– Еще чего. Скандалить он со мной будет. Да мой зять тогда бы ему дал. А недружелюбно настроена я так потому, мил-человек, что из-за него, паразита, пожарники нам всю квартиру пролили. Пожар-то был сильный. Да. У него стекла все повылетали. Это их потом фанерой забили. А вся водичка из его квартиры да к нам. У нас-то все пожаром провоняло. За что мне его уважать-то? И почему мы из-за него должны страдать? Кто нам теперь возместит ущерб? Отец его старик. А чего с пенсионера возьмешь? Вот и майся тут как хочешь из-за него.
Федор хмыкнул. Знала бы эта бабуся, сколько долларов нашли в тайнике у этого пенсионера. Ее бы сразу хватил паралич. На такие деньги можно купить весь дом, в котором они живут.
– Скажите, а женщина у него была? Ну, знаете, как бывает у наркоманов. Они быстро между собой общий язык находят при помощи шприца.
Федор не рассчитывал на такой смех Олеськиной бабуси.
– Ну, вы даете. Да кто с таким обормотом свяжется. Он же голытьба безденежная. У всех в подъезде перезанимал столько, что отцовой пенсии не хватит отдать. Да ему потом никто давать не стал. Женщина! Женщины, милок, деньги любят. А этот гол как сокол. Только и глядит, у кого бы сотку спросить.
– И у вас спрашивал? – спросил Туманов.
– А как же. Только я не дура. Не давала. Мы просили его, чтоб квартиру нам продал. Тесно в двухкомнатной-то. Я, дочка с зятем и вон Олеська. А он говорит, подождите, скоро вы ее так получите. Ну вот. А теперь шиш мы ее получим. Мэрии отойдет.
– Прямо так и сказал? – подозрительно спросил Федор.
– Ну а то, – подтвердила женщина и добавила: – А вы говорите, была ли у него женщина. Он ни с кем не ладил. И никто к нему не ходил, ни бабы, ни мужики. Здороваться-то путем не поздоровается. Пройдет мимо, морда вниз. Да и много ли он у нас прожил. Чуть побольше месяца, – на этот раз Федор в голосе женщины заметил как будто отдаленное сожаление. Или это лишь показалось ему. Но то, что она сейчас сказала, особенно заинтересовало его. «Чуть больше месяца».
– А до этого где он жил, вы случайно не знаете? – спросил так, на всякий случай. Разумеется, соседка могла и не знать таких подробностей. И лучше бы это выяснить в местном жэке. Уж там-то точно известно, где до этого проживал Приходько-младший.
Но, как оказалось, не один жэк мог обрадовать майора Туманова такой информацией. А и Олеськина бабушка.
– На Беляева он жил, – сказала она, как бы застеснявшись.
– А откуда вы знаете? – полюбопытствовал Федор. Вряд ли сам наркоман мог поделиться с неприветливой соседкой такими подробностями. Ну, если только за стольник? Так она сама призналась, что деньгами его не баловала и никогда не давала взаймы.
– Я на него жаловаться ходила в жэк, коменданту, – призналась Олеськина бабуся. – Вот там и сказали, где он раньше жил. И какой черт только принес его сюда к нам? Жил бы себе там. Там, говорят, и дом не такой старый, как наш. Мы-то все сноса ждем. Может, расселят нас. А ему-то чего было ждать? Один жил в двухкомнатных хоромах.
– Да. Действительно, – согласился Туманов и подумал, что пора этот затянувшийся разговор заканчивать. Надо еще кое-куда съездить.
Да и из комнаты послышался вопль Олеськи. Заскучала одна.
– Сейчас иду, – крикнула женщина в комнату и вопросительно поглядела на майора. Не пора ли, мол, нам с вами попрощаться?
Но перед тем как попрощаться, Федор задал еще один вопрос:
– А вы не знаете, где его схоронили? На каком кладбище?
– Навестить хотите? – усмехнулась женщина. Такое внимание к наркоману. А вот она даже рада, что его не стало. Лучше не иметь такого соседа вовек. На страшном суде такое не побоится сказать.
– На Пятницком его похоронили, – сказала она, уже закрывая дверь, обеспокоенная плачем внучки. Вот тоже, привязался милиционер, делать ему нечего. Нашел о ком ее расспрашивать. О соседе-наркомане.
В отдел Федор вернулся злой и усталый. Злой оттого, что потерял много времени и ничего существенного не узнал. Участковый уполномоченный, обслуживающий улицу Дубровскую, ничего про Приходько-младшего сказать не мог. Не успел с ним познакомиться еще.
– Он на моем участке недавно появился. До этого жил в другом конце Москвы. На улице Беляева, – сказал участковый, покопавшись в своих бумагах. И в списках местных наркоманов Приходько не отыскал.
– А чего я могу сказать про него? – пожал он плечами. – Да ничего. Единственное, что умер он от передозировки согласно заключению экспертизы. Выходит, просмотрел я его, – развел руками лейтенант. Хотя тут же оправдался, не забыв опять напомнить майору Туманову, что прожил Приходько-младший на его участке всего ничего, а от соседей не поступало сигнала о наркомане. И вообще, на учете у нарколога он не стоял.
А устал Федор оттого, что еще пришлось помотаться по Москве в стремлении навести хоть какие-то справки о сгоревшем наркомане. Но и тут майора ожидало полное разочарование. Приходько-младший был одиноким, в контакты с женщинами не вступал, как, впрочем, и с мужчинами. Был по натуре человеком замкнутым. Единственная странность, которая привлекла внимание майора Туманова, это то, что на протяжении последних нескольких лет сын Приходько сменил несколько адресов, прокручивая частые обмены с жилплощадью, которые были своего рода манипуляциями, легко удававшимися.
– И чего ему не жилось спокойно? Сплошные переезды по Москве.
– Может, он на этом приличные бабки делал? – высказал Грек свое предположение. – У него и папаша, чувствуется, такой же аферюга. За три года два переезда.
– Вот видишь, – указал на это Федор. – Не нравится мне все это.
– А чего тут особенного? – попытался лейтенант убедить Федора. – Люди меняют лучшее жилье на более худшее, но с доплатой. Вон теща моя, жила в центре, а сейчас переехала в Теплый Стан. И не жалеет, потому что три штуки «наварила» за свою бывшую двухкомнатную квартирку. Поди, плохо ей. И они так «наваривали».
– Николаич, сейчас многие так делают. А откуда, ты думаешь, у старикашки столько бабок было в тайнике? Вот. Операции с жильем. Может, у него этих квартир было несколько. Потом выгодно продал их… – Грек был солидарен с лейтенантом Ваняшиным.
– А денежки выгодно вложил под большие проценты в банк? Так? – закончил Федор за капитана Грекова.
И тому ничего не оставалось, как согласиться с майором.
– Ну, примерно так.
– Может быть, может быть. Но что-то мне во всем этом не нравится, ребята, – Федор посмотрел на часы. – Ладно. Сейчас уже поздно. Давайте по домам. А завтра определимся, как нам быть дальше. Все, исчезните с глаз моих оба.
Когда Греков с лейтенантом Ваняшиным вышли, Федор набрал домашний номер Даши. И услышал мужской голос. Показалось, это тот толстяк, которому Федор расквасил физиономию. Майор удивился.
– Вам кого? – спросил толстячок. Кажется, он тоже узнал по голосу Федора. Поэтому обошелся без любезностей.
Еще Федор услышал музыку и женский смех, доносившиеся из другой комнаты. «Интересно, по какому поводу веселье? И без меня?..»
– Позовите Дашу, – попросил он, стараясь казаться вежливым. Хотя, может, с этим толстяком по-другому стоило бы себя вести.
– Дашу? – переспросил голос, а потом вдруг взял да и огорчил Федора. – Она сейчас занята. Не может подойти. Перезвоните позже.
– Интересно, чем это она занята? – не сдержался Федор, выбросив из голоса всю вежливость. И услышал в ответ хамское:
– А это не ваше дело! – И тут же в трубке послышались частые гудки.
Даша зашла в комнату и увидела толстого Олежека, уже кладущего трубку на телефонный аппарат. «Медвежонок» ласково улыбнулся.
– Кто-то звонил? – спросила она. Хотелось, чтобы сейчас позвонил Федор. И плевала она на все правила хорошего поведения и вежливости. Сразу же выпроводила бы всех из квартиры и сломя голову помчалась к нему. Ведь она не звала Маринку с этим толстяком.
– Представляешь. Какая-то идиотка ошиблась номером, – соврал Олежек, взял Дашу за руку и усадил рядом на диван. – Посиди, Даша.
– Олег, ты опять начинаешь? – сказала Даша резко, этим остановив его вспыхнувшее желание обнять ее. Он не был ей неприятен. Хотя и красавцем считать толстячка было бы явным преувеличением. Но в нем было что-то такое притягивающее. Он добрый, веселый. Такие обычно – душа компании. И, между прочим, подходец есть к женщинам. И манеры опытного бабника. Вот так, глядишь, тихой сапой…
– Не надо, Олег. Ты же знаешь, у меня есть мужчина… – начала она, но «медвежонок» остановил ее, убежденный в своей правоте:
– Ерунда. Не думаю, что ты безумно влюблена в него. Нет, Даша.
– Ерунда. Не думаю, что ты безумно влюблена в него. Нет, Даша.
– Олег, что ты такое говоришь? – воспротивилась Даша. Не хотелось, чтобы этот толстячок копался в ее душе. В конце концов, это не его дело, даже если он собирается подкатить к ней. Трогать Федора он не должен. И уж тем более вторгаться в ее отношения с ним.
– Да, да, Даша. Ты просто пытаешься вбить в голову, что любишь его. Но на самом деле все обстоит не так. Поверь. Такова уж психология женщин. Подумай на досуге и ты поймешь, что я прав.
– А ты что, психолог? – рассмеялась Даша. С таким «медвежонком» не соскучишься. Только не прав он. Она любит Федора. Или почти любит. По крайней мере, к нему ее тянет как ни к кому другому.
– Отчасти да, – признался Олежек. Конечно, врал. Но надо же как-то понравиться девушке, а как это сделать, если не развеселить ее.
– Давай договоримся, Олежек, я тебе запрещаю касаться Федора. Ты понял меня? Запомни. Эта тема для тебя закрыта раз и навсегда.
Он решил не возражать. Это только внесет отчужденность в их и без того хрупкие отношения. Поэтому охотно согласился:
– Хорошо. Как скажешь. Но я хочу тебе сказать… в общем, чтобы ты знала…
Она улыбнулась, глядя, как замялся «медвежонок». Оказывается, скромности в нем с избытком. Это ей нравилось.
– Я ведь не просто так пытаюсь приблизиться к тебе… Пойми…
Даша рассмеялась.
– Я это уже поняла еще там, в твоем джипе.
– Да нет, Даша. Это совсем не то, что ты думаешь. Уверяю тебя.
– А что же тогда? – Ее смешливые глаза смотрели вызывающе.
Он взял ее за руку и чуть не задохнулся от счастья, потому что на этот раз она не вырвала свою ладошку. Позволила подержать ее.
– Я люблю тебя, Даша. Понимаешь? Люблю. И хочу, чтобы ты стала моей женой. – Он обнял ее и поцеловал в губы.
Даша не вырывалась. Она оказалась просто в замешательстве. Не ожидала такого признания и этого поцелуя. Ну и «медвежонок».
Потом она стыдливо отвела глаза в сторону и поправила прическу. Хотя надобности в этом и не было. «Медвежонок» не касался ее волос.
– Олег, уже поздно, – сказала она, встав с дивана, чтобы не давать ему повода на большее. Не хватало, чтобы он разложил ее тут, когда в другой комнате сидит Маринка со своим очередным пылким влюбленным, который, скорее всего, только и мечтает довести ее до постели. Они даже за столом нормально сидеть не могут и лапают друг друга, не стесняясь Дашу и Олежека. Почему Даша и вышла в комнату, где Олег разговаривал по телефону.
И теперь, честно говоря, хотела, чтобы вся эта троица выкатилась из ее квартиры. Почувствовала себя уставшей. Да и не хватало, чтобы их тут случайно застал Федор. Тогда всем будет, что вспомнить. Он не этот толстячок. Он мужчина с характером, решительный и поступки порой совершает вполне адекватные ситуации.
Теперь же тишина в комнате насторожила ее. «Только тут групповухи не хватало. Эти двое там. А «медвежонок» тут, со мной», – подумала она, твердо решив, что до подобного дело не дойдет. Вышла в комнату и увидела, что подруга со своим любовником исчезли.
– Они ушли? – Даша несколько растерялась. А как же толстячок? Они что, решили оставить его наедине с Дашей? Вот так номер. Такого Даша от Маринки не ожидала. Подлянки от нее так и сыплются.
– Ничего, – удобно располагаясь на диване, проговорил Олежек. – Они не маленькие. Прекрасно доберутся на такси.
– Я не о том, – сказала Даша, надеясь, что Олежек сам поймет: она не хочет, чтобы он оставался в ее квартире. И уйдет. Он ей не нужен.
Но «медвежонок», кажется, уходить и не думал.
Даша подошла к окну и с тоской поглядела во двор. И, глянув вниз, на освещенную площадку возле подъезда, увидела рядом с джипом Олежека старенькую «шестерку»… Тот же цвет. Уж свою-то машину знала, не могла ошибиться. Федор сидел и курил, стряхивая пепел в открытое окно. Она видела, как красный огонек вспыхивал, когда сигарета оказывалась в его губах.
– Это он! Ну, конечно! – сказала она, открывая окно. Захотелось крикнуть, позвать его. Пусть придет. Ведь ей нужен только он и больше никто на свете. Ее милый, глупенький майор Федор Туманов.
Толстячок не понял, к чему это она, лениво поднялся с дивана.
– Кто он? – Попытался обнять ее сзади, но Даша резким движением сбросила его руки со своих плеч и рванула окно.
– Федор!
Возможно, он так и не услышал ее голоса, но наверняка увидел «медвежонка», как он тянет к ней свои лапы.
Мотор у «шестерки» заработал, и машина рванула от подъезда в сторону проходившего рядом шоссе в нарушение всех правил.
– Федор! Вернись, пожалуйста! – прокричала Даша, не надеясь, что он ее услышит. – Вот глупый! Ну, как же так, Федор?! – Потом обернулась к толстяку.
– Ну, кто тебя просил подходить ко мне? Совсем ополоумел.
– Дашенька… я же не знал… – Толстячок испуганно захлопал глазенками. Не ожидал, что она может быть такой. И теперь ее решительность его напугала. И в то же время она ему нравилась еще больше.
– Уходи. Слышишь? Сейчас, немедленно. Или я за себя не отвечаю, – прошипела ему в лицо Даша.
И Олежек попятился к двери.
– Хорошо, хорошо. Я уже ухожу, – на ходу он подхватил свою барсетку и выскочил из квартиры. Его шаги уже слышались на лестнице.
– Жирный урод! – Даша закрыла за ним дверь, рухнула в кресло. Несколько раз она пыталась позвонить Федору на сотовый, но он не отвечал. Теперь никто и ничто не помирит их. Ну разве он поверит, что она не изменила ему с толстяком. Ругала себя за неосмотрительность. Ругала стервозную подругу Маринку. И жирного «медвежонка». Второй раз он становится причиной их раздора. Не к добру такая закономерность.
– Федор, ну включи, пожалуйста, свой дурацкий телефон. Включи! Я хочу тебе сказать, что ничего такого не было… – Она расплакалась. Но утешить ее было некому. Тишина и одиночество подавляли ее. И так хотелось, чтобы сейчас здесь очутился он…
Глава 9
Все это ему порядком осточертело. Целыми днями майор носился по городу как заведенный, и ему приходилось не отставать. А с этим порой был напряг. Приходилось пользоваться услугами таксистов-шкурников. Чтобы по полдня возить его за старой «шестеркой», в которой раскатывал майор, приходилось выкладывать шкурникам приличные суммы. За меньшее они не соглашались.
И все чаще звонил Туз, интересовался успехами. Особенно не торопил, но Руслан чувствовал в голосе вора раздражение. И тогда он находил какие-то причины, объясняющие задержку с заказом, хотя и знал, что долго так продолжаться не может. Но ведь и не скажешь, что пока с убийством майора Туманова он по своей воле решил подождать.
Те машины, которые автодельцы сдавали в прокат, не всегда соответствовали рекламе. На деле они частенько ломались в самый неподходящий момент. Вот как сегодня. Вроде бы еще новый на вид «Москвич», взятый утром в прокате, ни с того ни с сего заглох возле метро «Кутузовская».
Майор Туманов маячил впереди на своей потрепанной «шестерке», и Руслана очень заботило, куда сыщик «навострил лыжи» на этот раз. Но «Москвич» отказывался двигаться с места. Мотор не заводился.
– Проклятая железяка! – Руслан разозлился. Можно было поймать такси и следовать дальше за Тумановым, но эту железную каракатицу не бросишь просто так. Надо позвонить в пункт проката. И оттуда должны прислать техпомощь. И если уж на месте поломку устранить не удастся, эвакуатором оттранспортируют «Москвич» в мастерскую.
На все про все ушел, по меньшей мере, час. И все это время ему пришлось стоять возле развалюхи, как сторож на посту. Потом еще мастера пытались устранить причину поломки. И только когда машину взялись транспортировать, он направился к метро. Ни о каком дальнейшем преследовании майора не могло быть и речи. Досадно, но домой ему теперь возвращаться придется на своих двоих.
Он закурил, прикрывая ладонями огонек зажигалки от ветра. И только поднял голову, как справа, сбоку услышал женский голос:
– Руслан!
Даже вздрогнул. Потому что на протяжении длительного времени с женщинами старался не заводить тесных отношений, особенно настолько, чтобы называть им свое имя. Проституткам, услугами которых он изредка пользовался, он вообще не представлялся. Да и никогда не снимал одну и ту же. Всегда разных и в разных местах. Это было его правилом. А тут женщина называет его по имени. Подозрительно. Кто же она такая? Откуда знает его?
Будет лучше, если он сделает вид, будто окликнули не его. А может, и в самом деле не его? Мало ли мужчин с таким именем? Да просто могли обознаться. А ему надо побыстрее уйти отсюда.
Он наклонил голову, поправив темные очки, и быстро направился к переходу, почему-то в противоположную сторону от метро. Наверное, все-таки сказалось волнение, вроде бы незначительное. Внешне ничем не выдаваемое, но организм уже отреагировал по-своему. Что-то заметалось внутри…