После господского дома, мы направились в правое строение, в котором жили слуги и дружинники. Здесь, наоборот, полнейший хаос, много разбитой мебели и рваной одежды, раскиданное оружие, мечи из дешевого сыродутного железа, рваные кольчуги и один сломанный арбалет. Кругом беспорядок и видны следы борьбы, но нигде нет пятен крови или трупов.
Примерно такую же картину мы ожидали увидеть и в левом тереме, где находились мастерские барона Пертака, хранилось продовольствие, одежда и прочие припасы. Однако набитые соленьями и копченостями подвалы и первый этаж прошли, все спокойно, вещи лежали на своих местах и везде все то же самое безлюдье. Следом второй, и опять тишина и покой. А вот на третьем нас ждал сюрприз. Одна из дверей, за которой, как мы знали, должна была находиться молельня почитаемой в этих местах женской богини-покровительницы Улле Ракойны, была заперта изнутри.
Кипа плечом толкнул не очень крепкую, сделанную из старых сосновых досок дверь, и она вздрогнула. Следующий удар мы уже нанесли вдвоем, на раз-два, и вынесли хлипкую преграду с одного удара. В двери что-то хрустнуло, звякнул свалившийся на пол металлический предмет, оказавшийся железным накладным запором, и мы оказались внутри.
Десятник и я были готовы к бою. Но драться в помещении было не с кем, хотя живой человек внутри имелся. У закрытого дорогим стеклом окна, возле небольшой мраморной статуи, изображающей строгую женщину в белых свободных одеждах, с крыльями за спиной, обняв ноги богини, лежала молодая девушка. Брюнетка с длинными косами, лежащими на ее плечах, одетая в испачканное грязью и пылью длиннополое платье из дорогого темно-синего бархата.
Я опустился рядом с ней на одно колено и перевернул ее на спину. Девушка дышала, но пульс у нее бился неровно, она была сильно истощена, сильно замерзла и находилась в бессознательном состоянии. Подхватив ее на руки, я поднял легкое тело, и повернулся к десятнику:
— Прикажи в центральном здании растопить очаг.
— Понял, — кивнул старый вояка.
Спустившись с третьего этажа на первый, я вышел во двор, в котором уже хозяйничали наемники, отнес нашу находку в жилое здание, где в зале уже разжигали огонь, и положил девушку на диванчик рядом с ним. После этого, когда принесли наши походные сумки, из своей я достал надежный целебный эликсир и, насильно разжав крепко сжатые зубы больной, влил его ей в рот. В бессознательном состоянии, она сопротивлялась и не хотела глотать спасительную для себя жидкость. Однако я зажал ей нос и, подчинившись рефлексу, тело приняло внутрь себя сильнодействующее лекарство.
Затем, я укрыл ее пледом и встал. В ближайшие несколько часов про спасенную девушку можно было не думать, она должна находиться в бессознательном состоянии, и спать. И только когда переживший холод и голод организм окрепнет, и она придет в себя, ее надо напоить чем-то горячим и питательным, например, куриным бульоном. Но поскольку кур рядом не наблюдалось, а имелись только копченые окорока на складе припасов, то можно было обойтись и этим. А затем, она должна быстро войти в норму, ее память восстановится, девушка станет четче осмысливать все происходящее вокруг, быстро адаптируется, и еще пару суток, благодаря эликсиру, будет находиться в слегка гиперактивном состоянии. По крайней мере, так написано в инструкции к этому зелью, которое делалось по неизменному рецепту уже полторы тысячи лет для солдат имперской армии, которые после ранения и излечения должны были снова и без всякого промедления вступить в бой.
— Ну что, — рядом со мной остановился десятник, за спиной которого стояли его воины, — можно начинать мародерку?
— Да. Но делать все будем по уму и без излишней спешки. Два человека в караул, один на вершину центрального здания, там наблюдательный пост есть, а другой на ворота, которые надо закрыть. Еще один человек пусть здесь будет, всем нам покушать приготовит, за девушкой присмотрит и когда она проснется, покормит ее. Всем остальным за мной, пойдем казну барона по поместью собирать.
— А мы думали, что все богатства здесь, в доме лежат, — Кипа усмехнулся.
— Ага, — я тоже улыбнулся, — сейчас. Пертак человеком был жадным и никому не верил, и все свои неправедные накопления по территории поместья в трех местах раскидал.
— А как же сундуки в его покоях?
— Там полсотни монет на текущие расходы и несколько меховых шуб, и именно с этого места мы начнем. А все остальное придется из тайников и схронов доставать, которые во дворе и в других зданиях. — Наемник вопросительно посмотрел на меня, и я, поняв его невысказанный вопрос, кивнул: — Я знаю, где и что лежит, не переживай, лично при допросе Пертака присутствовал, и каждое его слово запомнил.
— Тогда другое дело.
Два наемника встали на стражу, один занялся приготовлением пищи, а Кипа и еще четыре воина, словно тени, двинулись за мной.
Первым местом, которое мы обчистили, был кабинет Пертака, где стояли два массивных сундука. Ключей от них у нас не было. Но с нами были взятые в хозяйственной кладовке стальные ломики, которые живо взломали замки и предоставили нам доступ к части баронского добра. И в сундуках, как я и предполагал, было найдено восемь меховых шуб из соболя и песца, десяток золотых иллиров и около четырехсот серебряных ниров.
Второе денежное место находилось на первом этаже дружинного дома, в закрытой на ключ каморке, в которой не было ничего интересного, разумеется, если не копать земляной пол. Я знал, что и как искать, и через час работы в тесном пространстве, вырыв глубокую яму, с ее дна наемники достали еще один тяжелый сундучок, который был под завязку забит иллирами. И на вскидку, выходило, что в нем не менее пятисот монет. Солидно.
От дружинного здания мы отправились на хоздвор, и за пустой конюшней, вход в которую был открыт, под сенником, воины снова начали земляные работы. И в результате этих раскопок мы стали обладателями нескольких брезентовых свертков, в которых имелось немало интересного и ценного. Золотая и серебряная посуда, три шкатулки с украшениями: брошками, ожерельями, браслетами, кольцами и драгоценными камнями, в основном, изумрудами. Ну и добыча с древнего капища, массивные серебряные канделябры под свечи, осколки каких-то золотых предметов, древние монеты с непонятными надписями и кувшинчики из драгметаллов под благовония и масла.
Ну, и последний раскоп мы сделали уже после полудня. Под корнями древнего дуба, росшего позади господского дома, обнаружили двадцать продолговатых серебряных цилиндров весом по килограмму двести грамм каждый. Судя по всему, это были заготовки под монеты, которые, некогда, перевозили торговцы из Мариенгарда в Адельбург.
На этом, наши поисковые работы были окончены. Все мы сильно проголодались, и направились в обеденный зал, где спасенная мной девушка, про которую я, увлекшись сбором баронского добра, уже забыл, наконец-то, пришла в себя. Она с испугом смотрела на крепких мужчин при оружии, которые с хозяйским видом ходили вокруг, и присаживались за стол, и молчала. И посмотрев в ее наполненные тревогой выразительные карие глаза, я решил, что ужин пока подождет, и сначала надо переговорить с местной жительницей.
— Как вы себя чувствуете? — присев на табуретку рядом с ложем девушки, спросил я ее.
Короткое молчание, и ответ:
— Хорошо.
Отметив, что голос у спасенной девчонки не дрожит и звучит приятно, можно сказать, мягко, я продолжил:
— Вас покормили?
— Да, благодарю.
— Кто вы и как вас зовут?
— Я старшая дочь барона Пертака, — короткая заминка, — от наложницы. Меня зовут Инна. А вы кто?
— Позвольте представиться, — я чуть кивнул подбородком, — граф Уркварт Ройхо. Прибыл в поместье Пертак дабы уведомить людей и домочадцев барона о том, что он скончался. И до тех пор, пока герцог не решит судьбу этих земель, они переходят под руку моего товарища графа Тормана Сараны, интересы которого я представляю.
— Бедный папа, — всхлипнула девушка, и прикрыла веки глаз. — Сначала призраки, а теперь еще его гибель. Наверное, привидение говорило правду, и он совершил смертельную ошибку, покусившись на святыню народа най.
— Что за народ най? Какая реликвия? Призраки разговаривали с вами?
Невольно, вопросы, которые вертелись на языке, посыпались из меня один за другим, и видимо, этим я напугал Инну. Она закрылась пледом, и заплакала. Напрягать девушку я не стал, и так совершенно ясно, что у дочери Пертака сильнейший стресс. Сначала призраки, которые непонятно что творили в поместье-замке, холод и голод в святилище Улле, где она пряталась, а теперь еще известие о смерти батюшки, и рядом незнакомые люди, от которых неизвестно чего ожидать. Слишком много на нее всего навалилось, и я решил дать Инне пару часов отдыха, а затем, когда магический эликсир сильнее скажется на ее самочувствии, еще раз попытаться с ней поговорить.
Я подошел к столу и присел напротив Кипы. Из общего котелка налил в чистую глубокую тарелку наваристого мясного супа, с аппетитом покушал и, попивая горячий взвар, посмотрел на десятника, который окончил трапезу раньше меня, но уходить не торопился.
— Когда выезжаем? — спросил наемник, лишь только наши взгляды соприкоснулись.
— Завтра, — ответил я. — Сегодня поместье покинуть уже не успеем, добычу паковать долго. А на ночь глядя, по местным дорогам петлять не интересно, запросто можно в какой-нибудь овраг свалиться и шею себе свернуть. Кроме того, по остальным жилым комнатам надо пройтись, наверняка, там немало интересного найдем.
— Правильно, — согласился со мной Кипа, — так все и сделаем. — Старый воин шмыгнул носом и задал самый главный для себя вопрос: — Сколько нам денег дашь?
Понимая, что жадничать не стоит, а то до замка Сараны можно и не доехать, я сказал:
— Сотню на всю вашу братву. Столько же возьму себе.
— А почему не больше?
— Мои товарищи в курсе того, сколько у Пертака денег и добра было. Поэтому излишек найденного делим, а на что расчет изначально был, все довезем.
— Принимаю.
Десятник встал, я следом, и тут меня окликнула Инна, которая заплаканными глазами посмотрела на меня:
— Господин граф.
— Да? — я вновь сел рядом с ней.
— А папа, он действительно, погиб?
— Вне всякого сомнения, сударыня. Его смерть я видел своими собственными глазами.
— А что же теперь со мной будет?
"В самом деле, — подумал я, — а какая ее ждет судьба? Слуг, наложниц и дружинников в поместье нет, и где они неизвестно. Нам здесь задерживаться не стоит, мы возьмем все, что нам необходимо, и покинем эти места, а девчонка останется. И не просто одна-одинешенька, а против всей близлежащей деревни и ее жителей, которые уже завтра или послезавтра придут сюда грабить усадьбу Пертака. Так что, дочку барона, да еще от наложницы, что значит, наверняка, не признанную, не ждет ничего хорошего. Скорее всего, девчонку просто трахнут всей толпой, а потом выкинут ее на ближайшее болото, где она, если все еще будет жива, в любом случае погибнет. Стремно. Однако и я не добрый рыцарь в сияющих доспехах, который выведет из провинциальной тьмы принцессу. И оказавшись в безопасности, девушка вполне может заложить всю нашу компанию властям, в данном конкретном случае это герцог Мариен и его бастард, и они узнают, сколько мы вывезли из поместья добычи. И хотя нам никто и ничего не сделает, мы имеем полное право на поживу, так как бароны первыми залезли в замок Сараны, данный факт можно как-то косвенно против нас использовать и заставить юных кадетов поделиться трофеями. Из этого новые вопросы. Что делать? Оставить девушку в доме своего отца или все же взять ее с собой? Пока не знаю. Дилемма".
— Надо подумать, сударыня, — сказал я, так и не приняв окончательного решения, и перевел разговор на иную тему: — Давайте поговорим о том, что с вами произошло. И оттого, насколько искренне вы со мной будете, зависит ваша дальнейшая судьба. Вы готовы к разговору?
— Да, — прошептала девушка. — Только у меня просьба, не называйте меня на вы и сударыня. Отец хотел меня признать законной дочерью, но сделать это не успел, и я до сих пор считаюсь рабыней. Мне неудобно, что вы обращаетесь со мной как с благородной дамой.
— Договорились. Начнем?
Инна быстро кивнула, и между нами состоялся обстоятельный полуторачасовой разговор. Благо, девушкой она оказалась весьма неглупой, от шока, благодаря эликсиру и отдыху, немного отошла, а все, что видела, Инна подмечала в деталях. А главное, она поверила мне и старалась быть полезной.
Итак, голые факты по делу призраков, атаковавших поместье Пертака со слов крестьян, самого погибшего на дуэли феодала, рассказа его дочери и того, что я видел своими собственными глазами.
Вместе со своими друзьями барон получил земли на окраине герцогства Мариен, освоился в них, и узнал, что в пятнадцати километрах от его нового дома, на болотах имеется древнее капище, с которого крестьяне пару раз притаскивали какие-то серебряные безделушки и монетки. Первая его мысль, самая очевидная, раскопать этот храм, и прибрать все, что он в нем обнаружит, себе. Но его друзья-товарищи про это место тоже проведали, видимо, кто-то из дружинников им постукивал, и Пертаку пришлось взять их в долю.
Прошлой осенью капище и близлежащее кладбище, несколько десятков склепов, было частично разрыто, при этом я обратил внимание на то, что не полностью, и продолжил слушать Инну. Добыча была неплохая, хотя до основных сокровищниц, как говорил барон, грабители могил так и не добрались. Все, что было выкопано, феодалы разделили на троих. Но одну вещь Пертак от своих друзей утаил. А именно, некий золотой жезл, с большим алмазом на набалдашнике. Вещь эта, без сомнения, стоила огромных денег, и барон хотел сам продать ее, а все деньги захапать себе. Снова очевидное и понятное желание.
Зиму и начало весны Пертак провел в поместье. И все это время, жезл хранился у него, а перед отъездом в замок Сараны, он спрятал этот ценный предмет в подполе своего кабинета. Кстати сказать, на допросе конкретно про жезл он ни слова не сказал. А значит, барон надеялся оставить его за собой, как резервный капитал, с которого он хотел вновь приподняться, после того как выберется из плена.
Впрочем, не об этом речь. После отъезда барона и большей части дружинников, в виде облака, появились призраки, которые навели на людей, проживающих в поместье, такого ужаса, что некоторые из них в течении ночи седели. И этим призракам мщения, как они классифицируются магами, не были страшны ни дневной свет, ни молитвы богам, ни охранные обереги и амулеты, которые, между прочим, в доме барона имелись далеко не у всех людей, поскольку тем же самым рабам и крепостным они были просто по статусу не положены. В итоге, люди, которых призраки согнали в жилой дом для дружины и слуг, просто одурели, рвали и метали все, что под руку попадалось. А потом, они дружно собрались во дворе, дождались, пока одурманенные поседевшие дружинники вынесут из господского терема сундучок с жезлом, и всем скопом, вчера вечером, ушли в сторону болот.
Дочь Пертака все, или почти все, это видела из окна молельной комнаты, где находилась последние несколько дней, и она искренне считала, что ее защищает богиня. Но когда домочадцы и дружинники Пертака, в количестве сорока семи человек, покинули поместье, то сквозь дверь в святилище проник один из призраков, который имел с ней занимательную беседу. Она запомнила почти каждое слово потустороннего существа, а после того, как он ушел, прижалась к статуе Улли Ракойны, и потеряла сознание.
— Так что сказал призрак, когда уходил? — спросил я в конце беседы с девушкой.
— Он велел мне передать всем любителям легкой наживы, что он король народа най и не позволит воровать свой скипетр, и любого, кто пойдет на болота ждет лютая смерть. А потом он добавил, что люди из поместья назад не вернутся, и он заберет их жизни как компенсацию за наглый и глупый грабеж.
— А ты не могла ошибиться? Призрак именно так и сказал?
— Да, — Инна кивнула. — Сначала я мало что соображала, а когда очнулась, думала, что ничего не помню. Но сейчас почти каждое словечко этого существа повторить смогу.
— Опиши, как король призраков выглядел.
— Полупрозрачная фигура около двух метров в странной одежде, вроде парадного камзола, но из более плотного материала, лицо немного вытянутое, плечи покатые, длинные волосы, а на голове небольшая зубчатая корона.
— А имени своего он не называл?
— Нет, — девушка покачала головой.
— Ну что же, все понятно, — посмотрев на встревоженное лицо девушки, я определился с ее дальнейшей судьбой, и сказал: — Завтра ты едешь с нами.
Того, что произошло потом, я не ожидал. Инна схватила мою правую ладонь и поцеловала ее. Инстинктивно, я отдернул руку, а девушка произнесла:
— Благодарю вас сударь.
— Успокойся, я вывезу тебя в город и вреда не причиню. Обещаю. Собирай свои вещи и никого не бойся, тебя не обидят, ты нам не враг.
Других слов благодарности от девчонки, которая осталась одна на этом свете, я выслушивать не стал, а распределил с десятником ночные караульные смены, так, чтобы на меня выпала утренняя, и пошел в уже натопленную баню. Помывшись, направился на покой и, примостившись на кровать в гостевой комнате, рядом с обеденным залом, попытался подремать.
Однако сон не шел, слишком много сегодня было впечатлений, и множество самых разных мыслей имелось в голове. И основная, конечно же, крутилась вокруг да около древнего капища народа най на болотах.
Совершенно понятно, что сведения о храме с драгоценностями весьма ценная информация. Но грамотно распорядиться ею, по понятным причинам, я пока не могу. У меня нет связей, силы за спиной, знаний о призраках и вековых проклятьях, которые подняли мертвецов и древнего короля, лично прибывшего за своим скипетром. И значит, в болота я соваться не стану. Однако и отдавать полученные сведения всем встречным и поперечным, а так же друзьям-товарищам, я тоже не собираюсь. Что узнал, все мое, и девчонку проинструктирую, чтобы помалкивала. Захочет кто-то влиятельный эту историю глубоко копнуть, сие есть его личное дело, а мне об этом говорить, никакого резона нет. Подвернется случай, можно будет в данном вопросе подробней разобраться и знающих людей по теме расспросить, а нет, так и не надо. Моя приоритетная цель на ближайшие годы прижать герцога Грига, и именно к ней я иду, а все остальное вторично.