Подрезков деловитой походкой пошел в сторону Большой Бронной. Синичкин пересек тротуар и нырнул в арку Малого Палашевского переулка.
Он шел по извилистой улочке и привычно поражался, как покойно здесь – особенно по контрасту с расположенной в каких-нибудь ста метрах Тверской.
Переулок пустынен, лишь иногда деловой походкой пробежит важный менеджер в недешевом льняном костюмчике… Тихо прошаркает аккуратная старушка-генеральша… Алкаш нетвердой походкой пробредет в направлении винного магазина… Две расфуфыренные крали в костюмчиках от Этро выпорхнут из модного кафе и усядутся в «Мерседес 17 5-кабриолет»… Все смешалось, старое и новое, советское и буржуйское, в тихом квартале близ Патриарших…
В подъезде дома двадцать три по Спиридоньевскому переулку, где проживал младший Калачев, имелись, конечно, – согласно новым лихим временам – стальная дверь и кодовый замок.
Паша потихоньку курил на солнышке в пяти шагах около входа. Он не прикончил и одной сигареты, как из подъезда взялась выходить сухонькая старушка лет восьмидесяти. Синичкин помог ей в сражении с тяжелой дверью. Придержал железное чудище, выпустил бабку на волю, любезно с ней поздоровался. Та молвила: «Спасибо, голубчик», – и зашкрябала по улице, даже не полюбопытствовав, кто Паша таков и что ему, собственно, надо в ее подъезде.
Синичкин взлетел на второй этаж и кулаком забарабанил в дверь квартиры номер пять, где проживал сын фээсбэшного генерала Николай Калачев-младший.
* * *К шести часам вечера дело было сделано.
Шестеро порнокурьеров получили от Садовниковой шесть «сидюшников». На каждом из дисков имелась фотография полуголой Татьяны. Для пары секс-сайтов она выбрала ту, где стоит на коленях в мужской рубашке и молит о чем-то невидимого в кадре господина. На другие два отправились те снимки, где Таня, абсолютно обнаженная, в туфлях на высоком каблуке агрессивно отмахивается от фотографа. И, наконец, остальные были осчастливлены изображением Тани"домохозяйки", в фартучке и с гладильной доской.
Фотографии ей, по правде сказать, нравились. Никакого сравнения с беспомощной халтурой, выставленной на проституточьих сайтах. Такую красотку, как она, – хоть в Голливуд посылай. Снимки – блеск!
Изысканный стиль, великолепный «мэйк-ап», яркое мастерство настоящего фотохудожника. Да и, честно сказать, сама модель – это что-то! Стройная, длинноногая, ни капли лишнего веса, с большой и красивой грудью.
Лица ее нигде на фотках не было видно. Ни один из посетителей не узнал бы Татьяну Садовникову в обнаженной секс-рабыне. Да и кому в голову придет, что преуспевающий креативный директор крупного рекламного агентства предлагает свои услуги как девочка по вызову!
Имелся ничтожный шанс, что Таню могут узнать по фигуре. Но кто, спрашивается, столь хорошо помнит ее фигуру? Разве что несостоявшиеся мужья: Том да Ваня Коломийцев. Но Ваня – мальчик вроде бы серьезный и по страничкам с проститутками вряд ли разгуливает. А Том сидит в Монтане. На что ему в этой дыре нужны московские жрицы любви?
После того как Таня провела маркетинговый анализ столичной секс-индустрии, она написала текст своего рекламного объявления. На ее удивление, пришлось немало потрудиться. Оказалось: одно дело – рекламировать на заказ пиво, совершенно тебе чуждое, или какие-нибудь там прокладки. И совсем другое – продавать самое себя, в подлинном смысле этого слова. В итоге после часа упорной работы у нее получился следующий текст, который она перевела на английский:
«Великолепно образованная, очень умная девушка готова ради тебя на все. Я выслушаю тебя, я тебя полюблю, я тебя всегда пойму и приму. Я могу быть покорной и яростной, страстной и нежной, мягкой и строгой. Обещаю: ты уйдешь от меня спокойным и счастливым».
Таня перечитала объявление. Вроде бы получилось неплохо. Кажется, она выполнила главную задачу. Не забыла позиционировать аудиторию. Ее цель – не мужики вообще. Для нее главное – заинтересовать собой его. Маньяка. И не только заинтересовать – но и не спугнуть.
…Татьяна условилась о встрече со всеми курьерами в ресторанчике «Киш-Миш» на Новом Арбате. Пока сидела, ждала, договаривалась и расплачивалась, пришлось выпить пару чашек эспрессо, чайничек зеленого чая, съесть лагман, чебурек и люля-кебаб с лепешкой. А потом заказать еще кофе.
Курьеры все как на подбор оказались мальчишками. Были среди них и хорошенькие. А последний – так вообще ангел, настоящий красавчик. На экране своего лэп-топчика Таня каждому демонстрировала диск с объявлением. Когда те видели обнаженное изображение Тани, а потом переводили взгляд на нее, живую и одетую, – присвистывали и немедленно предлагали купить ее услуги. Причем делал это каждый без исключения. Все шестеро!
Таня в ответ на такие заявки усмехалась улыбкой многоопытной шлюхи и отвечала стандартно:
– У тебя денег не хватит, мальчик.
– Заплачу! За все заплачу! Немедленно! – петушились парни.
– На ра-асценки-то па-асмотри, – вульгарным проституточьим тоном тянула Татьяна.
Тут мальчишки бросали взгляд в конец ее объявы:
Один час – 500 у, е.
Два – 1000 у, е.
Ночь – по договоренности.
Снова присвистывали и скисали.
Последний, самый хорошенький мальчик поинтересовался: «А что значит „ночь по договоренности“?»
Таня многоопытно усмехнулась:
– Ты душу дьяволу продашь за ночь со мной?
– Продам! – немедленно, не моргнув глазом, горячечно ответил юный красавчик.
– Верю, – усмехнулась Таня и далее процитировала «Египетские ночи» Пушкина. – А купишь «ценою жизни ночь мою»?
– Это что значит?
– А то и значит, балда. Переспишь со мной – а утром тебя за это убьют.
– Убь-ю-ут? – озадаченно почесал в затылке младой мудрец.
Потом посмотрел на Таню… На ее полунагое изображение на экране ноутбука… Снова на Таню… Махнул рукой:
– А, была не была! Согласен.
– Ты что, дурачок? – искренне изумилась она. – Тебе что, жизнь не дорога?
– Не дорога, – сияя влюбленными голубыми глазами, промолвил мальчик. – Ради тебя на все готов.
– Ну что ты, малыш… – польщенно и даже растроганно сказала Татьяна. – Зачем я тебе? Да еще за такую-то плату? Смотри, вон сколько девиц кругом.
Тебе любая забесплатно даст.
– Я не хочу любую, – убежденно заявил юнец. – Хочу тебя.
– Не дури.
– Ну, давай просто в кино с тобой сходим, – жалобно попросил молоденький красавчик. – Просто сходим, понимаешь? Я до тебя не дотронусь ни разу.
В глазах мальца сияло такое искреннее восхищение, что Таня дрогнула. Сказала:
– Ладно. Когда-нибудь сходим. На той неделе. Ты мне свой телефон оставь.
– Обдуришь ведь… Не позвонишь…
– Истинный крест, позвоню.
– Я буду ждать, – не сводя с нее глаз, словно с богини или с царицы, промолвил мальчик.
А потом, когда шел к выходу из ресторана, еще три раза на нее оглянулся.
…Из ресторана Таня вышла помолодевшая, освеженная – будто в горячем молоке искупалась.
Все-таки чертовски приятно, когда тебя готовы купить.
Тем более – когда готовы платить такую цену.
Глава 7
Девятое июля, среда.
День и вечер
Павел взбежал на второй этаж в подъезде дома номер двадцать три по Спиридоньевскому переулку и забарабанил в дверь, где проживал генералов сын Николай Калачев.
– Пожар! Пожар! – заорал он. – Спасайся кто может! Задохнешься!
Синичкин рассчитывал: столь нелюдимый товарищ, каковым казался, по отзывам участкового, Калачев, скорее всего, является человеком с тревожно-мнительной психикой. А такой тип должен среагировать на резкие вопли за дверью. Да еще о пожаре.
– Пожар!! – орал Павел, колотил в дверь ладонями и молился про себя, чтобы в соседней квартире никого не оказалось дома.
«Ну! Ну! – мысленно приказывал он Калачеву. – Открывай же!»
И дверь квартиры наконец распахнулась. Внутри, в полумраке жилища, возник молодой Калачев, одетый в халат.
Бац! Не успел тот понять, что происходит, как чугунный кулак Синичкина ударил его в нос, и он кубарем полетел на пол. Павел поспешно вошел внутрь и закрыл за собой входную дверь.
Он даже не хотел задумываться, сколько годков ему могут впаять за столь вопиющее самоуправство и беспредел. Знал одно: много. На его век с лихвой хватит.
Но ради любимого учителя Валерия Петровича и его падчерицы он был готов рискнуть даже свободой.
Ему было не страшно – но как-то стремно и противно. И поэтому Синичкин хотел покончить с делом как можно скорее.
В полутемной квартире плавал отвратительный запах ханки. У ног Синичкина ворочался Калачев – он был оглушен, похоже, не столько ударом, сколько наркотическими парами.
«Не сказал мне Подрезков, что Калачев наркоман, – мелькнуло у Паши. – А ведь неслучайно он так много знает про этого парня. Наверняка в связи с наркотой его разрабатывал. Побоялся, гнида участковая».
Синичкин вытащил из поясной кобуры свой газовый пистолет. Выглядел он вполне как настоящий.
Синичкин наклонился и одной рукой сдавил горло молодого Калачева.
– Тихо! – зловещим шепотом проговорил он, вперясь в самые зрачки генералова сына. Они были расширены чуть не во всю радужку. В глазах плавал ужас. – Будешь орать – убью!
– Доллары… Картины… Золото… – пробормотал окостеневшими от страха губами Калачев. – Я все отдам… Покажу, где тайник… Только не убивайте.
– На хрена мне твое золото, – усмехнулся Паша. – Ты мне о другом сейчас споешь. – И он ткнул дулом пистолета прямо в ноздри сыночка.
– Только не убивайте! – провизжал Калачев.
– Тихо! Не буду убивать. Если ты правду скажешь.
– Скажу. Скажу. Все скажу.
– Ты в мае в Питере был?
– Как? – не понял Калачев.
– Ты в Петербург когда ездил?
– Я? Никогда. А что?
Павел смотрел прямо в глаза Калачева. Они были затуманены наркотиками, переполнены страхом, но при этом – Павел был уверен – не лгали.
– А в Твери ты когда был? – продолжал допрос Синичкин.
– Ни… Никогда.
– А в Самаре?
– Тоже ни… Я здесь, я в Москве…
– Ты девок убивал?
– Ка… Каких девок?! – взвизгнул Калачев.
– Девок. Проституток. И других женщин. Ты их резал. И убивал, – утвердительно-грозно проговорил Синичкин.
– Нет!!
– А я говорю, убивал.
– Нет!!!
– Давай колись. Я тебе ничего не сделаю. Расскажешь – уйду. Не расколешься – убью.
– Нет!
– Считаю до трех, потом стреляю. Раз…
– Нет!
– Два…
– О нет, нет, нет! – заскулил, заныл Калачев. – Я прошу… Я не убивал…
– Два с половиной…
– Нет… Прошу вас… Нет… Вы меня с кем-то путаете…
– Ладно, Калачев. – Павел рывком выпрямился. – Живи пока. Но если ты, гнида, хоть кому-то обо мне скажешь – отцу или в милиции, – тебе не жить.
Понял?
Сыночек генерала лежал у его ног и трясся мелкой дрожью.
– Ты меня понял? – снова наклонился к нему Синичкин и ткнул пистолетом в лоб.
– Д-д-д-а-а… – задрожал Калачев.
Синичкин снова выпрямился и подошел к входной двери.
Он почувствовал, как к отвратительному запаху наркотиков, расплывающемуся по квартире, добавляется резкий, острый запах мочи.
Между ног рыдающего Калачева растекалась темная лужа.
* * *Почему она решила встретиться именно с этим фигурантом из списка, Таня и сама не знала. Может, потому, что очень ей имя его понравилось…
«Интересно, кто автор идеи? Вряд ли сам замминистра. Наверно, жена у него чокнутая. Или у тещи не все дома», – гадала Таня.
В том, что в семье Пилипчука, одного из заместителей министра внутренних дел, есть человек со странностями, Таня не сомневалась. Иначе бы Пилипчуки не назвали единственного сына Михаэлем. Михаэль Пилипчук. Убийственное сочетание.
«Вот над ним, наверно, в школе потешались, – пожалела неведомого Михаэля Таня. – Как, интересно, его обзывали? Шумахером недоделанным! Хотя нет, Шумахер тогда еще не прославился. Но все равно: в школе его наверняка дразнили… А детские обиды, как пишут специалисты, в зрелом возрасте вполне могут трансформироваться в эту, как ее.., перверсию. Что ж, вот и проверим Михаэля на предмет всяких перверсий и девиантностей».
Михаэль Иннокентьевич Пилипчук, тридцати пяти лет от роду, работал в должности, вполне соответствующей его имени. Он был владельцем и директором автосалона «Автостиль»: «полный ассортимент автомобилей отечественного производства». Странно, что он торговал не «Феррари».
Таня никогда не бывала в салонах, где продаются «Жигули» и «Москвичи». Она ехала и гадала: "Интересно, а тест-драйвы в этом «Автостиле» есть? Наверно, есть. И хорошо бы, чтобы этот Михаэль проводил их самолично… Надо, надо его развести на тест-драйв…
Как же, скажу, вы отпустите меня без ма-аленькой гонки – имя-то вас обязывает".
…Свой подъезд к «Автостилю» Таня обставила с шиком. Подогнала «пежика» к самому входу, лихо втиснулась между недешевыми «бэхой» и «мерином». Из машины выходила «последовательно» – сначала выставила на асфальт ноги (высокие каблуки и чулки в сеточку). Потом на свет явились юбка, еле скрывавшая бедра (купленная специально для секс-фотосессии), и кофточка-стрейч (для пущего эффекта Таня подложила в бюстгальтер прокладки, увеличивающие грудь как минимум на размер). Кукольное личико с копной волос и васильковыми глазами довершило картину.
«Вот это телка!» – расслышала Таня восхищенный вздох. Он доносился от группы менеджеров, куривших на пороге автосалона.
Таня небрежно щелкнула центральным замком и, не особо умело виляя бедрами, двинулась к входу. Самый смелый из менеджеров тут же преградил ей дорогу.
– Девушка, вы к кому?
Таня ответила, стараясь, чтобы голос звучал низко и бархатно – как у теток, которые зарабатывают «сексом по телефону».
– Я за лоханкой.
– Как? – растерялся менеджер.
– Металлолом хочу прикупить. Че, не ясно?
Менеджер оторопело молчал. «Кажется, я переигрываю», – забеспокоилась Таня. Она вернула голосу нормальный тембр и сказала:
– Ну, «девятка» мне нужна. Инжекторная. Теперь понял? Где у вас тут гараж?
Несчастный наконец врубился.
– Вы хотите купить машину?
– Ну, это ты гонишь, – Таня доверительно потрепала его по плечу. – «Девятка» – это разве машина?
Так, телега. С рынка картошки привезти. Ну, веди.
Показывай.
И она царственно, не оглядываясь, вплыла в автосалон.
Таня не сомневалась, что менеджер покорным телком тащится за ней. А пока они поднимаются по лестнице, специально слегка отстает – чтобы заглянуть ей под юбку.
«Эх, дурачок! Сам не знаешь, во что ввязался», – пожалела его Таня.
* * *Менеджер «держал лицо» до последнего.
Он стоически перенес бесконечные прогулки по огромному ангару. Терпеливо объяснял, что «круглая железяка» в капоте называется воздушным фильтром, а «противная вонь» в аккумуляторе – это всего лишь запах электролита. Он разрешал Тане неистово крутить рулем, переключать передачи и жать на гудок.
Извинялся, когда она находила еле заметную царапину на крыле и разражалась тирадой, что «ей тут впаривают коцаную тачку». Успокаивал ее, когда Таня начинала кричать, что «машины в „Автостиле“ продаются без запасных колес», – открывал багажник, поднимал ковролин и демонстрировал запаску.
«Хорошо Михаэль их выдрессировал, – оценила Таня. – Терпеливые ребята… Ну, пора переходить к делу».
Она осмотрела очередную машину – «девятку», черную, словно южная ночь, шестнадцать клапанов, зеркала в цвет кузова. Двигатель ей понравился («красивенький такой и провода ниоткуда не торчат»), царапин на кузове не обнаружилось, и Таня заявила:
– Ну, котик, я это беру. Давай ключи.
– Отлично, – вымученно улыбнулся молодой человек. – Я попрошу вас пройти на кассу.
– Ты не понял, рыбочка, – промурлыкала Таня.
И повторила:
– Давай мне ключи. Хочу проверить, как эта крошка стартует. Как отсюда выезжать?
– Но… – заблеял бедняга. – Это не положено!
– Что значит «не положено»? – налилась гневом Таня.
– Вы можете завести двигатель и проверить, как он работает. Но ездить на машине нельзя. До тех пор, пока вы ее не купите, – твердо сказал менеджер.
– Да что ты говоришь! – издевательски протянула Таня. – А если эта тачила на холостых нормально работает, а на скорости глохнет? А если у нее сцепление не схватывает? Клапана стучат? Тормоза не тормозят?
Менеджер буркнул:
– Ишь, как заговорила. А придуривалась, что не знаешь, как воздушный фильтр выглядит.
– А я и не обязана это знать, – отрезала она. – Мое дело – руль крутить. Уж на воздушный фильтр найдется кому смотреть. Мало, что ли, вас, мужиков?
– И тем не менее, – сухо сказал менеджер. Он старательно отводил взгляд от выреза на ее кофточке. – Ездить на неоплаченной машине вам никто не позволит.
– А директор? – вкрадчиво спросила Таня. – То бишь Михаэль Иннокентьевич?
– Вы его знаете? – вылупился на нее менеджер.
– Ну, кто ж не знает Михаэля! – протянула Таня («Вообще-то, я имею в виду Шумахера»). А вслух спросила:
– Так Михаэль здесь, в салоне?
– Он всегда здесь, – растерялся менеджер, – но…
– Никаких «но», – отрезала Таня. – Отведи меня к нему. Немедленно.
И замерла: пожалуй, она снова переигрывает.
Но менеджер, утомленный прихотливой клиенткой, кажется, был рад сбыть ее с рук. Он пожал плечами. Выудил из кармана мобильник, потыкал в клавиши и вкрадчиво произнес: "Михаэль Иннокентьевич?
Простите, что отвлекаю, но тут одна дама выбрала машину и хочет сделать пробную ездку…"
Таня не знала, что ответил Михаэль Иннокентьевич. Услышала только, как менеджер сказал в трубку:
«Да, симпатичная». А потом он нажал на «отбой» и произнес:
– Пойдемте. Шеф согласился вас принять.