– Мы отвлеклись от главного, – леди Гренвилл снова повернулась к подруге. – Судя по тому, какой у тебя довольный вид, разговор с мистером Несбиттом сложился удачно.
– Лучшего и пожелать нельзя! – Джейн понизила голос. – Мистер Несбитт уже давно задумывался о том, что он мог бы быть моим отцом, но моя матушка ни слова ему не сказала. Как и я, он очень удивился ее неожиданному выбору – она сохранила эту тайну от него и поделилась ею с подругой, да еще в письме! Но это недоумение не помешало ему признать меня своей дочерью, стоило нам поговорить всего несколько минут!
– Как же я рада за тебя, дорогая! – лишь присутствие в холле еще десятка человек помешало Эмили обнять подругу. – Какая тяжесть, должно быть, упала с твоей груди!
– Я и сама еще не осознала, что моим мукам пришел конец! – Джейн не спала почти всю ночь, строя планы на будущее. – Вот только не знаю, что теперь будет… Мистер Несбитт ведь не сможет открыто признать меня своей дочерью, ни ему и мисс Флоренс, ни нам с Ричардом не нужен скандал.
– Вам придется хранить свой секрет и дальше, лишь бы только человек, который написал тебе о мистере Несбитте, не разболтал кому-нибудь о том, что ему стало известно из письма твоей матери.
– Или не стал требовать у меня еще денег, – мисс Соммерсвиль знала, что никогда не сможет забыть о незнакомце, осведомленном о ее семейной тайне.
– Ты рассказала отцу о том, как узнала о его существовании? – Эмили заговорила шепотом, заметив, что леди Уитмен и Дафна слишком приблизились к ним с Джейн. – Как он отнесся к тому, что ты вынуждена была заплатить пятьсот фунтов?
– Думаю, он рассердился, но тут же выписал мне чек на тысячу фунтов! – Джейн готова была подхватить юбки и закружиться по холлу, чем несказанно удивила бы леди Пламсбери и ее гостей. – Я отдам тебе долг и еще успею сшить у миссис Мюриэл новое платье к свадьбе Сьюзен! А то, что я приготовила для этого события, надену на другой день, когда кузина миссис Говард устраивает большой прием.
Эмили обрадовалась щедрости мистера Несбитта. В последние два года ее подруга жестоко страдала из-за недостатка средств, и характер ее портился, а свойственная Джейн практичность уступала место завистливости и корыстолюбию. Эти перемены не радовали леди Гренвилл, как и стремление подруги любой ценой изменить существующее положение.
«Теперь все будет по-другому, – подумала Эмили. – Мистер Несбитт так богат, что ему не составит труда обеспечить Джейн достойное приданое. И он не позволит Ричарду нанести сестре урон. Но как джентльмены, которые могли бы понравиться моей дорогой подруге, смогут узнать, что она стала независимой молодой леди?»
– Как приятно слышать хорошие новости! Мы с тобой надолго запомним это рождественское чудо!
– И за него я должна благодарить тебя! – этого Джейн не собиралась забывать, она одинаково хорошо помнила и зло, и добро.
Карета лорда Уитмена подъехала к крыльцу, и Эмили пришлось прервать этот важный разговор, чтобы попрощаться с родителями и сестрой. Кэролайн собиралась поехать с леди Гренвилл на венчание мисс Холтон и быть подружкой невесты вместе с Джейн Соммерсвиль и Джемаймой Кастлтон, дочерью викария из Торнвуда.
– Не простудись, Кэролайн, не хватало еще, чтобы ты начала чихать в церкви! – Эмили окинула любящим взглядом стройную фигурку сестры и поцеловала мать и отца.
Следующий экипаж был предназначен для доктора Вуда, его племянницы и миссис Пейтон. Леди Пламсбери посетовала на то, что старый друг так скоро оставляет ее, но предстоящее венчание Сьюзен оправдывало доктора.
– Мы увидимся вновь через каких-то две недели! – пожилой джентльмен добродушно улыбался в ответ на ворчание суровой леди, а Дафна и Сьюзен торопились поскорее занять место в карете и всю дорогу строить предположения относительно будущей помолвки Филиппа Рис-Джонса и мисс Несбит.
Джейн и Ричард Соммерсвиль уехали почти сразу за доктором и его подопечными леди, и в холле остались только Эмили с супругом, маленький Лори и Николас Ченнинг.
– Ник обещал задержаться еще на два дня, чтобы развлечь меня теперь, когда дом опустел, – сообщила леди Пламсбери.
Эмили не стала высказывать вслух свои сомнения. Тощая фигура Николаса наводила на нее уныние. В отличие от своего дальнего родственника лорда Гренвилла будущий лорд Пламсбери не обещал стать отцом красивых детей. Блеклые голубые глазки Ника чаще всего выражали недовольство, длинное лицо вызывало в памяти скорбные лики святых, нарисованных неумелой рукой деревенского художника на стене какой-нибудь обветшалой церкви.
Леди Пламсбери не жаловала племянника своего покойного мужа, но предпочитала держать его при себе – молодой джентльмен до сих пор не смирился с тем, что его отцу досталось лишь небольшое родовое поместье, а все остальные земли старая леди благодаря талантам поверенных своей семьи сумела удержать за собой. Она частенько шпыняла Ника, такой уж у нее был нрав, но при этом не забывала покупать его лояльность подарками и чеками, надеясь избежать судебных тяжб, которыми поначалу грозил Ченнинг.
– До встречи на свадьбе у Генри, Ник, – без особой теплоты в голосе попрощался лорд Гренвилл со своим дядюшкой, поскольку двадцатитрехлетний Ченнинг приходился ему каким-то там троюродным дядей.
Мистер Ченнинг поцеловал руку леди Гренвилл и с выражением притворного смирения на лице встал за спиной леди Пламсбери, когда она соизволила выйти на крыльцо, чтобы проследить за тем, как ее внук с женой и сыном устраиваются в карете.
– Должно быть, ты рад, что возвращаешься домой, – заметила Эмили, когда поместье леди Пламсбери скрылось из виду.
– Надеюсь, ты тоже этому рада, – ворчливо ответил Уильям. – Или ты предпочла бы провести здесь первую неделю нового года?
Она подумала, что сейчас – наиболее подходящее время признаться мужу, что у нее нет никаких сердечных тайн. Кроме одной, которую он все еще не торопился раскрыть.
– Я напросилась погостить у твоей бабушки только ради Джейн, – начала молодая женщина.
Лорд Гренвилл с некоторым удивлением посмотрел на жену, но не спешил задавать вопросы – раз уж Эмили начала говорить, она сама расскажет все, что сочтет нужным.
– Она хотела побольше разузнать о мистере Несбитте и просила меня помочь ей, – продолжила Эмили, досадуя в душе на отсутствие у мужа хотя бы малейшего любопытства.
– Зачем ей это? Она хочет когда-нибудь превратиться в миссис Несбитт? – лорд Гренвилл все же дал себе труд задать вопрос.
«На самом деле она – мисс Несбитт, но я не могу рассказать тебе об этом, как бы мне ни хотелось поделиться с тобой этой удивительной новостью!» – подумала его супруга.
– Джейн надеялась, что мисс Несбитт однажды назовет себя миссис Соммерсвиль, – Эмили говорила осторожно, боясь, что Лори поймет больше, чем следует. – Но ее надежды рассеялись.
– Еще бы! Рис-Джонс не теряет времени даром, – Уильям насмешливо прищурил синие глаза.
– Ты тоже считаешь, что он должен был носить траур не меньше года? – леди Гренвилл тут же пожалела о своем вопросе.
– Как я могу осуждать его, когда сам женился всего лишь через год после того, как стал вдовцом! – мрачно ответил ее супруг.
– Ты поступил так из чувства долга, а Филипп, я надеюсь, искренне привязан к мисс Несбитт.
Только глухой не заметил бы горечи в словах Эмили, и лорд Гренвилл, похоже, был тем самым глухим. Да еще и слепым к тому же, как не преминула бы заметить Джейн Соммерсвиль.
– Как правило, леди замечают такие вещи лучше, чем джентльмены, поэтому мне остается лишь поверить тебе на слово, – Уильям и сам подтвердил то, в чем была уверена его жена и ее подруги.
– В таком случае ты навряд ли заметил, как твой юный дядюшка любезничал с Кэтрин Рис-Джонс, – усмехнулась Эмили.
– Ник? – лорд Гренвилл снова с удивлением посмотрел на жену. – Не думаю, что он способен увлечься кем-либо, он слишком самодоволен и скучен для этого. Просто он прежде не был знаком с мисс Рис-Джонс и немного поболтал с нею, вот и все.
«Жаль, если так. Николас и Китти подошли бы друг другу, – подумала леди Гренвилл. – Обоих нельзя назвать красивыми, так что ему не стоит опасаться, что его опередят другие поклонники, а Кэтрин может не беспокоиться о том, что Ник считается завидным женихом. Правда, он будет когда-нибудь лордом Пламсбери, но от бабушки Уильяма Ченнингам почти ничего не досталось, эта почтенная леди умеет сохранять то, что попало ей в руки. Впрочем, приданое Кэтрин, должно быть, не столь уж мало, чтобы не привлечь какого-нибудь небогатого лорда».
Лори надоело слушать, как его тетушка и дорогой папочка разговаривают о непонятных вещах, и он потребовал внимания к себе. Некоторое время лорд и леди Гренвилл отвечали на бесконечные вопросы мальчика. Устав болтать, Лори свернулся калачиком на сиденье и уснул под теплым дорожным одеялом. Голова ребенка лежала на коленях Эмили, и молодая женщина старалась сохранять неподвижность, даже когда экипаж потряхивало на подмерзших комьях дорожной грязи.
Лори надоело слушать, как его тетушка и дорогой папочка разговаривают о непонятных вещах, и он потребовал внимания к себе. Некоторое время лорд и леди Гренвилл отвечали на бесконечные вопросы мальчика. Устав болтать, Лори свернулся калачиком на сиденье и уснул под теплым дорожным одеялом. Голова ребенка лежала на коленях Эмили, и молодая женщина старалась сохранять неподвижность, даже когда экипаж потряхивало на подмерзших комьях дорожной грязи.
Уильям молчал, и его супруге оставалось только развлекать себя воображаемыми картинами скорой свадьбы Сьюзен и Генри. «Джейн, должно быть, чувствует себя неловко. Она старше Сьюзен на два года, а будет подружкой невесты! И почему Джейн так не везет с замужеством? Дело ведь не только в том, что Ричард проматывает ее приданое. Не все джентльмены так корыстны, кто-то ведь должен полюбить мою бедную подругу ради нее самой! Что же в ней отталкивает достойных мужчин? – Эмили не впервые задавала себе этот вопрос. – Она могла бы стать идеальной супругой для любого, будь то сельский сквайр или успешный политик! Прежде мы с таким нетерпением ждали каждый бал, на котором должны были появиться незнакомые джентльмены, ведь кто-то из них мог составить партию для Джейн. Но этого счастливого знакомства до сих пор не случилось! Может быть, в окружении Говардов найдется жених для нее? Нас ожидает прием, два бала и три обеда – должно же Джейн повезти! А как обрадовалась бы Сьюзен!»
– Что ты сказала? – переспросил лорд Гренвилл, так как Эмили невольно произнесла последнюю фразу вслух.
Ей не хотелось признаваться мужу в своих мыслях, Уильям и без того полагал, что Эмили и ее подруги слишком много говорят о поисках жениха для мисс Соммерсвиль.
– Прости, если я разбудила тебя. Я думала о том, как скоро у Сьюзен и Генри появится первенец.
– Дай им хотя бы пожениться, – усмехнулся лорд Гренвилл. – И потом, Генри еще слишком молод, чтобы становиться отцом.
– Тебе было столько же, когда родился Лори, – возразила Эмили.
– Вот поэтому я и могу судить об этом. А мой кузен к тому же гораздо более легкомыслен, нежели был я в его годы. Чему он сможет научить своего сына?
– Возможно, сперва у него появится дочь, – «И почему мужчины могут думать только о сыновьях?»
– Разумеется, – лорд Гренвилл, похоже, посчитал тему исчерпанной, но леди Гренвилл собралась продолжать.
– Я бы хотела, чтобы у Лори появилась сестра, – в карете было достаточно темно, чтобы у нее хватило смелости произнести это, жаль только, она не могла видеть выражения лица мужа.
– Если у Говардов родится дочь, она будет кузиной Лоренса, – после небольшой заминки ответил Уильям.
– Да, конечно же, но это не совсем то, что я имею в виду. Надеюсь, у Лори в будущем появится его собственная маленькая сестричка…
Ни один супруг, даже если он совершенно равнодушен к своей жене, не сможет проигнорировать подобное заявление.
– Ты что-то хочешь сказать мне, Эмили? – никогда еще лорд Гренвилл не говорил с нею таким холодным тоном. – Что-то, о чем мне бы следовало узнать?
– Нет, Уильям, – она постаралась, чтобы ее интонации были еще холоднее, но внутри нее все кипело от гнева и обиды.
«Неужели он подумал, что я нахожусь в особенном положении?! Да как он мог! Конечно, мог, он же в состоянии связать одно с другим, – через минуту догадалась она. – Мои вчерашние слова о том, что я интересуюсь каким-то джентльменом, и это заявление о сестре для Лоренса… Уильям решил, что я жду ребенка от любовника? Боже мой, это же просто смешно! Я же старалась объяснить ему, что это Джейн хотела побольше узнать о мистере Несбитте, а он так ничего и не понял!»
Эмили так разозлилась, что готова была высказать лорду Гренвиллу все, что накопилось в ее душе за четыре с половиной года их брака, если бы не спящий ребенок у нее на коленях. Присутствие Лори требовало осмотрительности, и до самого Гренвилл-парка она благоразумно молчала.
Когда же нянька забрала сонного мальчика и унесла его в детскую, Эмили уже расхотелось выяснять отношения с мужем. Да он и не дал ей такой возможности, тотчас удалившись на свою половину дома.
«Пожалуй, он не заслужил моей искренности, – молодая леди устроилась в кресле у камина с чашкой горячего чая и сожалениями о том, что она опять проводит вечер в одиночестве, словно какая-нибудь старая дева. – Если он так дурно думает обо мне – пусть так и будет. Еще вчера я переживала о том, что Уильям неверно меня понял, но с этого момента я буду считать, что мне нет дела до его чувств! И пусть пеняет на себя!»
Эмили и сама не знала, чем она грозит своему бессердечному мужу, но ей неожиданно понравилось злиться на него. Это было лучше, чем плакать тайком в своей спальне, а при встречах пытаться поймать его взгляд и уловить в нем хоть толику тепла, как она делала уже много лет подряд.
– Пора мне стать такой же практичной, как наша Джейн! После свадьбы Сьюзен и бала, который будет в Гренвилл-парке в честь молодоженов, я уеду в Лондон одна и буду наслаждаться театрами, модными магазинами и галереями. Можно пригласить поехать со мной Джейн и Кэтрин Рис-Джонс, с началом сезона мы премило будем проводить время, посещая балы и музыкальные вечера. А Уильям пусть упивается своей тоской по Луизе, сколько ему будет угодно!
Леди Гренвилл решительно выплеснула остатки чая в камин, поборола искушение швырнуть туда же и чашку и направилась в постель. Завтра мир увидит другую Эмили!
12
– В последнее время я не узнаю леди Гренвилл, – обратился доктор Вуд к лорду Гренвиллу. – Удивительно все же, как свадьбы благотворно влияют на молодых женщин!
– Я тоже ее не узнаю.
Лорд Гренвилл с мрачным недоумением смотрел на свою жену, весело болтавшую с несколькими молодыми леди в другом конце бальной залы. Эмили держала в руках вазочку с мороженым, ее новое рубиново-красное платье, расшитое стеклярусом, мерцало при каждом движении молодой женщины, высоко поднятые локоны украшало алое страусиное перо.
– Она выглядит такой жизнерадостной, хотя ее, должно быть, терзают сильные боли – в последние дни она столько времени провела на ногах! – Доктор чувствовал некоторую обеспокоенность, несмотря на цветущий вид молодой женщины. – Она не жаловалась на плохой аппетит?
– Помилуйте, доктор, она ест уже третью порцию мороженого! – лорд Гренвилл раздраженно отвернулся – туалет жены казался ему слишком вызывающим, он не привык к такой Эмили. Что еще скажет по этому поводу его бабушка…
– Она же может простудиться! В зале жарко, как и всегда, и молодые леди стремятся остудить пылающие щечки мороженым, но это однажды не доведет их до добра! Думаю, мне надо подойти и предостеречь их, не хватало еще, чтобы свадебные торжества закончились для кого-то из наших милых дам воспалением легких!
– Оставьте их, доктор! Почему бы вам хотя бы на один вечер не забыть о своем призвании? – Уильям уже протанцевал по разу со всеми знакомыми ему дамами и мечтал поскорее оказаться в комнате, отведенной для него миссис Говард. – Будем надеяться, ваша помощь в ближайшее время никому не понадобится, все самые волнительные моменты уже позади.
– Я тревожился о Сьюзен, но моя племянница выдержала испытание, – доктор Вуд с любовью посмотрел на Сьюзен, теперь уже миссис Генри Говард, танцующую с Николасом Ченнингом. – Теперь я буду спокоен за нее до того самого дня, когда она, даст бог, подарит мне внука.
– Это счастливое событие наступит не так уж скоро, – Уильям вдруг вспомнил разговор, состоявшийся между ним и Эмили три недели назад. – А до той поры вы можете убрать подальше ваш чемоданчик с медикаментами и заниматься своими научными изысканиями.
– Меня волнует не только здоровье Сьюзен, – может ли настоящий врач хотя бы на минуту забыть о том, кто он? – Этот нездоровый румянец на лице вашей прелестной супруги вызывает опасения.
– Вы же сами только что говорили о целебном влиянии на молодых женщин всей этой свадебной кутерьмы! – лорд Гренвилл невольно вытянул шею, чтобы получше разглядеть лицо Эмили.
– И не собираюсь отказываться от своих слов. Однако же, мой друг, радостные хлопоты не смогут вылечить ножку вашей жены, а она уже три раза отказывалась от моего притирания, хотя я специально заготовил его побольше перед выездом из дому. Иногда я удивляюсь, как она еще держится на ногах и выглядит такой счастливой!
– Возможно, поездка на курорт пошла ей на пользу, – неуверенно предположил Уильям.
– Хорошо, если так.
– Чего вы опасаетесь, доктор? Скажите прямо, прошу вас!
Мысль о том, что Эмили может быть серьезно больна, и болезнь не связана с ее поврежденной ногой, внезапно напугала лорда Гренвилла. Потерять еще одну жену – может ли быть судьба так жестока к нему? И не он ли приносит несчастье дочерям лорда Уитмена?