Тем не менее моего французского еще не хватало для выражения тех сложных чувств, которые нас охватили.
Дюваль часто спрашивал меня о похищении, о том, как это было и что я испытывала в тот или иной момент. Сначала мне было неловко говорить о таких вещах, но он так искренне сочувствовал, так сопереживал, так восхищался мной, что вскоре я пожалела, что лишена писательского дара — из ситуации можно было бы такое выжать! Серж спросил меня о шраме, я покраснела: шрам, прикрытый челкой, основательно мешал мне теперь, когда я хотела быть неотразимой. Но он потянулся рукой к моему лбу, дотронулся до белой рваной полоски и нежно прошептал:
— Я сотру его поцелуями.
Нет необходимости описывать мое состояние в тот момент…
Вообще же я буквально летала! Красивый мужчина, богач, аристократ уделяет внимание мне, серой мыши, незаметной провинциальной русской тетке, не слишком молодой, не слишком привлекательной, теряющейся в блюдах французской кухни, как чукча в китайском языке!
Я разглядывала свои руки, лицо, волосы, ноги, пытаясь представить, что же видит этот шикарный кавалер? Неужели я привлекательна для него? Я испытывала легкое, горьковатое злорадство при мысли, что вот Мир не оценил меня, а этот плейбой нашел во что влюбиться!
Глава 27
Так продолжалось с месяц, и ситуация настоятельно требовала разрешения. Это чувствовала я, и это чувствовал Серж Дюваль. Мне нужен был только намек, чтобы согласиться на интимную встречу. Вскоре последовал и намек. Играя моей рукой, глядя на меня преданно и маняще, он произнес:
— Я бы хотел показать тебе мой загородный дом. Он выстроен в середине восемнадцатого века, и с тех пор принадлежит моей семье. Поедем туда завтра?
— Поедем, — согласилась я, борясь с замирающим сердцем.
— Я бы хотел, чтобы ты осталась на ночь. Твой муж ведь уезжает в Испанию.
Мир действительно собирался в Испанию. Это была разведка боем. Он вместе с Полем отправлялся на какой-то химический заводик, производящий удобрения для виноградников. Я, как повелось в последнее время, была не в курсе дел и никуда ехать не собиралась. Он уезжал завтра вечером. Таким образом, план Дюваля был очень хорош и очень своевременен.
Впрочем, еще были сомнения: стоит ли переходить последнюю черту? Может, пора в кусты? Так ли уж привлекает меня адюльтер? Весь вечер я промаялась в поисках правильного решения. И когда в очередной раз ответила невпопад, Мир озабоченно посмотрел на меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Спасибо, хорошо, — ответила я.
— Может, мне не ехать завтра? Или хочешь поехать со мной?
Ох, это было бы к лучшему. Оба варианта были достаточно хороши. Но мне не хотелось мешать мужу в делах. На Испанию он смотрел, как кот на сало, но не мог расширить дело, пока не получит заем у мсье моего потенциального любовника и не купит цех Бриссара. С другой стороны, ночь с великолепным Сержем обещала потрясающие любовные утехи.
Мир все смотрел на меня, потом вроде решил что-то, поднялся с дивана и ушел в кабинет — готовиться к завтрашней поездке. Я же еще долго мучилась, глядя на экран телевизора и уже совсем ничего не понимая ни в телешоу, ни в своей жизни.
Однако утро принесло сюрприз, развеявший все сомнения начисто. Мир встал пораньше и, как я полагала, работал у себя в кабинете. Я проснулась к восьми и спустилась вниз выпить отвратительный травяной чай и встретить Женевьеву, свою сиделку. Направляясь на кухню, по дороге заглянула в кабинет мужа и буквально остолбенела. Красотка медсестра сидела пухлым задиком на краешке рабочего стола Мира, а он сам обнимал ее тем особенным жестом, которым мужчина обнимает желанную женщину. Более того, толстые бедра Женевьевы были маняще раздвинуты, а рука, такая родная рука моего мужа, скрывалась под задравшимся белым халатиком разлучницы. И что, они думали, будто я не найду их? Неужели все так далеко зашло? Губы любовников соприкасались, когда я, отдав должное зрелищу, с размаху хлопнула дверью. Вытащила из заначки сигареты и выскочила на веранду. Меня душили злые слезы. Это и есть женщина мечты Мира? Мира — сноба, поклонника балета и ценителя современного искусства, кривясь изрекающего по любому поводу: «это для парвеню», «это пошло», «ты одета как проститутка»! Невероятно! Год назад я бы умерла на месте, но сегодня твердо решила: больше стесняться не буду! После Дюваля будут другие. Мелькнула мысль: собрать вещи и уйти, но возвращаться домой, в Россию, к бабуле, после жизни в Париже было невозможно, а на деньги, которые я бы получила после развода, долго здесь не проживешь. К тому же, положа руку на сердце, надо отметить: раз меня так ранило поведение мужа, значит, он мне небезразличен. Я еще не готова к расставанию. Ну, ничего, Серж сегодня ночью поможет мне подготовиться!
На веранду вышел бессовестный негодяй Мир и сказал именно то, что я и ожидала услышать:
— Леночка, это не то, что ты подумала.
— То же самое я говорила однажды Жоре. — Наши голоса звучали удивительно спокойно.
— Давай поговорим об этом, когда я вернусь.
— Давай.
Он повернулся и ушел в дом. Через минуту хлопнула дверь. Вот только странно: мне показалось или он и вправду довольно хмыкнул, уходя?
Загородный дом Сержа Дюваля разочаровал меня страшно: небольшое двухэтажное здание, коробок коробком, только окна и входная дверь украшены лепниной. Да и внутри дома ничто не указывало на связь поколений. Современная мебель, никаких портретов прапрадедушек и тому подобного. На первом этаже располагались кухня и гостиная, способная вместить человек пятьдесят одновременно. На втором этаже, совсем уж странно, — огромная ванная комната с джакузи на десяток гостей из числа расположившихся в гостиной. А уж спальня поражала воображение просто наповал. Посередине комнаты возвышалась кровать, куда, видимо, предполагалось поместить тот десяток отмытых в джакузи посетителей. И им бы не было тесно! Над кроватью помещалось зеркало, огромный шкаф в глубине комнаты тоже имел зеркальные дверцы, у окон стояли удобные кресла — специального размера, для Гаргантюа и Пантагрюэля. Красный толстый ворсистый палас на полу, красные бархатные портьеры в сочетании с розовым тюлем. Восточный ковер на стене над резным комодиком, смотревшимся здесь сиротинушкой, был украшен всевозможным холодным оружием: сабли, кинжалы, мачете, охотничьи ножи, тесаки и тому подобные мужские символы. Вообще же комната подходила больше даме. Что-то этакое, обволакивающее в ней было. Я решила поддаться атмосфере комнаты и отдаться ее хозяину. Из мести и любопытства.
Банкир осыпал меня комплиментами всю дорогу. Его «Феррари», сделанный на заказ, мчался сквозь сумерки, а Серж, несколько раз почти теряя управление, не сводил с меня глаз.
Я была очень зла на мужа, и агрессивность невольно выплеснулась в моем внешнем виде. Попросила мастера в салоне красоты, куда хожу уже много лет, сделать мне на голове прическу Медузы Горгоны, и он постарался на славу! Мои русые волосы выкрасили в черный с синими бликами цвет, подняли вверх, каждую прядь завили, начесали и залакировали. Получился хвост из черных и синих змей. Макияж пришлось сделать на контрасте: бледные щеки, светлые тени на веках и пурпурные губы. Я сама не ожидала от себя такой фантазии, искать подходящую одежду в моем шкафу было просто бесполезно, поэтому за нарядом направили посыльного. Стилист салона расписал, что это будет за наряд, и я обомлела.
Привезли синее платье со скошенным вырезом и юбкой из нескрепленных между собой полотнищ, натянули под платье тесные кожаные, зауженные книзу штаны без ширинки, а с потайной молнией, надели туфли с длинными носами, украсили меня серебром и дали в руку малюсенькую черную сумочку. Я стояла перед зеркалом и искала в нем себя.
Счет вылился в астрономическую сумму, но я недрогнувшей рукой подписала его и попросила отправить на адрес фирмы. Потом, не без злорадства, позвонила в офис и велела Мишель оплатить его немедленно. Знаю, что она обязательно позвонит Миру и спросит, что делать. И знаю, что он ответит.
Я перезвонила в салон через два часа, уже из дома Дюваля, просто чтобы убедиться в своей правоте. Счет был оплачен. Я удовлетворенно ухмыльнулась. Вот так и будет впредь!
Пора было переходить ко второй части мероприятия. Мы уже отужинали легкими блюдами и игристым вином. Серж откровенно млел, глядя на меня, я упивалась триумфом.
— Пойдем наверх, — сказал, вставая, мой уже почти любовник. Я поднялась следом за ним. На лестнице он пропустил меня вперед и, поднимаясь, положил руку на мои кожаные штаны под полоску ткани в районе бедра. Я затрепетала. Он на ходу поймал обнаженное плечо и приложился жадными губами. Сейчас все будет!
Мы вошли в спальню. Серж сел на кровать и поманил меня.
— Сначала я зайду в ванную, — сказала я.
— Только ничего с себя не снимай! — попросил он.
Это не показалось мне странным: кавалер сам хочет раздеть женщину. Чудесно!
Я провозилась всего несколько минут, но когда вошла в спальню — просто потряслась! На огромной кровати лежал потрясающий обнаженный мужик. Рельефные мышцы рук, груди, живота, сильные бедра — Серж Дюваль будто служил моделью для скульптур Микеланджело! Он был даже не сексуален, а совершенен. «И это все мое!» — некстати пришел на ум пошлый анекдот. Сходство со скульптурой придавала также его алебастрово-белая кожа. Кое-где на груди, руках, животе, бедрах (боже, как же все это приятно перечислять!) виднелись небольшие шрамы от неглубоких ран. Были среди них и свежие.
Серж улыбнулся мне и сказал:
— Привяжи меня!
Я подумала, что лучше бы у него руки оставались свободными, но подошла поближе. На кровати лежало две пары наручников. Я немного повертела их в руках, чтобы понять, что к чему, и выполнила просьбу партнера.
— Надень на меня это, — он указал глазами на туалетный столик, где высилась кучка чего-то черного. От наручников Дюваль заметно возбудился: тонкие черные плавки забугрились. Столь яркий результат убедил меня в том, что он знает, чего хочет, а значит, и мне не будет скучно. Скуки и не предвиделось: на туалетном столике лежала кожаная маска, точнее, шапочка с прорезями для глаз и рта. Еще не все понимая, я взяла ее, отнесла к кровати и надела на Сержа. То, что он сказал потом, изменило все. Все, и не только здесь и сегодня.
— Милая, ударь меня! Ударь меня так, как ты ударила того русского, который похитил тебя! Возьми хлыст и ударь меня скорее…
И тут я все поняла. Надо сказать, что это был настоящий шок! Так вот чем привлекла этого роскошного мужчину маленькая русская мышка! Он просто мазохист, и моя история вызвала у него эротические фантазии на тему. Я для него — крутая госпожа, и все. И необыкновенный мой внешний вид в этот вечер оказался как нельзя кстати. Вот и отомстила изменнику-мужу!
В моем мозгу вдруг что-то взорвалось: перед глазами будто наяву замелькали картинки. Вот Мир с преувеличенным вниманием разливает вино мсье Бриссара у нас в гостиной после разговора с Дювалем, вот он любуется своими ботинками, пока я принимаю ухаживания банкира, вот непонятно чему радуется в темной прихожей после памятной вечеринки, а вот и откровенная сцена с ненужной ему французской шлюшкой… И как кстати он уехал в Испанию! Разозлил меня и уехал. Вывод мог быть только один: он подложил меня под мешок с деньгами. Он снова использовал меня!
Ладно же, но что теперь делать? Вот лежит и уже почти стонет возбужденный аристократ, преуспевающий банкир. Он, видно, думает — я специально тяну время, чтобы мучение было еще более сладким. Вот откуда все эти шрамы на его великолепной шкуре. Какое несчастье, какая шутка природы: такой самец, и не мужчина! Это и впрямь может разозлить нормальную женщину, а еще больше можно разозлиться, если представить себе на его месте Мира. Вспомнить все его выходки, все мои бессонные ночи и дни, посвященные служению ему, его мечте.
«Послужу ему еще разок!» — решила я и, размахнувшись, ударила хлыстом по живому человеку. Нужный моему мужу банкир сладострастно застонал. Мне показалось, что я снова ощутила забытое воздействие инстинкта противостояния.
Лупить Дюваля ночь напролет не потребовалось. Он очень быстро кончил. Думаю, я перестаралась и с кнутом, и с расплавленным воском. Он был весь в крови, облитые воском участки нежной кожи сильно покраснели. Я небрежно расстегнула наручники и, не оборачиваясь, вышла из спальни. Пусть теперь порадуется на себя! Не видать Миру займа как своих ушей.
Глава 28
Весь следующий день я провела в постели. Валялась, смотрела телевизор, ела бутерброды, приготовленные кухаркой, и пила кофе. Болели натруженные хлыстом мышцы. И на душе было гадко. К вечеру приняла ванну и, наложив на лицо маску из свежих огурцов, снова легла в постель. Пару раз звонил телефон, но я велела горничной говорить, что меня нет дома.
Мир прибыл ночью, поплескался в ванной и упал на постель. Спи, любимый, завтра тебя ждет большой сюрприз.
Утром я притворялась спящей, пока он не ушел. У меня было чудесное настроение. Наконец-то Карабас-Барабас получит по заслугам: нельзя использовать людей! Это некрасиво. И вообще, пусть посмотрит на себя в зеркало и наконец поймет давно известную мне истину: он сам — кукла, Буратино!
Прекрасные свежие весенние сумерки опускались на пригород Парижа. Еще голые ветви деревьев шевелил легкий ветерок, пахнувший молоденькой, но уже уверенной весной. Я сидела у окна, поджидая убитого горем Мира. У меня был маленький план, коротенький сценарий на сегодняшний вечер: встретить героя выстрелом из бутылки дорогого шампанского, начать горячие поздравления с получением займа, а потом, когда он признается, что все сорвалось, объяснить ему, почему так получилось. Прислугу, предвидя последующий скандал, я отпустила.