– Не понимаю: что тебя так удивляет? – с улыбкой спросил Генри. – У них там непочатый край работы, хотя, признаюсь, я не слишком упрашивал его вернуться.
Том! Ей надо добраться до Тома. Он сообразит, как поступить, защитит ее и Джо до прибытия полиции. У него есть ружье и собака.
Но приступ страха ненадолго сменился в ней бесконечной грустью – печалью по тому Генри, в которого она поверила, даже почти полюбила. Стало ясно: такого человека не существовало – он был плодом ее воображения. И теперь вместо доброго, сильного, нежного мужчины она видела перед собой чудовище – он сидел с безмятежной улыбочкой на лице и выдавал ей придуманные новости о муже, которого сам же и убил.
Только сделав над собой усилие, сумела она не содрогнуться при этой мысли. Взяв Джо за руку, она вывела его в холл, а потом через парадную дверь на улицу. Сев за руль джипа, она усадила Джо рядом и завела двигатель.
Однако Генри мгновенно оказался рядом. Как бы невзначай он поставил ногу на подножку машины, а в руке у него было ружье Дэвида.
– Куда это ты?
Если бы она попыталась уехать сейчас, он мог начать стрелять вслед (и какой только инстинкт подсказал ему захватить с собой ружье?). А она, вполне готовая рискнуть собой, не могла подвергать опасности Джо.
– Просто хочу загнать джип в сарай, – ответила она.
– И ты не можешь обойтись без помощи Джо?
– Ему просто нравится кататься. Что за странный допрос ты мне устраиваешь?
Он пожал плечами и сделал шаг назад.
Она несколько секунд смотрела на него, одетого в лучший пиджак Дэвида и держащего в руках его ружье как свое собственное, и гадала: неужели он вот так просто застрелит ее, если она попробует уехать? Но потом осознала: она чувствовала в нем это ледяное хладнокровие с самого начала и понимала теперь, что ради собственного спасения он, не зная жалости, пойдет на все.
Как-то сразу сникнув от усталости, Люси включила передачу и задним ходом завела джип под крышу сарая. Заглушила мотор, выбралась из машины и, взяв Джо за руку, вернулась в коттедж. Она понятия не имела, о чем будет разговаривать с Генри, как поведет себя в его присутствии, сумеет ли скрыть, что ей все известно, – если каким-то образом уже не выдала себя.
Никаких планов на ум не приходило.
Но ворота сарая она не заперла.
32
– Вот это место. Точка номер один, – сказал капитан, опуская подзорную трубу.
Старший помощник всмотрелся туда сквозь пелену дождя и пену прибоя.
– На курорт мало похоже, не так ли, сэр? Неприветливое местечко, как я погляжу.
– Что верно, то верно. – Капитан был моряком старой закалки с сединой в бороде, он воевал с немцами еще в предыдущую войну, но тем не менее прощал своему старпому чуть пижонскую, с его точки зрения, манеру выражаться, поскольку парнишка, вопреки первоначальным опасениям, оказался недурным мореходом.
Впрочем, «парнишка», которому перевалило за тридцать, успевший уже за годы этой войны набраться впечатляющего опыта, даже не подозревал, какую терпимость приходилось проявлять его командиру. Он лишь крепче держался за леер и шире расставлял ноги, когда сторожевик взлетал на очередную волну, ненадолго задерживался на гребне, а потом стремительно уходил вниз.
– Теперь, когда мы у цели, сэр, каковы будут наши дальнейшие действия?
– Нам приказано патрулировать остров по периметру.
– Понял, сэр.
– И постараться не проглядеть вражескую подводную лодку.
– Едва ли в такую погоду хоть одна осмелится всплыть даже под перископ, да и мы сами не увидим ее, если только не подойдем на дистанцию хорошего плевка.
– Шторм выдохнется нынешней ночью. Завтра днем – самое позднее. – Капитан начал набивать табаком свою трубку.
– Вы так считаете?
– Я в этом уверен.
– Инстинкт старого морского волка, я полагаю, сэр?
– Обычный прогноз погоды.
Сторожевой корабль обогнул мыс, и перед ними открылся небольшой залив с пристанью. А наверху скалы виднелся коттедж, который словно пригнулся к земле, чтобы сделаться меньше и спрятаться от ветра.
– Как только появится возможность, мы пошлем туда часть нашей команды, – сказал капитан, указав на дом.
Помощник кивнул.
– Сделаем, сэр. Но все же…
– Что?
– По моим прикидкам, каждый обход вокруг острова будет занимать у нас примерно час.
– И какой отсюда вывод?
– А такой, сэр, что, если только нам не будет сопутствовать редкая удача и мы не окажемся в нужное время в нужном месте…
– …Подводная лодка тихо всплывет, заберет пассажира и снова погрузится, а мы и кругов на воде не увидим, – закончил за него капитан.
– Именно, сэр.
Капитан с первой попытки раскурил на ветру свою трубку, что говорило об огромном опыте. Слегка затянулся несколько раз и только потом набрал полные легкие дыма.
– Не наше дело обсуждать приказы, – заявил он, выпуская затем дым через ноздри.
– Не совсем удачная цитата, сэр.
– Почему это?
– Так говорили командиры печально известной «летучей бригады» перед началом своего наступления.[24]
– Понятия не имел об этом. – Капитан скрыл лицо в клубах дыма. – Может, оно и к лучшему, что я не заканчивал всех этих ваших академий.
Потом они увидели второй коттедж – на противоположной, восточной оконечности острова. Капитан изучил его в подзорную трубу и заметил высокую, профессиональную с виду радиоантенну.
– Спаркс! – громко выкрикнул он. – Попробуй вызвать тот коттедж. Начни с частоты корпуса королевских наблюдателей.
Коттедж уже скрылся из виду, когда радист откликнулся:
– Там никто не отвечает, сэр.
– Ладно, забудь об этом, Спаркс. Не так это и важно, – решил капитан.
Экипаж катера береговой охраны, пришвартованного в абердинской гавани, собравшись в кубрике, играл в «блэк джек» по полпенса за ставку[25] и дивился тупости, свойственной, как обычно, их начальству.
– Еще! – сказал Джек Смит, который, при типично английской фамилии, был чистейшим шотландцем.
Альберт Худышка Париш – толстяк из Лондона, занесенный войной далековато от дома – подкинул ему валета.
– Перебор, – вздохнул Смит.
Париш сделал свою ставку:
– Сегодня мне везет. Надеюсь, доживу до момента, когда смогу спустить эти денежки.
Смит рукавом протер запотевший иллюминатор и оглядел суда, покачивавшиеся в акватории порта.
– Посмотришь, как нервничает наш шкипер, так можно подумать, будто мы отправляемся прямо на Берлин, а не к Штормовому острову.
– А ты не слышал? Мы пойдем в авангарде союзной высадки во Францию. – Худышка открыл сначала десятку, а потом сдал себе короля. – Двадцать. Я снова выиграл.
– Кто он вообще такой, этот тип? Дезертир? – спросил Смит. – Если так, то им должна заниматься военная полиция, а не мы, – вот вам мое мнение.
Париш принялся тасовать колоду.
– Я вам точно скажу, кто он. Беглый военнопленный.
Его откровенно высмеяли.
– Хорошо, можете мне не верить, но когда мы его возьмем, обратите внимание на его акцент. – Он положил карты на стол. – Послушайте, на Штормовой вообще ходят суда?
– Только баркас-снабженец, – отозвался кто-то.
– Значит, выбраться с острова он может только на этом баркасе, так? Военной полиции достаточно дождаться возвращения снабженца из регулярного рейса, и он попадет им в лапы тепленьким, когда попытается сойти на берег. Так что у нас нет никакой причины торчать здесь в полной готовности, чтобы помчаться туда на всех парах, как только развиднеется. Если только… – Он сделал многозначительную паузу. – Если только у него нет другого способа удрать со Штормового.
– Например?
– Например, на подводной лодке.
– Ну ты загнул! – осклабился Смит.
Остальные просто рассмеялись.
Худышка сдал карты. На этот раз выиграл Смит.
– У меня все равно почти шиллинг в плюсе, – реагировал на это Худышка. – Теперь к пенсии куплю себе маленький домик в Девоне. А этого парня нам все равно ни за что не поймать.
– Дезертира?
– Беглого пленного.
– Это почему же?
Худышка постучал себя по лбу:
– А ты пораскинь мозгами-то! Когда шторм уляжется, мы еще будем здесь, а подводная лодка – рядом с островом. И кто, по-вашему, окажется там первым? Конечно, боши.
– Тогда почему нам приказывают отправляться туда?
– Потому что люди, которые нами командуют, не так хорошо соображают, как ваш покорный слуга Альберт Париш. Смейтесь, смейтесь, потом сами все поймете…
Он дал подснять колоду.
– Делайте ваши ставки. Вот увидите, я прав. Что я вижу, Смити? Это же целое пенни! Не сходи с ума, парень, сегодня тебе не отыграться. Знаете, что я вам скажу? Готов биться об заклад: пять к одному, что мы вернемся со Штормового с пустыми руками. Есть желающие? Хорошо, десять к одному. Как насчет такого пари?
– Никто не собирается с тобой спорить, – ответил за всех Смит. – Лучше сдавай.
И Худышка раздал карты.
* * *Командир эскадрильи Питеркин Бленкинсоп (он всегда представлялся как просто Питер, но его полное имя непостижимым образом становилось всем известно) стоял навытяжку перед картой и говорил:
– Вылетаем звеньями по три машины. Первая тройка поднимется в воздух, как только позволят погодные условия. Вот наша цель. – Он ткнул в карту указкой. – Остров Штормовой. По прибытии на место в течение двадцати минут кружим на малых высотах в поисках вражеской подводной лодки, потом возвращаемся на базу.
Он сделал паузу.
– Те из вас, кто в ладах с логикой, уже сообразили, что для ведения непрерывного поиска второе звено взлетает ровно через двадцать минут после первого. И так далее. Вопросы есть?
– Так точно, сэр, – отозвался лейтенант Лонгман.
– Слушаю тебя.
– Каковы наши действия в случае обнаружения субмарины?
– Следует, конечно же, атаковать ее. Сбросить бомбы. По возможности нанести урон.
– Но мы же пилотируем истребители, сэр. Мы мало что можем сделать против подводной лодки. С ними должны бороться боевые корабли, не так ли?
Бленкинсоп вздохнул.
– Я дам тебе тот же совет, что и всем, кому мнится, будто он лучше всех знает, как надо воевать. Пиши лично мистеру Уинстону Черчиллю по адресу: Лондон, Даунинг-стрит, дом 10. Код почтового отделения: Юго-Запад-1. А теперь повторяю: есть вопросы без вздорной критики?
Таковых не оказалось.
* * *За несколько лет войны появился новый тип пилота военно-воздушных сил, размышлял Блоггз, сидя в мягком кресле комнаты для инструктажа, расположившись поближе к камину, слушая, как по жестяной крыше барабанит дождь, и по временам задремывая. Летчиков времен «Битвы за Британию» отличало неизменно хорошее настроение: они общались на жаргоне вчерашних школьников, много пили, были неутомимы и бесстрашно каждый день смотрели в лицо смерти. Но одного лишь мальчишеского героизма оказалось недостаточно для затяжной войны, когда летать приходилось все дальше от родных берегов, а боевые операции из схваток один на один с противником, где все зависело от личного умения и отваги, превратились в однообразную повседневность нанесения бомбовых ударов большими группами. Они по-прежнему пили и общались на своем собственном жаргоне, но стали заметно старше, жестче и гораздо циничнее. От героя «Школьных лет Тома Брауна»[26] в них не осталось ровным счетом ничего. Но Блоггз вовремя вспомнил, что недавно натворил сам, допрашивая случайно попавшегося под руку домушника в полицейском участке Абердина, и понял: война изменила всех.
Они вели себя очень тихо, сидя в таких же креслах вокруг него. Некоторые пытались спать, другие читали или играли в настольные игры. Штурман-очкарик в углу старательно изучал русский язык.
Блоггз исподволь рассматривал их сквозь полузакрытые веки, когда вошел еще один пилот и сразу подумалось: вот человек, которого война еще не превратила в заскорузлого ветерана. На губах его играла вышедшая здесь из моды широкая улыбка, а лицо выглядело таким молодым и свежим, что едва ли нуждалось в бритве чаще чем раз в неделю. Куртку он носил нараспашку, а свой летный шлем держал в руках. С порога он, обходя препятствия, направился в сторону Блоггза.
– Вы старший инспектор Блоггз?
– Он самый.
– Веселые дела, понимаешь! Я ваш пилот Чарлз Колдер.
– Очень рад. – Блоггз пожал ему руку.
– «Птичка» готова, а мотор поет как соловей. У нас с вами амфибия; я полагаю, вам уже это известно?
– Да.
– Веселые дела, понимаешь! Мы сядем прямо на воду. Подвезем вас, как такси, почти к самому берегу, а потом предоставим надувную лодку.
– И будете дожидаться моего возвращения.
– Так точно. Все, что нам теперь нужно, это погода.
– Отлично. А теперь послушайте, Чарлз. Я преследую преступника уже шесть дней и шесть ночей, а потому использую любую возможность, чтобы хоть немного поспать. Надеюсь, это вас не обидит?
– Конечно же, нет! – пилот уселся в свободное кресло, достал из кармана куртки толстенную книгу и объяснил: – Вот стараюсь повышать свой культурный уровень. «Война и мир».
– Веселые дела, понимаешь! – сказал Блоггз и закрыл глаза.
Персиваль Годлиман и его дядя полковник Терри сидели напротив друг друга в картографическом зале, пили кофе и курили, стряхивая пепел в пожарное ведро, поставленное у ног. Годлиман начинал повторяться.
– Я просто не вижу, что еще мы можем предпринять в этих условиях.
– Это я от тебя уже слышал.
– Сторожевик заступил на дежурство, истребители доберутся туда за несколько минут, и субмарина будет атакована, как только посмеет показаться на поверхности.
– Если ее успеют заметить.
– Десант со сторожевика высадится при первой возможности. Уже вскоре там же окажется Блоггз, а потом подоспеют и катера береговой охраны.
– Но ни у кого из них нет гарантии, что они окажутся на месте вовремя.
– Знаю, – устало кивнул Годлиман. – Мы сделали что могли, но достаточно ли этого?
Терри прикурил очередную сигарету.
– А что известно об обитателях острова?
– Там всего два дома. Один из них занимает фермер-овцевод с женой и маленьким ребенком. Во втором живет старый пастух. У него даже есть передатчик корпуса королевских наблюдателей, но мы никак не можем наладить с ним связь… Вероятно, держит аппарат в режиме передачи. Он уже очень преклонных лет.
– Зато фермер нам весьма кстати, – заметил Терри. – Если у парня есть мозги, он может и сам справиться с нашим шпионом?
Годлиман покачал головой:
– Нет. Бедняга прикован к инвалидной коляске.
– Вот ведь черт! Даже в этом нам не повезло.
– Да, – согласился Годлиман. – Die Nadel пока в более выгодном положении.
33
Люси становилась все спокойнее. Это чувство овладевало ею постепенно, как действует заморозка при анестезии, притупляя эмоции и обостряя работу ума. Мгновения, когда ее буквально повергала в паралич мысль, что она делит кров с убийцей, наступали все реже, и она с удивлением обнаружила в себе способность хладнокровно наблюдать и подмечать детали.
Занимаясь обычными домашними делами, подметая пол в гостиной, где сидел и читал какой-то роман Генри, она задавалась вопросом, заметил ли он перемену в ее отношении к себе. Он был очень чуток к таким вещам, ничто не ускользало от него, и в том, как он повел себя в эпизоде с джипом, отчетливо ощущалась тревога и почти откровенная подозрительность. Он должен догадываться, что она сама не своя. Хотя, с другой стороны, ему довелось наблюдать, в какое смятение она пришла, когда Джо застал их вдвоем в постели, и вполне мог списать все ее странности на это.
Но при всем при том ее не оставляло странное ощущение: он в точности знает ее мысли, но почему-то предпочитает делать вид, будто ничего не изменилось.
Люси развесила постиранную одежду сушиться на козлах, расставленных в кухне.
– Прости за неудобство, – сказала она, – но я не могу бесконечно дожидаться окончания дождя.
Он без всякого интереса оглядел белье, сказав только:
– Ничего страшного, – и вернулся в гостиную.
Между тем среди множества мокрых вещей, висевших на веревках между козлами, был полный комплект свежей и сухой одежды для Люси.
На обед она приготовила пирог с начинкой из овощей по самому простому рецепту. Поставив еду на стол, позвала Генри и Джо.
Ружье Дэвида по-прежнему стояло в углу кухни.
– Мне не нравится видеть в доме заряженное оружие, – заметила она.
– Я уберу его, когда поем. Пирог тебе удался.
– А мне не нравится, – капризничал Джо.
Люси сама взяла ружье и положила его поверх буфета.
– Пусть остается здесь, лишь бы до него не добрался Джо.
– Когда вырасту, стану стрелять в немцев, – заявил Джо.
– Я хочу, чтобы сегодня после обеда ты поспал, – сказала ему Люси.
Она пошла в гостиную и достала из шкафчика пузырек со снотворным Дэвида. Две таблетки – более чем достаточная доза для крупного мужчины, и, по ее расчетам, четвертинки окажется довольно, чтобы ребенок крепко заснул даже среди бела дня. Она положила таблетку на разделочную доску, ножом разрубила, а потом сделала это с каждой половинкой. Положив четверть таблетки в чайную ложку, другой ложкой измельчила ее в порошок, перемешала в небольшом стакане с молоком и поставила перед Джо.
– Ты должен выпить все до последней капли.
Фабер молча наблюдал за ее манипуляциями.
После обеда она уложила Джо на диван с целой кипой книжек. Сам он читать пока не умел, но ему столько раз читали все эти истории вслух, что он выучил их наизусть и мог, переворачивая страницы и глядя на картинки, по памяти цитировать.
– Хочешь кофе? – спросила она Фабера.