Я заставлю его смириться".
Таня взяла мобильник, набрала семь цифр: телефон дачи, где скрывался Ходасевич. Раздались длинные гудки – громкие, будто она звонит в соседнюю квартиру. Раз, два… Таня нажала на «отбой» – как договаривались. Ну, давай, толстячок, подползай к аппарату. Это твоя Танюшка звонит.
Таня нажала на «redial» и улыбнулась. Как она, оказывается, соскучилась по отчиму! По его неповторимому «ал-ло», прокуренному голосу и даже по той ворчне, которой он сейчас непременно разразится.
Пять гудков, шесть, семь…
«Ну, что ты там, совсем обленился? Ждешь, пока тебе Пашка трубку подаст?»
Восемь, девять, десять…
«Валерочка, да ты обнаглел! Времени – почти одиннадцать, а ты дрыхнешь! Да нет, не можешь ты так поздно спать…»
Одиннадцать гудков… Двенадцать, тринадцать…
Наконец связь оборвалась. Таня озадаченно уставилась на телефон. Она номер, что ли, забыла? Попала не туда?
Таня прошла в комнату, сверилась с записной книжкой. Нет, номер правильный. Ничего она не забыла.
Она, извините, хоть и творческий, но директор, а директору грешно не запомнить элементарную комбинацию из семи цифр. Таня снова набрала телефон особняка. Положила трубку после двух гудков. Еще раз нажала на повторный набор… И опять сплошные длинные гудки… Валера, где ты?
Нет, не отвечает. Ерунда какая-то. Ну что ж, будем тогда Пашку отлавливать.
Таня убила на Синичкина минут двадцать. Звонила ему и напрямую, и шифруясь – тоже после двух гудков. Набирала и детективное агентство (странно, даже секретарша не отвечает), и квартиру («Привет, дома никого нет!»), и мобильник («Абонент не отвечает или временно недоступен»). Глобальные проблемы со связью? (Эх, хорошо бы!) Или у Валеры одновременно с Пашей что-то случилось?
Она сжала виски: голова, еще только что бывшая легкой и свежей, начала гудеть.
Что же делать? Может быть, позвонить маме? Вдруг она в курсе? Нет, глупо. Уж ее-то Валера поставит в известность о том, что происходит, в самую последнюю очередь. Звякнуть начальнику? Еще гениальней.
Шеф лежит себе на Мальдивах, греет пузо – и тут ему на пляж звонит Садовникова и милым голоском интересуется: «А не знаете ли вы, почему в вашем особняке не отвечает телефон?» Шеф спросит: «А почему он должен отвечать?» – «Да я туда вообще-то своего отчима поселила. Он там от ментов скрывается. А теперь вот почему-то трубку не берет».
А если поступить так? Таня придвинула к себе городской телефон и набрала «07».
Вредные тетки из телефонной справочной долго кочевряжились. Уверяли, что справок по Подмосковью не дают. Но Тане все же удалось выяснить номер АТС, которая обслуживала коттеджный поселок. Еще пара звонков – и ей сообщили:
– Нет, девушка, телефон мы проверили. С ним все в порядке. Просто трубку не берут.
Таня положила трубку и возмущенно выкрикнула:
– Да куда же вас черти унесли!
Она изо всех сил старалась именно возмущаться.
Потому что, если она перестанет злиться, ее сердце просто разорвется от ужаса…
* * *«Быстрей, быстрей, быстрей!»
Таня, еще вчера интеллигентный и терпеливый водитель, вовсю сигналила «чайникам», проскакивала в опасной близости от грузовиков и даже, о, позор, зацепила боковым зеркальцем троллейбус.
Водитель троллейбуса не поленился высунуться из окна и заорать на всю улицу:
– Куда прешь, овца!
А Таня, которая раньше никогда не реагировала на водителей-хамов, в этот раз тоже не сдержалась – обозвала троллейбусника козлом винторогим.
И в этот момент зазвонил ее сотовый телефон. Таня на прощание состроила водителю троллейбуса страшную рожу (кто б мог подумать, что творческий директор способен на подобные гримасы!) и нажала на кнопку приема. В трубке прошелестел бархатный, развратный голосок:
– Hi, honey! Ready to come right now? [11].
В первую секунду Таня опешила. Во вторую до нее дошло: «О, дьявол! Значит, моя анкета уже в Интернете! Только этого не хватало.., именно сейчас. Впрочем, раз уж она сама все это затеяла, надо самой и разгребать». И она бодро ответила по-русски:
– Привет, миленький. Конечно, я к тебе приеду.
Только сначала расскажи мне, какой ты?
– А о чем тебе рассказать, крошечка? – откликнулась трубка.
"Черт его знает, какие вопросы задают проститутки… И Таня выпалила первое, что пришло в голову.
– Ты сильный? У тебя – большой?
«Миленький» нервно хихикнул:
– О-о, сладенькая, тебе понравится! У меня – как у Гефеста, а мой друг – просто Приап какой-то!
– Постой-постой, вас там двое? – насторожилась Таня.
– Трое, – простодушно ответил «милый». – Но ты не волнуйся. Мы тебе по тройному тарифу заплатим!
– Нет, зайчик, – строго сказала Таня. – С группой я не работаю.
– Жаль, – огорчился мужик. – Мы тут на твою картинку всем коллективом сопим – сиськи у тебя знатные…
«Тьфу, гадость!» – Таня нажала «отбой» и с отвращением отшвырнула трубку. Будто в грязи вывалялась. Так и хочется вышвырнуть телефон в окно… Ну и ввязалась она в историю! А главное, совершенно бесполезно – ясно, что звонил ей не тот. Маньяки девочку на троих не делят. Да и голосов у них таких наглых не бывает.
И сколько таких не тех еще, спрашивается, будет?
А если появится тот – что прикажете делать тогда?
Вот гадость!.. Ладно, пока забудем. Надо решать, как до особняка добираться. На «Пежо» туда ехать явно нельзя. Похоже, в поселке Клязьминский что-то случилось…
* * *Таня решила действовать поэтапно.
Сначала подкатила к станции метро «Речной вокзал». Загнала «пежика» во двор жилого дома – мест для парковки полно, все жильцы на работе. Она вспомнила: когда-то, еще в юной, безмашинной, жизни она ездила от «Речного вокзала» в аэропорт Шереметьево.
И кажется, тогда отсюда ходило много всяких автобусов… Наверняка среди них найдется и тот, что привезет ее в поселок Клязьминский, в двух километрах от которого располагается несчастный особняк.
Таня поболталась меж рядами автобусных остановок. Быстро определила маршруты, которые ведут за город. А потом вступила в разговор с бабусей явно деревенского вида. Из ее многословного монолога Таня установила, что в сторону Клязьминского ходит единственный автобус, и местные жители им крайне недовольны:
– Какое расписание, внученька! Ходют, гады, как хочут. Раз в час – если не сломается.
– А маршрутки?
– Тридцать рубликов. Не наездишься, – вздохнула старушка. – А тебе что, в сам Клязьминский нужно?
– Нет, не совсем. Там рядом коттеджный поселок.
– Так этот автобус туда не пойдет, – развела руками старушка. – Надо на повороте выходить и дальше пешедралом топать.
– А давайте мы сделаем так, – предложила Таня. – Я куплю вам билет на маршрутку, а вы мне за это покажите, где выходить.
– Там через лес идти надо, – предупредила ее бабуля. – С версту, а то и поболе. Может, кто крутой тебя подберет? – Бабуля испытующе посмотрела востренькими глазками на Татьяну. Не дождавшись реакции, добавила:
– Их там много на джипах ездют. Но ты к ним не садись. Снасильничают.
– Не сяду, – пообещала Таня. – Я лучше по лесу пройдусь.
– Или вот как сделай, – воистину древняя старушенция оказалась кладезем мудрости. – В этом ихнем поселке сейчас большая стройка идет. Бетон им возят, кирпичи, железки всякие. Даже мрамор, сама видела, полные машины. Ты лучше в такой грузовик попросись. Шофер – он наш брат, довезет, сигареточку ему дашь, и довезет. Даже денег не спросит.
– Спасибо, бабушка, – с чувством поблагодарила Таня.
– Ну, вот и маршрутка, – взмахнула рукой старушка. – Ну что, не передумала меня за свой счет прокатить?
* * *«Самой мне лечиться надо, а не маньяков ловить! – думала Таня. – Настоящая мания преследования».
Всю дорогу до Клязьминского ее терзали страхи.
То казалось, что лихой водитель маршрутки неминуемо вылетит на встречную полосу. То чудилось, что у раздолбанного «рафика» вот-вот отвалится колесо. Но хуже всего было, когда они проезжали посты ГАИ.
Их на пути встретилось целых три, и на каждом Таня наблюдала одинаковую картину: стеклянная будка, подле нее гаишник или скучающе вертит жезл, или терзает очередного понурого нарушителя. А чуть поодаль от будки, метрах в тридцати, припаркованы «девятки». На каждом посту разного цвета, и номера, естественно, разные. Но внутри, в салоне, – по двое хмурых мужчин. И эти двое не сводят глаз с шоссе, фиксируют каждую проезжающую машину.
"Да мало ли зачем эти «девятки» здесь стоят? – успокаивала себя Таня. – Может, они ждут, пока их машину на угон проверят? Или кого-то поджидают?
А если и правда выслеживают – так с чего я взяла, что меня? Мало, что ли, по Ленинградскому шоссе ездит настоящих преступников? Бандитов, убийц, террористов?"
В общем, она почти успокоилась. Но настроение все равно нехорошее. Тревожно-мнительное, как пишут в учебниках по психиатрии.
А если и правда выслеживают – так с чего я взяла, что меня? Мало, что ли, по Ленинградскому шоссе ездит настоящих преступников? Бандитов, убийц, террористов?"
В общем, она почти успокоилась. Но настроение все равно нехорошее. Тревожно-мнительное, как пишут в учебниках по психиатрии.
А тут еще и бабуля, которой Таня спонсировала проезд, с разговорами пристает:
– А зачем тебе, внучка, в этот поселок?
– Так, по делу…
– А какие ж у тебя там дела?
– Работа.
– Работа?.. Ты этот.., травяной архитектор, что ли?
Будешь клумбы буржуям отращивать?
– Ну, вроде того.
– А что ж они тогда за тобой машину не прислали?
Вот приставучая старуха! «И зачем я ей за дорогу заплатила? Доброе дело решила сотворить. Тоже мне, Флоренс Нантингейл. Вот и отдувайся теперь. Будто я без этой бабки не знаю, где поворот на поселок…»
Показалась знакомая развилка. И прямо на ней, у поворота припаркована очередная «девятка». Приспущенное тонированное окошко. И цепкий взгляд холодных глаз. Неужели у нее действительно мания ?
– Эй, ш…офер! – приказала бабуля. – Тормози.
Девушке выйти надо.
– Нет, – поспешно сказала Таня. – Едем дальше.
– Так вот же поворот на твой поселок! – Старуха смотрела на нее, как на больную.
– Да я вспомнила. Мне нужно сначала в сам Клязьминский заскочить. В магазин.
– А у «новорусских» в поселке что, магазина нет? – недоверчиво спросила старуха.
Ну, пристала!
– У них только продуктовый, – терпеливо объяснила Таня. – А мне надо бумаги купить. И простые карандаши. Чтобы чертеж сделать.
– Что ж в Москве-то не купила? – не отставала старуха.
«Да чтоб тебя!»
– Забыла я, – в очередной раз оправдалась Татьяна. – Сейчас только вспомнила. По дороге.
– Эх ты, девичья память, – насмешливо прокомментировала старуха. – Непутеха.
Ну вот, за свои деньги еще и оскорбили.
* * *От бабки удалось избавиться только на пороге захудалого канцелярского магазинчика. Таня вошла внутрь, равнодушно рассмотрела скудный ассортимент школьных тетрадок и ядовито-ярких шариковых ручек. Продавщица не обращала на нее никакого внимания – сидела себе тихонько за прилавком, читала любовный романчик. Так увлеклась, что даже отвлекать ее не хотелось… Но придется.
– Извините, пожалуйста, – обратилась к ней Таня. – А вы здесь, в Клязьминском, живете?
Продавщица вскинула на нее туманный взор. Нет, сейчас она пребывает явно не здесь, а где-нибудь в Акапулько или в Лос-Анджелесе. Там ведь, кажется, происходят развязки всех любовных романов?
– Я не хотела вас отвлекать, но мне очень нужна ваша помощь. – Таня смиренно склонила голову.
Продавщица вздохнула. Заложила книгу исчерканной промокашкой. И устало спросила:
– Ну?
– Вы не знаете, у вас тут кто-нибудь кирпичи продает?
– Кир-пи-чи?
Кажется, продавщица была ошарашена.
– Ну, может, не кирпичи. Бетон, или арматуру, или что там еще на стройку нужно?
– Я не поняла… – призналась продавщица. – Вам кирпичи нужны? Или бетон? Или что?
«М-да, по-моему, не правильно я разговор повела».
– Да мне-то ничего не надо, – развела руками Таня. – Мне человек нужен. Который стройматериалы возит. Хотелось бы в коттеджный поселок попасть.
А пешком через лес идти страшновато.
– Так бы сразу и говорили, – фыркнула продавщица. – Нужен шофер. А кирпичи-то здесь при чем?
Хотите, сына позову? Он вас на мотоцикле отвезет.
"Только этого мне не хватало. А те на «девятке»?
Вдруг это они? Меня тогда мигом прихватят".
– А нельзя как-нибудь без мотоцикла? Боюсь я на мотоцикле…
– Ну, лимузинов у нас тут нет, – почему-то обиделась продавщица.
– Да мне и не нужен лимузин! К тому же и денег мало, с частным «извозчиком» расплатиться не хватит. Атак бы я на попутном «КамАЗе» доехала. Или на «ЗИЛе». И шоферу халтурка, и я до места доберусь.
* * *«Хорошо жить в маленьких поселках, – восхищалась Таня. – Как здесь все просто!»
Бутылка хорошей водки – и водитель грузовика уже улыбается и даже вытягивает из-под сиденья аккуратно сложенное одеяло:
– Подстелю тебе. Чтобы не трясло.
– А можно я в кузове поеду? – спросила Таня.
– В кузове? – изумился шофер. – Чего не в кабине-то? Не бойся, я уже старый. К девушкам не пристаю.
– Да нет, интересно просто. Никогда в кузове не ездила.
– Да хоть на крыше ехай! – Шофер с вожделением посматривал на водочную бутыль. – Хочешь кузов – будет тебе кузов, сейчас туда одеялко кину… А в поселке тебе какой дом нужен?
– Белый такой, двухэтажный. На третьей линии.
– А, знаю. Там какой-то рекламный хрен из Москвы живет.
«Мой начальник», – чуть не брякнула Таня.
Она протянула шоферу бутылку. Поколебалась – и прибавила еще пятьдесят рублей.
– А это зачем? – удивился Матвей.
– Ну как же? На закусь. И чтоб стимул был – поскорее доехать.
Шофер хмыкнул:
– Да я-то хоть сто кэмэ выжму. А вот тебе на такой скорости весь организм растрясет. Кузов-то – не пуховый…
– Потерплю, – отмахнулась Таня. Секунду подумала и добавила:
– Только знаете что… Вы к этому белому дому не подъезжайте. Я заранее выйду.
– Да делай ты что хочешь! – отмахнулся водитель. – А как надумаешь выходить – в кабину мне постучи. Ну, поехали?
…Вот и поворот на поселок – «девятка» с двумя жлобами по-прежнему стоит на развилке… Три километра тряской дороги – шофер будто нарочно все ямы собрал… Шлагбаум на въезде в поселок поднят, охранника почему-то не видать… А улицы пусты. День будний, кто на работе, кто на речке…
Таня царапнула в переборку кабины. Шофер послушно затормозил, помог ей выбраться из кузова:
«Ну, удачи тебе, девушка! И жениха хорошего!»
Кажется, никто за ней не наблюдает, даже собаки не гавкают – сомлели от жары. Вот и белый особняк, все окна закрыты, ворота заперты. Никаких подозрительных машин. «Неужели зря мучилась в кузове грузовика?»
Таня нажала на кнопку звонка. Тинь-тинь.., тинь-тинь… Тишина. Подергала калитку: заперто. И что дальше?
Таня осмотрелась: кажется, никому до нее нет дела. В соседских дворах – тишина. Камера слежения, висящая на калитке, выключена, а иной системы сигнализации в особняке не предусмотрено. И забор хоть и высокий, под четыре метра, зато поперечные перекладины – ч-чрезвычайно удобные!
"А если.., если в доме кто-то есть? Посторонний?
Наблюдает сейчас за мной и с нетерпением ждет, пока я сама явлюсь в его лапы?" – подумала Таня. Лезть через забор сразу расхотелось. Впрочем, утешила она себя, будь в доме враги – они давно бы проявились.
Еще тогда, пока она трезвонила в калитку. Нет, надо рискнуть.
Таня преодолела забор без единой царапины. Очутившись во дворе, огляделась – никого. Поскреблась во входную дверь – тоже заперто. Наверно, в доме действительно никого… Интересно, а окна все закрыты?
Закрыты. Все, кроме того, что в гостиной.
Таня осторожно потянула за створку и, еще раз оглядевшись, подтянулась и влезла внутрь. И увидела: в комнате – ничего страшного. И даже почти порядок.
Единственная деталь: на полу валяется пачка болгарских сигарет. Едва початая. И зажигалка. Любимая Валерочкина зажигалка в виде пивной бутылки.
Таня растерянно подняла и сигареты, и зажигалку. Да сроду такого не было, чтобы отчим вышел из дому, не прихватив свою отраву!
Сунула единственную улику присутствия здесь отчима в карман. Прошлась по комнате: ничего интересного. Потом обследовала кухню – пуста, только на столе почти полная чашка. Таня понюхала: кофе. Крепкий. Почему его не выпили?
Она прошла в спальню – тоже пусто и чисто. Кровать, где спал Валера, тщательно убрана.
А больше никаких его личных вещей нигде не было.
Никаких следов. Никаких намеков, что Валера здесь жил.
«Что, черт возьми, случилось?»
Таня снова набрала Пашкины телефоны. Заслышав уже вызубренный наизусть текст на автоответчике «Привет, дома никого нет», едва не брякнула – как просили, после сигнала: «Я же волнуюсь, неужели не понятно?»
«Похоже, Валера сбежал. Но почему? Что случилось?»
И тут зазвонил мобильник:
– Красавица, – деловито сказали в трубке, – мы тебя вычислили.
Таня даже испугаться не успела. Просто глупо спросила:
– Что-что?
– Ты что, коза, самая умная? Лившица не знаешь?
– Какого еще Лившица? – растерянно спросила она.
– А того, кто говорил, что делиться надо. Ты, похоже, совсем дура?
«Тьфу, блин. – Таня начала успокаиваться. – Кажется, это сутенер. Крышевик. Охранитель. Прочитал мое объявление в Сети».
– Да я не против, чтобы делиться, – пропела она. – Только пока нечем.
– Ладно, чмара, мозги мне не канифоль. Чтобы сегодня к семи на Пушку подъехала, поняла? К памятнику. Я сам подойду. А не приедешь – я тебя по мобиле живо вычислю. Адресок, фамилие, все, что треба. И по стенке раскрошу.