Впрочем, долго оценивать диверсантский нож времени у Кольцова не было. Потрогав заточку, повертев рукоятку между пальцами, он небрежно бросил его на стол, в центре которого зияла огромная дыра от пулевого попадания.
Переживания после недавнего инцидента прошли, эмоции уступили место разуму.
После «душевной» беседы с «морским котиком» вся логическая мозаика наконец сложилась. Все детали встали на свои места. Рядом с сыщиком старательно орудовал мокрой шваброй репортер Малкин, замывая кровь и бросая на Кольцова недовольные взгляды. В конце концов, не выдержав, он проворчал:
– Вы, Глэб (специально исказив имя на английский манер), не просто варвар, вы еще и мясник.
Сыщик не успел отреагировать на подобные обвинения, за него вступилась Софи.
– Полно вам, Боб, причитать. Когда гибли десятками одни бандиты, вы почему-то не возмущались. Но стоило зацепить ваших соотечественников, – девушка кивнула на корму, где еще полчаса назад лежали завернутые в полиэтиленовую пленку три трупа с привязанным к ногам грузом, – вы тут же распустили перья недовольства. Между прочим, если бы этим Флинтам было приказано нас ликвидировать, вас бы они придушили без малейшего сожаления. Да и после совесть их не мучила бы.
На это замечание журналист ничего не ответил, еще яростней заработав шваброй.
Девушка вплотную приблизилась к Кольцову и тихо спросила:
– Ну, что будем делать дальше, мой капитан Блад? Бросимся наутек или...
– Или, – улыбнулся сыщик. – После того, как «тюлени» захватили наш катер, они получили приказ продолжать изображать преследование «Посейдона». Их шеф не верит в случайности или частный интерес, поэтому и решил устроить имитацию. А судя по тому, что у боевых пловцов в экипировке мы не обнаружили средств связи, подозреваю, что на «Посейдоне» им рации не выдали, опасаясь возможности пеленгации радиопереговоров между судами.
– А как же они сообщили своему шефу о нашей безвредности? – задала Софи вполне логичный и довольно профессиональный вопрос.
– Думаю, на задание они вышли всей группой, впятером. Потом трое остались на нашем «Синдбаде», двое других вернулись на «Посейдон». Такой вид связи, конечно, скрыт от пеленгаторов, но и имеет свой минус – отсутствие возможности контакта в случае нестандартной ситуации. Вот поэтому мы и пойдем следом, уже ничего не опасаясь.
– А если для этого у нашего катера не хватит топлива?
– Да нет, должно хватить. Баки перед отплытием были заправлены под верх. Ход движения экономичный, да и наши друзья вряд ли станут выписывать фигурные кружева. Сейчас «Посейдон» идет как по линейке, видимо, торопятся на рандеву. Значит, скоро будут на точке.
– И когда произойдет встреча, мы сойдемся с супостатами бортами и, как настоящие корсары, возьмем их на абордаж? – весело рассмеялась Софи и даже захлопала в ладоши от восторга. Глеб искоса наблюдал за девушкой, отметив про себя, что, несмотря на беззаботный смех и приступы веселья, глаза француженки оставались серьезными, как у Джима Мейснера, когда он ворвался в кают-компанию.
У сыщика уже давно вертелся на языке классический вопрос: «Кто вы, доктор Зорге?», и вообще, «доктор» ли мадмуазель Медюж или... Выяснить сейчас всю правду было бы весьма проблематично, оставалось лишь надеяться на старую шоферскую заповедь «Хороший стук сам выберется наружу».
– Нет, – вполне серьезно ответил Кольцов. – Когда рандеву состоится, мы поступим в точности как наши оппоненты, захватившие «Синдбад», и даже воспользуемся их средствами передвижениями. – Сыщик кивнул за спину сопевшего Малкина, где были установлены три темно-синие доски для виндсерфинга. – Умеешь ими управлять?
– Спрашиваешь, – презрительно хмыкнула француженка, потом по-детски обиженно надула губы. – Можно подумать, я детство провела где-то в пустыне. Послушай, а зачем нам подбираться к «Посейдону» на досках под парусом? Экзотика?
– При выполнении специальных операций выбирают не экзотику, а эффективность, – ответил Кольцов, но понял, что фраза прозвучала не совсем убедительно, поэтому добавил: – Если, скажем, нужно пробраться в какое-то труднодоступное место без шума, то часто используют дельтапланы или управляемые парашюты. В нашем случае использовали виндсерфинговские доски, потому что радар их не засечет и, поймав ветер, можно спокойно проплыть хоть сто миль. Так что никакой экзотики, только эффективность.
– Поняла, а как пойдем?
– Одному мне не справиться, а ты доказала, что вполне годишься в помощники. Поэтому пойдем как истребители: я ведущий, ты, девочка, ведомый. Только так мы сможем повоевать с превосходящими силами.
– Прямо по-наполеоновски: «Главное – ввязаться в драку, а там посмотрим», – широко улыбнулась девушка, обнажив ровные зубки.
– Вот именно, – согласился Глеб.
Кольцов оказался прав, второй этап регаты с преследованием был недолгим. Через двое суток «Посейдон» лег в дрейф в сотне миль от Гибралтарской крепости.
– Что и следовало доказать, – с облегчением проговорил сыщик, сверяя координаты стоянки яхты Осьмухина на штурманском дисплее с отметкой на индикаторе радара.
– Что дальше? – спросил успокоившийся за последние дни репортер.
– А дальше будем ждать гостей. Думаю, недолго осталось, – ответил Кольцов, не сводя глаз с локатора. – Теперь нам нужно зорко следить за «Посейдоном», гости могут появиться в любой момент.
– В случае, если появится другая яхта, система контроля тут же оповестит нас, – возразила Софи.
– Это в том случае, если параметры находятся в памяти компьютера, а если нет?
Роберт Малкин и француженка во все глаза уставились на детектива.
– Цель, которую засечет радар, классифицирует компьютер, – начал объяснять Глеб.
– Он может отличить крейсерскую яхту от рыбацкого сейнера или лайнера, а вот если это будет глиссер или небольшой парусник... Как это будет отмечено на экране локатора и отреагирует ли программа системы контроля или нет, неизвестно. Вот поэтому мы будем дежурить по очереди, по три часа. Первым буду я, потом Софи, затем Боб. Если за это время ничего не произойдет, пойдем по второму кругу. И так до упора.
– Нашел себе развлечение, – старчески недовольно проворчал Малкин, но Софи ощутимо ткнула его локтем в бок. Тот от неожиданности охнул и болезненно скривился, но нытье прекратил.
Время снова потянулось, как бесконечная рутина. Кольцов, сидя в штурманском кресле, следил за бегущей по блюдцу экрана индикатора разверткой. Он знал, что время в засаде – это не долгоиграющая жевательная резинка, это пружина, которая может тянуться до бесконечности, чтобы внезапно выплеснуться в несколько мгновений реактивного действия, которое поделит время на до и после. Кто-то будет со щитом, а кто-то на щите. Война – субстанция ненадежная и, главное, переменчивая...
День уже катился к закату, когда из рубки донесся крик американца:
– Есть отметка! Движется от Гибралтара и очень быстро, возможно, действительно глиссер, – безудержно тараторил Малкин, тыча пальцем в лунообразную отметку на экране.
Наконец желтая отметка от гостя слилась с красной «Посейдона». Несколько минут в рубке стояло гробовое молчание, все трое следили за слившимися отметками; наконец желтая дужка отделилась от розовой и, сделав полукруг, двинулась в обратном направлении.
– Что это значит? – сглотнув внезапно подступивший к горлу ком, тихо спросил журналист.
– Это значит, что это не глиссер, а вертолет, – медленно произнес Кольцов. – Доставил отдыхающего на своей вилле Ларсена. Судя по задержке над яхтой, прилетел не один, а с серьезной охраной.
– Наш радар не может засечь летательный аппарат, – возразила Софи.
– Если он не летит над водой, скрываясь от береговых локаторов, – объяснил этот феномен сыщик.
– А почему днем? – тут же стал раскручивать его на информацию репортер.
– Потому что лететь в кромешной темноте над водной гладью крайне опасно, можно зачерпнуть воды и пойти на корм рыбам. И к тому же в полете в этом случае нет ничего криминального и подозрительного.
– Так это и есть гость? – не унимался дотошный Малкин.
– Нет, это компаньон, – терпеливо ответил Кольцов. – Но гостей дожидаться не будем, тогда перевес сил и вовсе будет не в нашу пользу.
– Так что делать? – в нетерпении спросила француженка.
– Как только стемнеет – будем брать, – Глеб по-русски произнес классическую киношную фразу, которая ни о чем не говорила его партнерам...
Но тем не менее это не помешало репортеру сделать свое заявление:
– Не знаю, что вы там задумали, ангелочки, но я иду с вами. Не для того мне пришлось столько пережить, чтобы в финале остаться с носом.
Подобное на Кольцова не произвело особого впечатления, он лишь спросил:
Подобное на Кольцова не произвело особого впечатления, он лишь спросил:
– На виндсерфинге умеешь кататься?
– В годы учебы в колледже я был одним из призеров по катанию на доске, – с вызовом ответил журналист, потом уже без прежней помпы добавил: – Что ж, я не управлюсь с доской под парусом?
– Отлично, тогда добро пожаловать на плаху...
Любая серьезная операция начинается с не менее серьезной подготовки, главной в которой часто бывает экипировка. Сделав ревизию имущества, Глеб остановил свой выбор на амуниции ликвидированных «тюленей» – гидрокомбинезонах, акваскопах – приборах ночного видения, позволяющих видеть без подсветки как под водой, так и на поверхности, не говоря уже о ножах и пистолетах. Подарок от призраков оказался как нельзя кстати.
Предстоящая вылазка обещала быть насыщенной. Кольцов еще со времен учебы в высшей школе КГБ всегда испытывал мандраж, внутреннюю трясучку перед «делом», будь то экзамен или, позже, боевой выход. Но когда приближалось время действий, все страхи перегорали, и он действовал уверенно и спокойно.
Сейчас, просчитывая все возможные варианты развития событий, сыщик приходил к выводу, что самым сложным для них является незамеченными добраться до «Посейдона». Конечно, на словах все трое умеют ходить под парусом на доске, а как на самом деле?
Первый и последний раз он занимался виндсерфингом больше двадцати лет назад, когда, еще будучи старшим лейтенантом, прилетел из Афганистана и отпуск проводил на берегу Черного моря в Сочи. Его тогдашняя подружка, девушка с мускулистыми руками и ногами профессионального культуриста, как раз оказалась тренером по виндсерфингу. Довольно быстро она без особого труда поставила любовника на доску, научив диверсанта КГБ ходить под парусом, хотя пируэты на волнах, которые с легкостью выполняли желторотые юнцы, целыми днями ошивавшиеся возле клуба, он так и не освоил.
На прощание, когда труба позвала старшего лейтенанта обратно в негостеприимные горы Афганистана, его подруга сказала: «Виндсерфинг, как и велосипед: единожды научившись, уже никогда не разучишься».
Чтобы чем-то занять свои руки, когда голову одолевают тяжкие думы, сыщик разобрал один из трофейных «кольтов» и сейчас интенсивно чистил ствол. «Вот сегодня наконец появилась возможность проверить, можно разучиться или нет». Самые разные мысли толклись в его мозгу.
«Мулла в Баграме говорил: „Аллах знает, куда бросать кости“, но, по-моему, всевышний заодно знает, когда собрать эти нужные кости в одном месте. Мы трое по какому-то неестественному совпадению дополняем друг друга, как части одного организма. Похоже на подставу, только быть этого не может. Никто и никогда не мог предсказать, что, даже полетев с Зубановым в Африку, через несколько дней я окажусь в маленьком курортном городке с плагиатным названием Малибу, где в тоске изнывала от безделья эта интернациональная парочка. Такую подставу не могла соорудить ни одна спецслужба мира, тут никак не обошлось без промысла свыше». Мысли о высших силах не прибавили Кольцову бодрости духа, он кожей чувствовал, что существует какая-то червоточина, но пока выявить ее не мог.
За подготовкой к вылазке день быстро скатился к огненно-кровавому закату. Солнечные лучи подсвечивали перистые облака, превращая фантастический раскрас в чудные картинки.
– Ну что ж, экипировку проверили, теперь можно и собираться, – выйдя на палубу, объявил Глеб.
Если гидрокомбинезоны и приборы ночного видения у всех троих были одинаковые, то оружие каждый выбирал по себе. Роберт Малкин вовсе отказался от всего, чем был богат их арсенал, но, как успел заметить сыщик, втихаря спрятал на груди своего неизменного приятеля – цифровой диктофон. Софи предпочла «глок» и прихватила ружье для подводной охоты со стреловидным гарпуном. Зато Кольцов вооружился по полной программе. Кобуру с «глоком» он повесил на пояс на правом боку, «кольт» закрепил на пояснице, один из ножей пристегнул к голени ноги, другой закрепил на левой руке.
Наблюдая за приготовлениями детектива, американский журналист не удержался от саркастического замечания:
– У нас во времена Дикого Запада говорили: «Кому не хватает шести патронов, тому не хватит и тридцать шесть».
– Ну да, – ухмыльнулся Глеб, ударом ладони загоняя обойму в «кольт», – то-то всю грязную работу выполняю я.
Малкин стушевался и больше к этой теме не возвращался. Софи никак не отреагировала на так и не разгоревшуюся перепалку, она как будто ушла в себя.
Закончив сборы, Глеб спустился в кают-компанию, где обнаружил девушку. Она сидела в кресле в дальнем углу, положив руки на колени и прикрыв веки. При виде сыщика она поспешно открыла глаза и постаралась придать своему лицу прежнее выражение.
– Как дела? Настроила навигатор? – мягко спросил Кольцов, внимательно глядя на Софи.
– Да, все в порядке. Данные внесены в GPS, – ответила француженка, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
– Боишься? – быстро спросил сыщик.
– Нет! – взорвалась Софи. – Я всю жизнь только тем и занималась, что захватывала яхты с миллиардерами и их охраной. Вначале мне это казалось романтично, а теперь от одной только мысли все тело покрывается дрожью.
– Но ведь уже стреляла в человека. Да и когда в гостинице мы отбивались от местных Че Гевар, тоже рвалась в бой. Что же теперь изменилось?
– Стреляла с большого расстояния, человек не особо отличается от деревянной мишени. А в гостинице от водки и близости с тобой была не в себе. Сейчас все по-другому.
– Ясно, – растерянно произнес Глеб. – Так что, не идешь?
Девушка закусила нижнюю губу, потупив глаза, потом неожиданно вскинула голову, посмотрела на Кольцова и, озорно улыбнувшись, произнесла:
– Если не я, то кто тебя прикроет, ведущий?
– Действительно, без тебя мне не выкрутиться, – с облегчением сказал Кольцов. Он уже полностью настроился на боевой ритм, спрятав все человеческое в глубине своей души. – Значит, ты с навигатором идешь первой, а мы по флангам. Движемся клином, метрах в трехстах от «Посейдона» оставляем доски и вплавь добираемся до яхты. Уже на месте решаем, как лучше подняться на борт. Это понятно?
– Так точно, мой дженераль! – Вскочив по стойке «смирно», Софи на военный манер вскинула ладонь к виску.
– Так-то лучше...
Треугольные паруса, выкрашенные в темно-синий цвет, почти полностью слились с ночным морем. В экране акваскопа море казалось изумрудно-зеленым, а стоящие на досках люди выглядели черными силуэтами, скользящими по волнам. Ночной бриз туго надувал ткань парусов, беззвучно подгоняя доски. Время от времени срывавшиеся соленые брызги больно хлестали по лицу. Глеб этой боли не чувствовал, сейчас он был во власти давно забытых ощущений восторга полета над волнами. Страх, что не справится с управлением, прошел, теперь им управляла лишь феерия чувств.
Яхту они заметили минут через сорок, она казалась повисшим в бесконечном космосе цирком шапито, залитым разноцветными огнями шатром. Не сводя восхищенного взгляда с открывшегося зрелища, играющего всеми цветами радуги, Кольцов неожиданно подумал: «Картина в духе Сальвадора Дали».
Когда уже можно было разглядеть силуэт яхты, Софи подняла руку в предупреждающем сигнале и резко развернула парус, теряя движущую силу ветра, и тут же легко соскользнула в воду, на какое-то мгновение исчезнув с поверхности. Мужчины повторили ее маневр, так же бесшумно нырнув под воду без единого всплеска.
Вынырнув на поверхность, они поплыли в сторону яхты. Обычно такие суда выводят в открытое море, чтобы устроить дорогую вечеринку или бесшабашную оргию. «Посейдон» сейчас больше походил на корабль-призрак, на палубе не прослеживалось ни малейшего движения. Лишь подплыв поближе, Глеб разглядел трех охранников: один стоял на носу яхты, другой прохаживался по капитанскому мостику, третий стерег вход во внутренние помещения «Посейдона».
Кольцов, повернувшись к плывущему рядом Малкину, показал жестом, чтобы тот оставался в воде, пока все не закончится. Американец согласно кивнул, он остался безоружным не зря, уж очень не хотелось ему оказаться жертвой в схватке с профессиональными убийцами.
Подплыв к Софи, Глеб указал на часового, стоящего у мачты на носу, и выбросил дважды пять пальцев, что означало десять минут с момента, когда они окажутся возле борта парусника.
Первым пасть в борьбе роковой должен был охранник на корме. Место там было крайне удобное, хромированный трап для любителей дайвинга спускался к самой воде, но охранник истуканом застыл на своем посту, не двигаясь с места и держа под присмотром палубу кормы.
Пришлось искать другой, менее удобный путь, им оказался фальшборт. Подплыв с левой стороны, сыщик ухватился за опорную стойку и, стараясь не выдать своего присутствия каплями стекающей с гидрокомбинезона воды, подтянулся и бесшумно перемахнул через фальшборт. Здесь пришлось ползти по-пластунски, чтобы не попасть в светлое пятно, исходящее от иллюминаторов. Подняться на капитанский мостик оказалось делом не сложным. Одна из рей мачты буквально лежала на рубке яхты.