Она понимала.
– Тебе нужно время, чтобы определиться с выбором?
«Да».
– Хорошо, тогда живи пока спокойно и ни о чем не думай. Вот вернется Лютов, и я поговорю с ним о тебе. И пусть все идет как идет…
Марго вздохнула – ей было тяжело.
Маша невольно стала помехой в ее собственной жизни. Теперь придется уделять ей внимание, возиться с ней, как с маленькой, улаживать, если понадобится, конфликты между нею и Лютовым, иногда гулять с ней, выгуливать, как собачонку, помочь превратить спальню в мастерскую… И вдруг она вспомнила рисунки.
– Маша… Подожди…
Маша остановилась на пороге кухни, и в глазах ее Марго увидела страх.
– Ты чего испугалась? Я резко крикнула? Ну, извини. Просто я хотела тебя спросить: это ты рисовала пастелью два круглых аквариума с человеческими головами? Я видела их в особняке, там еще такие кресты, кладбищенские?..
Маша резко замотала головой.
– Ну не Марк же…
«Да! Да! Да!» – она энергично закивала.
– Он ничего не рассказывал тебе об этих головах? Это…
Марк Аврелий все знал об Астровых. Он мог нарисовать эти головы. Что здесь особенного, раз он так любил и уважал своего хозяина… И как это мне раньше не пришло в голову, что он тоже умеет рисовать. Ну да!
Он тоже художник, иначе откуда бы он знал всех тех бородатых мужиков, которым он продавал работы Маши? А если он не художник, то нарисовать головы мог просто так, под настроение, тоскуя о хозяине… Или же он рассказал о трагической смерти своих хозяев Маше, и та, расчувствовавшись, сама взяла и нарисовала эти головы… Как все странно. Я ничего не понимаю.
Зазвонил телефон. Это был Лютов. Он рассказал Марго о приглашении Савченко.
«Хорошо, я пойду с тобой. Но как мы поступим с Машей? Оставим ее одну? Ладно, я постараюсь ей все объяснить…» Она положила трубку.
– Я останусь… – вдруг услышала она и почувствовала, как похолодела ее спина, а по голове словно кто-то провел ледяной рукой. Такое бывает с чувствительными натурами, когда они смотрят киношные мелодрамы, в которых мертвецы оживают, а все главные герои оказываются друг другу близкими по крови людьми.
Маша, неожиданно проронившая фразу, смущенно пожала плечами: мол, не знаю, как так получилось…
– Вот и славно… Я знала, что тебе здесь будет хорошо и ты очень скоро восстановишься. Заговоришь. Чувствуй себя как дома. Звонил Володя. Понимаешь, нас пригласили в гости. Если хочешь, пойдем с нами…
Она замахала руками.
– Хорошо… Значит, ты остаешься… Что еще… Ах да… Ты, наверное, хочешь у меня спросить, кто такой Володя и откуда я его знаю? И еще тебе наверняка интересно, почему я, имея такого человека в друзьях или родственниках, жила вместе с вами в особняке, так?
Маша опустила голову. Да, безусловно, она хотела знать все, это естественно, нормально. Ей надо знать, у кого она живет, что за человек хозяин этого гостеприимного дома. В каких отношениях с Марго.
– Володя – друг моей матери. Мы с ним тогда немного повздорили, я вспылила и ушла… (Надо срочно придумать что-нибудь про Петровский бульвар: как я там-то оказалась ?) Мы как раз проезжали мимо вашего особняка, у меня началась истерика… Нет, ты не подумай, он не приставал ко мне, у него этого даже в мыслях не было. Про нападение и про то, что меня хотели изнасиловать, я все придумала. Просто; у меня было плохое настроение, да и нервы ни к черту… Кстати, про цыган я тоже все придумала, чтобы разжалобить Марка.
Мне надо было заработать немного денег, вот и все, и я выдумала этот долг. А что касается моих родных, то я воспитывалась в интернате. Моя мама умерла, и, кроме Лютова, у меня никого на свете нет. Он хороший и добрый. Что касается тебя, то я уверена, что он тебе поможет. Я ответила на твои вопросы, которые ты мне передала телепатическим путем? – Марго улыбнулась, подошла и обняла ее. Поцеловала в висок. Как сестру, которой у нее никогда не было, но о которой она всегда мечтала. – Бедненькая ты моя… Все будет хорошо, вот увидишь…
И Маша ответила на ее объятие, поцеловала Марго в шею, прижалась, как котенок, словно хотела согреться ее теплом и любовью. «Люди рождены друг для друга», – вспомнила Марго слова императора Марка Аврелия, и ей показалось, что душа его бесприютного тезки только что навестила ее собственную душу.
* * *Лютов после обеда с Савченко решил съездить в Люблино, чтобы собственными глазами убедиться в том, что у Марго «поехала крыша», раз ее посещают такие странные галлюцинации. Остановившись перед квартирой Астровых на лестничной площадке, Лютов подумал о том, что он трус.
Он боялся вставлять в замок ключ, боялся звуков, боялся, что его кто-то увидит здесь, боялся того, что в квартире действительно обнаружит мертвые головы. Поэтому он сначала довольно долго звонил. Так долго, что онемел палец, давивший на звонок.
И только после этого, убедившись в том, что там, в квартире, никого нет, прислушался к звукам в подъезде и достал ключи.
Он быстро открыл дверь и вошел в квартиру. Кто-то невидимый вел его по коридору прямо в ванную комнату. Вот оно, влажное полотенце. А что, если это Марго его намочила? Хотя оно уже и не влажное. Да и цветы в горшках на кухне… Так. Цветы.
Земля тоже подсохла, но цветы-то не засохли, значит, за ними действительно кто-то следит и поливает. В спальне он увидел и розовые туфли, о которых рассказывала опьяневшая Марго. Красивые туфли, дорогие. Да, она права, здесь действительно обитает женщина. Может, соседка сверху или снизу? Или подружка? Какая еще подружка? Чья? Лютов нервничал. Он смотрел на собственное отражение в зеркале до тех пор, пока не решился сдвинуть его, чтобы пройти во вторую квартиру. И когда зеркало поехало, он почему-то сразу понял, что у Марго с головой все в порядке и что сейчас он увидит аквариум. И он увидел его.
И даже услышал легкое жужжанье и бульканье – работал компрессор, качающий воздух. А вот и фотографии, о которых говорила Марго, тоже на месте, среди красивейших, сказочных водорослей. И коробка с пледом. И армейские термосы. Это было серьезно, невероятно, это было смертельно опасно. Кто эта женщина, что здесь живет?
Убийца?
Весь в поту, клацая зубами от озноба и страха, Лютов вышел из комнаты ужасов и остановился в коридоре. Прислушался. Было, слава богу, тихо. И тогда он достал свой сотовый телефон и набрал номер Савченко.
– Александр? Это я, Лютов. Да уж, действительно давно не виделись. Ты можешь ответить мне на один вопрос? Значит, так.
Астровых убили, отрезали им головы. А что потом сделали с этими головами? Куда их дели? Отдали Инге? Ты уверен? А в чем?
Почему странный вопрос? Нормальный.
Ты не мог бы поточнее узнать? Это важно.
Хорошо, спасибо, я тебе перезвоню через несколько минут.
Пот уже лил с него градом. Он не знал, стоит ли открывать крышки термосов, чтобы самому увидеть эти головы. Но неужели Марго решительнее и храбрее его? Марго – отчаянная, рисковая, ее уже только за это можно уважать. Она сильнее его. Вот так будет точнее.
Он вернулся в комнату с аквариумом, опустился на корточки перед термосами, как вдруг услышал характерный звук открываемой двери. Входной двери. Кто-то вошел в квартиру, во вторую квартиру, ту самую, где находился он. Теперь он никогда не выйдет из этой комнаты, и третий снимок, уже с его полуразложившейся физиономией, будет украшать или устрашать обиталище золотых рыбок… От страха он застыл и не мог пошевелиться. Ему стало холодно. Выйти сейчас из комнаты означало столкнуться с хозяином или хозяйкой этой квартиры, этих термосов и аквариума… Но и оставаться здесь он тоже не мог.
Живот его наполнился словно холодной водой, которая просилась наружу. Физиологически он был унижен, поставлен в безвыходное положение.
Схватившись за ручку двери, он надавил на нее, дверь открылась, и Лютов вышел в коридор. Несколько шагов его разделяло от заветной двери, за которой открывался белый фаянсовый или фарфоровый вход в шумящий и журчащий рай. Он метнулся туда, заперся. Теперь возникла другая проблема: он слышал, как по квартире кто-то ходит, но что будет, если этот «кто-то» услышит его?..
…Он не помнил, сколько времени провел в уборной. Голова отказывалась принимать решения, ее мозговая деятельность оскудела, вырабатывая лишь элементарные вопросы: Савченко обидится, если Лютов с Марго не придут к нему на ужин? Догадается ли Марго, что он здесь? Как воспользоваться рычагом, чтобы вода не так шумела? Что будет, если он сейчас выйдет отсюда? Кто ходит по квартире, мужчина или женщина?
Он вышел, когда наступила тишина.
Никто не ходил, не производил никаких звуков. Это означало, что человек либо вошел в комнату с аквариумом и теперь любуется рыбками, либо он (или она) сел в кресло в гостиной или лег на кровать в спальне. В ванной комнате, через стенку, тоже никого не было, в этом он был уверен на все триста процентов. Значит, в коридоре никого нет и можно, если двигаться быстро, выйти из уборной, пройти, а лучше на цыпочках добежать до входной двери и там, сообразив, как быстрее открыть замки, вырваться из плена… Он бы так и сделал, если бы его рука не произвела другое движение – привычное, чуть ли не на уровне инстинкта. Он надавил на кнопку, и вода с шумом и грохотом ринулась из бачка в унитаз. Это был конец.
Когда спустя три часа он ехал с Марго по вечерним московским улицам к Савченко, ему казалось, что все, что произошло с ним в Люблине, – кошмарный сон.
Стыд жаркой волной разливался по его телу, когда он вспоминал себя там, в этой жуткой квартире. Хорошо, что там не было Марго. Иначе она бы уничтожила его своим презрением и до конца жизни вытирала бы об него ноги. Ей плевать на физиологию, ее забавляла бы комичность и пошлость ситуации. Она хохотала бы, глядя на его розовые щеки. Но ее там, слава богу, не было.
– Как там Маша? Ты общалась с ней? – Он с трудом заставлял себя не думать о Люблине.
Марго, одетая с иголочки, сидела рядом и распространяла вокруг себя сладкий аромат духов. Она была хороша, как никогда. Ехала в гости к следователю прокуратуры и думала наверняка о том, как бы перетащить его в свой лагерь, обратить в свою веру, сделать своим рабом. И тогда уже не он Савченко, а Савченко ему, Лютову, будет должен десять процентов.
– С Машей все в порядке. А вот ты – трус.
– Что опять не так? – возмутился Лютов.
– А то, что я очень надеялась, что ты поедешь в Люблино. Думаешь, приятно, когда о тебе думают, что ты – дурочка?
– Не понял…
– Я поехала в Люблино на ту квартиру, надеясь там встретить тебя. Но чудес на свете не бывает, и такие вот, как ты, «Лютовы», не способны на поступок. Ты не поверил мне. И ничего не сделал для того, чтобы убедиться в том, что я говорю правду. И тогда я, приехав туда, просто-напросто украла из аквариума одну фотографию.
Хотела отрезать прядь волос с одной из голов, но не нашла ножниц. А потом мне показалось, что кто-то спустил воду в туалете… Короче, я испугалась и убежала. А вот если бы ты был со мной, то есть нас было двое, то мы бы, возможно, узнали, кто обитает в этой квартире. Вдвоем-то не так страшно, как одной.
– Ты ездила туда?
– Ну, ездила. Ты что, снова мне не веришь?
– Да нет, я не о том. А где же ты взяла ключи?
– Как – где? У меня же целая куча ключей. Как ты думаешь, если у этой Инги Новак столько квартир и особняков, заводов и прочей недвижимости и если она – единственная наследница всего этого, то что же, у нее должно быть всего по одному ключу от каждой двери?
– Просто я тоже взял связку ключей, чтобы поехать на ту квартиру. Я не обманывал тебя, когда сказал, что поеду туда.
Но мне надо было встретиться с Савченко, поговорить с ним и даже напроситься к нему в гости, чтобы убедить его в том, что я интересуюсь Ингой Новак исключительно для того, чтобы познакомиться с ней и жениться. Вот черт, забыл ему перезвонить… – Он вспомнил, как, вылетев из квартиры, бросился вниз, на свежий воздух, как долго не мог прийти в себя от страха, и ему в тот момент было, конечно, не до звонка Савченко. Ничего, спрошу сейчас, куда надевались головы…
– Ты шутишь… – Марго от удивления даже открыла рот. – Значит, ты хотел увидеть этот аквариум своими глазами? Это входило в твои планы?
– Открой портфель, и ты увидишь там ключи…
Марго, повернувшись на сто восемьдесят градусов, перегнулась через спинку сиденья и достала рыжий мягкий кожаный портфель-саквояж Лютова. Открыла его и с удовольствием подержала в руке тяжелую связку ключей.
– Лютов, я торжественно приношу тебе свои извинения. Я не ожидала, ты сильно вырос в моих глазах.
А ему вдруг стало смешно. Он представил себе ее округлившиеся от страха и ужаса глаза, когда она столкнулась бы в темном коридоре с неизвестным мужчиной, выходящим из туалета. Она бы наверняка закричала. А может, они бы оба заорали и кинулись друг от друга в разные стороны.
Его так и подмывало рассказать ей о своих сегодняшних злоключениях. Но он ограничился улыбкой.
– Смотри, – Марго, достав из своей сумочки нечто, завернутое в прозрачный пакет, сунула почти под нос Лютову. – Развернуть?
И не успел он ей ответить, как она, вынув из пакета еще влажный – металл со стеклом – фотопортрет женской мертвой головы (по периметру рамки снимок, судя по тому, что фотография не намокла, был хорошо зажат и пропитан клеем или подобным ему водонепроницаемым составом, что помешало воде просочиться внутрь), поставила его, цокая языком и дурачась, на панель. Лютову показалось, что запахло болотом…
Глава 6
– Мы тоже не с пустыми руками, – сказал Лютов, выкладывая из пакета купленные по дороге пластиковые ванночки с салатами, вино, пиво и три коробки с еще теплой пиццей.
Саша Савченко, приодетый и свежеумытый (на его светлых волосах еще блестели капли воды), увидев красивую и улыбающуюся Марго, растерялся. Ему показалось, что его разыгрывают и что он видит перед собой не дочь Наташи Троицкой, а ее саму, сохранившуюся чудесным образом и благоухающую как тропический цветок.
– Маргарита.
– Александр. Можно просто Саша.
– Тогда зовите меня Марго.
Он успел помыть полы, накрыть на стол, принять душ и даже просмотреть газеты.
Приятный мужчина. Высокий, худой. Красивые светлые волосы. Карие глаза. Большой чувственный рот. Как у змеи, которая заглатывает яйца. Такой и меня проглотит всю целиком, без остатка. А я и сопротивляться не буду. Женщины в доме нет. Ею и не пахнет. Она ушла от него, бросила, не выдержала его постоянного отсутствия. Скорее всего он разведен. Может быть, у него даже есть дети. Без брюк и рубашки он – скелет, обтянутый загоревшей кожей. Под мышками и в паху – светлые кудри. В постели, наверное, хорош, но покидает ее чуть свет, а ложится под утро.
Марго, очнувшись, бросилась помогать Савченко раскладывать салаты, сполоснула высокие стаканы и вытерла их насухо, до чистого скрипа.
В комнате, где стоял накрытый цветной, с восточным орнаментом, скатертью стол, все окрасилось малиновым закатом. Было уютно, пахло едой и влажными полами.
– Вы сядете со мной? – спросил Саша, не сводя восхищенного взгляда с насмешливой и веселой Марго.
– Конечно.
– Марго в курсе, поэтому можешь смело говорить о моей будущей невесте, – сказал Лютов, усаживаясь на диван и обкладываясь шелковыми подушками.
– Марго, вы одобряете его выбор?
– А почему бы не попробовать?.. Инга Новак – завидная партия.
– Но почему именно она и откуда он вообще узнал о ее существовании?
– Мы с ним случайно наткнулись на старую газету, где и прочитали об Астровых… Ну, разговорились, пошутили на тему женитьбы, а потом, уже позже, одна моя знакомая сказала, что может организовать нам это знакомство. Ведь Володя тоже непростой человек, с положением, квартирой, да и вообще… Вы осуждаете нас?
– Упаси бог. Хотя все это довольно странно…
Марго только сейчас пришло в голову, что она своей затеей с Ингой ставит Лютова в дурацкое положение. Мужчина, решивший жениться на богатой наследнице и наводящий о ней справки. Что может быть циничнее? Да она бы на месте Савченко палец о палец не ударила для того, чтобы помочь такому вот прохвосту. Что, если Савченко о чем-то догадывается?
– А я думал, что он действует от имени и по поручению какого-нибудь авторитета, наводящего справки об Инге, чтобы вытрясти с нее долги или что-нибудь в этом духе… Уверен, что Астровы, исчезнув, лишили многих из своего окружения их доли.
Такие люди, какими были Андрей и его жена, не существуют сами по себе, это – продукт криминальных сообществ. Инга Новак, судя по той информации, которую мне удалось собрать за последние дни, не имеет никакого отношения к делам своей сестры и ее мужа. В криминальном мире ее никто не знает. Мои люди пытались найти ее в Москве, но оказалось, что она уехала отдыхать, кажется, на море. Скорее всего, в Испанию или Италию.
– Откуда эта информация?
– Агентура. Ребята, вы ничего не скрываете от меня? Лютов, зачем тебе эта девица?
Лютов сидел как оплеванный. Он не знал, что сказать своему другу. Ему на помощь пришла Марго:
– Давайте сначала немного выпьем, а потом я вам кое-что расскажу. Но при условии, что все это останется в этих стенах.
Володя сказал мне, что на вас можно положиться.
Савченко порозовел от смущения. Марго нравилась ему все больше и больше. Он вдруг представил себе, что Лютов внезапно исчезает, и он, Савченко, остается один на один с Марго. Он поцелует ее так, что у нее перехватит дыхание, и она забьется в его объятиях, как птица, попавшая в сеть. Он знает, что нравится женщинам, он сумеет приручить ее. Да только она уже через месяц бросит его. Он вернется домой и увидит, что плечики в шкафу пусты, а на кухне записка… Он сжал кулаки. Очнулся. Марго сидела рядом, и он чувствовал ее тепло.
– Я расскажу вам правду, потому что только вы и сможете мне помочь, – сказала она ему проникновенным голосом.
Лютов, услышав такие слова, понял, что Марго заводится даже от глотка вина Но остановить ее теперь, когда она не смотрела на него, было уже невозможно.
– Понимаете, Инга Новак – моя знакомая. Случайная попутчица. Мы познакомились с ней в поезде. Разговорились. Она возвращалась действительно с моря. Это было две недели тому назад. Я тогда ничего о ней не знала" мы просто пили вино, ели виноград и говорили о пустяках. Но я призналась ей в том, что еду в Москву учиться на актрису. Она еще посмеялась надо мной и сказала, что это старая история: мол, провинциалка, возомнившая о себе невесть что, едет покорять Москву. Сюжет старый как мир. Меня это, конечно, задело. И вот тут Инга вдруг говорит мне, что может мне помочь в этом, что у нее есть связи, деньги и что, если какие-то ее знакомые, мнению которых она доверяет, посмотрят меня и скажут, что я перспективна, то ей ничего не стоит стать моим продюсером. Она сказала, что учиться на актрису в наше время вовсе не обязательно, что достаточно иметь хороших друзей или любовников, которые сделают все, чтобы ты сыграла главную роль в кино. Сценаристов и режиссеров в Москве – пруд пруди. Все только и ждут заказа. И будут снимать кого угодно, лишь бы им платили деньги. Она сказала мне, что пока на нее произвела впечатление только моя внешность. Но что и это не так уж мало… Короче, она оставила мне свой телефон, дала даже адрес и сошла на какой-то станции. Сказала, что объявится в Москве через несколько дней и чтобы я ей позвонила. Да, чуть не забыла…