– Конечно. С удовольствием. – Садовникова записала на салфетке номер своего нового мобильника.
Они обменялись телефонами, Таня расплатилась по счету, дружески махнула Вике рукой и вышла из кафе. Ну вот, уже семь вечера.
Еще один день прошел зря. Если не считать двух добрых дел… Правда, бабка, которой она спонсировала маршрутку, ее облаяла. А вот бестолковая Вика ей по-настоящему благодарна.
Таня обернулась: новая знакомая провожала ее влюбленным взглядом.
"Да, надо почаще делать добрые дела… Впрочем, все, проехали. Забыли и про добрые дела, и про Вику.
Нужно думать, где Валеру искать".
* * *Танин «пежик» выехал с парковки летнего кафе.
Аккуратно влился в поток машин. Перестроился – агрессивно, но без хамства – и уже через минуту оказался в левом ряду.
Таня погладила «Пежо» по кнопке сигнала: «Умная машина!» Потом посмотрелась в зеркало заднего вида и добавила: «Впрочем, и я тоже ничего!»
Рядом, на светофоре, стояла ржавая «копейка» с тремя кавказцами. Горячие южные парни дружно вытягивали шеи в сторону Тани: обычное дело – абреки предпочитают блондинок.
Водитель жалкой колымаги выкрикнул:
– Красавыца! Давай, кто быстрей!
– Ты масло сначала смени, Барикелла! – беззлобно откликнулась Таня.
Она давно привыкла к нахальным горцам на московских дорогах. Воспринимала их как неизбежное стихийное бедствие и игнорировала. А машины, на которых кавказцы рассекали, искренне жалела. Разве можно так обращаться со своим «конем»? Ржавые пятна не подмазаны, тормоза скрежещут, дым из выхлопной трубы – чернющий… А на лобовом стекле при этом – действующая карточка техосмотра.
…Светофор зажегся зеленым. Таня гоняться с джигитами даже не думала, стартанула в обычном режиме, то есть уверенно и не резко. Но жалкая «копейка» все равно осталась далеко позади. Ее место в ряду занял «Фольксваген».., за ним пристроилась «Газель».., а восточные товарищи ревели где-то сзади, выжимая из несчастной машины последние соки.
Очередной красный. Таня сбросила газ – она по-прежнему ехала первой в потоке. Сосед по ряду, «Фольксваген», тоже спокойно катил рядом, потихоньку притормаживая. А азартная «копейка», обозленная тем, что место по соседству с блондинкой упущено, поступила нагло: пересекла сплошную линию и выскочила на резервную полосу. С ревом домчалась до светофора и гордо остановилась слева от Тани.
Джигиты снова вытянули шеи в ее сторону, а водитель провозгласил:
– Сдэлал я тэбя!
Таня только усмехнулась.
Восточные герои пока не видели, что от тротуара к ним спешит гаишник и его щеки аж трясутся от возмущения.
– Красавыца, атзавыс! – горячился водитель «копейки».
– К тебе вон гость! – Таня махнула в сторону стража дорог.
Кавказцы увидели его и немедленно сникли. «Полный букет, – поняла она. – Не только сплошную пересекли, но и техосмотр фальшивый. Да и московской регистрации наверняка нет».
Светофор в этот момент переключился на зеленый, но еще один гаишник уже стоял на середине дороги, тормозил поток.
– Пока, ребята, – беззлобно попрощалась с джигитами Таня.
А гаишник.., склонился к окошку ее машины:
– Принимай вправо.
– Что-о? – обалдела она.
– К тротуару! – заорал гаишник.
Остановленный поток возмущенно сигналил.
Благородный водитель-кавказец попросил:
– Команды?! Не обыжай дэвушку!
Гаишник метнул косой взгляд на «копейку», стоящую на резервной полосе, и цыкнул:
– А ну, вали отсюда!
А на Таню заорал:
– Что встала! К тротуару, я сказал!
– Ты мне не «тыкай»! – буркнула она. Но к тротуару пришлось съезжать. Кавказцы с «копейки» проводили «Пежо» сочувственными взглядами.
Второй гаишник подождал, пока его товарищ – неспешно, вальяжно – уйдет с проезжей части, и только потом позволил потоку тронуться. А Таня, разъяренная, выскочила из машины:
– В чем дело?
– Сержант бр-бр-бр, ваши документы, – привычной скороговоркой приказал один из гаишников.
«Что ж они бурчат-то все время так, что и не разберешь?!»
– А ваши?
Гаишник ткнул толстым пальцем в свою бляху.
– Простите за настойчивость, – твердо сказала Таня, – но я хотела бы взглянуть на ваши удостоверения.
Гаишники переглянулись. Один из них пробурчал:
– Шибко грамотная…
Но удостоверение достал. Держа в руках – неудобно, так, что пришлось наклониться, – дал ей прочесть: сержант Бородков. Второй оказался младшим лейтенантом Казариновым. Удостоверения выглядели настоящими. «Дэпээсная» «Вольво», стоящая у тротуара, тоже не вызывала подозрений. И Таня протянула милиционерам права с техпаспортом. Но не удержалась, пробурчала:
– Лучше бы чурок ловили! Не видели разве, что эти, на «копейке», вытворяли?
Сержант Бородков буркнул:
– Вы нас работать не учите.
– Да куда уж мне вас учить, – едко сказала Таня. – Особо опасную преступницу отловили! Вам за меня премию дадут. И внеочередное звание.
– Оружие имеется? – серьезно спросил ее лейтенант.
Таня фыркнула:
– Да какое оружие! Я пошутила, если вы не поняли…
– Пробей ее по компьютеру, – приказал лейтенант сержанту.
Тот послушно двинулся с ее документами в гаишную «Вольво». А лейтенант сказал Тане:
– Багажничек откройте!
"У меня там миномет и три «Калашникова», – хотела ответить она. Но удержалась и только проворчала:
– Ерундой вы какой-то занимаетесь…
Безропотно открыла багажник. Показала на пластиковую пятилитровую канистру;
– Тут даже не спирт. Вода. Можете понюхать.
«Интересно, будет нюхать или нет?»
Но лейтенант к канистре интереса не проявил. Велел:
– Вынимайте все из багажника.
– Да с какой стати? – опять психанула Таня.
– Повторять я не буду, – зло сказал лейтенант.
Сам взял ящичек с инструментами и с маху грохнул его об асфальт. Жалобно звякнули гаечные ключи.
Хорошо, хоть замок выдержал, не сломался.
«Псих какой-то. Перегрелся».
И Таня, от греха подальше, кинулась к багажнику.
Сама вытащила домкрат с насосом, пакет с перчатками и тряпками, трос, знак аварийной остановки…
Гаишник тут же дернул за ковролиновую обшивку – та затрещала и не подалась.
– Аккуратней! – взвыла Таня.
Гаишник изловчился – заглянул под обшивку.
– Ни одного гранатомета, – констатировала Таня.
Лейтенант метнул на нее злобный взгляд и промолчал. Приказал:
– Теперь салон.
– Копайтесь сами, – буркнула она.
Она уже поняла: спорить бесполезно. Да и отчим ее учил: «Если ментам что в голову втемяшилось – не сопротивляйся». Действительно: пусть роется, если делать нечего. Только за «пежика» обидно. Наверняка любимой машинке не нравится, когда по ней шарят грубые пальцы…
Подошел сержант и рьяно включился в обыск.
Таня стояла в стороне, в бессильной ярости наблюдая, как гаишники зачем-то снимают чехлы с сиденьев и стаскивают коврики с пола…
В бардачок светили фонариком, под сиденье протискивались с головой и даже коробочки, в которых лежали магнитофонные кассеты, пооткрывали.
Сержант ткнул в лазерный диск, болтающийся на зеркальце заднего вида:
– Зачем это здесь?
– А то вы не знаете, – усмехнулась Таня. – Борюсь с вашими радарами.., по мере сил.
– Неужели помогает? – издевательски спросил лейтенант.
– Да не особо, – честно призналась она.
Прохожие с интересом наблюдали за обыском машины, а на Таню посматривали укоризненно – кажется, ее принимали как минимум за шахидку.
Наконец обыск закончился.
Сержант разочарованно вернул Тане документы.
Очень хотелось сказать ему: «Ну, вы за это ответите!»
Но она промолчала. Отчим предупреждал: «Угрожать ментам бесполезно. Во-первых, они к угрозам привыкли, а во-вторых, могут и разозлиться». И Таня спокойно спросила:
– Страсть к дедукции поутихла? Я могу ехать?
– Нет! – рявкнул лейтенант. – Сумочку вашу предъявите.
Таня снова взбунтовалась:
– И не подумаю! У вас что, ордер на обыск есть?
– Личный досмотр входит в наши полномочия, – сухо ответил лейтенант.
Ну, точно – придурки.
– Копайтесь. – Таня протянула сумочку.
«Сейчас поеду в управление собственной безопасности и напишу заявление. Что менты в моих вещах рылись – а потом из сумки кошелек пропал».
Но лейтенант оказался осторожным и грамотным.
Он покачал головой:
– Просто откройте и покажите, что там у вас.
Таня продемонстрировала телефон, ключи от квартиры, кошелек и косметичку.
Лейтенант с сержантом переглянулись.
Еще в сумочке лежала свернутая вчетверо бумага: список основных двенадцати подозреваемых с номерами телефонов. Его Татьяна показывать ментам не стала. И они, слава богу, не попросили. Значит, это обычная «проверка на дорогах»? Эти гаишники не имеют никакого отношения к их «делу»?
Кто может сказать наверняка!
Кто может сказать наверняка!
– Желаете обшарить карманы? – нахмурилась Таня.
– Да, – спокойно откликнулся лейтенант. – Покажите, что у вас здесь. – Он ткнул пальцем в задний карман ее джинсов.
– По-моему, догадаться нетрудно.
Таня насмешливо улыбнулась и продемонстрировала ключи от «пежика».
– Ладно, – с угрозой в голосе сказал лейтенант. – Езжайте пока…
– Мерси большое, – усмехнулась Таня. – Но, может, вы объясните, чем вызван этот весь.., досмотр?
Гаишники не ответили. Отвернулись и пошли к своей «Вольво».
Таня уселась за руль и в зеркальце заднего вида увидела: лейтенант тут же схватился за рацию и что-то возбужденно в нее говорит…
– Пинкертоны! – фыркнула она и тихонько тронула оскорбленного «пежика» с места.
День клонился к закату. Лучи заходящего солнца плясали на хромированных деталях. А лазерный диск, висящий на зеркальце заднего вида, играл всеми цветами радуги.
«От радаров он, конечно, не помогает, – весело подумала Таня. – А вот Пашкина база данных на него вполне помещается! И никто не догадается, что она именно там».
Глава 9
Десятое июля, четверг.
Вечер
Мужчины – глупые, бесполезные, неблагодарные создания. Деспоты. Proublemakers [13].
Откуда выползла эта мысль? Странная, злая, нетипичная для нее?
«Никогда раньше я не была мужененавистницей», – вздохнула Таня.
Напротив – во многом ради любимых мужчин она «лепила фигуру», ходила к маникюрше и тренировала загадочно-соблазнительную улыбку. А сегодня вдруг поняла – не стоят мужики того, чтобы ради них стараться. Не стоят они загадочных улыбок и тонких комплиментов, борщей и пирожков, переживаний и хлопот… Достали. Одна нервотрепка с ними. И неприятности. От Паши с Валерой по-прежнему ни слуха, ни весточки. Директор «Автостиля» Михаэль «прокатил» ее с тест-драйвом. А чего стоит муж случайной знакомицы Вики – негодяй, гоняющий беременную жену по жаре за какими-то деталями для машины?! Ну а уж гаишники, перекопавшие «пежик» своими грязными лапами, и вовсе сволочи.
"Да уж, пригвоздила всех! – усмехнулась Таня. – И что теперь делать? Вступать в партию феминисток – или все-таки еще раз позвонить Паше Синичкину?
Ладно, к феминисткам я всегда успею…"
И она набрала уже навязший в зубах телефонный номер. "Ну, сейчас опять услышу: «Привет, никого дома нет!» В голове уже и ответная рифма сложилась: «А ты не получишь котлет!» Хотя при чем здесь котлеты?..
Пашин телефон выдал два гудка, включился автоответчик.., и Таня замерла. Текст обращения сменился. После неизменного «привета» шла такая фраза:
« Своих друзей я жду у Маргариты с того момента, как безвкусица закрыта».
Таня оторопело нажала на отбой.
Вот так финт ушами!
Нет, пожалуй, с мыслями о глупых и бесполезных созданиях она поторопилась…
* * *Таня сидела в «безвкусице» и потягивала чай со льдом.
Расшифровать послание с автоответчика труда не составило. Сразу видна рука Валеры: умно, а одновременно – просто и элегантно. Маргарита, то есть лавочка Маргариты, – элементарно, это та самая их с отчимом «счастливая» скамейка в Александровском саду. Насчет «безвкусицы» – догадаться тоже нетрудно.
Так отчим называл подземный торговый центр «Охотный ряд», и Таня прекрасно об этом знала. В «Охотном ряду» Валерия Петровича возмущало все: и стеклянные потолки, и помпезные фонтаны, а пуще всего – примыкающие к магазину бронзовые скульптурищи непропорциональных зайцев, волков и лис. Ну а закрывается торговый центр в десять вечера, это Таня тоже прекрасно знала. Она часто специально старалась закончить работу к восьми – чтобы успеть для поднятия тонуса побродить по магазинчикам «безвкусицы», побаловать себя то новой кофточкой, то хорошим кремом для лица.
В общем, все прозрачно и просто. Но вот она, женская логика: весь день разыскивала Валеру и Синичкина, переживала за них, обрывала телефоны, а теперь, когда Павел готов с ней встретиться, идти к Маргарите так не хочется… «Ох, и устроят они мне, – предвкушала Таня. – За все мои подвиги… И, в общем-то, будут правы».
До десяти вечера оставался еще целый час, приходилось коротать его в душной кафешке. Пить чай со льдом за одиноким столиком было грустно. «И ведь никому не позвонишь. Ни друзьям, ни коллегам,» ни маме, – переживала Таня. – Может, все-таки позвонить?"
Но Валера ясно сказал: никаких звонков родным-близким, даже с «чистого телефона». А она уже и так слишком часто нарушала его инструкции…
Остается единственная радость: наблюдать за подростками, сидящими по соседству. Молодняк то и дело на нее поглядывает, чуть не облизывается. Только улыбнись – тут же подкатятся. Приятно, конечно, когда ты нравишься юным студентам. И болтать с ними бывает интересно. То новое жаргонное словечко узнаешь, то самую модную мелодию для сотового дадут послушать и перепишут. Только не до подростков ей сейчас. Не до их неуклюжих комплиментов. Таня приняла строгий вид, отвернулась от пацанвы и вытащила мобильник. Вика! Вот кому она позвонит. Надо же узнать, как несчастная беременная дурочка добралась до дома.
Вика подошла к телефону сразу. И обрадовалась ее звонку так искренне, что у Тани сразу потеплело на душе:
– Ой, Танюшка! Как хорошо, что ты позвонила!
А я как раз о тебе думаю!
– И в каком ключе? – Танины губы против воли растянулись в улыбку.
– Чего? – растерялась Вика.
– В каком ключе думаешь, спрашиваю.
– Как в каком? Думаю, откуда такие люди, как ты, берутся.
– Откуда-откуда… Оттуда, откуда и все, – проворчала Таня, делая вид, что недовольна, – хотя, черт возьми, так приятно, когда тебя хвалят!
– Нет, не скажи, – серьезно возразила Вика. И добавила:
– Знаешь, когда я из этого «Автостиля» шла – машин пять мимо проехало. А когда упала – еще три.
А остановилась только ты. И помогла мне, да еще как.
Спасибо тебе!
– Ну, все, Вика, не повторяйся, – строго сказала Таня. – Ты до дома нормально добралась?
– Шикарно, – заверила ее Вика. – Тут же рядом.
Лежу вот сейчас, твой обед перевариваю. Спа…
– Да хватит тебе спасибничать! – фыркнула Таня. – И еще, прошу тебя: сиди дома, отдыхай. Никуда больше сегодня не ходи.
– Не пойду, – согласилась она. – Сейчас буду тесто на пирожки заводить.
– Вика, – вздохнула Таня. – Ну, какие пирожки?
Такая жарища, а ты будешь у плиты стоять!
– Подумаешь! Я окно открою и дверь – чтобы сквозняк был, – браво откликнулась та. И добавила:
– Я же обещала тебя пирожками угостить.
– Значит, так, – строго сказала Таня. – Прошу: не суетись, ерундой не занимайся. Тебе врач что сказал? Лежать. Вот и лежи.
– Но я тебя угостить хочу! – обиженно пропищала Вика. – Ты ведь сама обещала, что ко мне в гости приедешь… Обманула, значит?
Ее голос задрожал: сейчас расплачется. Вот ранимое создание! Одна морока с этими беременными.
– Да приеду я к тебе, приеду, – заверила ее Таня.
– Когда? – Вика, кажется, уже всхлипывала.
– Скоро, – пообещала Таня. – Дня через два.
– А вдруг я уже-е.., рожать буду?
– Значит, в роддом приеду, – сказала Садовникова. – Заодно и свое сокровище мне покажешь. Кто у тебя будет, мальчик, девочка?
– Па-ца-ан…
– Викуля, ну, пожалуйста, не реви, – попросила Таня. – Пацана надо беречь. Ему положительные эмоции нужны, а ты плачешь!
– А когда же.., когда я тебя пирожками покормлю?
– Вот родишь своего младенца – и покормишь, – сказала Таня.
Попрощалась с Викой и облегченно нажала на «отбой». Ну и курицы эти беременные! Неужели она сама такой же смешной станет, когда надумает завести ребенка?!
«Нет, я останусь такой же, какая есть, – твердо решила она. – Умной, строгой и серьезной. И пирожки печь не начну. А Вика глупышка. И чего я с ней связалась?»
Но на душе все равно почему-то было тепло и приятно. Аура, что ли, такая у этой Вики? Не зря, наверно, пишут, что беременные «заряжают» окружающих положительной энергетикой. Вот и настроение у нее поднялось, и с Синичкиным уже встречаться не так страшно.
«Будет ворчать, конечно, но мы ему быстро зубы заговорим!» – браво подумала Таня.
…К лавочке Маргариты она подошла точно под бой курантов.
Паша уже ждал ее на скамейке. Хмурый, губы сжаты, глаза-угольки так и готовы испепелить.
Прошипел сквозь зубы:
– Здравствуй, Татьяна.
«Татьяна»! Подумать только!
– Привет, карающая длань, – откликнулась она.
Она надеялась, что Паша спросит, что такое «длань», но Синичкин только скривился.
– Пойдем, – хмуро сказал он.
«Разборка, кажется, откладывается. Точнее, перепоручается Валере».
– Пойдем, – согласилась Таня. – А куда?
– Скоро увидишь, – зловеще предрек Синичкин. – Думаю, тебе там не понравится.
– К зубному, что ли? – попыталась сострить Таня.