«Но ведь шансов почти нет! — нервно сказал голос извне. — На что ты надеешься?»
«На вас и на себя, — борясь с навалившейся многотонной тяжестью, ответил Грин. — На индиго. Если не мы, то и никто. Мы должны заставить этого Дракона передумать. Не знаю как, но должны!»
«Нет абсолютно никаких логических оснований для того, чтобы Дракон изменил свое мнение, — заявила провидица. — Он прав по всем пунктам. Мы для него потенциальные конкуренты. Мы реальная угроза его империи. Он не передумает никогда».
«Теана! — позвал Грин. — Ты наш ключ к успеху! Как тебе удалось избавиться от „драконьего ошейника“ и остаться при этом в живых?»
«Я не избавлялась, энергетический контроллер по-прежнему во мне, и он работает. Если кто-то из ваших охотников воткнет мне в темя заточку, я покроюсь светящейся паутиной, прежде чем умереть. Все, как обычно. Я сумела войти в вашу мыслесеть, когда научилась игнорировать приказы контроллера. Было трудно, но я справилась, когда поняла, что этот прибор несовершенен и его можно обмануть. В результате он мне даже помог. Когда я вхожу в мыслесеть индиго, контроллер воспринимает это как сеанс связи с одним из Старейшин Клана виверр и блокирует для моих сородичей прослушивание моих разговоров с вами».
«То есть, Дракон врет? — уцепился за мысль Теаны голос извне. — Мы все-таки способны перехватить управление его армией, если взломаем все контроллеры?»
«Нет! — вдруг заявил Грин. — Нет! Мы способны дать марионеткам Дракона свободу, если изолируем его самого! Хотя бы на время! Понимаете? Все подданные Дракона: и виверры, и серпиенсы, и сервы — в какой-то степени тоже индиго, телепаты, но они не знают об этом. Дракон не позволяет им узнать об этом, в зародыше подавляя их талант. Если мы откроем им глаза на их истинную сущность, покажем, что они способны жить без постоянного контроля Дракона, чужаки могут прозреть и предъявить своему императору ультиматум. Потребовать свободы и демократии. Вот чего боится Дракон! Взгляните на Теану. Вырвавшись из-под контроля Дракона, она стала свободной!»
«Тот, кто родился и вырос в неволе, не способен выжить на свободе, — проворчала провидица. — Теане повезло, она встретила нас. По большому счету она просто сменила одну мыслесеть на другую, практически аналогичную по их параметрам».
«Я сделала это добровольно, — возразила Теана. — В этом вся разница. Филипп прав. Вряд ли найдется много таких, как я… перебежчиков и среди виверр, и среди серпиенсов, и даже среди сервов. Но зерно сомнений, политое чистой влагой свободы, — это перспективное начинание. Может дать всходы».
«Однозначно даст, — заявил Грин. — Повторю, этого Дракон и боится больше всего: не шести миллиардов конкурентов, а потери власти над своими марионетками».
«Пока не вижу, как мы все-таки можем ему противостоять, — сказала провидица. — Так или иначе, Дракон имеет все основания нас уничтожить. И он это сделает до того, как прорастут мифические зерна свободы в сознании серпиенсов и виверр или же мы подключим к делу столько индиго, сколько потребуется, чтобы его изолировать».
«Предлагаю обойтись без пораженческих причитаний! — резко заявил Грин. — Мы справимся».
«Глупый оптимизм нам тоже ни к чему, — спокойно возразила провидица. — Как ты предлагаешь поступить?»
«Мы поможем, — вдруг прошептал кто-то едва слышно. — Мы поможем…»
Мысленный шепот резко умножился, разлетелся эхом и заполнил собой весь мысленный эфир. Филиппу показалось, что он слышит сотни тысяч, а может быть, миллионы самых разных голосов. И громких, и тихих, и уверенных, и робких, и достаточно взрослых, и почти младенческих, зачастую неспособных даже толком сформулировать мысли и оформить их в устойчивую форму. Среди сонма новых голосов звучали и уже знакомые Филу голоса Чумового, стюардессы Анны, Спартака, австралийки Кэтрин, бангкокских лихачей и рыбаков, американского плейбоя, русского пилота и еще множества других персонажей, голоса которых Грин уже слышал, но имен пока не знал. Голоса и шепотки роились, образовывали нечто вроде бесформенной массы или огромного плотного облака вулканического пепла — такой образ почему-то возник в воображении у Филиппа. И это облако наползало, закрывая собой все и вся. В том числе то место, где по-прежнему зияла лазейка в бездну, из которой на Грина пялился Дракон. И все эти голоса, старые и новые, твердили одно: «Мы поможем, поможем, поможем…»
«Я понял, — Филипп сосредоточился. — Слушайте внимательно, ребятки. Действие выстрела „Пилигрима“ заканчивается, но канал связи с Драконом останется открытым. Я это обеспечу. Мысленно идите по нему. Все вместе. Будет страшно и очень больно, но только так мы сумеем остановить это чудовище. Мы должны войти в его мысленное пространство и ударить разом. В точности, как это делали бойцы в Бангкоке, как делал Чумовой, только не по разным целям, а по одной. Все должны ударить одновременно и в одну точку. Вы увидите ее, я помогу. Представьте, что бьете острым ножом и выкрикиваете при этом слово „индиго“. Пусть эта тварь запомнит его навсегда. Вложите в это слово все свои эмоции, не важно, плохие или хорошие. Пусть это будет даже страх или паника, главное — направить их на Дракона. И сделать это надо одновременно. Вы поняли меня?»
«Мы поняли тебя, — вразнобой ответили миллионы мысленных голосов и шепотков. — Мы поняли тебя…»
«Не пойдет, отставить! — тоном заправского сержанта заявил Грин. — Все вместе! Громко! Вы поняли меня?»
«Мы поняли тебя».
Теперь получилось стройнее, но Фил все равно остался недоволен.
«Все вместе!»
«Мы поняли тебя!»
Мысленная волна едва не опрокинула Грина. Причем физически. Ему даже пришлось сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие. «Разминочный» ментальный удар индиго получился почти таким же сильным, как и удар воображаемой «раскаленной болванки», которой Фила угостил в начале знакомства Великий Дракон.
Филипп улыбнулся.
«И не беспокойтесь обо мне. Чужаки скоро ворвутся в этот зал и нападут на меня и моих спутников, но вы не должны отвлекаться. За свою жизнь мы будем бороться сами. К тому же чем быстрее и сильнее вы ударите Дракона, тем больше шансов будет у меня и моих друзей. Все взаимосвязано. Действуйте».
«Мы поняли тебя. Мы не подведем. Мы справимся».
«Я укажу им цель, — сказала Теана. — Не отвлекайся на это, Филипп. Держи открытым канал между мыслесетью и разумом Дракона. Тебе хватит и этой работы. И учти, Дракон будет использовать все средства, чтобы защититься. В первую очередь — Арианну. Она член Единой Ложи, он управляет ею напрямую. Берегись этой стражницы».
«Спасибо, Теана, так и сделаю. Ну все, пора!»
Теана оказалась права. Едва Дракон понял, что не может избавиться от мысленного присутствия Грина, он тут же сменил тактику. Получив от Дракона прямое указание заканчивать спектакль, Арианна очнулась и выключила силовую отсечку дверей. Чужаки ворвались в тронный зал, и Филу пришлось вернуться в реальный мир. Но при этом он так и не заблокировал связь с мысленным эфиром. Расчет Дракона не оправдался. Часть сознания Грина осталась торчать несгибаемой распоркой в канале между мысленной сетью индиго и разумом повелителя чужаков.
Грин отлично понимал, что в физическом мире его бренному телу угрожает не меньшая опасность, чем в мире виртуальном, но выбирать из двух зол Филипп не спешил. Пока что он не решил, какое из них меньшее.
Ворвавшимся в зал серпиенсам теперь не мешали ни мысленные помехи, которые прежде ставили им люди-индиго, ни излучение «Пилигрима», полностью разрядившегося после стрельбы по «черной кнопке». В связи с этим шансы Филиппа, Учителя и Бори выглядели призрачными. Точнее, не выглядели вообще никак. Особенно если учесть, как рассержены серпиенсы, потерявшие по милости этой троицы половину рядовых стражников, и как разъярен возглавляющий эту свору провокатор.
Филипп усмехнулся и встал в стойку для рукопашного боя. Он точно знал, что хватит его на три секунды, не больше, но именно столько ему и требовалось продержаться. В отличие от Грина, Учитель и Боря не знали о мысленном контрударе, который готовили в эти самые мгновения люди-индиго, поэтому оба обреченно вздохнули и приняли боевые стойки чисто для проформы.
«Эх, нам бы не три, а хотя бы десять секунд форы! — мелькнула у Грина мысль. — Да где их взять?»
— Стойте! — неожиданно приказала стражникам Арианна. — Я сама уничтожу этого человека!
Она медленно вытянула руку, указывая на Грина.
Стражники послушно остановились, затем немного потолкались и выстроились, образовав плотное кольцо вокруг Арианны и троицы партизан.
«Эх, нам бы не три, а хотя бы десять секунд форы! — мелькнула у Грина мысль. — Да где их взять?»
— Стойте! — неожиданно приказала стражникам Арианна. — Я сама уничтожу этого человека!
Она медленно вытянула руку, указывая на Грина.
Стражники послушно остановились, затем немного потолкались и выстроились, образовав плотное кольцо вокруг Арианны и троицы партизан.
— Госпожа, — сквозь кольцо протолкнулся провокатор, — разрешите вам помочь!
— Дерзкое существо, — Арианна смерила провокатора грозным взглядом. — Ты хочешь встать рядом с этими людьми?
— Нет, госпожа, я снова виноват, — провокатор склонил голову. — Я просто хотел исправить свои ошибки. Я неоднократно упускал этого человека…
— Поэтому теперь я сделаю все сама, Гюрза, — Арианна коротким движением головы приказала провокатору убраться из круга.
Филипп мысленно ликовал. Требуемые десять секунд форы ему невольно подарила сама Арианна!
«Или она сделала это намеренно? — пришла в голову Филу странная мысль. — Ведь если она хочет реально меня убить, чего тянет? Разговоры затеяла, шпиона „строит“, да и оружие активировать не спешит. Неужели Арианна подслушала наши мысленные разговоры и прониклась идеями Теаны? Верится с трудом, но какие еще могут быть объяснения такому странному поведению госпожи приора?»
Филипп поднял взгляд на Арианну. Стражница смотрела на Грина, но прочитать хоть что-то в ее глазах Филипп не сумел. Во-первых, взгляд у серпиенсов по определению не настолько выразителен, как взгляд человека, а во-вторых… Арианна вновь «зависла», как и все ее подручные, кроме провокатора.
Грин только-только собрался удивиться, но в этот момент и до него докатилась волна ментального взрыва. Это означало, что индиго нанесли удар и попали точно в цель. От удара прокатившейся по мысленному эфиру волны Филиппа едва не парализовало, настолько мощным получился взрыв.
В мыслесети и в сознании Дракона, временно связанных в единое виртуальное пространство, воцарился полнейший хаос. Миллионы голосов завопили во всю мощь от ужаса и боли, а в ответ им загрохотало нечто оглушительное, но непонятное. То ли рычание раненого зверя, то ли безумный хохот, то ли отчаянный вопль существа, низвергающегося в бездну. Или все вместе. В общем, какофония получилась еще та.
Но Филипп не заблокировал доступ в мыслесеть. Он стоически выдержал натиск ударной волны и начал делать то, что от него сейчас требовалось. Начал выводить из опасной зоны людей-индиго. Начал вылавливать мысленные оболочки контуженных взрывом, перепуганных и потому заплутавших в тумане перехода между мыслесетью и разумом Дракона людей и переводить их «на правильную сторону дороги».
Сколько времени и сил ушло на эту процедуру, Филипп не знал и знать не хотел. Ему требовалось вернуть всех и не человеком меньше. В чужом виртуальном мире Грин намеревался оставить Дракона и его марионеток. А всех, кто принадлежал миру людей, или, выражаясь более корректно, — кто составлял мыслесеть индиго, Фил собирался вернуть домой.
Так и получилось. С одной только поправкой. Теану из туманного перехода Грин не вывел. Он искал ее по ту сторону перехода, пытался найти в тумане, но так и не нашел. Некоторое время после того, как закрылся переход, Грин оставался на месте, надеясь, что Теана каким-то чудом выберется из ловушки, но вскоре туман рассеялся, и Филипп понял, что все кончено. Теана осталась в мире Дракона. Если вообще выжила.
Грин ожидал такого результата, но все-таки надеялся на лучшее, а потому сильно расстроился. Теана вошла в жизнь Грина и его товарищей всего на сутки, но успела стать значимой частью их молодого общества, поскольку принесла немало пользы и… Если честно, просто всем понравилась. Чужая, вроде бы, а стала роднее некоторых своих. И эта эмоциональная сторона вопроса делала потерю Теаны еще более ощутимой.
«Мне тоже очень жаль Теану, но у нас назревает повод для радости! — как обычно не вовремя, но бодро прозвучал голос извне. — Они уходят, Филипп! Они уходят! Серпиенсы отключают купола и уходят! Колоннами и словно бы в никуда! Просто врубают маскировку и исчезают. Наши специалисты говорят, что эти контроллеры в головах у чужаков еще и что-то вроде персональных порталов, которые переносят серпиенсов из мира в мир! Представляешь?»
«Что и требовалось доказать, — без энтузиазма ответил Грин. — Скатертью дорожка. Черт возьми, как же я вымотался…»
Радостные вести, сообщенные голосом, подействовали на Филиппа не как заряд бодрости, который ему влепили в мягкое место и от которого теперь хочется прыгать выше потолка, а как наркоз. Грин почувствовал неимоверную усталость, а из всей гаммы эмоций у него осталось лишь чувство морального удовлетворения. Да и оно вскоре куда-то улетучилось, оставив в душе абсолютную пустоту. Грину теперь хотелось только одного: рухнуть на пол и уснуть. Провалиться к чертовой матери в иллюзорный мир сновидений и тихо умереть во сне. Единственное, что удерживало Грина в реальности, так это…
«Вика! — вдруг взорвалось в глубине сознания. — Купола отключены, значит, Вика свободна! Если жива…»
Грин в который раз совершил над собой акт насилия, пограничного с садизмом, и заставил себя взбодриться.
Вновь вернувшись в реальность, он поднял усталый взгляд на Учителя, перевел его на Бориса, а затем на провокатора, которого, пока Грин трудился в мысленном пространстве, Учитель, Боря и еще двое непонятно откуда взявшихся бойцов основательно помяли и заковали в наручники.
— Танк и Рыжий, если не ошибаюсь, — севшим голосом произнес Грин, останавливая взгляд на подоспевших охотниках. — Вы откуда взялись?
— Привет, Грин. Нас чумовые пацаны собой прикрыли, — ответил Рыжий. — Вот у нас и получилось от змеевиков оторваться. Когда они на карниз полезли Арианну спасать, мы на этаж через другое окно пробрались и зашхерились. А потом сюда рванули.
— По лестницам долго пришлось подниматься, думали, не успеем. А ты ничего, молоток, сам все решил, — сказал Танк. — Зла на нас не держишь?
— Нет, мужики, какое зло, если вас вот эта тварь, как и меня, просто подставила, — Грин обернулся к провокатору. — Один вопрос, Гюрза…
— Зачем я это сделал? — провокатор усмехнулся. — Зачем предал человечество?
— Это вы на допросе расскажете, гражданин Рабинович, своим бывшим коллегам из особого отдела, — Грин поморщился. — А мне скажи, что с Викой?
— Она в порядке, — провокатор уставился куда-то в сторону. — Если договоримся, я выведу ее из купола.
— Вот ведь хмырь, — усмехнулся Учитель. — Еще и торгуется! Настоящий провокатор, до мозга костей. А мы чуть Деда не грохнули.
— В этом весь смысл, — пробормотал Боря. — Не затевай преступление, если не на кого свалить вину. Дед стал отличной ширмой. И вел себя полковник, как требовалось этому упырю. Ворона случайно… того… грохнул. Подыграл, получается, капитану. Так что почти идеальная игра у капитана Рабиновича получилась.
— Если б не Грин, он так и развел бы нас до полной прозрачности, — Учитель покачал головой. — Талант, нечего сказать.
— Спасибо за лестные отзывы, — провокатор кивнул и усмехнулся. — Ну так что, Гриневский, принимаешь мое предложение?
— Нет, Гюрза.
— Почему? Тебе больше не нужна Вика?
— Потому, что куполов больше нет, Гюрза, — сказал Грин. — Да и Гюрзы больше нет. Есть только предатель Рабинович. Бывший особист, бывший офицер, бывший человек…
— Не понимаю, — провокатор недоверчиво уставился на Филиппа.
— Серпиенсы уходят, что тут непонятного? Великий Дракон, он же Белая Мангуста, решил оставить неуютную Землю-216 и заняться освоением других миров.
— То есть как это оставить? — провокатор опешил. — Добровольно?!
— Не совсем, — Грин вяло махнул рукой. — Долго объяснять. Да и не заслужил ты такой чести.
— Он не может… оставить! — Гюрза побледнел. — Он не уйдет просто так!
— Уже ушел. А насчет «просто так»… ты прав, он хотел сначала все тут выжечь на фиг, а после уйти. Но не получилось. Мы сделали ему упреждающее предложение, от которого он не смог отказаться.
— Предложение? Сделали? Какое предложение, кто сделал? Что ты несешь?! Как можно сделать какое-то там предложение мифическому персонажу? Как можно договориться с богом?!
— Он не бог, а обычное разумное существо. Я не в курсе, как он выглядит, но договориться с ним можно. Правда, только с позиции силы. Вот мы и договорились. Или он убирается вместе с серпиенсами и виверрами, или мы, грубо говоря, расплавляем ему мозг.
— Или вы что? — Рабинович-Гюрза посмотрел на Грина, как на чокнутого. — А-а, микроволновым оружием его атакуете?
— Силой мысли, — Грин покачал головой. — Все равно ты не поймешь.
— Куда уж нам, убогим, понять вас, гениев. Особенно в период обострения вашей шизофрении.