— Ну да, — хохотнул друг, — ты без добычи не возвращаешься.
За разговором, смеясь и улыбаясь, мы вошли на окруженную деревянным палисадом территорию большого армейского лагеря, где находилось около одиннадцати тысяч воинов. И из всей этой массы только 5-й полк легкой кавалерии великого герцога Канима, 17-й имперский пехотный полк, 3-й дивизион БМ школы "Трансформ" и жреческий полевой госпиталь были организованы и готовы к войне. Все остальные подразделения являлись феодальным ополчением, добровольческими формированиями и отрядами наемников, которые, конечно, в большинстве своем, вояки неплохие, но все эти соединения необходимо держать жесткой хваткой и постоянно готовить к грядущим боям, а иначе, никаких побед Первая Юго-Восточная армия иметь не будет. И прогулявшись по лагерю, я пришел к выводу, что Альера прав. Если ассиры перейдут в решительное наступление, а из допроса взятых во время горного похода врагов, я знал, что сил у королевских генералов на этом направлении много, нам всем придется туго. А раз мы не в состоянии ничего изменить, поскольку не являемся генералами или полковниками, то надо уходить отсюда, и чем, скорее это произойдет, тем лучше. Война пойдет своим чередом, а у нас с Вираном несколько иные планы.
Вскоре мы оказались в месте, где расположились маркитанты, скупщики трофеев и походно-полевые бордели. Покружили вокруг, и посмеялись над незадачливым наемником, который не смог расплатиться за услуги проститутки и отдавал бордель-маман в залог свой меч. В винной палатке выпили по кружечке неплохого портвейна и закусили жареной кониной. А после всего этого, из разговоров вокруг, уже зная, к кому обратиться, мы вошли в просторный полосатый шатер, где чернявый и похожий на цыгана кучерявый мужик в ярко-красном халате, судя по всему, этнический арзумец, вел скупку военной добычи.
Излишних разговоров не было. Я выложил перед торговцем трофейные камни, украшения и неиспользованные свитки Исцеления из храма Бойры. Он предложил за все сто семьдесят иллиров, но я немного поторговался, и довел расчет до двух сотен. Все остались довольны, и еще через полчаса, заплатив за пару добрых лошадей десять монет и, обзаведясь небольшим запасом продовольствия, неплохими кожаными доспехами и щитами, мы были готовы выступить к горным перевалам. Но ворота лагеря уже были закрыты, и на них стояли имперские пехотинцы, с которыми договориться было нельзя. И пришлось нам еще одну ночь провести в армии.
Мы прибились к одному из легкоконных наемных йонарских отрядов, который назывался "Лихая Сотня", где нас приняли как своих собратьев по ремеслу и земляков. И вечер прошел неплохо, мы разделили с воинами хлеб и вино, много разговаривали, вспоминали Йонар и переночевали подле их костров. А с утра, лишь только открылись ворота, оседлав лошадей, мы выехали из укрепления и в поле перед нами увидели боестолкновение конных отрядов. С одной стороны были кавалеристы Канимов, около двух сотен воинов, а с другой порядка трехсот ассиров. Сотни маневрировали, сталкивались, обменивались арбалетными болтами и стрелами, топтали конями упавших в грязь раненых, взбадривали себя воинственными кличами, рубились и ждали подкреплений, которые выходили на поле боя. Из нашего лагеря выметнулась кавалерия Канимов, пара сотен наемников и около полусотни дворян, а с вражеской стороны, огибая изгородь фильтрационного лагеря, в котором находились очередные беженцы и некоторое количество солдат, появилось не менее четырех полков легкой кавалерии.
— Кажется, — глядя на все происходящее перед нами, сказал Альера, — мы опоздали. Ассиры пошли на прорыв.
— Наверное, ты прав, — согласился я. — Путь перекрыт. Возвращаемся.
Нам пришлось вернуться в лагерь. Мы влились в "Лихую Сотню" и, оставив наших верховых животных на конюшне, Альера и я отправились на палисад, откуда стали наблюдать за боем, одновременно с этим, прислушиваясь к разговорам вокруг нас. Самый интересный и содержательный вели между собой командир наемников капитан Раин, приземистый крепыш в простой кольчуге, и седоусый лейтенант имперских пехотинцев по фамилии Айк, который от разведчиков, проскочивших в лагерь, кое-что знал о том, что происходит вокруг и откуда взялись ассиры.
Ветераны говорили медленно и степенно. Они скрывали свое волнение и старались выглядеть спокойными и уверенными в себе. Но мне было заметно, как капитан прикусывал губу, а рука пехотинца, которая крепко сжимала рукоять корта, была белее, чем обычно. Офицеры волновались, и было отчего. Ассиры ударили по армии Кайяса всеми своими силами, которых у них было не меньше чем под рукой великого герцога. Но в отличии от наших войск, вражеские полки не были рассеяны, действовали слаженно и имели немалый боевой опыт. И результат вражеского наступления был очевиден. Два конных клина с левого и правого флангов, в каждом из которых было около двадцати тысяч всадников и большое количество магов, вчера ударили вдоль Маирского хребта в направлении на тракт Устио-Кемет. И за одну только ночь, они прорвали оборону остверов, разгромили несколько конных полков, прошли порядка сорока километров и теперь оказались здесь.
Что делать? Вопрос, как говорится, на засыпку. Почти вся кавалерия в поле, а в лагере наготове только имперская пехота. Единого командования нет, и каждое подразделение само за себя. И куда ни кинь всюду клин. Но ясно одно, что если нас отсекут от тракта, то вся армия попадет в окружение, не сможет собраться в кулак, и прорваться к перевалам и укрепрайонам на них, где расквартированы дружины графа Устио.
Словно вторя моим мыслям и размышлениям, Раин спросил лейтенанта:
— Ну и как ваш полковник поступит?
— А я знаю? — усмехнулся пехотинец. — Его только две недели назад из столицы прислали. По виду, нормальный мужик, хоть и франт, а как себя в бою поведет, могу только гадать. Многое будет зависеть от решения командующего армией. Если он сообразит, что необходимо все бросать и идти на прорыв, то хотя бы часть полков, но спасется, а если будет корчить из себя великого полководца и рыцаря, то к вечеру колечко вокруг нас замкнется намертво.
Со словами лейтенанта нельзя было не согласиться, тем более что вражеских кавалеристов в поле становилось все больше, а наша конница, которую оттеснили от лагеря, отступала. И после ее ухода, в не очень надежном укреплении оставались только имперцы, маги со своими монстрами, госпиталь, проститутки с маркитантами и куча полупьяного сброда, который продолжал бухать и, потрясая мечами, выкрикивал угрозы в сторону противника. Мы встряли в неприятности, сомнений в этом не было, и первоочередной задачей стало дожить до вечера.
Наши кавалеристы и их преследователи скрылись за горизонтом. Ассиры с одного удара захватили оставшийся без прикрытия фильтрационный лагерь и сотнями закружили вокруг нашего палисада. Время от времени они метали стрелы и постоянно выкрикивали оскорбления. Пехотинцы не отвечали и, по возможности, отстреливали врагов из немногочисленных станковых арбалетов. А вот оставшиеся в укреплении мелкопоместные дворяне, что-то раздухарилась. Однако на мое предложение паре крикунов, по виду, баронам с "домашними" титулами, выехать за ворота и повоевать, они моментально заткнулись. Лагерь затих. В поле враги, а мы за палисадом. И так продолжалось до тех пор, пока часам к двум дня, к ассирам не подошли три полка драгун.
Без промедления, торопясь задавить наше сопротивление до наступления темноты, драгуны выгнали из фильтрационного лагеря около семисот пленников, в основном мирных крестьян, и погнали их на палисад. Следом за пленными наступали драгуны. И все это движение прикрывали спешенные боевые маги, которых оказалось больше двадцати человек, и конные стрелки.
Все поле перед нами покрылось живым человеческим ковром, а так как рва перед нашим укреплением не имелось, а палисад был по высоте от двух с половиной до трех метров, у врага были все шансы нас одолеть. И если смотреть правде в глаза, то если бы на стене стояла не имперская линейная пехота, а кто-то другой, нас бы задавили с ходу. А так, первый, самый серьезный натиск мы отбили. Хотя тяжело пришлось, потому что мирные граждане, женщины с детьми и старики, прикрывали драгун от нашего обстрела, а мы, лишь только чья-то голова показывалась над палисадом, тут же оказывались под ливнем стрел.
В общем, если выражаться мягко и без мата, все было достаточно плохо. Мы с Альерой долго не могли сделать первые выстрелы, и только голос имперского лейтенанта Айка, заставил нас поторопиться.
— Стреляйте же! — выкрикнул он. — Бейте в толпу! Без разницы! А иначе пропадем!
Мы приподнялись и, все же стараясь не попасть в пленников, разрядили арбалеты в людскую массу под нами. Попали или нет, смотреть было некогда. Снова мы спрятались в укрытие, перезарядили оружие, и опять выстрелили. А затем, настал черед рукопашной. По доскам и веревкам с металлическими кошками на конце, или просто подсаживая друг друга, драгуны полезли на палисад, дротики имперских пехотинцев не смогли остановить всех, и сталь наших ирутов обагрилась кровью врагов. На укреплении закипела яростная и кровавая схватка. Врагов было слишком много. И, черт побери! Некоторые бойцы, начали отступать. А куда отступать в лагере, который со всех сторон окружен превосходящими силами противника? Некуда. Мы с Альерой понимали это очень хорошо и, встав на земле за палисадом, спина к спине еще с парой пехотинцев, просто стояли насмерть и держали проход между двумя деревянными казарменными бараками. Была надежда на то, что битва выделит из вышестоящих офицеров лидера, и он сделает хотя бы что-то для спасения наших жизней. И слава всем добрым богам, кто отвечал за здравый рассудок, такой человек нашелся.
Мы приподнялись и, все же стараясь не попасть в пленников, разрядили арбалеты в людскую массу под нами. Попали или нет, смотреть было некогда. Снова мы спрятались в укрытие, перезарядили оружие, и опять выстрелили. А затем, настал черед рукопашной. По доскам и веревкам с металлическими кошками на конце, или просто подсаживая друг друга, драгуны полезли на палисад, дротики имперских пехотинцев не смогли остановить всех, и сталь наших ирутов обагрилась кровью врагов. На укреплении закипела яростная и кровавая схватка. Врагов было слишком много. И, черт побери! Некоторые бойцы, начали отступать. А куда отступать в лагере, который со всех сторон окружен превосходящими силами противника? Некуда. Мы с Альерой понимали это очень хорошо и, встав на земле за палисадом, спина к спине еще с парой пехотинцев, просто стояли насмерть и держали проход между двумя деревянными казарменными бараками. Была надежда на то, что битва выделит из вышестоящих офицеров лидера, и он сделает хотя бы что-то для спасения наших жизней. И слава всем добрым богам, кто отвечал за здравый рассудок, такой человек нашелся.
Командир 17-го линейного пехотного полка полковник Мурманс, тот самый столичный хлыщ, про которого говорил лейтенант Айк, все же разобрался в обстановке. С помощью резерва, он смог собрать всех дружинников, добровольцев и магов, которые не участвовали в сражении, и кинул их на ликвидацию прорывов. Драгун выбили из лагеря, и имперские пехотинцы вновь вернулись на палисад, который местами был обрушен. Долгожданный вечер и темнота были все ближе, мы надеялись на прорыв, и пока имелось время, проверили своих лошадок, которые под охраной наемников из "Лихой Сотни" находились в конюшне ушедшего полка легкой кавалерии вблизи ворот. Еще пара часов, и мы начнем прорубаться к горам.
Однако противник выдвинул вперед своих магов, которые с помощью боевых талисманов начали бомбардировку наших укреплений ледяными иглами, и хотя зарядов было выпущено относительно немного, около сотни, вся западная сторона оборонительного палисада рухнула, и среди пехотинцев было много убитых. Имперские маги пытались отразить удары противника. Но, как правило, против организованной группы одиночки бессильны, и почти всегда проигрывают. Так же было и в нашем случае. Ассирские чародеи убили своим льдом, который не только крупными снарядами, но и шрапнелью, проносился над лагерем, троих наших магов, и эти, еще вчера, сильные и могучие представители своих школ, отступили.
После этого, оборона рухнула. Драгуны, уже без пленных, которые все полегли под стенами, снова выдвинулись на исходные позиции. Маги и конные стрелки были готовы оказать им всю возможную поддержку. И когда вся эта масса воинов рванулась на нас, я подумал о том, что нам приходит конец, сдержать противника было особо нечем, и он, должен был нас просто растоптать. Но у полковника Мурманса имелся еще один, наверное, самый последний резерв, 3-й дивизион БМ магической школы "Трансформ", двенадцать выживших после всех боев и стычек на передовой линии мутантов. И командир имперцев кинул этих монстров навстречу врагу.
Облаченные в устрашающие бронзовые доспехи и продолговатые каски с прорезями для глаз, грозные мутанты вышли через заваленные ворота метров за сто левее нас с Альерой, быстро растеклись в линию и, бегом, на большой скорости помчались навстречу драгунам. Миг! И двенадцать смерчей врезались в наступающие на лагерь вражеские колонны. Боевые монстры, словно какие-нибудь роботы, каждое движение которых было чьей-то смертью, взмахами своих когтей, распарывали доспехи ассиров с такой легкостью, как если бы они были сделаны не из металла, а из картона или тряпок. Они рвали тела, и оторванные руки и ноги подлетали в воздух на три-четыре метра. И все происходящее на щедро политом сегодня кровью людей поле, было страшным и непривычным для меня зрелищем.
Сквозь массу драгун к полкам вражеской кавалерии пробились только восемь боевых особей. Перепуганные кони вставали на дыбы и сбрасывали седоков наземь. Лучники стреляли и пытались уйти от удара монстров, но скученность не давала им свободы маневра. И только маги, казалось, были невозмутимы. Они оставались на месте и, разя всех подряд, и своих и чужих, по одному, накрывали монстров льдом и огнем. Так что, к ним смогли прорваться только два мутанта, которые дорвались до их тел, и половина из двух десятков порванных в клочья ассирских чародеев погибла. Но остальные не отступили, и они смогли уничтожить последних монстров 3-го дивизиона БМ. И насколько я мог понять, разглядывая все происходящее с остатков палисада, ассирами было применено что-то вроде воздушных таранов, которые оглушали монстров, и затем отбрасывали их на несколько метров в сторону. А добивали мутантов падающими сверху вниз на закованные в доспехи тела, световыми решетками, которые рассекали монстров по квадратикам. Не дать и не взять, похоже на лазер, действующий на дистанции в пять-семь метров, вряд ли больше.
После гибели боевых монстров дневной бой прекратился. Колонны наступающих драгун были расстроены и, понеся серьезные потери, на время отступили. Помощь к нам так и не подошла, а враг с каждым часом только усиливался. Конные массы катились мимо нас в сторону Тайреса и перевалов, и остаться на месте, значило только растянуть время своей жизни до утра, а потом нас все равно вгонят в землю. Ни меня, ни Альеру, такой вариант не устраивал, и мы решили, что все равно попытаемся прорваться к горам, хоть с армией, а хоть и без. Однако полковник Мурманс тоже все понимал. И примерно в десятом часу вечера, оставив на месте маркитантов, шлюх и часть сбродных ватажников, которые уже завтра будут убиты или станут обслуживать ассиров, мы пошли на прорыв…
***
Скир Пран, последний из боевых монстров 3-го дивизиона БМ, открыл глаза, и его чуткий нос втянут в себя воздух. Пахло сырой землей, кровью, дерьмом и гнилью. Это истинные запахи поля боя, и главным для мутанта в этот момент было то, что на расстоянии трехсот метров вокруг не было ни одного живого человека.
"Это хорошо", — отметил Пран и потянулся всем своим сильным мощным телом. Особо размяться было нельзя, монстр лежал под грудой трупов, но и так, он смог понять, что у него перебита правая нога, и повреждена левая рука, которая висит плетью. И если бы он был человеком, то Пран, наверняка бы, выл от боли, и пытался выбраться из-под завала. Но маги школы "Трасформ" хорошо поработали над ним, и все его тело было пропитано энергиями дольнего мира, а значит, он был крепче любого обычного двуногого воина. И не обращая внимания на поломанные конечности, Скир вспомнил прошедший день, и задумался о том, что ему делать дальше.
Дивизион пошел в бой. Все как всегда. И бывший командир дружины герцога Грига, твердо решил, что сегодня он сбежит на волю и станет искать молодого графа Ройхо, того, кто повинен во всех его бедах. И в этот момент, проходя через ворота армейского лагеря, он почувствовал запах своего врага, и поначалу обрадовался. Ему не надо было его искать, он здесь, где-то совсем рядом и, было, Пран хотел кинуться в сторону ненавистного Ройхо, пробить своим телом толпу имперских солдат и вцепиться в горло Уркварта. Однако маг с управляющим кристаллом был настороже, и боевой монстр не смог ослушаться прямого приказа и пошел в атаку.
Бой был до смерти, и боевые единицы 3-го дивизиона БМ погибали одна за другой. И такая же участь ждала Скира. Но его разум вновь был свободен, и он не хотел умирать, не исполнив того, что был должен. И получив пару серьезных ранений, мутант смог спрятаться под трупами ассирских драгун и легких кавалеристов. Прошел час, все вокруг затихло, и теперь ему предстояло определиться со своими следующими действиями.
"Был бы я здоров, — думал человек в теле монстра, — то немедленно вернулся бы в лагерь имперцев и убил врага. Но я ранен, сил осталось на один рывок и, видимо, придется ждать того момента, когда организм сам восстановится, а на это уйдет семь-восемь часов. Решено. Надо лежать и быть терпеливым, а иначе, цель не будет достигнута".
Монстр вновь замер без движения. Томительные минуты ожидания текли очень медленно, но он был терпелив. Прошел час, за ним другой, и из армейского имперского лагеря начали выходить отряды воинов и кавалеристы, которые мимо него, через усеянное трупами поле боя, двинулись в сторону Маирских гор. Воины шли сотнями и тысячами, а нос Прана улавливал их запахи. И среди множества других, он вычленил запах Ройхо.
"Стой! Жди! Не время! — выкрикнул мозг. Но волна ненависти и ярости, которую нельзя было объяснить, вырвалась из его истерзанной муками и страданиями души, подняла тело боевого монстра из груды трупов, и кинула Прана на имперских солдат и всадников, среди которых был враг…
***
На прорыв пошли все, кто был готов драться. Около девятисот имперских пехотинцев, пара тысяч пеших наемников, четыреста всадников из разных подразделений, порядка трехсот слуг и, конечно же, жрецы и маги. Впереди, двигались имперцы, которые выстроились "клубками", квадратами, которые со всех сторон были прикрыты щитами и копьями. Следом, защищающие магов и жрецов наемники, а позади и по флангам конница.