– Ты их со счетов не сбрасывай! Наше московское ополчение вон насколько наступление немецкое задержало. И ведь не сдали столицу!
Не сдали, это верно, только ведь почти никто не вернулся, за просчеты Сталина и высших командиров жизнями заплатили.
– Приказ у нас – город взять. Как думаешь соседний дом взять?
– Основную часть морпехов по подземному ходу провести. Оставшимся активность имитировать. По амбразурам стрелять, чтобы немцы ничего не заподозрили. А уж как из подвала выберемся, гранатами забрасывать. Тогда есть шанс малой кровью дом взять.
– Я об этом же думал, когда ты мне ход показал, – облегченно вздохнул старлей.
Конечно, посоветоваться ему не с кем, по возрасту они почти ровня. Да к тому же Катков не простой морпех, с ним обдумать действия не зазорно.
– Ты бы, Катков, переоделся на всякий случай и поспал хоть пару часов. Неизвестно еще, что и как завтра обернется.
Игорь последовал его совету. Показалось, только глаза сомкнул, а старлей его уже в бок толкает.
– Светает уже. Ты в том доме уже был, веди.
В их доме осталось несколько человек с задачей вести беспокоящий огонь, старлей со своей ротой отправился в подвал вслед за Игорем.
Но перед входом Игорь остановился.
– Товарищ старший лейтенант, на той стороне хода постовой может быть, лучше нам двоим-троим сначала пойти. Один автоматчик может держать всех. А кроме того, морпехи больно громко топают, немцы не глухие.
– Верно. Кого с собой берешь?
– Мне все равно, были бы шустрые.
– Левицкий, Андронов, пойдете с Катковым. Не шуметь! Ваша задача – выход из туннеля держать, пока рота не пройдет.
По ходу с коммуникациями вся троица пробралась быстро. Одного Игорь не учел – что придут менять убитого из фольксштурма.
Только они выбрались из хода, как послышались шаги и из-за поворота раздался голос:
– Вильгельм, ты где прячешься, старый мешок с дерьмом?
Тихо бы снять их, это не эсэсманы, обученные рукопашной. А ножа нет.
Игорь сделал жест рукой, означающий – прижмитесь в сторону, к стене. Сам взял «ППШ», прикладом вперед и, как только показался первый немец, изо всех сил ударил его прикладом в лицо. Хрустнули кости, и немец рухнул на бетон. Звякнула оброненная винтовка.
Но второй успел повернуться, побежал по коридору и начал кричать.
Игорь перепрыгнул через упавшего, в три прыжка догнал немца и ударил его прикладом по голове. И этот замолк. Свалившись мешком на пол, дышал хрипло, тяжело.
Эх, дед, сидел бы ты дома, с бабкой, чай пил! Остался бы жив… Не убивают русские детей, женщин, стариков и безоружных. Зря ты Гитлеру поверил, в фольксштурм пошел, зря винтовку в руки взял. А сейчас без медицинской помощи дойдешь в подвале.
– Зови наших! – приказал Игорь морпеху. Сам вытащил затворы из винтовок фольксштурма и забросил их подальше.
Подбежав к лестнице, ведущей на первый этаж, прислушался. Была едва слышна немецкая речь. Здание старой постройки, стены и потолки толстые, и криков старика никто не слышал, не обеспокоился.
А через туннель уже передвигались морпехи: были слышны звуки движения людей, приглушенный матерок, когда башкой задевали о трубы, крепеж кабелей, бряцали оружием.
К Игорю подошел старлей:
– Ты в здании был. Куда дальше?
– Пусть кто-нибудь гранату наверх, на лестничный пролет забросит. После взрыва – двоим вперед, лестница узкая. И из автоматов по всему живому. Нам бы на первый этаж ворваться, а дальше выкурим.
Старлей отдал распоряжения. Плохо, что в разведшколе не преподавали основы городского боя, и сам Игорь опыта такого не имел. А тактика и действия в этом случае отличаются от боя на открытой местности. В городе бой – накоротке, огонь на ближних дистанциях, нет флангов, а враг может быть за соседней стеной, в полуметре. Кроме того, в городском бою затруднительно, а чаще и невозможно задействовать тяжелую технику – танки, самоходки, артиллерию. Иной раз они не могут вписаться в узкую улицу или переулок, в большинстве своем – из-за небольшого угла возвышения пушки. Не предполагали наши военные чины, что танки могут быть востребованы в городских боях, считалось, что их стихия – степные просторы, где есть возможность крупным танковым соединениям совершать маневры. К слову сказать, должные выводы так и не были сделаны, опыт не учтен, и во время войны в Афганистане наши «БМП-1» не могли обстреливать горные склоны. Танк в городском бою может обстреливать цели впереди на удалении и не выше второго-третьего этажа. А вот фаустники применяли свое эффективное оружие отовсюду – из подвалов, с верхних этажей, и противопоставить их кумулятивным гранатам наши танкисты ничего не могли.
Впрочем, танков и пушек у морпехов не было, и им приходилось рассчитывать только на себя.
Вперед выдвинулся морпех и забросил вверх, на площадку первого этажа, гранату. Сам бросился за угол. Взрыв! Вверх рванулись пары морпехов, сразу открыв шквальный огонь. За первой парой вторая, третья… Моментом вся рота в полном составе оказалась в вестибюле первого этажа. Кому из немцев не повезло рядом очутиться, оказались убитыми… И пулеметный расчет в конце коридора расстрелян.
А с улицы уже были слышны выстрелы из соседнего дома – это вели огонь наши морпехи.
У немцев возникла паника. Как проникли в дом эти русские, сколько их? А морпехи на втором дыхании уже штурмовали второй этаж.
Игорь тоже забежал туда, дал очередь через запертую дверь, потом выбил ее ногой.
В комнате зеленым огоньком светилась рация, попискивала негромко. Радист сидел на стуле, весь бок в крови. Комната была невелика, и почти все пули от очереди Игоря достались ему.
Игорь стянул наушники с головы убитого радиста.
– Двенадцатый, отзовись, – монотонно бубнил радист на связи. – Что у вас происходит?
Игорь приложил к уху один наушник, щелкнул тангету на передачу.
– Слушай, абонент! Дом занят русскими, сюда высадился полк десанта. Предлагаю всем сдаться, гарантирую жизнь. Всем, бросившим оружие, жизнь! Выходите к порту с поднятыми руками!
В комнату ворвался старлей, глаза у него были бешеными:
– Ах ты, сука! Наши координаты немцам передаешь? То-то в разведку напрашивался! Да я тебя собственной рукой шлепну, без всякого трибунала! – и вскинул пистолет.
Игорь увидел, как указательный палец его руки стал медленно давить на спусковой крючок, и бросился в сторону. Потом – под ноги старлею, свалив его на замусоренный пол.
– Окстись, старлей! Я радиста убил, он еще тепленький. А немцу, что на связи был, сказал, что сюда высадился полк морской пехоты, что положение у них безвыходное и они должны сдаться. Жизнь мы им гарантируем.
Все то время, пока он это говорил, руку старлея с пистолетом держал мертвой хваткой.
– Отпусти, стрелять не буду. Услышал немецкую речь, а тут ты по рации по-немецки разговариваешь. Дурное подумал.
– Горяч ты, старлей! – Игорь отпустил руку.
Старлей встал, отряхнулся.
– Бери наушники, послушай, что фриц говорит.
Игорь взял наушник и приложил его к уху. Ко второму наушнику прилип Чалый.
В эфире звучал встревоженный голос:
– Ахтунг! Всем, кто меня слышит! В порту – полк русской морской пехоты!
– Передай – сейчас город бомбить будут, – прошептал старлей, видимо, попугать решил, обстановку стал нагнетать.
То ли знал старлей кое-что, то ли просто совпадение, но после того, как Игорь перевел, послышался нарастающий звук моторов – это на город пикировали наши «горбатые». Дома у порта они не трогали, бомбы бросали в центр города. Зайдя на второй круг, они пустили реактивные снаряды по невидимой морпехам цели.
Заработали зенитки немцев, вверх потянулись огненные трассы.
А штурмовики уже на третий круг заходят, из пушек и пулеметов огонь ведут. В городе были видны дымы, начались пожары.
Самолеты умчались. Игорь, наблюдавший за ними из окна, с удовольствием отметил – ни один не сбит.
Морпехи очистили дом от противника – оборонял его взвод пехотинцев вермахта.
Чалый сказал:
– Самое время атаковать. После штурмовки немцы сейчас потери подсчитывают, раненым помощь оказывают, будут силы перегруппировывать.
– Так чего мы ждем?
– У меня рота. В тех зданиях, – Чалый указал рукой на соседние дома, – тоже не больше.
Старлей посмотрел на часы – большие, наручные, Ленинградского завода, довоенного выпуска.
– Через час наши пойдут в наступление со стороны Прибалтики. Наша задача была – создать плацдарм, а в подходящий момент, когда наши к городу подойдут, удержать его.
И в самом деле, через час послышалась канонада. Через полчаса она стихла, а еще часа через два к Кранцу на машинах и мотоциклах потянулись отступающие немцы – их было видно из окон третьего этажа.
– Наши напирают. Полагаю – к вечеру к городу приблизимся.
– Тогда мы эту ночь не переживем, – заметил Игорь.
– Это еще почему?
– Много отступающих в город войдет, гарнизон пополнится. Разве немцы потерпят наше присутствие под боком? Чует мое сердце, атаковать будут.
Старлей некоторое время поразмыслил.
– Что-то в этом есть. Распоряжусь, пусть трофейное оружие и боеприпасы собирают.
Игорь поспешил в коридор – забрал у убитого расчета пулемет и две коробки с лентами. Потом из бывшей пулеметной точки с помощью одного морпеха принес два мешка с песком и уложил их на подоконник. Позиция выгодная: третий этаж, обзорность отличная. Прямо перед ним улица, справа – кирпичный забор, слева – порт. Выходит, фланги защищены. А в лоб, по улице, немцы на дом не попрут, потери будут слишком велики. Только каверзу придумать могут, под прикрытием бронетехники двинуться. А у моряков – ни противотанковых гранат, ни фаустпатронов.
Свои соображения он доложил старлею.
– Знаю, – оборвал его Чалый, – у самого за то голова болит.
Немцы тоже осознали, что город вскоре подвергнется штурму, тем более что отступающие части рассказывали о подавляющем преимуществе русских в живой силе и технике.
Новая бронетехника появилась не только у немцев. У наших появились тяжелые самоходки калибром 122, 152 мм. Их снаряд одним попаданием разрушал бетонный или одноэтажный дом, а при попадании в танк просто разваливал его в хлам. И новые образцы снарядов к ним появились – бетонобойные, кумулятивные. Боялись немцы этих самоходок, как наша пехота в тяжелом сорок первом году боялась танковых охватов немцами.
Чего морпехи опасались, то и произошло. В конце улицы показалось два полугусеничных бронетранспортера, за их корпусами бежала пехота.
Пулеметчики с бронетранспортеров открыли огонь. Пули били в стены, выбивая кирпичную крошку, залетали в окна, ударяя по перегородкам.
Игорь не стал попусту рисковать, укрылся под подоконником. А когда рев моторов послышался совсем близко, встал на колени и взялся за пулемет.
У бронетранспортеров корпус в виде гроба, но сверху открыт. Для боевых действий в поле он вполне хорош, а в городе это уязвимое место, противник с этажа при известной ловкости может угодить в открытый верх гранатой.
А кроме того, с третьего этажа Игорю вполне видна внутренность кузова. Пулеметчик бронетранспортера прикрыт от огня спереди двумя бронещитками, с вращающейся башней было бы надежнее.
Игорь прицелился – ему были видны голова и плечи пулеметчика, и дал короткую очередь, сразив его. И потом длинную – по пехоте, бегущей за бронетранспортером. А вот водителя ничем, кроме гранаты, не достать.
Во втором бронетранспортере пулеметчик был уже убит, и ствол пулемета смотрел вверх, на манер зенитного.
Морпехи вели по пехоте огонь из автоматов. Пулеметчики с этажей тоже старались бить по пехоте.
Немцы интенсивного обстрела не выдержали, залегли. Да только сверху их видно хорошо. И как только кто-нибудь из них шевелился, Игорь стрелял. Очередь экономная, 2–3 патрона, зато наверняка.
Бронетранспортеры медленно поползли назад. За ними по-прежнему укрывалась пехота, но их было мало, большая часть осталась лежать на улице. Пятясь, бронетранспортеры давили гусеницами своих убитых и раненых.
Наступило короткое затишье.
В том, то немцы повторят атаку, Игорь не сомневался. И вариантов у немцев, кроме одного-единственного – по улице, больше не было. Неужели они наступят на одни и те же грабли еще раз?
Игорь обошел комнаты, коридор. Из магазинов винтовок убитых немцев он доставал патроны.
Во всех армиях мира винтовочные патроны были одинаковы с пулеметными – кроме крупнокалиберных, конечно. Игорь вытаскивал их из подсумков, магазинов, подбирал на полу. Около полутора сотен удалось собрать. Вернувшись, он уселся в углу комнаты и стал набивать ленту – все лучше, чем наблюдать в окно. Закончив, потер руки. Две трети ленты есть, да еще одна целая, будет чем отбиваться.
В комнату зашел старлей. Увидев под подоконником кучу гильз, одобрительно кивнул.
– Пулеметчика на «броннике» ты прикончил?
– Который справа – я. Потом на пехоту переключился.
– Толково сделал, я наблюдал. Еще одну такую же атаку выдержим, на большее не хватит патронов. У бойцов по одному магазину к автоматам осталось.
– Отобьемся. Слышите, наши приближаются, стрельба пулеметная и пушечная близко, километров пять от города.
– Слышу, не глухой. Только в город еще ворваться надо.
Немцы повторили атаку часа через два. На улице показались те же бронетранспортеры, но уже без пулеметчиков, видимо, те прятались за броней. Бронетранспортеры громыхали гусеницами, за ними бежала пехота.
Морпехи огонь не открывали, экономили патроны. Пусть подойдут поближе, чтобы уж наверняка, чтобы каждую пулю в цель.
Когда бронетранспортеры подошли совсем близко, едва ли на расстояние ста метров, из открытых кузовов показался дымок. Игорь сначала подумал – почудилось, но оказалось, что немцы выбросили из бронированного чрева большие дымовые шашки, такие обычно применяют в армии или во флоте для постановки дымовых завес.
Шашки разгорались, дым становился все гуще, и его ветром несло на здание, в котором засели морпехи.
Задумка было дьявольской. За дымом не видно наступающих, и ведение прицельного огня было исключено. Кроме того, дым, попадая в здание, щипал глаза, и они слезились. А еще трудно было дышать, люди стали заходиться в кашле. Игорь сначала подумал, что немцы применили отравляющие вещества, но тут же отбросил эту мысль. Тогда они сами должны были быть в противогазах, а их на наступающих не было.
Игорь схватил пулемет, взял коробку с запасной лентой и спустился на первый этаж. Здесь дыма было меньше, и он не так донимал.
Только он занял позицию у свободного окна, как из-за угла показалась цепь пехотинцев. Морпехи тут же открыли огонь. До немцев – рукой подать, буквально на расстоянии пистолетного выстрела. Десантники стреляли из «ППШ» одиночными выстрелами – патронов было мало. Зато Игорь и еще один пулеметчик, тоже с трофейным пулеметом, били длинными очередями, буквально выкашивая цепи гитлеровцев. Если они прорвутся к дому, то закидают окна гранатами, и тогда дом не удержать.
Первая цепь была уже в пятидесяти метрах. Немцы что-то орали и перли оголтело. Пьяные они, что ли? Однако до ближайших подступов к дому не добежал ни один, все полегли. Вторая цепь, вынырнув из клубов дыма и увидев бесславную гибель сослуживцев, отступила обратно. Стрельба стихла.
Морпехи считали оставшиеся патроны. Очень скудно! Если немцы опять попрут, отражать атаку будет нечем, на каждого – по десятку патронов. У Игоря в ленте осталось полсотни патронов.
– Тихо всем! – приказал старлей.
На окраине города раздались взрывы. Каждый фронтовик их различал по слуху – из чего стреляли и какой калибр оружия. Сейчас били наши танковые пушки, потом раздалась пулеметная стрельба.
С каждой минутой эти звуки становились все громче и ближе, и вот на перекресток перед домом выехал наш «Т-34» со звездой на башне. Никогда еще морпехи не радовались так советскому танку!
Немецкие бронетранспортеры ушли с места боя вместе с пехотой, дымовые шашки догорели.
С танка спрыгнули несколько пехотинцев. Они настороженно оглядывались по сторонам, поводя стволами автоматов.
– Эй, парни! Мы свои, морпехи! – закричали из окон десантники.
Старлей выбрался из здания, подбежал к танку и переговорил о чем-то с водителем, показывая рукой на улицу. Танк заскрежетал гусеницами по булыжной мостовой, развернулся и поехал в указанном направлении.
А к перекрестку лихо подкатил легкий «Т-70». Сзади, за башней, на моторном отделении было привязано несколько ящиков с патронами.
Морпехи снимали ящики, тут же их вскрывали и набивали магазины патронами. Образовалась целая толпа.
Послышались выстрелы танковой пушки – это «Т-34», выехавший на перекресток первым, обнаружил немецкие «Sd kfz 251» и расстрелял в упор. Экипажи в панике бежали, едва заслышав звук дизеля – на немецкую технику ставились только бензиновые моторы.
Морпехи и пехотинцы бросились по улице, впереди ехал наш «Т-70».
Немцы отстреливались из всех домов.
Наши бойцы бросали в окна гранаты и обстреливали их из автоматов. Где сопротивление было ожесточенным или огрызалась пулеметная точка, в действие вступал «Т-70». Огнем пушки он подавлял пулеметную точку и двигался дальше. Два танка уже представляли собой грозную силу.
Но дальше перекрестка у какой-то фабрики продвинуться не смогли. Прямо посередине улицы, квартал вперед, немцы вкопали пушку.
Морпехи двинулись вперед, прижимаясь к стенам домов.
Игорь держал в руках трофейный пулемет и, как только стали видны мелькавшие за броневым щитом пушки стальные шлемы, открыл огонь. Для винтовочной пули стальной шлем не преграда. Он может спасти лишь от осколка или пистолетной пули, но не от винтовочной.
Из капонира с пушкой раздались громкие крики раненых.
Немцы бросили пушку и стали отползать, однако на булыжной мостовой укрыться возможности нет. И Игорь их расстрелял.