Затем Бекингем стал описывать своих любовниц – в фамильярном тоне, но опять-таки остроумно; причем говорил так, словно Вильгельм не хуже него разбирался в любовных тонкостях.
Сидли и Рочестер наперебой рассказывали о своих похождениях. То и дело один из них вставал с места, наполнял кубок Вильгельма и произносил тост за красоту и прочие достоинства какой-нибудь придворной дамы. Чем больше Вильгельм пил, тем больше ему нравился вкус вина и тем меньше хотелось спать. Порой он слышал чей-то громкий хохот и с изумлением замечал, что смеется он сам.
– Ваше Высочество, вы умней и проницательней, чем любой из нас, – сказал Бекингем.
Слова герцога пришлись ему по душе. Да, он знал свою власть над людьми. Он был умнее их всех. Иначе и не взялся бы за осуществление своих грандиозных планов.
– Вы так задумчивы, так серьезны…
– Кто? Принц? – невпопад спросил кто-то из присутствующих.
– Разумеется, кто же еще? Знаете, мне не дает покоя один вопрос… Интересно, как бы он повел себя в спальне моей любовницы?
Вильгельм расхохотался вместе с остальными.
– О! Его Высочество находится в кругу друзей, а потому не может не признать своих выдающихся мужских качеств, – вздохнул Бекингем. – Мне бы обладать его опытом и силой – ах скольких неприятностей мне удалось бы избежать!
– Его Высочество мог бы преподать нам урок.
– Не сомневаюсь, мог бы – и не только нам.
– А кому еще?
– Ну, например… Все видели новую служанку королевы? Готов держать пари, она еще девственница – ей не больше шестнадцати лет, и у нее такой невинный взгляд, что… Ага! Смотрите, как внимательно слушает Его Высочество. Подозреваю, он и сам заприметил ее.
– Да и она все время улыбается ему – право, очень многозначительно улыбается. Гм… Но в таком случае – как же вы утверждаете, что она все еще невинна?
– Я не утверждаю, Сидли. Я сказал – готов держать пари.
– Идет! Сто фунтов.
– Ставлю двести.
– Вот только как проверить?
– Как? Очень просто. Среди нас есть человек, который сможет рассеять наши сомнения.
Бекингем придвинулся к Вильгельму.
– Ваше Высочество, вспомните, мы обещали вам небольшое развлечение. Ну так как?
– Ведите меня к ней, – хрипло бросил Вильгельм. Присутствующие переглянулись. Их замысел явно возымел успех. Никаких сомнений, завтра Карл будет долго смеяться, ему нравятся проделки его придворных. К тому же он сам сказал, что Вильгельм весьма смахивает на евнуха – уж не оскопил ли его мудрый де Витте, чтобы навсегда обезопасить себя от династии Оранских? Да, королю не откажешь в чувстве юмора, он оценит их старания.
– Раз Его Высочество готов выступить судьей в нашем споре, нет никакого смысла задерживаться, – сказал Сидли.
Бекингем встал и приложил палец к губам. Остальные проделали то же самое. Вильгельм последовал их примеру.
Комната напомнила ему палубу корабля, на котором он плыл в Англию. Он засмеялся, так хорошо ему было в этой стране, среди верных и чутких друзей.
Бекингем взял его под одну руку, Рочестер под другую, и все вместе, пошатываясь, направились к выходу из комнаты.
– Должно быть, они уже в постели, – шепнул Сидли.
– Тем лучше, – заметил Рочестер.
– Замки заперты, щеколды задвинуты, но Его Высочество принц Оранский знает, как открыть их. У него есть ключ, подходящий ко всем дверям.
Снова хохот. Даже Бекингем не удержался и прыснул, прикрыв ладонью нижнюю часть лица.
Оказавшись на улице, Вильгельм вдохнул слишком много свежего воздуха и закашлялся. Затем перевел дух, огляделся. Он чувствовал себя сильным и храбрым – не человек, а лев, король джунглей.
Вокруг было темно. Они стояли перед рядом светящихся окон.
– Как же туда пробраться? – в раздумье спросил Рочестер. – Принц, у вас есть какие-нибудь соображения?
– В самом деле, Ваше Высочество, – подхватил Бекингем. – Может быть, через окно?
– Да, – нетвердо произнес Вильгельм. – Через окно. Сидли вложил в его руку булыжник.
– В атаку, сир, – сказал он.
Никогда в жизни Вильгельм не чувствовал себя таким счастливым. Он уже не помнил о том, что по утрам страдал от этих унизительных приступов астмы, а по вечерам – от малокровия; не помнил, что все его наряды шились по специальному покрою, они скрывали уродливые особенности его фигуры.
Он был предводителем этих мужчин – пусть не на поле брани, пусть не в бою с неприятелем. Придворные его дяди тоже могли пригодиться ему, недаром славились своими буйными выходками. Да! Сегодня он обзавелся неплохими помощниками, очень неплохими. Ведь если даже они хотели верой и правдой служить его интересам, то что же говорить об остальных англичанах?
Вильгельм размахнулся и бросил камень. Затем, испустив воинственный клич, полез на стену – туда, откуда послышался звон разбитого стекла.
Раздались какие-то непонятные крики, в окнах появились чьи-то встревоженные лица.
Голос Бекингема донесся, как будто издалека:
– Его Высочество принц Оранский – малость навеселе… Всего лишь ищет даму.
Вильгельм уже видел лица девушек – ему казалось, что они зовут его к себе. Впрочем, он и сам понимал свою неотразимость. О ней много говорили Бекингем и его друзья.
– О, я вас не разочарую! – крикнул он. – Сейчас буду у вас, осталось всего несколько футов!
Девушки истошно завизжали. Внизу забегали, засуетились. Затем Бекингем схватил принца за ногу и потянул к себе.
– Ваше Высочество, этак вы перебудите весь дворец. Вильгельм отбрыкнулся.
– Меня ждут девушки – не видите? Я их не разочарую!
– Ваше Высочество, мы прекрасно знаем вашу репутацию, но уже поздно, во дворце спят.
– Не мешайте мне, я желаю разделить ложе с одной из этих прелестных леди…
Сидли и Рочестер схватили его за ноги, Бекингем и Савилье взяли за плечи и общими усилиями оттащили от стены.
Он разозлился. Ему обещали развлечение, а теперь сами же помешали осуществить его намерения. Он хотел соблазнить служанку королевы, о которой столько говорили в комнате герцога. Как посмели эти наглецы встать на его пути?
Из окна высунулась гувернантка.
– Позор, срам! – крикнула она. – Завтра же расскажу Ее Величеству!
– Мадам, – сказал Бекингем, – мы делали все, что могли, но остановить Его Высочество не было никакой возможности. Боюсь, когда дело касается женщин, на целом свете не найти более отчаянного джентльмена, чем он. Простите, что вы сказали? Привести к вам?
– Уведите его, пусть проспится, – последовал ответ. – Ручаюсь, Ее Высочество пожелает серьезно поговорить с ним.
Король встретил племянника снисходительной усмешкой. Бедняга Вильгельм! Первый раз в жизни перебрать вина – и на тебе, такой конфуз. Небось, и не думал, что может учинить дебош на глазах всего английского двора.
– Сир, – потупился Вильгельм, – я не в силах выразить мое огорчение…
– Ну, так и не пытайся перепрыгнуть через голову, племянник, не трать драгоценное время. Однако позволь заметить, лично меня этот инцидент не особенно удручает, так что и ты можешь не расстраиваться. Разбитое окно – не самая высокая плата за уроки, которые мы получаем от жизни, а ведь вчера вечером ты научился не презирать естественных мужских желаний. Между прочим, не проснись эта пожилая леди – может быть, ты и насладился бы плодами своих трудов. Я уверен, ты произвел хорошее впечатление на служанок, а это не так мало, племянник. Во всяком случае, если у тебя появится желание продолжить знакомство с одной из них, тебе уже не придется разбивать окна, можешь в этом не сомневаться.
– Боюсь, сир, моя репутация пострадала непоправимо.
– Напротив, племянник. Людям будет приятно знать, что и ты не чуждаешься простых человеческих чувств.
– Ваше Величество… я полагаю, мне нужно найти супругу.
– Зачем? Ты еще молод – почему бы тебе какое-то время не пользоваться выгодами супружеской жизни, оставив на будущее ее тяготы?
– Сир, меня не пугает ответственность, налагаемая браком, – ответил Вильгельм. – Я полагаю, союз со страной моей матери будет самой большой выгодой для меня и моей родины.
– Гм… Сдается мне, ты думаешь о своей кузине Марии. Но, друг мой, тебе придется слишком долго ждать! Известно ли тебе, что ей исполнилось всего только восемь лет?
– Я не тороплюсь, сир.
Карл с задумчивым видом посмотрел в окно. Любопытно, что сказал бы его племянник, узнай он о почти подписанном договоре с заклятым врагом Голландии, Луи Четырнадцатым, – ведь там одним из пунктов значится, что Англия обязуется присоединиться к Франции и объявить войну голландцам.
– Вижу, ты из числа очень терпеливых молодых людей. Вильгельм воспрянул духом. Итак, король не отказал ему в руке Марии. Значит… Эта мысль заставила его забыть о вчерашнем позоре. Как-никак он был одним из наследников британской короны, и женитьба на Марии продвинула бы его сразу на несколько шагов вперед. И король не отверг эту идею.
– Ваше Величество, могу я увидеть свою кузину? Карл кивнул.
– Разумеется. Она живет со своей семьей, в Ричмонде. В любое время можешь поехать туда и убедиться в том, что она не слишком подходит тебе по возрасту. Ах, Вильгельм, почему бы тебе не выбрать супругу лет на пять-шесть старше?
– Ваше Величество, я думаю, лучше подождать, но зато получить самую выгодную партию.
– Кажется, Вильгельм, ты относишься к числу не только терпеливых, но и очень мудрых молодых людей. Ну что ж, наученный своим вчерашним опытом, ты будешь знать, как с удовольствием провести время ожидания – а оно будет долгим, уж это я обещаю тебе.
Карл засмеялся, и Вильгельм тоже позволил себе улыбнуться – чуть заметно, уголками губ. Про себя он решил больше никогда в жизни не злоупотреблять крепкими напитками – но это не означало запрета на остальные удовольствия, доступные настоящим мужчинам.
Через несколько дней король и принц Оранский отправились на охоту и очутились недалеко от Ричмонда. Посоветовавшись, они решили остаться там на ночлег.
Вечер провели в уютном семейном кругу. Герцог, недавно перенесший простуду, почти все время проводил с герцогиней – та болела всерьез, но все же вышла встречать Его Величество, – с ними были и дети.
Поговорив с братом, Яков велел привести обеих дочерей. Эдгар плохо себя чувствовал и лежал в постели.
Вильгельм встал у окна, чтобы лучше видеть ее, и вот она появилась: хорошенькая девочка с черными локонами, большими миндалевидными глазами и взглядом, не позволяющим усомниться в привязанности ее дяди к его старшей племяннице.
Уверенным шагом подойдя к королю, она поцеловала его протянутую руку, и он бережно привлек ее к себе. Затем с улыбкой взглянул на младшую принцессу.
– Миледи Анна, с каждой нашей встречей вы становитесь все полнее. Скажите, что вы делаете, когда встаете из-за обеденного стола?
Анна растерянно посмотрела на мать.
– Как что? Думаю, какие блюда подадут на ужин, – к дружному смеху гостей и домашних призналась она.
– Вот как? Ну, а сейчас? Сдается мне – гадаете, кто этот симпатичный молодой человек, стоящий у окна.
– И вовсе он не симпатичный, – надулась Анна, обиженная реакцией на свою предыдущую реплику.
– Ах, моя дорогая племянница, просто вы еще слишком молоды, чтобы оценить его достоинства.
Карл подмигнул Марии. Та заметила, как сжались губы юноши, и сразу поняла, что от нее требуется.
– Анна еще ребенок, – сказала она. – И мы с ней никогда ни в чем не соглашаемся.
Король слегка пожал ее руку, и она зарделась от удовольствия.
– Мария, – сказал Карл, – когда-нибудь ты займешь достойное место в королевском совете. Я знаю, что к тому времени ты подружишься с принцем Оранским. Пожалуйста, отведи его сейчас вон к тому креслу и немного поговори с ним, а то мне нужно пообщаться с принцессой Анной – хочу убедить ее в том, что изысканная человеческая речь иногда бывает приятнее, чем любые восточные лакомства.
Повернувшись к кузену, Мария услышала протестующий возглас Анны:
– Но, дядя, нас учат говорить правду – всегда и всем! И добродушный голос короля:
– Видишь ли, Анна, правда это палка о двух концах. Когда мы применяем ее к другим, она называется честностью, но когда ее применяют к нам – вот это мы вправе назвать дурными манерами.
Мария подошла к Вильгельму.
– Я знаю, ты – мой кузен из Голландии. Нам говорили о твоем приезде.
– Очень рад нашему знакомству, кузина.
Мария ему понравилась. Она была стройной, высокой, хотя и не такой, о какой он мечтал, – но ведь ей было всего восемь лет. Особенно ему запомнились ее большие миндалевидные глаза; он не мог не заметить их серьезный, вдумчивый взгляд.
Ему было любопытно, знает ли она о его ночной эскападе со служанкой королевы. Он решил, что не знает, – и после этого она еще больше понравилась ему.
Беседуя с ней, он пришел к мысли о том, что в свое время ему будет приятно оказать ей честь, предложив стать его супругой. Пожалуй, лишь одно обстоятельство внушало ему некоторое беспокойство. Она была довольно самоуверенной девочкой. Об этом он мог судить по ее манере разговаривать с королем. А в своей будущей жене Вильгельм ценил прежде всего скромность и уж потом – остальные достоинства.
Впрочем, ему казалось, что он сумеет укротить ее. Главное – добиться ее руки, а там уж будет ясно, кто кого.
ВЫГОДНАЯ ПАРТИЯ
Вернувшись из Англии, Вильгельм почти два года поддерживал дружеские отношения со своими дядями – впрочем, держать камень за пазухой тоже научился. Его злейший враг Луи Четырнадцатый предлагал установить в Голландии французский протекторат – предложение, которое Вильгельм не желал принимать ни при каких условиях. Испания была союзницей, но не из надежных, поэтому все надежды Вильгельм возлагал на Англию.
Был у него друг, с которым он мог безбоязненно обсуждать свои проблемы, – Вильгельм Бентинк, в чем-то напоминавший его самого, а потому быстро сошедшийся с ним. Сверстник и тезка, Бентинк привлекал Вильгельма Оранского такими присущими им обоим качествами, как рассудительность, серьезность, целеустремленность; однако существовало между ними и одно важное различие. Вильгельм Бентинк был менее прямолинеен – его дипломатические способности порой вызывали зависть родовитого голландского принца. Впрочем, именно эту черту своего друга последний ценил превыше всего: во многих случаях она восполняла его собственные недостатки, помогала решить сложные проблемы, то и дело возникавшие перед ним.
Бентинк часто гостил в замке принца – был он здесь и в тот день тысяча шестьсот семьдесят второго года, когда из Лондона сообщили о возможности англо-французского пакта, направленного против их страны.
– Предатели! – воскликнул Вильгельм. – Вот они, мои родственнички! Сдается мне, скоро у них не останется даже простых дружеских чувств к их племяннику.
– Можете не сомневаться, если это будет им выгодно – не останется.
– Они хотят затеять бессмысленную бойню!
– Не совсем бессмысленную, учитывая их намерение покорить нас. Я всегда подозревал, что Карл ведет секретные переговоры с Луи.
– Ненавижу французов. Я бы и Карла возненавидел – да только после нашей встречи почему-то не могу держать зла на него.
– Полагаю, на свете найдется немало людей, отзывающихся о нем в подобном духе. Между прочим, это обязывает нас быть особенно бдительными.
Вильгельм сжал кулаки.
– Что же делать, Бентинк? Что будет с нашей бедной Голландией? Ах, вот если бы мне дали все права и полномочия, положенные штатгальтеру…
– Увы, братья де Витте этого не допустят, Ваше Высочество. Они слишком дорожат властью и сделают все возможное, чтобы не передать ее вам.
– Голландской республике необходим руководитель – один, но полноправный. Неужели эти люди не понимают, что стране я нужен не меньше, чем в свое время она нуждалась в моем прадеде?
– Полагаю, простые люди это прекрасно понимают, Ваше Высочество.
– Так почему же они позволяют братьям де Витте решать их судьбы? Кто они такие, эти де Витте? Где их корни, где традиции? Черт побери! Надвигается война, а Голландией правят какие-то людишки без роду без племени. Когда же Господь избавит нас от них?
– Они очень сильны… хотя это только до поры до времени. Со двора донесся стук копыт, и Бентинк подошел к окну, чтобы взглянуть на приехавшего.
Долго гадать им не пришлось. В замок прибыл гонец с почтой для Вильгельма.
Когда гонец уехал, Вильгельм прочитал переданное ему письмо; затем поднял глаза на друга.
– Это от де Витте, – сказал он. – Кажется, терпение народа на исходе. Корнелиуса и Яна обвиняют в том, что они обрекают страну на поражение в войне, – неудивительно, у Луи в пять раз больше сил, чем у нас… Вот они и боятся за свою жизнь. Им угрожают, Бентинк.
– Пробил ваш час, Ваше Высочество. Вильгельм кивнул.
– Они просят меня приехать. Странно, Бентинк… стоило случиться катастрофе, как они тут же вспомнили обо мне.
– Что им нужно?
Вильгельм посмотрел на бумагу, которую все еще держал в руках.
– Перед их домом собрались толпы горожан. Велят им выйти. Голландский народ тяжел на подъем, Бентинк, но когда он собирается совершить то, что ему кажется правосудием, он совершит его, будьте уверены. Вот почему братья де Витте так перепугались. Они просят меня приехать и обещают восстановить в правах. Думают, что я смогу усмирить толпу. Они правы, друг мой. Достаточно мне проехать по улицам Гааги – и народ разойдется по домам. Там говорят, что меня заперли в замке и не пускают в город.
– Так вы едете?
Вильгельм медленно покачал головой.
– Нет, Бентинк, – сказал он. – Сейчас – нет.
Толпа распалялась с каждой минутой. Горожане кричали, перебивая друг друга:
– Вот что происходит, когда страной правят два человека! Кто такие, эти де Витте? Они похитили у нас нашего принца, присвоили его титулы – но какой от этого прок? Даже властью распорядиться не могут, выскочки безродные!