«Чумовой, твоя работа?» — вышел в мысленный эфир Филипп.
«Могу усилить, — отозвался парень. — Есть тема, что они вообще загнутся. Пацаны из Пекина просветили, как замкнуть чужакам мозги накоротко».
«Пацаны из Пекина? — Грин усмехнулся. — Широко пацанское братство».
«Пацаны везде есть, — согласился Чумовой. — Лучше всех мы с черными задружились, из Гарлема. Они самые реальные. И хип-хоп у них самый правильный. Ты, короче, Грин, прямо иди, там лифты, потом код набери… только не сам, пусть змеюка наберет, и тогда прямиком в холл перед главным залом попадешь. Там, короче, еще толпа стражников тусуется, но их мы тоже уговорим. Не тормози».
«Принято, Чумовой, не буду тормозить».
Вопреки обещанию, Грин резко притормозил и дождался Арианну.
— Вы, сударыня, имеете к нам академический интерес?
— Мне интересно, — подтвердила приор. — Что происходит с моими воинами?
— Откуда мне знать? — Грин усмехнулся. — Сбой программы, наверное.
— И почему он не коснулся меня?
— Проведете нас в тронный зал, все узнаете. Проведете?
— Это вам не поможет.
— Тем более ничего не потеряете.
— Хорошо. Я не хочу вам помогать, но высшее командование считает, что я должна вам подчиниться.
— Высшее командование? Вы с ним сейчас на связи?
— Можно сказать и так, — Арианна отвела взгляд.
— Все правильно, — пробормотал Грин, — все сходится. Вот и выполняйте приказ командования. Да, и успокойте вашего подручного, что он вертится, как вошь на гребешке? Раздражает.
— Оставайся здесь, Гюрза, — приказала Арианна, даже не взглянув на провокатора. — И никаких агрессивных действий. Эти люди парламентеры.
— Парламентерам не полагается оружие, — недовольно возразил Гюрза.
— Учитель, — позвал Грин, — брось «Пилигрим». И автомат оставь здесь.
— Зачем?
— Ты слышал? Мы парламентеры. Как бы.
— Тогда и оружия у нас нет «как бы», — заявил Учитель. — С каких пор тут шавки командуют? Это Дворец серпиенсов или приют для дворняг?
— Можете оставить оружие при себе, — сказала Арианна. — Входите в лифт первыми. Так будет безопаснее выходить. Стража наверху не знает о вашем статусе, а сообщить я не могу, связь почему-то заблокирована.
«Чумовой, опять твоя работа?»
«Спрашивал уже, Грин. Моя, опять моя. Ахнешь, когда увидишь».
Ахнул не Грин, ахнула Арианна, едва вышла из лифта в холл двести шестнадцатого этажа. Еще один большой отряд серпиенсов, охранявший подступы к тронному залу, лежал вповалку, устилая телами почти весь холл. И эти бойцы оказались вовсе не временно отключены. Все, как один, были мертвы. Этот диагноз подтверждали типичные признаки агонии серпиенсов. Тела стражников дергались в конвульсиях, а от макушек к пяткам по ним расползались зеленоватые светящиеся сети.
— Мама родная, — проронил Борис, — неудивительно, что связи с ними нет.
— Это… слишком, — прошипела Арианна и грозно взглянула на Грина и его товарищей.
— А наших бойцов с карниза сбрасывать не слишком? — негромко спросил Учитель. — Око за око.
— Вы ответите за это!
— Мы парламентеры, — Филипп спокойно выдержал ее гневный взгляд. — Вы же видите, это не наша работа. Да и не способен на такие фокусы «Пилигрим». Вы обещали провести нас в зал, помните?
— Дерзкие недомерки, — проронила Арианна. — Если бы не интерес командования… я уничтожила бы вас своими руками.
— Вот и хорошо, что командование нами интересуется, — Грин снисходительно улыбнулся и решительно двинулся в тронный зал. — Это и есть тронный зал? А-а, вижу, действительно трон стоит. Теперь заблокируйте двери, госпожа приор. Боюсь, Гюрза нарушит ваш приказ и все-таки поднимется на этот этаж. Сами понимаете, увидев неприятную картину в холле, он непременно попытается ворваться в тронный зал.
— Гюрза — преданный слуга, — Арианна кивнула. — Я заблокирую двери.
— Замечательно, — Грин прошел в глубь огромного зала и осмотрелся. — Как-то здесь пусто! Трон, колонны, какие-то ниши в стенах, черная люстра под сводом… без фантазии интерьерчик. Не могли дизайнеров пригласить? Или хотя бы мебель в «Икее» заказать. Вот что это за трон? Электрический стул, а не трон…
— Грин, — позвал Учитель. — Ты оказался прав, смотри.
Филипп обернулся и бросил взгляд на заблокированные двери зала. Собственно створок как таковых в проеме не наблюдалось. Вход — высокая и широкая арка — оставался вроде бы свободным, но Гюрза по ту сторону входа бесновался бесшумно и не пересекая невидимый порог ни на миллиметр. Вместе с ним по ту сторону невидимой силовой отсечки угрюмо хмурились и о чем-то совещались десятка два офицеров дворцовой стражи. На них «бангкокский вариант» не распространялся, так что Чумовой мог считать свою миссию выполненной. Дальше Грину предстояло действовать по новому плану.
— Реально верная псина, — Грин усмехнулся.
— Любит он ее, — проронил Боря, — вот и переживает.
— Кто? — удивился Грин. — Провокатор? Арианну?! Боря, ты чокнулся?
— А чего? — Боря похлопал глазами. — Она красивая.
Борис покосился на Арианну. Госпожа приор не слушала, что говорят люди. Она почти неслышно что-то нашептывала, глядя сквозь прозрачную силовую дверь на офицеров дворцовой стражи. Видимо, давала ценные указания.
— Короче, так, — понизив тональность, сказал Грин. — Я сейчас займусь переговорами, а вы следите за поляной. Учитель, держи змеюку, Боря, смотри за дверями. Вопросы?
— Ясно, — сказал Учитель. — С кем будешь говорить?
— С Драконом, с кем же еще? Это ведь его тронный зал. Дай-ка мне «Пилигрим».
— Ну да, — Учитель недоверчиво усмехнулся. — С Драконом. И с его звездной матерью… мать ее.
— А это как получится, — Грин активировал «Пилигрим», но пока направил его в пол. — Придет с мамой, поговорим и с ней.
— Придет? — испуганно переспросил Боря и поежился. — Сюда? Нехило мы попали.
— А теперь слушайте меня внимательно все, имеющие уши! — Вдруг резко повысил тональность Филипп. — Это правда, я не ошибся. Дракон здесь, в нашем мире! Он просто обязан быть здесь! Если не собственной персоной, то мысленно!
— Твоя логика мне непонятна, — сказала Арианна и поморщилась. — И говоришь ты слишком громко.
— Больше тебе скажу, дорогая Арианна, и громче! — завелся Грин. — Он здесь, и он боится нас! Боится людей-индиго! И вот почему. Штырь в макушку, «Пилигрим»… это все лечение симптомов, а не болезни. А вот если все мои друзья одновременно пошлют в ваше информационное поле мысленный приказ всем вам сдохнуть… вот это будет реальный кирдык вашему Дракону и его империи! Мысленный ядерный взрыв будет! В триллион виртуальных килотонн, который реально снесет крышу вашему хозяину и, как следствие, всем его марионеткам! Эй, Дракон, покажи личико! Чуешь опасность? Правильно чуешь! Забирай свою кодлу и вали отсюда на свою законсервированную Метрополию! Мы не отдадим тебе этот мир! Земля-216 наша!
— Алло, Фил, ты чего разошелся? — шепнул Учитель. — О чем ты?!
— А он знает, о чем я! — Грин вдруг вскинул «Пилигрим» и направил его на пустой трон. — Ну что, дракоша, покажешься добровольно или влепить тебе пару импульсов под хвост?
Теперь на Грина, как на окончательно свихнувшегося типа, смотрели и Арианна, и Учитель, и даже Боря, который до этого момента только и делал, что хлопал глазами и удивленно таращился на красавицу Арианну. Но Филиппа это не волновало. Его сейчас волновало другое — услышали ли его те, кому он адресовал призыв? И если услышали, сообразили они или нет, что следует сделать?
Грин понимал, что требует от едва осознавших свои способности молодых людей слишком многого, но ведь у них получалось атаковать стражу. И весьма неплохо получалось. И в Бангкоке, и в Пекине, и в Штатах, и здесь, во Дворце. Целый взвод серпиенсов полег под дверями тронного зала без всяких там заточек в темя. Просто взял и свалился в полном составе, корчась в агонии. Получилось с ними, могло получиться и с Драконом. От Грина требовалось только подсказать своим братьям по разуму, куда направить удар и как обойти гораздо более прочную, чем у рядовых, защиту самого высшего из высших офицеров вражеской армии. В смысле — самому понять, где находится лазейка, мостик из мысленного эфира людей-индиго в виртуальное пространство чужаков и их хозяина, а уж после указать этот путь остальным индиго.
Какие-то доли секунды Филипп сомневался, что ему удастся найти брешь в защите самого Дракона, но вдруг он понял, что знает ответ на этот сложнейший вопрос, и решительно двинулся верным мысленным путем. Тем самым, который еще в джунглях подсказала Теана.
«Прости меня, Теана, — попросил Грин. — Для тебя это может скверно закончиться».
«Я знаю. Но это мое решение. Если уважаешь меня, уважай и его. Все! Не думай обо мне, Филипп, думай о своих сородичах. Иди вперед, ты почти у цели. Помни, в тронном зале имеется нечто вроде кнопки, физической кнопки, не виртуальной. Она активирует интерфейс для мысленной связи с Драконом. Связь осуществляется почти на той же ментальной волне, что и связь между индиго. Разница минимальна, ты вполне способен ее преодолеть. Правда, этой кнопкой пока никто не пользовался, сеанс связи обычно начинает сам Дракон. Но это закон только для серпиенсов и виверр. Найди кнопку, вызови Дракона, заставь его говорить, и у тебя появится шанс зафиксировать канал связи. А дальше… все будет зависеть от тебя. Удачи!»
Какие-то доли секунды Филипп сомневался, что ему удастся найти брешь в защите самого Дракона, но вдруг он понял, что знает ответ на этот сложнейший вопрос, и решительно двинулся верным мысленным путем. Тем самым, который еще в джунглях подсказала Теана.
«Прости меня, Теана, — попросил Грин. — Для тебя это может скверно закончиться».
«Я знаю. Но это мое решение. Если уважаешь меня, уважай и его. Все! Не думай обо мне, Филипп, думай о своих сородичах. Иди вперед, ты почти у цели. Помни, в тронном зале имеется нечто вроде кнопки, физической кнопки, не виртуальной. Она активирует интерфейс для мысленной связи с Драконом. Связь осуществляется почти на той же ментальной волне, что и связь между индиго. Разница минимальна, ты вполне способен ее преодолеть. Правда, этой кнопкой пока никто не пользовался, сеанс связи обычно начинает сам Дракон. Но это закон только для серпиенсов и виверр. Найди кнопку, вызови Дракона, заставь его говорить, и у тебя появится шанс зафиксировать канал связи. А дальше… все будет зависеть от тебя. Удачи!»
«Спасибо, Теана, все так и сделаю».
— Ну, так что, Дракоша, не надумал выйти по-драться? — Грин воодушевился и одновременно еще больше разозлился. Терять Теану до ужаса не хотелось, но выбора не осталось, и виноват в этом, как и в прочих бедах, снова оказался Дракон. Как тут не разозлишься? — Ладно, хозяин миров, тем хуже для тебя!
Грин вдруг крутанулся вокруг своей оси и вскинул «Пилигрим» к потолку. На этот раз он прицелился точно в центр свода, который украшало нечто вроде люстры-полусферы из черного стекла. Эта выходка вообще повергла зрителей в шок. Все, включая Арианну, думали, что Грин откроет стрельбу по трону, а он…
Полусфера вспыхнула зеленоватым светом, и от нее по своду зала во все стороны потянулись тонкие змеящиеся прожилки. Точь-в-точь как в случае, когда серпиенсу дырявили макушку чем-нибудь длинным, острым, металлическим. Правда, свечение длилось ровно секунду, и никто из чужаков не умер. Серпиенсы по ту сторону прозрачной двери просто остолбенели. В неподвижную куклу превратилась и Арианна. Что же касается людей…
Грин не видел, как реагируют на происходящее Учитель и Боря. Равно как не слышал и того, что творится в мыслеэфире. Все потому, что у Филиппа внезапно отказали и слух, и зрение, и телепатические способности, осталось лишь видение того, что проецируется невесть откуда на воображаемый экран внутреннего взора.
Все точь-в-точь как в самом последнем предвидении, которое посетило Грина несколько минут назад на карнизе.
В воображении Филиппа внезапно разверзлась несуществующая, но ужасающая бездна. И из этой виртуальной пропасти на Фила смотрел тот, кого Грин так самонадеянно вызывал на дуэль. Великий Дракон. Могущественный покоритель миров и властитель дум триллионов мыслящих существ.
— Ты звал меня, человек?
Мысленный посыл Дракона оказался тяжелым и обжигающим, он ударил, как раскаленная стопудовая болванка, и едва не вынес Грину все мозги. Неимоверным усилием воли Филипп сохранил способность соображать и даже сумел ответить:
— Мы… звали тебя, Дракон. Мы, новые люди Земли…
— Я вижу вас, — чужак немного снизил накал. — Вы мне не нравитесь.
— Взаимно! — Филипп почувствовал, что вот-вот грохнется в обморок, но снова непонятно как сумел удержаться на ногах и остаться в сознании. — Предлагаю разойтись навеки и забыть друг о друге!
— Я уничтожу вас, — пообещал Дракон.
— Нет, не сможешь. И ты сам это знаешь. Иначе не стал бы с нами разговаривать. Мы сильнее тебя.
— Вас много, я один. Но мне подвластны все разумные существа на двух сотнях планет. Вам не победить.
— Мы отнимем у тебя контроль над этими существами!
— Что ты знаешь об этом, человек? — Дракон, похоже, усмехнулся.
Грину от этой «усмешки» стало невыносимо холодно. Впрочем, после обжигающей ауры предыдущих мыслей Дракона этот холод показался Филиппу даже приятным.
— Я знаю больше, чем ты думаешь. Ты единственный во всех покоренных тобой мирах, кто умеет мысленно контролировать чужой разум. Ты очень сильный псионик, способный подчинять своей воле тысячи живых марионеток. Кажется, серпиенсы называют твоих ближайших подручных членами Единой Ложи Великого Дракона, а виверры — Старейшинами Клана Белой Мангусты? Ты командуешь ими напрямую, без всяких технических приспособлений, подчиняешь их себе одной только силой мысли. А они уже с помощью приборов, подавляющих волю и контролирующих разум, подчиняют себе рядовых серпиенсов и виверр. Которые, в свою очередь, правда, уже с помощью оружия контролируют триллионы гуманоидов в двух сотнях порабощенных тобой миров. Классическая схема построения империи с той лишь разницей, что Большой Брат, он же император, действительно следит за каждым разумным существом. И не с помощью спутников, камер и шпионов, а мысленно, напрямую, на любом расстоянии, в любом мире. На этом и держится твоя империя. В этом твоя сила.
— Ты угадал.
— Но в этом и твоя слабость, Дракон! Если мы лишим тебя твоего дара, ты останешься ни с чем.
— Вы не сможете лишить меня этого дара.
— Неужели? — Грин изобразил усмешку. Получилось плохо. Все душевные силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании. Тут уж не до гримас. — Мы отрезали тебя от части твоих марионеток. Взгляни на них. Ты не можешь управлять Арианной, а она неспособна управлять стражей. И каков результат? Взгляни, они просто истуканы. И это лишь первый шаг. Мы обязательно пойдем дальше и в конце концов подчиним себе всех твоих подданных!
— Не выйдет. Без моего контроля они умрут.
— Ты хочешь сказать, что их убьют вживленные им в мозги устройства контроля? Те самые, замыкание в которых убивает серпиенсов. Так?
— Ты снова угадал. Каждый из моих подданных, серпиенсов или виверр, членов Ложи и Старейшин или рядовых, имеет это устройство. Оно действует не только как блок контроля, но и как предохранитель. Твое оружие временно его отключает, а металлические клинки его разрушают, и вместе с ним разрушают тело носителя. Нельзя отключить предохранитель, но сохранить личность и тело носителя. Поэтому вы никогда не подчините себе моих подданных.
— Молодец, подстраховался. Только ты не учел другого варианта. Мы можем подчинить тебя!
— Пока нет, — Дракон вдруг снова повысил «температуру», но теперь до более-менее приемлемой. Мозг Филу больше не выжигало и не вымораживало. Грин посчитал это жестом доброй воли. Во всяком случае, ему хотелось на это надеяться.
— Вот именно — пока не можем! Но очень скоро…
— Чего ты хочешь, человек? — перебил его Дракон.
— Я сказал, оставь нам нашу Землю.
— Землю, на которой уже сейчас проживает миллиард потенциальных Драконов? Землю, на которой через полвека не останется ни одного человека, которого я смогу подчинить своей воле? Землю, населенную опаснейшими конкурентами? Ты об этом просишь?
— У тебя нет выбора, — заявил Грин, отлично понимая, что на это ответит Дракон. Выбор в такой ситуации выглядел несложным — уничтожить Землю-216 к чертовой матери. И у Дракона для этого имелись все возможности.
— Я вижу твои мысли, человек. Да, уничтожить вашу Землю будет самым разумным и гуманным вариантом.
— Ага, очень гуманно, — на этот раз у Фила все-таки получилось невесело усмехнуться. — Гитлер просто жалкая тень в лучах твоего гуманизма.
— Хозяин должен быть один — Великий Дракон. Если хозяев будет шесть миллиардов, сотни миров погрузятся в хаос безвластия.
— Мы не претендуем на твои миры! Оставь нам этот, и разойдемся.
— Вопрос времени. Очень скоро вы захотите большего и начнете поиски новых миров. Моих миров. Я не могу оставить вас в живых. Вы будете уничтожены вместе со своей жалкой планеткой.
— Это твое «заднее слово»? — Грин холодно усмехнулся. — Ладно, Дракон, пеняй на себя. Какой бы ты ни был Великий, но ты допустил серьезную ошибку, когда вышел со мной на связь!
Великий Дракон не ответил. Виртуальная бездна перед внутренним взором Грина подернулась серой туманной дымкой…
Однако вовсе она не исчезла. Филипп не позволил Дракону закрыть канал связи. Грин вклинился в этот канал, словно сверхпрочная распорка, и теперь мешал Дракону закрыть дверь в его «великое» сознание.
Филипп чувствовал, что Дракон старается во что бы то ни стало закрыть брешь, что он прилагает для этого гигантские усилия, но ничего не может поделать с упрямым человеком. Неимоверное напряжение нарастало в геометрической прогрессии, но от этого натиска воля Грина лишь еще больше укреплялась, приближаясь к алмазной твердости. И причиной такой стойкости Фила, как ни странно, стал не героизм избранного, не сверхчеловеческие задатки мессии. Какой из обычного инженера Гриневского мессия? Нет, Филиппом руководило простое человеческое качество — запредельное, неимоверное, безмерное упрямство. Фил категорически не желал сдаваться. Но вовсе не потому, что возомнил себя героем всея Земли и Солнечной системы. Просто уперся, как баран, и точка!