— Глупости, — недовольно сказал Колобок. — Тогда бы на вас было страшно смотреть, вас бы раздуло изнутри, словно глубоководных рыб, поднятых на поверхность.
— Но законы природы… — робко начал Яр-Тур.
— Коли есть у природы закон, должен быть и произвол! — постановил Колобок.
— Вот этим произволом мы и дышим…
— Вот как худо быть ученым, — сказал Жихарь Сочиняю. — По ихним законам и задохнуться недолго… Эх! — закричал он. — Оплошали! Истоптали здесь все, как найдем следы Беломора?
— Так он же босиком был, — сказал Колобок. — Дай-ка я посмотрю…
Гомункул развязал постромки и плавно упал вниз. Ручки и ножки он втянул в себя и катился беспрепятственно, почти не оставляя следа. Катился он по всем правилам поиска, кругами, и каждый раз круг расширялся.
— Нашел! — раздался торжествующий писк. — В гору ваш Беломор идет!
— Попрыгали, — сказал Жихарь. Они быстро догнали Колобка и сами увидели следы босых ног, действительно ведших вверх по склону громадной горы.
— И еще высматривайте следы зайца! — сказал Бедный Монах.
— Боюсь, нет здесь никакого зайца, — сказал Жихарь. — Ни травы, ни деревьев, ни капусты, ни морковки…
И только сейчас понял, какая Луна мертвая, чужая, равнодушная, как беспомощен он сам и его спутники под этим черным небом… Он оглянулся назад, на место высадки. Прямо из неба спускалась веревка…
— Да найдем, найдем, по своим следам найдем, — успокоил его Колобок.
— Не понимаю я все-таки, братцы, как это мы ушли под землю, а вышли вон где, — не унимался богатырь. — Ведь это даже не чары, это что-то похуже.
— На Луну всегда так ходи, — сказал Сочиняй. Его ничем нельзя было смутить.
— Может, здешние люди там, внутри живут? — рассуждал Жихарь.
— Тогда бы и Беломор пошел куда-нибудь внутрь, — ответил Колобок.
— Ну да! Не знаешь ты старика! Он и на земле норовил держаться от людей подальше. Одно слово — неклюд!
— Давайте шибче прыгать, — сказал Колобок. — Пока солнце не взошло. Думаю, тогда нам жарковато придется…
— Покуда мне ни жарко, ни холодно, — пожал плечами богатырь.
— Так я же и говорю — произвол антинаучный… Все оттого, что темные вы!
Но, похоже, здесь незнание законов природы освобождает от ответственности, иначе давно бы вы задохнулись и замерзли, а я остался бы, бедненький, один горе мыкать…
Всякое любопытство из богатыря улетучилось, хотелось побыстрее найти Беломора и вернуться домой — даже то безобразие, что творилось нынче на земле, стало казаться родным и близким…
Ни ветра, ни дождя… Ни снега, ни урагана…
Теперь он смотрел только под ноги, как тогда, во Времени Оном, пересекая пустыню. Да и остальным было не по себе.
Катиться вверх Колобок не мог даже здесь — теперь он оставлял крошечные следочки в елочку. Его яркий кафтанчик мелькал где-то далеко впереди.
…Старый неклюд лежал под наклоненной скалой, сложив руки на груди — только свечки не хватало. Глаза Беломора бьми широко открыты и устремлены на далекую Землю.
Не было у Жихаря ни радости от встречи, ни тревоги за старика — не помер ли?
Побратимы обступили старика. Беломор недобро зыркнул из-под густых бровей, потом, не поднимаясь, сказал:
— Нашли все-таки! Догадались, кто виноват! Теперь судите старого дурака, казните его!
— За что? — хмуро спросил богатырь. — Никто тебя ни в чем не винит, думали искать у тебя совета… Думали, не случилось ли с тобой худого…
— Случилось, — сказал Беломор. — Погубил весь белый свет. Поэтому не возвращался. Стыдно было. Рассказывать не хочется, да и сделать уже ничего нельзя…
— Сэр Беломор, не на одного вас нашла проруха, — мягко сказал Яр-Тур. — Тут даже мой Мерлин крупно ошибся, а про меня и говорить нечего. Должно быть, такие дни наступили, чтобы всем ошибаться.
— Тот, кто знает про свою глупость, уже не такой большой глупец, — сказал Лю. — Тот, кто знает про свои заблуждения, заблуждается не так уж глубоко.
Древние государи за все доброе благодарили народ, а во всех бедах винили себя; всё истинное видели в народе, а все заблуждения находили в себе.
— Есть старик — убить бы его, нет старик — купить бы его, — объявил Сочиняй.
— Не утешайте, — сказал Беломор. — Лучше сразу пришибите.
— Рассказывай, отец, — велел Жихарь. — Чего уж теперь. Что там у тебя со Смертью получилось, чем ты ее прогневил? Я ведь знаю, что вы с ней чуть не родственники…
— А знаешь — так тем более… В общем, пристала она ко мне: наточи да наточи косу. Я уже давненько подрядился ей косу точить, оттого и живу долго. Вот и все родство, а вы что подумали?
— Но ты же тогда на острове намекал…
— Это я на тебя хотел страху нагнать. Короче, зудела она лет триста: коса, мол, уже стала тупая, как обух. Да вы, наверное, и сами заметили — давно не было великих войн, землетрясений, моровых поветрий, люди мерли обычным порядком.
А для того, чтобы ей косу наточить, оселок нужен не простой, только из лунного камня. У меня такой был, да уже весь сточился. Я бы с этим обмылком несколько лет возился, а коса-то ей каждый день нужна! Каждую ночь! Ну, пару деньков, конечно, может и Смерть потерпеть, так уже бывало в старину.
Сизиф ее на цепь сажал, потом еще кто-то в березовый туесок запирал, в гроб заколачивали обручами, но всё ненадолго.
А я решил изготовить не торопясь новый добрый оселок, косу довести, опять же не впопыхах, до полного ума. Чтобы Безносая меня потом долго не тревожила и нового точильщика себе не искала.
Вот и задумался, чем ей косу заменить на то время, пока я буду камень искать и заточкой заниматься. Тут мне ты, Жихарь, и подвернулся…
— А при чем тут я? — взвился Жихарь. — Ты же меня посылал на великие подвиги и ничего про свое точило не говорил…
— Потому что ты, рыжая твоя башка, есть воплощение Рудры — да тебе ведь кто-то уже об этом говорил!
— Я сам свое воплощение, — проворчал богатырь.
— Мне лучше знать, — продолжал неклюд. — А коли так, то ваджра должна попасть к тебе в руки трижды. Сперва в виде золотой ложки…
— Что же ты мне об этом сразу не сказал?
— Да вот… Задумал как раз тогда провернуть все эти дела с косой. Первая ваджра помогла тебе добыть Полуденную Росу и справиться с Мировым Змеем, вторая позволила победить Мироеда и покончить с Вавилонской башней. А для третьей, по моим предсказаниям, никакого подходящего дела не находилось.
Вот я и решил ее использовать для себя — передать Смерти вместо косы, потому что третья ваджра — это власть над Жизнью и Смертью… У нее, как ты видел, два конца — серп и зеленая ветка. Но ваджра может приобрести силу лишь в твоих руках, и передать ее другому можно лишь добровольно — ни украсть, ни отобрать, сила сразу тогда пропадет. Я и устроил все как надо…
Беломор все-таки поднялся на своем каменном ложе, и Лю Седьмой тут же услужливо протянул ему чашку с персиковой настойкой.
— …Все устроил как надо — и встречу с Мутилой, и Опивца снарядил, и предвидел, что ты планетника поразишь, и посулишь отдать самую ненужную покупку, и послал на Полелюеву Ярмарку самого зачуханного Ырку с коробом барахла, и все шло по моим расчетам, и планетник Опивец мне доложил, что передал ваджру Смерти в самые костлявые руки… И отправился я, старый дурак, за лунным камнем…
Он замолчал и снова устремил глаза на покинутую Землю.
— И что? — затаив дыхание, спросил Жихарь.
— А то, — сердито буркнул неклюд, — что Опивец дураком оказался, передал вадхру не Смерти, а прикинувшемуся ей Мироеду! Смерть осталась без защиты.
Мироед ее и проглотил! Вот и все, теперь убивайте меня! Только тем серпом и можно было проклятому вспороть брюхо, а теперь ваджра без силы, поскольку взята обманом…
— Объяснение весьма глупое, оттого и представляется мне правдивым. И даже хорошо, что третье воплощение жезла Жуй потеряло силу, — сказал Бедный Монах. — Иначе Мяо Ен давно бы уничтожил все живое в Поднебесной. И у нас нет необходимости искать жезл, потому что такие поиски могли бы растянуться на вечность.
— Так, — сказал Жихарь. — Возвращаемся домой, ищем Мироеда, потрошим… Я уж найду чем! Не ждал я, что он так быстро вернется…
— Так и я не ждал! — подхватил Беломор. — Я-то думал, он еще сто лет не объявится! Я на него даже не загадывал!
Лю Седьмой покачал головой.
— Что-то не получается, — сказал он. — По всем правилам получается так: если Жи Хан не использовал жезл, то жезл должен попасть к нему в руки еще раз, иначе будет нарушено равновесие…
Беломор возразил Бедному Монаху, и они начали обмениваться непонятными словами и рисовать в пыли зловещие знаки.
— Некогда спорить, пошли! — Жихарь поднял старого неклюда и повел, бережно поддерживая и приговаривая: — С кем не бывает… Конь о четырех ногах…
Кто не пашет, у того и огрехов нет… И солнце не без пятен…
Вспомнил про солнце и глянул вверх — не восходит ли?
Над головой висели сразу четыре маленьких красных солнышка, и они согласно шли вниз.
— Кто-то здесь все-таки живет! — сказал Жихарь.
— Я знаю, что это, — сказал Колобок. — Я видел.
На четырех огненных столбах спускалась на лунные камни большая железная раскоряка.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— …Сегодня третье февраля тысяча девятьсот семьдесят первого года. Лунный модуль «Аполлона-14» находится на склоне кратера Фра Мауро. Хьюстон, у нас все нормально. Пробы грунта взяты в радиусе пятисот футов. «Гном» выгружен.
Приступаем к выполнению миссии «Шейкер». Вас понял. Вас понял. Конец связи.
— Ал, давай все-таки понесем «Гнома» вместе. Мало ли что?
— Пока не включен таймер, это просто кусок металла. Можешь его пнуть, но лучше не надо — отлетишь во-он за тот камень.
— Ал, а вдруг мы не успеем улететь?
— Это не имеет значения. Не трахай мне мозги. Прежде чем таймер сработает, мы двести раз успеем задохнуться. В НАСА тоже не дураки сидят.
— Вас понял, сэр. Слушаюсь, сэр. А если какой-нибудь долбаный метеорит долбанет в этот долбаный ящик?
— Не бери в голову, Эд. Мы об этом уже не узнаем. А в Хьюстоне скажут, что два немолодых уже ублюдка не сумели справиться с заданием для даунов. Они посмеются над нами, Эд. Да, вот так, держи двумя руками. Грыжа не выпадет.
Неудобно? Ты сто раз делал это на тренировках. Подумай, каково было Нилу и Баззу, а у них все получилось.
— Да, в павильоне, конечно, ловчее…
— Не говори об этом даже в шутку. Никогда. Просто мы слишком мало знаем о Луне. Может быть, бывают периоды, когда физические законы здесь действуют по-другому.
— Ал, я топаю ногой. Вот. Где клубы пыли? А в фильме из-под Базза летела пыль, так что ног не было видно. И прыгал он, как беременная бегемотиха.
— Держи контейнер на вытянутых руках, иначе отобьешь себе яйца. Или облучишь. Угадай с трех раз, что приятнее?
— Так разве контейнер не…
— Защищен, конечно. В необходимой степени. Но садиться на него не рекомендуется. Особенно в момент взрыва.
— Не повезло нам. Ал. Если бы Чарли с твоим тезкой установили в свое время эту штуку, я бы здесь не изображал человека-краба с Марса.
— Им не повезло еще больше. Посмотрел бы я на тебя, если бы у нас тоже взорвался кислородный баллон. У них просто не хватило времени установить датчики. А без датчиков вся эта долбаная затея ничего не стоит. Думаешь, мне удобно их тащить? А потом устанавливать? В скафандре-то? Это все равно что заниматься любовью с «Мисс Универсум» в презервативе из толстого фетра.
Чести много, а удовольствия никакого.
— Ал, а наши действия не подпадают под статью Договора о запрещении ядерных испытаний?
— А ведь я когда-то завидовал твоему Ай Кью, Эд. Это будет не надземный, а надлунный взрыв. Воздуха и воды здесь тоже нет. Зато мы узнаем, что у нее внутри. Стой. Вот здесь будет в самый раз. Долбаная железяка. Траханая электроника.
— Да я к тому. Ал, что… Ну, имеем ли мы право? Тут все такое девственное, нетронутое… Тишина, покой… И вдруг бабах! Получается какое-то барбекью с фейерверком на травке Арлингтонского кладбища.
— На войне, парень, случалось занимать оборону и на кладбищах. Отличные огневые точки получались из склепов на Лусоне. Здесь, по крайней мере, нет ни камикадзе, ни акул. И никто не собирается тебя убить — во всяком случае, сознательно и во славу микадо. А что касается покоя… Твои долбаные метеориты долбят эту долбаную Луну двадцать семь часов в сутки. Без шума и пыли. Заткнись. Хюстон, Хьюстон, здесь Шепард и Митчелл. Установлен первый датчик. Мы в порядке. Вас понял. Отбой. Пошли дальше. Мы наверняка поставим рекорд по лунной ходьбе. Марафонский заход.
— Слушай, а что мешало им сделать контейнер с одной ручкой, вроде чемодана?
— Устав мешал. Не положено. Яйцеголовые тоже по-своему тупой народец.
Счастье наше, что их пока не берут на борт. Они бы нам налетали!
— Да, только в морской авиации и сохраняется какое-то отвратительное подобие порядка…
И знаешь, что я еще думаю. Ал? Вот русские даже не пытались высадить человека на Луну. Это неспроста. Либо они что-то знают, чего не знаем мы, либо у них тут уже давно оборудована база. И вдоль колючей проволоки порхает Ванья в красном скафандре с «Калашниковым» наперевес.
— Не будет такого, парень. Русские либо умные, либо бедные, либо то и другое разом. Каждый наш полет — буквально на вес золота. Буквально, Эд!
Включая наши потроха вместе с дерьмом. Мы посылаем сюда вагон, а они маленькую тележку. С тем же результатом.
— Но ведь русские запросто могли бы тоже устроить инсценировку…
— Заткнись и не смей даже думать об этом. Как ты прошмыгнул мимо психиатров — ума не приложу. Да хотя бы и так. Победителей не судят. Даже липовых победителей. Кто не успел — тот опоздал. Стоп.
— Можно я пока поставлю контейнер?
— Держи!
— Долбаный контейнер, долбаная миссия, долбаная сейсмография, долбаный Фра Мауро… Кстати, кто такой этот Фра Мауро?
— Этот долбаный Фра Мауро — кратер.
— Я не в том смысле. Я в том смысле, кто был такой Фра Мауро, что в честь него назвали этот долбаный кратер?
— Не знаю. Итальяшка, наверное. Футболист или художник. Или тенор. Или правнук Галилея. Но точно не автогонщик. Ты еще спроси, кто такой Аполлон.
А теперь помолчи. Хьюстон, Хьюстон, здесь Шепард и Митчелл. Установлен второй датчик. Без проблем. Мы в большом порядке. Спасибо, сэр. Нет нужды, сэр. Скоро Стюарт выйдет на связь. Миссия «Шейкер» выполняется успешно, сэр. Конец связи. Пошли.
— Ал, смотри, какая чудная скала! Вот так и возникают дешевые сенсации. Я ее даже фотографировать не буду… Или все-таки снять? А, отсюда уже не то…
— Не отвлекайся, споткнешься. Ну, вот здесь и попрыгать можно… Да не тебе! Ты неси «Гнома»! Напрыгаешься еще… Представь, что ты возишься с этой штукой на Земле — и тебе сразу станет легче…
— А все-таки хорошо, что мы не первые. Как-то спокойнее. И не надо придумывать исторические фразы.
— Давай, давай, мало осталось. Я уже вижу подходящую ложбинку… Даже ямку… А вот теперь можешь и прыгнуть. Да, ты не Боб Бимон. Но все равно неплохо. Вот так, вот так, опускай. Все! Слава Богу! Теперь воздержись от комментариев. Хьюстон, Хьюстон, здесь Шепард и Митчелл. «Гном» в норке.
Включаю таймер. Отсчет пошел. Задание выполнено, возвращаемся к модулю. Да, сэр. Так точно, сэр. Спасибо, мистер Президент. Никак нет, мистер Президент. Это не похоже на площадку для гольфа, мистер Президент. И вам того же, мистер Президент. Связь закончена. Эд, мы сделали это! Кстати, Президент спросил меня, адекватен ли полковник Митчелл. Пока я ответил утвердительно…
— Они что, подслушивают нас?
— Не удивлюсь. Если и не сам Дик, то кто-нибудь из его людей. Попадется он когда-нибудь на этих «жучках»… А теперь в течение целой минуты насладимся в молчании величием этой самой минуты… Насладился? Пошли…
— Ал, ты читал в детстве «Первых людей на Луне»?
— Это где про Великого Лунария? Тогда читал.
— Там эти придурки первым делом заблудились и потеряли из виду корабль. Вот только не помню, было ли в книжке про пыль?
— Про пыль было у Кларка. К чему это ты?
— Да к тому, что им надо было просто-напросто вернуться по собственным следам.
— Тогда бы и никаких приключений не было. Вот как у нас. Ненавижу приключения. Читать о чужих — пожалуйста.
— Что-то вокруг не так, Ал. Что-то мне здесь не нравится.
— Успокойся. Все нормально.
— А где твои долбаные датчики? Мы уже должны дойти до первого.
— Да вот же он… Хотя нет, это тень…
— Ал, это не наши следы! Их слишком много!
— Не надо было топтаться и стоять на месте…
— Ал, здесь прошло по крайней мере трое! Следы разного размера! Это не наши сапоги! Подошва не рифленая. Вот, смотри, сравни…
— Просто смазанный след… Что за дьявол? Давай-ка вернемся к «Гному», мало ли что, а оттуда ухе сориентируемся. Поднимись на этот валун и посмотри, не виден ли модуль.
— Я не вижу наш долбаньгй модуль. Я не вижу сигнального фонаря. Я вообще ничего не вижу, кроме этих траханых камней. Я не вижу этот долбаный контейнер. А вот чужие следы я вижу!
— Ты хочешь сказать, что мы заблудились?
— Да! Да! Это я и хочу сказать!
— Прекрати панику!
— А если здесь действительно русские?
— Эд, ты идиот. Да, мы действительно слегка сбились с курса. Наши глаза еще не приноровились к здешнему пейзажу.
— …Кислорода у нас еще часа на два. Стюарт будет ждать до последнего. Кто бы мог представить себе такое — два воздушных аса заблудились в кучке булыжников!