– Надо уходить.
Из леса вынырнул Андреев с пленным. При свете пожарища было видно его довольное лицо – на старлее уже были немецкие сапоги.
– По размеру подошли? – спросил старшина.
– В самый раз.
У Андреева был автомат Игоря.
– Верни оружие, – потребовал Игорь.
Осокин с вожделением смотрел на карабин в руках Игоря, и старшина, видя это, кивнул:
– Отдай.
– В нем патронов нет. Может, в кабине и были, только ведь сгорели уже…
Однако Осокин уже схватил карабин:
– Было бы оружие, а патроны я и у немцев заберу! Я их зубами грызть готов!
– Все, уходим!
Они сошли с дороги на опушку леса. Дорога разбита, в грязи жуткой. А у леса по траве идти вполне комфортно, ноги не вязнут.
Разведчики шли привычно быстро, но через час хода Осокин стал задыхаться. Оно и понятно: кормежка в плену скверная, сил нет.
Сделали короткий привал. Старшина открыл банку американской консервированной колбасы и протянул ее Осокину:
– Подкрепись, только немного, а то с голодухи еще заворот кишок получишь.
Андреев протянул пленному нож, и Осокин стал есть им – жадно, глотал не жуя.
– Э нет, так не пойдет, – решительно сказал Андреев, увидев это. – Хватит, а то себя погубишь.
Выхватив у Осокина нож и банку, он доел ее содержимое – в банке оставалось меньше половины.
Осокин сел на землю и привалился спиной к дереву.
– Счастье, что я вас встретил, – и заплакал. А может, это просто капли дождя по лицу текли?
Тяжело было видеть, как плачет бывший командир батареи – в противотанковые части слабаков не брали. И разведчики отвернулись. У человека минутная слабость, можно понять и простить.
– Передохнули? Вперед! Нам еще до утра десяток километров отмахать надо. Не успеем линию фронта перейти до рассвета – будем в тылу у немцев ночевать.
Игорь пожалел Осокина и взял себе «сидор» со стеклянным баллоном. Старшина покосился, но возражать не стал. Вроде вес небольшой, килограммов пять, но для ослабленного человека много. Да еще и карабин без патронов несет. Знал бы Игорь, что так получится – хотя бы пару обойм из кабины прихватил. Военному человеку с оружием спокойнее.
Когда до рассвета остался час, старшина приказал:
– Посматривайте по сторонам. Темно еще, но нам где-то день переждать надо. Хутор бы заброшенный…
– Не-е-е, только не хутор, – возразил Андреев. – В прошлом месяце группа Жильцова на хуторе расположилась, а туда полицаи нагрянули. Из группы только двое в живых и остались. Правда, полицаев они много положили.
Удобное место они нашли, когда уже начало сереть, – полуразрушенный храм. Храм давно никто не посещал, и подходы к нему заросли травой. Над алтарем сохранилась крыша – там и устроились, мокнуть под мелким дождем уже не было сил. Обмундирование промокло насквозь, в сапогах хлюпало и чавкало.
Глава 3. Необычное предложение
К своим группа возвращалась уже прежним маршрутом. Развалины храма они покинули, когда стемнело. Осокин за день отдохнул, поел хороших, сытных харчей. Конечно, консервы – блюдо не горячее, но силы восстанавливает. Он заметно повеселел, нашел какую-то тряпку, почистил карабин.
– Эх, патронов бы еще к нему, ну хоть обойму…
Так они добрались до реки. Дождь прекратился еще днем, и разведчики досадовали на погоду. Пока в немецком тылу были, дождь мешал. Сейчас он был бы кстати, однако закончился.
Уже у реки старшина провел с Осокиным краткий инструктаж:
– Иди тихо, чтобы всплесков не было. Если споткнешься, падай тоже тихо, без вскриков. Немцы совсем рядом будут, услышат – из пулеметов посекут.
Пока он наставлял бывшего пленного, Игорь стянул с себя немецкую форму. По пути к реке он ее не снимал: случись неожиданная встреча с немцами, форма дала бы несколько секунд форы, немцы, увидев своего, не стали бы сразу стрелять. Будь на то воля Игоря, он бы отправлял разведчиков в поиск в трофейной немецкой форме. Плохо, что подавляющая масса разведчиков не знает немецкого языка, владея лишь несколькими словами – «стой», «руки вверх».
После нескольких дождливых дней вода в речке была холодной и мутной.
Разведчики шли медленно, осторожно, прижимаясь к левому по ходу движения берегу. Вот уже и приметная коряга давно осталась позади.
Послышались голоса на немецком языке – над водой звуки далеко разносятся.
После дождей вода в реке поднялась, берег рядом, а уровень – до подбородка. Игорю показалось, что он почти не дышал. И только когда старшина сказал: «Все, парни, мы уже на «нейтралке», – он вздохнул полной грудью.
Разведчики вышли на берег, проползли немного, затем уселись на землю, вылили воду из сапог, поднялись в полный рост и пошли.
Вскоре раздался окрик:
– Стой! Кто такие? Пароль, не то стрелять буду!
– Свои, разведка! Пароль не знаю, в поиск давно уходили.
– Стоять, сейчас взводного вызову!
Разведчики уселись на землю. За ночь устали, а еще это была очень нелишняя предосторожность, чтобы не задело шальной пулей. Известное дело, пуля – дура.
Из траншей раздался окрик, потом послышался голос:
– Разведка, топай сюда, по одному!
Первым пошел Андреев, и у него сразу отобрали оружие. За ним – Игорь, потом – старлей, и уже замыкающим – старшина.
– Выясним с ПНШ, кто такие, – вернем оружие.
Наверное – взводный. Лицо в темноте белеет смутно, но голос молодой.
В сопровождении двух бойцов их провели по траншее до блиндажа. Старшина со взводным зашли внутрь, и слышно было, как командир вызывает по телефону ротного.
– Але, Ромашка! Ромашка! Здравия желаю, товарищ комбат! Это Василек. – Хм, командиру батальона звонит. – На мой участок группа вышла, утверждают, что они дивизионные разведчики. Понятно, документов нет. Понял! Как фамилия старшего группы? – Это он уже у старшины спрашивает.
– Старшина Дахно.
Комвзвода повторил по телефону фамилию.
– Да, понял, подожду.
Минут через десять телефон зазвонил.
– Слушаюсь. Да, да, хорошо, проводим.
Группе вернули оружие и дали провожатого, усатого сержанта лет сорока. Дали не для конвоирования, а для того, чтобы через свои позиции провел.
Они петляли по траншеям с четверть часа, потом свернули в тыл.
– Прямечко по дороге, товарищи разведчики, упретесь в красного кирпича дом – там штаб полка.
– Спасибо, боец!
Дальше уже было проще. В штабе дали «полуторку» и довезли до штаба дивизии.
Старшина ушел к начальнику разведки с докладом о поиске, а вернулся с лейтенантом и автоматчиком. У старлея отобрали карабин и увели за штаб – там стояла изба, в которой располагался СМЕРШ.
– Жалко мужика, – не сдержался Андреев.
– Разберутся, не звери. Я еще рапорт писать буду. Начальник разведки «сидор» со стекляшкой распорядился в сарай унести, как услышал, что огнеопасный он – побоялся штаб спалить. Говорит – в штаб армии отправят, выяснить надо, что это такое. Свободны, отдыхайте.
Самые желанные сейчас слова. Ввалиться в свою землянку, снять с себя волглое обмундирование, сапоги – и спать, спать! Изнутри шел озноб – ведь почти непрерывно под дождем да по реке туда и обратно. А вода тепло забирает, как бы не простудиться.
Как только они зашли в землянку, Андреев предложил:
– Давайте выпьем, замерз я что-то.
У ефрейтора была заначка – трофейный ром. Он выпили по половине кружки, да без закуски. Тепло из желудка распространилось по всему телу, голова поплыла.
После дождей в землянке было сыро и пахло плесенью.
Игорь разделся, нырнул под одеяло, на нары, и провалился в глубокий сон. Как ходили и разговаривали разведчики из его отделения, он не слышал.
Растолкали его уже вечером:
– Хорош дрыхнуть, ужинать пора. Мы тебе каши принесли в котелке и чаю.
После рейда ощущался голод, и Игорь съел все. По соседству стучал ложкой Андреев.
После завтрака Игорь переоделся в сухие кальсоны – трусов в армии тогда не было, и повесил обмундирование сушиться на веревке перед землянкой. Это надо было сделать, но сил не было.
Сразу после возвращения ни Игоря, ни Андреева не трогали, однако утром, после завтрака, их вызвали в штаб. Обоих усадили за стол, дали бумагу и ручки.
– Подробно все описывайте. А ты, Катков, про маскарад с немецкой формой и про пленного старлея поподробнее напиши. От того, что вы напишете, судьба его зависит, для СМЕРШа надо. Либо в войска его вернут, либо в лагерь отправят – как труса и изменника.
Игорь о СМЕРШе и НКВД наслышан был, но сам с этими органами еще не сталкивался.
Андреев эпистолярным жанром владел плохо. Писал он коряво, высунув от усердия язык, и периодически спрашивал, как пишется то или иное слово.
Начальник разведки дивизии первым принялся читать рапорт Андреева и поморщился:
– Ты сколько классов закончил, ефрейтор?
– Семь, и два из них – в коридоре, – ухмыльнулся ефрейтор.
– Оно и видно…
Однако, принявшись читать написанное Игорем, он удовлетворенно кивнул:
– Оно и видно…
Однако, принявшись читать написанное Игорем, он удовлетворенно кивнул:
– Вот, все четко, понятно, без ошибок и, главное, – подробно. А у тебя, Андреев? «Вдарил фрица ножом!» Срамота! А вообще – молодцы! Большое дело сделали, отдыхайте.
Однако это только так говорится – «отдыхайте». Обмундирование – галифе и гимнастерку – надо прогладить, а маскировочный халат – постирать. Самому в банно-прачечный батальон сходить, помыться, сапоги надраить. А первым делом оружие в порядок привести, и на все это время нужно.
В мелких заботах промелькнуло два дня, а на третий день Игоря вызвали в штаб.
Начальник разведки был в кабинете не один, сбоку стола сидел незнакомый военный. Игорь обратил внимание, что на плечах его – капитанские погоны, но для капитана он был явно староват. Конечно, были в армии капитаны и постарше.
Такие призывались из запаса – в артиллерию, связь, танковые войска, но не в разведку. В полковые и дивизионные взводы и роты отбирали добровольцев из призванных, а костяк, офицерский состав, был кадровый. Мастерство разведчика – работу с агентурой, разведку в глубоком тылу противника, диверсии в самых уязвимых точках врага – за два-три месяца учебы не освоишь, только азы постигнуть можно. А уж в разведке корпуса, армии, фронта и вовсе масштабное, аналитическое мышление иметь надо, чтобы из разрозненных сведений собрать воедино всю картинку, как пазл.
Разведке не везло, почти каждый год до войны начальники ее попадали в жернова репрессий. А с началом войны пошли реорганизации. Разведуправление Генштаба РККА в феврале 1942 года было преобразовано в ГРУ – Главное разведывательное управление. В апреле 1943 года оно было разделено на ГРУ наркомата обороны, занимавшееся стратегической агентурой (нелегалами), и Разведуправление Генштаба КА, ведавшее оперативной агентурой и войсковой разведкой. В июне 1945 года они снова были объединены в ГРУ ГШ.
Реорганизации на пользу дела не шли. Даже в тяжелом сорок втором году дешифровальная группа ГРУ сумела прочитать немецкие шифрограммы, зашифрованные машинкой «Энигма». Были раскрыты основные немецкие и японские системы войсковых, дипломатических и политических сообщений.
Новым руководителем военной разведки стал генерал-лейтенант Федор Федотович Кузнецов. Под его началом в период с мая 1943 года по май 1945 года в тыл врага было заброшено 1236 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп общей численностью около десяти тысяч человек. Еще в 1942 году в штаб разведотдела штаба фронта были введены разведывательно-диверсионные отделения – по 13 человек. А с августа 1942 года для действий на зафронтовых коммуникациях немцев были созданы отдельные батальоны минеров. Существовали подобные подразделения в виде отдельных инженерных взводов еще до войны.
Разведуправление имело много отделов. Первый занимался непосредственно войсковой разведкой, второй – агентурной разведкой, пятый – радиоразведкой, шестой – радиосвязью, восьмой – шифрованием. Было спецотделение дезинформации для вброса через агентуру в стан врага очень похожей на правду, но ложной информации. При разведуправлении была своя разведшкола по подготовке агентуры, радиоузел и авиаотряд.
В немецкие тылы стали забрасывать крупные оперативные группы – численностью до 30–50 человек. Во главе группы – командир, заместитель, несколько радистов, разведчики и диверсанты. Основная задача – разведка, без нее любая армия слепа. И главными требованиями были – оперативность, своевременность, точность и достоверность информации, а также ее непрерывность.
Игорь представился по форме. Гимнастерка отглажена, свежий подворотничок пришит, сапоги начищены. Бравый боец! Он видел, что капитану его внешний вид понравился.
– Садитесь, Катков, – предложил начальник разведки. – Знакомьтесь: капитан Иванов из разведотдела штаба фронта. Побеседовать с вами хочет, – и, поднявшись, вышел, чтобы не мешать.
Игорь сразу насторожился. Этот капитан такой же Иванов, как он сам – Катков. В разведке вечно скрытность и секретность.
Капитан вдруг заговорил по-немецки, и это было удивительно. Мало кто из офицеров действующей армии мог свободно изъясняться на языке врага, за исключением переводчиков. И говорил он хорошо – чисто и без акцента. Этот момент Игорь сразу уловил.
– Расскажите мне, как вы действовали. Рапорт я читал, но хочу послушать.
Игорь рассказал, стараясь не упускать важных деталей, и, естественно – на немецком.
Капитан слушал, прикрыв глаза.
– Достаточно. Где вы учились немецкому?
– Соседка немка была, давала частные уроки.
– Вы способный ученик. Произношение как у берлинца.
– Мне говорили, – кивнул Игорь.
Капитан перешел на русский язык:
– Я хочу сделать вам предложение. Дивизионная разведка – не ваш уровень. Брать «языка» – только не обижайтесь – можно и без знания немецкого.
Игорь молчал – пусть капитан сам все скажет.
– Курите?
– Никак нет.
– Похвально.
Неожиданно капитан выбил ногой табуретку из-под Игоря. Уже падая, Игорь схватил ногу капитана, навалился всем телом и свалил офицера на пол. Тут же, извернувшись, обеими руками вцепился ему в горло.
На грохот табуретки и шум падения на пол двух тел вбежал начальник разведки.
– Что произошло?
– Все нормально, можете идти. Проверка.
Игорь поднялся, подал руку капитану, поставил табуретку и сел.
– Хорошая реакция!
– У кого плохая, те в немецком тылу остаются.
– Верно замечено! Так что скажете?
– Простите?
– Я вам предложение сделал.
– Предложение чего? Надеюсь – не руки и сердца? – пошутил Игорь.
– Я не конкретизировал разве? Перейти в разведотделение штаба фронта. Там задания сложнее, интереснее. Вот подробности рассказывать не могу.
– Ну да, капитан Иванов из энской части. Не Иванов и не капитан.
– Наблюдательный какой! Это хорошо! А почему решил, что не капитан?
И дернуло же Игоря за язык:
– Офицер разведки – не рядовой разведчик, готовится долго. Если вы до штаба фронта доросли, стало быть, звание – не меньше майора, а скорее всего – подполковник. А Иванов – так это даже и не смешно.
– Хм, аналитик выискался! Но мыслишь в правильном направлении. Решай здесь и сейчас, у меня времени нет.
– Согласен.
– Иди за вещами, я тебя с собой заберу.
– Есть! А как же перевод, документы?
– Не твои заботы!
Какие личные вещи у разведчика на фронте? Бритва, запасные портянки, трофейный пистолет – все богатство. «Сидор» совсем тощий.
В землянке Игорь попрощался с парнями.
– Куда тебя?
– На повышение. Ефрейтора дадут, при штабе буду, – пошутил Игорь.
– Повезло! – завистливо вздохнул Андреев. – Всегда при кухне, сытым будешь.
– Да врет он! Видел, к начальнику разведки какой-то чин на «эмке» приехал? Зуб даю, еще свидимся на чужой стороне! – не сдержался Белобородов, разведчик из их взвода.
Глазастый, просек «легковушку».
Игорь уже подошел к штабу, когда на крыльцо вышли оба офицера, попрощались. За зданием, под деревом и в самом деле стояла черная «эмка» – такие любили сотрудники НКВД.
И вот тут Игоря одолело сомнение – не ловушку ли ему устроили? Да нет, он слишком маленькая птица, чтобы устраивать спектакль. Хотели бы арестовать – навалились бы двое автоматчиков, скрутили бы.
Когда «Иванов» подошел к машине, он протянул руку Игорю:
– Пистолет отдай, он тебе ни к чему.
Игорь развязал «сидор», достал и отдал пистолет.
– Откуда насчет пистолета знаете?
– Да все вы одинаковы! Думаешь, трофей у тебя одного?
Водитель знал, куда ехать.
Они тряслись по разбитым дорогам долго, часа четыре. На КПП, стоящих на перекрестках, «Иванов» предъявлял проверяющим удостоверение, те почтительно козыряли, и машина проезжала. А ведь обычно документы проверяли у всех пассажиров!
«Видно, хорошая ксива или пропуск-вездеход, – подумал Игорь. – Абы кому не дадут».
Ехали молча. «Иванов» впереди, рядом с водителем, Игорь сзади.
Подъехали к расположению какой-то войсковой части. «Колючка» по периметру, караульный. Не остановил, видимо – знал машину.
Из бревенчатой избы вышел старший лейтенант, вытянулся перед «Ивановым».
– Товарищ подполковник! Личный состав на занятии. Больных и отсутствующих нет. Докладывает дежурный старший лейтенант Никифоров!
– Вольно! Принимайте пополнение. Определите во взвод Летягина.
Подполковник только досадливо поморщился, когда старший лейтенант упомянул его звание, зато Игорь в душе возликовал. Не подвела его интуиция и наблюдательность!
– Боец, ко мне!
Игорь подбежал.
– Идем со мной в штаб, потом покажу место в казарме.
Казарма оказалась такой же бревенчатой избой, как и штаб. Все три комнаты были заставлены нарами.
– Здесь будете отдыхать.
Старлей посмотрел на часы:
– Ужин в восемнадцать часов, потом – личное время.