Служитель понимает, что договориться со мной не выйдет. Тем более, что я говорю громко, четко, начинает собираться народ, все перешептываются… не любят тут Храм, ой, не любят.
Да и не за что.
— Только служитель, я вот это из лужи тащить не буду, — предупреждаю я, — и вам не советую. Пусть само приползет, как проспится?
Служитель соглашается.
А что ему остается делать? Упрекать меня, что я отношусь к Храму без уважения?
Позвольте, я уважаю Храм! Он же еще стоит? Вот!
Но тащить вот это грязное и вонючее… это Храм меня не уважает! И себя — тоже!
Служитель уходит несолоно хлебавши, а я решаю, что надо поговорить с тетушкой Меди. Та устала и расстроена. Прячется в комнате и горюет над чашкой с отваром.
— Алекс? Заходи…
— Тетушка, нам надо поговорить.
— Надо, сынок…
Излагаю я кратко. Тирриму так оставлять нельзя. Вообще. Любой мужчина, Который поднимает руку на женщину — это уже не мужчина. Это гнусная скотина и долг любого человека — раскрыть его свинячью сущность миру. К тому же, рано или поздно, он не рассчитает сил и просто убьет девчонку. А тетушку Ммеди и убивать не придется — сама от горя помрет.
Из этого положения есть выход.
Тирриму надо развести с этим типом. Но!
Своих мозгов не добавишь, она обязательно во что‑нибудь да вляпается, а потому после развода поедет с Иннис. В Андаго. Как и вы, тетушка Меди. Подальше от храмовников и прочих тварей. Там тихо, спокойно, вам там хорошо будет.
Тетушка слушает с сомнением.
— Алекс, у тебя все так легко. А люди… они же живые…
Вот уж это не проблема. Особенно для некроманта.
— Но так у вас идея не вызывает отторжения?
— Нет… но Иннис…
— Она уже согласна. И даже рада будет. Сами с ней поговорите.
Я пока с Иннис не говорил, но… почему бы и не тетушка Меди? Уж всяких Сидонов она точно к девочке не подпустит! Ожглась на дочери, над Иннис трястись станет!
Навещаю Иней.
У девочки предложение вызывает восторг. Конечно, Андаго она очень любит, но вот возвращаться туда — сейчас?
Слишком много неприятных воспоминаний там живет. А из хорошего — один призрак. Маловато для уюта и покоя.
Я успокаиваю Иннис, целую ее в лоб — и быстро удираю. Потому как поцеловать ее мне хочется вовсе не по — братски. Скотина я‑таки. Еще какая скотина…
* * *Бандиты меня ждут. Недовольные, конечно, но… видимо, я их хорошо напугал. В темноте виднеются три силуэта. Кажется, троих я напугал… смертельно? Или нет?
А, плевать.
Трущобной крысой больше, помойной тварью меньше…
— Мы тебя вчера ждали…
— Значит это — за обманутую надежду.
Денег в кошельке, который я им протягиваю, хватит на месяц скромной жизни. Откуда?
Да вот от других таких ночных стригалей. Пройдешься так ненароком по трущобам — и каждый будет рад помочь бедному заблудившемуся аристократику. Подать… поддать на бедность.
— Что с Андаго?
— Таверна 'Королевская звезда'.
— Как скромно. Где это?
— Проводим. Почти другой конец города.
И ведь провожают. Вежливо, чин по чину, распугивая мою будущую дичь. И мы даже беседуем по дороге.
Получаются не самые плохие ребята. Да, промышляют вот так, по ночам. Но денег хочется. И мне нравится, что в этой банде нет откровенно кровожадных тварей. Стараются грабить, но не насиловать, не убивать, не мучить. Не так уж и плохо…
Отстегивают местной страже, иногда ей же сдают своих товарищей — тех, кто зарвался, в общем, нашли свою нишу.
Только вот беда — жить в ней не хочется. А вырваться — не получается.
Дно — затягивает. Приходишь за романтикой, за приключениями, за деньгами — и однажды, проснувшись с пьяной проституткой, на которую страшно смотреть, с похмелья, понимаешь, что живешь‑то зря. Бездарно, впустую… и даже семью не заведешь.
Потому что семьи таких типов выгоняются из города плетьми. У них отбирают все имущество в пользу короны — и побежали. Кто ж захочет такой жизни своим детям?
Дорога в никуда.
И когда я отлупил их, а троих из шайки серьезно потрепал (не покалечил, но это просто повезло), ребята задумались. Воспитание, однако…
А куда бы им пойти?
А некуда. И потому они очень интересуются, не нужны ли благородному господину слуги для особых поручений? Или просто телохранители?
Вообще не нужны, но подумать я обещаю. Вдруг пригодятся?
Вроде бы и ауры неплохие, и не лгут…. нахлебались помойной жизни? Захотелось опять стать людьми, а вот это‑то и сложно…
А сколько я таких передавил… теперь стоит помочь этим? Посмотрим, заслужат или нет. Если что — Ак — Квир всегда голодный.
Кстати, может они потому сейчас и прогибаются, что я сильнее? Вполне возможно… Окажись на моем месте другой человек и отдай он им деньги — они бы об исправлении не задумались.
Вот и 'Королевская звезда'. Обхожу ее, оглядываю… грустно. Проникнуть можно, да вот шума будет… так может быть — пусть будет много шума?
Киваю троим ребятам, достаю из кармана еще денег.
— Сейчас вы пойдете в таверну. Посидите там минут сорок, а потом начнете шуметь. Пристанете к девушкам, разобьете что‑нибудь… вас начнут выпроваживать. Ваша задача — извиниться, откупиться и сделать так, чтобы вся охрана таверны занималась только вами хотя бы десять минут. Сможете?
Судя по лицу главаря — нет вопросов. Просто обычно им за это по шее давали, а сейчас — денег.
Они отправляются на дело, я отправляюсь на ближайшее дерево — и сосредотачиваюсь. Я видел Рифара Моралеса, я знаю его. Почувствовать знакомого человека, тем более такого… астрально заляпанного, для некроманта несложно.
Но вокруг город.
Вокруг много людей, много их и в таверне…
Одним словом, минут сорок я убиваю влегкую. Пока сосредотачиваюсь на здании, пока отсеиваю все ненужное, как‑то женщин, животных, детей, потом прощупываю мужчин…
И наконец — нахожу номер Рифара. По закону подлости — с другой стороны таверны. Ну и хвост с ним, все равно доберусь.
В таверне начинается крик, беготня, шум и гам, в окно что‑то вылетает… я тихонько проскальзываю внутрь.
Рифар меня точно не ждал. Но я не трачу время на приветствия или объяснения. Я просто бросаю нож — и мальчишка валится вперед, хватаясь за выросшую из горла рукоятку.
Захожу ему за спину, выдергиваю нож и дожидаюсь, пока душа отлетит. Туда тебе и дорога…
Троица ждет меня у таверны с надеждой во взоре. Я задумываюсь.
Если будут повиноваться… почему бы нет?
— Пока живите спокойно, я вас найду дня через два — три.
— На том же месте?
Киваю.
Троица растворяется в темноте, я отправляюсь домой.
Следят, конечно. Ну да ладно, пусть следят. Спать хочу…
* * *Утро начинается хорошо. Я помогаю натаскать воды из колодца, перебираю ягоды в пирог, потом таскаю с противня подрумянившиеся кусочки, пью парное молоко, перебрасываюсь шутками с красивой девушкой.
Иннис улыбается мне, занимаясь чем‑то важно — кухонным.
Все так хорошо, тепло и уютно…
Пока на кухню не вваливается Тиррима. Сегодня она выглядит не лучше, чем вчера. Что‑то нежно — крысиное из одежды соответствует цвету лица, волосы спрятаны, глаза опущены….
Точно, надо ее Иннис с собой дать. Пусть врагов пугает! Если такое в пентаграмме выставить — демоны вегетарианцами заделаются!
— Я иду в Храм!
— Мы за тебя рады.
— Я не буду разводиться с Мусей.
— Ну и не разводись, — пожимаю в плечами. — Твоя жизнь, твои проблемы. Только и сюда не прибегай, когда тебя лупить будут.
— А лупить будут, — подхватывает Иннис. — Думаешь, этот урод тебе вчерашнее простит?
— Я жить без него не могу!
— Проверим?
— К‑как?!
— Поедешь на пару лет в Раденор. Если не умрешь — значит, точно жить можешь. И без Муси, и без Пуси…
— Вы меня не понимаете! Никто меня понять не хочет!
Вздыхаю. Встаю и цепляю девицу за нашлепку на голове. Та замирает и даже не дышит. Вот и ладненько, моим словам внимать надо!
— Чтобы я тебя не видел, если не собираешься что‑то менять в своей жизни. Поняла?
Хлопает глазами.
— Ты — дура. Тебя бьют, а ты лопаешь навоз ложками и благодаришь за это. Твой выбор. Но матери трепать нервы не смей. Убивать будут — дохни под забором, но сюда не ползи, пока не соберешься что‑то сделать. Поняла?
Судя по лицу — понимает. Вспискивает — и убегает. Быстро.
Я не полный изверг, поэтому вздыхаю и отправляюсь из дома. Дать задание той троице проследить за Тирримой, дочерью Меди. И если ее начнут бить — пресекать в меру разумения.
Долго их искать не приходится, один из них явно следит за домом тетушки Меди. Найти его — пара минут. Дойти до остальных — еще с полчаса.
Парни, при свете дня выглядящие вполне приличными горожанами, соглашаются. Я вздыхаю. А все так хорошо начиналось… я готов был помочь Иннис, а получается, что я обрастаю связями, проблемами… насколько ж легче было идти к власти!
Прикупаю на рынке ягод и возвращаюсь домой. Пусть это лишь игра в уют, но она — моя! Эти секунды у меня никто не отнимет!
Никогда…
* * *К вечеру нас навещает Линтор.
Сидон Андаго требует разыскать его дочь. А еще — убили жениха его ненаглядной девочки, и он требует найти убийц.
Линтор нас честно предупреждает, но…
Дня три у нас есть. А там — посмотрим.
Вечером я опять ухожу из дома. На этот раз — за город. Достаточно далеко, чтобы сразу не почуяли. И там…
Пентаграмма призыва чертится в одно движение. Но символы на этот раз другие.
Жизнь, поиск, ворота, маска, призыв.
Мне нужен тот, кто найдет для меня человека.
Не — человека.
Ту тварь, которая выпила Мирона и пыталась подставить Иннис. Явно сильная гадина. Иннис даже не может ее описать точно, она то в белом платье, то в алом, то с длинными волосами, то с косой… Она умеет дурманить головы.
Что ж… посмотрим, у кого дурман сильнее.
Свечи я не ставлю, просто своей силой призываю. Капаю пару капель крови в центр пентаграммы, жду, стараясь маскировать выплески силы…
Он появляется быстро.
Оно…
Небольшое демоническое существо размером с белку. Хиш — тарраш. Мелкая демоническая тварь, которая может только одно. Искать своих.
Демонов, полудемонов… он чует тьму, как адские гончие — свежую кровь, а храмовники — темную магию.
— Ты присссвал меня…
Смотрю на тварь. Больше всего оно напоминает лысого бурундука. Такой же размер, примерно такая форма тела. Только морда крысиная и клыки, как у медведя. А еще — когти на всех четырех лапах.
— Да. Я заплачу.
С существами вроде Ак — Квира имеет смысл разговаривать, с этим же…
Мелочь, тварь…. он просто не поймет моих слов, кроме самых простых.
— Чем?
— Кровь. Моя. Будешь?
— Да! Хочу! Дай!!!
Капаю еще пару капель в пентаграмму.
— Клянись, что не причинишь мне вреда и найдешь, что я прошу.
— Буду иссскать. Клянусссь.
— Не причинишь мне вреда, не сделаешь ничего, что могло бы повредить мне или моим близким.
— Обещшшшаю.
Это уже с неохотой. Ничего, перебьется!
— Ищем сегодня, всю ночь. По городу. Замаскируйся.
Хиш — тарраш шипит, но послушно принимает вид кота. Теперь это мордастая рыжая тварь со здоровущими когтями.
Я хлопаю себя по плечу.
— Силой некроманта даю тебе право свободы на эту ночь.
Рыжая тварь запрыгивает мне на плечо и усаживается, почти как настоящий кот. Я чувствую щекой прикосновение рыжего меха. Что ж… надо идти. Будем надеяться, мне не встретятся по дороге храмовники. Хиш — тарраш слишком мелок, чтобы его почуяли. Слишком незначителен. Но если столкнуться нос к носу…
Мы прочесываем город. Улица за улицей, я прохожу мимо храма, мимо рынка продуктов, мимо скотного рынка…
Хиш — тарраш недовольно шипит, но я время от времени подкармливаю его кровью. Он слишком незначителен, чтобы даже просто держаться в этом мире.
С другой стороны, моя кровь сделает его намного сильнее, он сможет прожить больше…
Мы чуем склад с запрещенными амулетами, в который я решаю завтра наведаться, чуем несколько мест, где работали некроманты или проходили темные обряды… но не чуем никого, подобного мне.
Но не могла же эта девица раствориться в воздухе?
Или уже уехала?
Та — ак…
Мы проходим мимо всех ворот, но там — тишина. Если что‑то и было, то давно уже сплыло. Или было слишком незначительно…. в последние пару дней там никто не проходил.
Мы продолжаем обшаривать город, и все же это увенчается успехом.
На стоянке караванов хиш — тарраш начинает возбужденно шипеть.
— Здесссь, здессссь…
— Далеко?
— Рядом…
Награждаю его еще парой капель крови, приглядываюсь.
Да, здесь останавливаются купцы из Ирролена. Южное кочевое государство, там не любят домов, там ночуют в шатрах, которые ставят там, где застигнет ночь…
Романтика?
Это когда не вам приходится такую дуру ставить. Я как‑то попробовал ради интереса — просто кошмар. Но сейчас дело не в установке шатров, а в их содержимом.
Хиш — тарраш уверенно ведет меня к одному из шатров, откуда доносится легкая музыка, мужское пыхтение и женские вздохи.
Там явно продолжают род…
Ладно, не будем пока заглядывать.
— Этот? Точно?
— Да.
Честно награждаю хиш — тарраша ложкой своей крови. Раскраиваю палец когтем и позволяю крови стечь в ротик демоненка, а потом отпускаю его.
Полагаю, что если здесь… Кто бы эта тварь ни была, она выпустила свою силу из‑под контроля. Или не думала, что ее будут искать, не приняла меня в расчет… это — ее трудности. Я здесь. И я намерен жестко спросить с нее за Иннис!
Мне приходится прождать больше двух часов, прежде, чем в шатре все затихнет. И только тогда я прорезаю толстую ткань когтем и шагаю внутрь.
Поговорим…
* * *Давно я таким идиотом себя не чувствовал. Потому что на подушках в шатре обнаруживается… Лавиния!
Да, моя первая супруга, которую я спровадил в неизвестность. Наверное, надо было убить.
Руки, впрочем, работают сами.
Оглушаю Лавинию, как более опасную, оглушаю ее купца — и взваливаю женскую тушку на плечо.
Поговорим на природе.
Разговора не выходит. Первым делом, очнувшаяся прекрасная дама пытается вцепиться мне ногтями в лицо. Приходится объяснить ей легкой пощечиной, что так поступать не красиво. Она отлетает на пару шагов — и принимается менять форму.
Так — так — так….
Папенька у нас не из простых был — или это потом проснулось?
Второе, скорее всего. На пальцах появляются длиннющие когти, лицо искажается… храмовников я ждать не хочу, а потому тоже меняю форму и резко разворачиваю крылья. Лавиния замирает.
— Тебя убить — или поговорим?
Я вежливо улыбаюсь, показывая клыки. Демонесса тут же сдувается — и меняется обратно, к человеку.
— Не убивай меня.
— А стоило бы. Ты что устроила, дрянь?
Я опять возвращаюсь в человеческий облик. Лавиния сверкает глазами.
— Что я устроила!? Что!? Я!? Устроила!? Это ты, гад, меня подставил! Сделал убийцей короля, предательницей… я в родной дом вернуться не могу!
— И от этого страдаешь?
Изо рта женщины льется густой мат. Даю ей еще одну пощечину.
— Как ты здесь оказалась?
Все‑таки этим ничтожествам (я про полувампиров) без живительных оплеух никак. А вот получив по морде они мигом приходят в себя. И выполняют твои приказания.
Лавиния, например, внятно рассказывает, как доплыла до Ирролена, какое‑то время пожила там, потом вышла замуж за купца — богатого, который готов был носить ее на руках…
— Это он в шатре?
— Да.
— И зачем ты сюда явилась?
— А ты?!
С Лавинией все оказывается просто. Ее муж решил торговать с Риолоном, ну и приехал сюда. А жену взял с собой. А то вдруг да украдут такое сокровище?
На мое уточнение, много ли в Ирролене ненормальных и сколько из них покончило жизнь таким экзотическим способом, как самоубилось об вампиршу, Лавиния просто оскаливается. Муж‑то ее считает этаким нежным цветочком…
Росянкой?
Одним словом, Лавиния оказалась здесь.
Что она делала на маскараде?
Охотилась! Кушать хочется! А где еще такое подходящее место? С Иннис же она познакомилась совершенно случайно. Увидела, как какой‑то урод пытается изнасиловать девушку и решила попробовать его на вкус. Да, а девушке попыталась приглушить память. Но…
Ну да. Иннис же слабенький, но маг. С ней эти штучки просто не сработают!
Потому Инни и казалось то одно, то другое…
Почему не прибрала?
Так я же туда примчался. Лавинии пришлось убегать в панике. Встречаться со мной ей не хотелось. Но уехать?
Уезжать ей не хотелось. Обиделась. Да, на меня. Решила, что найти ее не удастся, так нельзя ли посмотреть, чем мне напакостить? В планах у нее было пообщаться с Иннис, например. И рассказать девушке кое‑что из моей богатой биографии.
Или сдать меня Храму. Или….
Не получилось. Я почти не отходил от Иннис, а со мной Ливиния связываться боялась. С Храмом тоже… вампирское семя! Напакостить втихую — и удрать, вот все их умения.
Оскаливаюсь.
— А ведь тебе придется уехать.
— Ты на меня донесешшшшь?
— Нет. Но ты убила уже второго короля.
К чести Лавинии, она понимает почти сразу.
— Ты… ах ты… ты…
В этот раз я не мешаю ей ругаться. Имеет право. И Лавинии хватает минут на двадцать, по истечении которых она смотрит на меня пустыми глазами.
— Ну, ты и мразь…
— А ты — убийца. Так какая тебе разница? Трупом больше, трупом меньше… или ты мне скажешь, что никогда не убивала? До встречи со мной?
Лавиния оскаливается.
— А эта девчонка знает, кто ты? Или она думает, что ты — принц на белом коне? Такой понимающий, добрый, заботливый? Да?! Хочешь выглядеть чистеньким хотя бы перед одним человеком? Только вот ничего у тебя не выйдет. Ты — такая же мразь, как и я.