Брэндона внезапно охватило беспокойство. Присев на корточки, он вытащил резиновую прокладку и ухватился за массивную стальную дверь кончиками пальцев, прикрыв ее так, что осталась лишь узкая щелочка. Правая рука сразу же онемела от боли, кончики пальцев словно вспыхнули огнем. Скофилд затаил дыхание, пытаясь совладать с собой. Наконец он услышал, как щелкнул ключ, вставленный в гнездо; раздались шаги охранника, удаляющегося к лифту. Чуть приоткрыв дверь, Скофилд вставил в щель левую руку, а правую, поспешно выдернув, поднес ко рту, чтобы согреть влажным дыханием. Охранник в форме остановился перед лифтом; он нажал кнопку, и двери кабины, не тронувшейся с этажа, тотчас же открылись. Как только охранник скрылся, Скофилд, обливаясь потом, шагнул в тускло освещенный коридор.
Уборщицы уже покинули этаж, и теперь здесь царила приятная тишина. Брэндон быстро прошел по коридору, изучая таблички на дверях.
АЛИСТЕР МАКДАУЭЛЛ
ГЛАВНЫЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ
Это оказалась дверь прямо в противоположном конце коридора. По обе стороны от нее других дверей не было, следовательно, это была не обычная комната, а кабинет с отдельной приемной. Скофилд положил руку на сверкающую бронзовую рукоятку, мысленно помолившись о том, чтобы уборщица исправно отработала свое вознаграждение и не подвела его и здесь. Она его не подвела. Медленно повернув ручку, Брэндон осторожно открыл дверь, готовый обратиться в бегство, если сработает какая-то невидимая сигнализация. Сигнализация не сработала, и он, быстро шагнув внутрь, развернулся и закрыл за собой дверь, включая крошечный фонарик с мощным голубоватым лучом. Скофилд обвел тонким лучом света стены, затем подошел к четырем большим окнам, нашел шнурки и опустил плотные шторы. Теперь можно было начинать поиски.
Алистер Макдауэлл был человеком семейным и, судя по всему, хотел, чтобы об этом знали все. Его чувства были подчеркнуто выставлены напоказ. На массивном письменном столе с полированной крышкой и полках между окнами были расставлены по меньшей мере два десятка фотографий в серебряных рамках. На них были засняты трое детей на самых различных этапах, от младенчества до совершеннолетия. Дети были в окружении родителей и обстановки, соответствующей их возрасту: колыбели, купели крещения, манежи, качели, трехколесные велосипеды, двухколесные велосипеды, теннисные ракетки, лошади, яхты с белоснежными парусами. Это были эпизоды Благочестивой жизни, которую заслужил почитающий господа человек, гордящийся своей семьей, своим окружением, своей церковью, своей страной. Плодами его трудолюбия явились достаток, счастье и процветание. Это был американский образ жизни, и человек им наслаждался.
Но если подозрения Беовульфа Агаты были близки к истине, Алистер Макдауэлл был в первых рядах тех, кто собирался уничтожить этот образ жизни, оставив его лишь немногим избранным, а всех остальных превратив в полчища рабов.
Замки ящиков письменного стола не составили никаких проблем для отмычек, но и не открыли ничего существенного, кроме, быть может, делового календаря. Достав микрофотоаппарат, Скофилд переснял на сверхвысокочувствительную пленку все до одной страницы; на это ушло почти пятнадцать минут. После чего он продолжил исследовать весь кабинет, начав со спальни, которая, к его бесконечному удивлению, оказалась за стеной справа, и закончив в зале совещаний слева, строгом, но изящном в своей основательной простоте. Поиски дали несколько предметов, которые требовали дальнейшего изучения. Первым среди них был встроенный в стену сейф, скрытый за томами юридических справочников в кожаных переплетах. Именно они и привлекли внимание Брэндона, ибо, несмотря на то что Макдауэлл мнил себя знатоком-экономистом, юристом он не был.
Эти толстые фолианты стояли на полке, для того чтобы производить впечатление на посетителей. Кроме того, они служили великолепным прикрытием для встроенного сейфа. Второй находкой явилась запертая комнатка, в которой, когда Скофилд вскрыл ее с помощью отмычки, его взору предстали новейший компьютер и выгнутый из пластика стул. Это помещение было таким крохотным, что в нем мог поместиться только один человек. Третьим предметом стал четырехярусный секретер из красного дерева, также запертый, который неуклюже примостился под картиной, изображавшей охотничью сценку из жизни старой Англии. Казалось, дизайнер забыл встроить секретер в стену. Последний вклад в дело переоценки ставок оказался самым любопытным: большая старинная шарманка, установленная на резной комод из вишневого дерева, чья стоимость, по-видимому, была где-то в районе тридцати тысяч долларов, а то и значительно больше.
Однако в первую очередь внимание Брэндона привлекло содержимое запертого комода, опять-таки спасовавшего перед его умелой отмычкой. Это содержимое состояло из одного-единственного электромеханического аппарата, но не компьютера, ибо он предназначался только для одной цели, и больше ни для чего. Беовульф Агата сразу же узнал его, увидев клавиатуру, как у пишущей машинки, и четыре установленных параллельно диска. Двигаясь вперед и назад, медленно, словно неумолимо, эти диски застывали, расположившись в определенном положении друг относительно друга; но головоломка, созданная ими, была решена, шифр был расколот. Команда математиков-криптографов, занимавшихся проблемами преобразований чисел, разгадала принцип знаменитой «Энигмы», шифровальной машины, которая использовалась во время Второй мировой войны в гитлеровской Германии.
Единственное современное дополнение к этому устройству было, вне всякого сомнения, позаимствовано у компьютера. Вместо отпечатанного листа бумаги, выползавшего из щели в нижней части шифратора, сверху появился небольшой телевизионный экран. Скофилд вспомнил свою молодость, когда он, работая в Лондоне вместе с британской разведкой, восхищался рассказами о вскрытии «Энигмы». Английский коллега отвез его в отделение МИ-5 в Оксфорде, где работала усовершенствованная модель дешифровальной машины. Близость университета позволяла в случае необходимости без промедлений получать ценные указания и подсказки.
– Напечатайте слово «трубкозуб», – предложил Скофилду молодой сотрудник внутренней разведки по фамилии Уэйтерс. Скофилд послушно застучал по клавишам, и на экране тотчас же загорелась фраза «ПОШЕЛ ВОН, КОЗЕЛ». – Боюсь, кое у кого из наших специалистов, которые проходят здесь обучение, извращенное чувство юмора, – прыснув, продолжал Джеффри Уэйтерс. – А теперь попробуйте ввести фразу «яблоко откатилось далеко от яблони». – Скофилд снова набрал невинное предложение, но на этот раз экран откликнулся вполне пристойно. «ПОДТВЕРЖДАЮ ВСТРЕЧУ ШТУТТГАРТЕ КАК БЫЛО УСЛОВЛЕНО». – Эти слова содержались в реальном сообщении, перехваченном нами на прошлой неделе. Сотрудник Министерства иностранных дел, завербованный «Штази», договаривался о встрече со своим связником.
– И что произошло дальше?
– О, он отправился в Штуттгарт, как и собирался, но только, боюсь, так и не вернулся назад. Один из наших друзей по ту сторону Берлинской стены предупредил «Штази», что это двойной агент.
Отыскав тумблер, Брэндон включил личный шифратор Алистера Макдауэлла. Ради хохмы он набрал «трубкозуб». На экране появилось сообщение «НЕДОСТАТОЧНО ИНФОРМАЦИИ». По крайней мере, американская машина была более воспитанной. Скофилд ввел фразу «яблоко откатилось далеко от яблони». Экран погас, диски начали вращаться и наконец остановились. Появилось сообщение: «ТРЕБУЕТСЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ – РЕЗУЛЬТАТ ПОИСКА НУЛЕВОЙ». Похоже, за двадцать с лишним лет яблони и катящиеся яблоки вышли из моды. Достав фотоаппарат, Скофилд заснял шифратор в разных ракурсах в надежде на то, что удастся установить его изготовителя. Кем бы он ни был, он должен быть среди тех, кто получает контракты на поставку оборудования для армии и разведки, предназначенного для работы с совершенно секретными материалами. Говоря профессиональным языком, это шанс.
Вернувшись к секретеру, Брэндон зажег стоящий рядом торшер. Ящиков было четыре, и он, пододвинув кресло с прямой спинкой, начал с нижнего, с букв от Т до Я. Восемь разделительных указателей, за каждым – папки с бумагами.
Процесс чтения оказался не просто утомительным, а прямо-таки смертельно нудным. Большая часть переписки Алистера Макдауэлла была посвящена приобретениям, предполагаемым приобретениям, рыночным стратегиям, бюджетам, доле прибыли и путям ее увеличения. Остальное составляли черновики ироничных выступлений в клубах, торговых палатах и совещаниях, и писем политикам, также ироничных, и директорам нескольких частных школ (судя по всему, потомство Макдауэлла оказалось вовсе не кристально чистым). Плюс записки от председателя, посвященные прошлым и текущим переговорам, с подчеркнутыми главными моментами. У Скофилда остекленел взор, мозг онемел от унылого однообразия документов. Так продолжалось до тех пор, пока под буквой У он неожиданно не наткнулся на папку, озаглавленную «УРАВНЕНИЯ НАД ФАКТОРГРУППАМИ».
Что это значит? Что такое «уравнения над факторгруппами»? В папке лежали пять скоросшивателей, которые были заполнены страницами, исписанными значками и формулами, но Брэндон понятия не имел, что они могут означать. Однако в нем пробудилась отточенная за долгие годы интуиция. Эти формулы имеют какое-то значение, и Алистер Макдауэлл не хотел никого в них посвящать. В противном случае формулы сопровождались бы заголовками, пометками, пояснениями – хотя бы и самыми минимальными, – раскрывавшими их суть. Однако не было ничего, даже намеков.
Скофилд знал, что «уравнения» – это математический термин; «фактор» и «группа» тоже имеют какое-то отношение к математике, но что такое «факторгруппы»? Он огляделся вокруг в надежде найти толковый словарь. В конце концов он его, естественно, нашел, на нижней полке одного из книжных шкафов. Усевшись со словарем за письменный стол, Скофилд взглянул на окна, проверяя, что они плотно зашторены, после чего зажег настольную лампу. Раскрыв словарь, он полистал страницы и наконец нашел:
ФАКТОР – (матем.) то же самое, что и сомножитель – один из нескольких множителей, входящих в произведение.
И сразу же за этим:
ФАКТОРГРУППА – (матем.) группа, элементами которой являются некоторые совокупности элементов другой группы.
Беовульф Агата почувствовал, что наткнулся на золотую жилу. Он переснял все исписанные от руки страницы из всех пяти скоросшивателей, постепенно начиная разбираться в смутных очертаниях этого туманного материала, который, возможно, мог вывести на группы и подгруппы Матарезе.
Просмотрев все остальные документы в секретере, Скофилд не обнаружил больше ничего заслуживающего внимания, но в нескольких папках он наткнулся на бумаги, позабавившие его. Так, управляющий Макдауэлл вел ежемесячный учет расходов своей супруги на наряды и домашнее хозяйство, сопровождая записи раздраженными пометками о непозволительной расточительности, при этом против строчки спиртных напитков везде стояли три гневных восклицательных знака. Эти записи никак не соответствовали образу добропорядочного семейства, изображенного на фотографиях в серебряных рамках. На самом деле в доме Макдауэллов бушевала буря.
Задвинув верхний ящик секретера, Брэндон вернулся в комнатку с компьютером. Включив свет, он изучил совершенно незнакомое оборудование. Здесь он был бессилен. Достав сотовый телефон, Скофилд позвонил в Соколиное Гнездо в горах Грейт-Смоки.
– Ты опоздал со своим звонком больше чем на час! – ответила встревоженная Антония. – Где ты пропадал, старый дурень?
– Я там, где ни одному из этих дилетантов искать меня и в голову не придет.
– Возвращайся быстрее…
– Я еще не закончил, – прервал жену Скофилд. – Тут есть еще компьютер и встроенный сейф…
– А я говорю, заканчивай! – воскликнула Тони. – Случилось нечто важное.
– И что же?
– Несколько часов назад звонил Фрэнк Шилдс. Он в растерянности, не знает, что делать.
– Это совсем не похоже на старину Косоглазого. Он всегда знает, что делать.
– Но только не сейчас. Ему нужен твой совет.
– Будь я проклят, меня наконец перевели из начальной школы! Итак, что там стряслось?
– С Шилдсом связалась военно-морская разведка. Если сообщение верно, сыну Лесли удалось бежать и сейчас он находится на борту корабля на американской базе в Бахрейне.
– Помилуй бог, это же просто замечательно! Молодец мальчишка!
– Вот именно, Брэй, он еще мальчишка, ребенок. Шилдс опасается, что это может быть ловушка.
– Во имя всего святого, почему?
– Потому что, по словам военно-морского офицера, который сейчас с мальчиком, тот отказывается разговаривать с кем бы то ни было, кроме своей матери. Ни с правительственными чиновниками, ни с представителями разведки и Белого дома, ни даже с самим президентом. Только со своей матерью, чтобы он мог быть уверен, что это действительно она.
– Проклятие! – выругался Скофилд, и, забывшись, в отчаянии ударил кулаком по тому, что было под рукой. В данном случае это оказалась клавиатура компьютера. В то же самое мгновение все здание наполнилось раздирающим слух звоном сигнализации. Казалось, с этим драгоценным, прямо-таки священным компьютером, скрытым от людских глаз, случилась истерика. Брэндон заорал в сотовый телефон: – Я сматываюсь отсюда! Передай Косоглазому, я перезвоню ему из телефона-автомата, это безопаснее, чем с сотового. По крайней мере, его аппарат будет защищен шифратором. Пожелай мне удачи, старушка!
Выскочив из кабинета, Скофилд закрыл за собой дверь и бросился по коридору налево к выходу на лестничную клетку. Распахнув массивную подпружиненную дверь, он быстро нагнулся, подбирая маленький кусок резины, и захлопнул ее за собой. Вдруг из коридора донеслись голоса охранников. Судя по всему, они о чем-то горячо спорили, и Брэндон быстро понял, в чем дело. Ни у кого не было ключа от кабинета управляющего. Вероятно, все остальные двери можно было отпереть, но только не эту, как и, по всей видимости, дверь в кабинет Карастоса, главного бухгалтера, сообщающийся с кабинетом его шефа. «Проклятие!» – мысленно выругался Брэндон. У него не было времени, чтобы изучить этот кабинет, а также встроенный сейф, скрытый за книжным шкафом. Но сейчас уже не было смысла горевать по поводу упущенных возможностей. Надо как можно быстрее выбраться отсюда и связаться с Шилдсом. Мальчишка Монтроз! Господи!
Тут послышались распоряжения, которые выкрикивал человек, обладающий властью или взявший ее на себя:
– Проверить все лестницы! Я звоню Большому Маку и прошу сукиного сына назвать кодовую комбинацию, чтобы мы смогли получить этот долбанный ключ! А что, если там пожар? Неужели этот козел предпочтет сжечь свое логово, лишь бы не пускать нас внутрь?
– Да что тут говорить, надо вышибить эту гребаную дверь!
– Ну да, как же, она усилена стальными листами. К тому же ублюдок вычтет ее стоимость из нашего жалования!
Похоже, буря бушевала не только дома у Макдауэлла, но и в его владениях. Все лестницы. В этой части Т-образного здания их еще две. Сколько всего здесь охранников и какая из трех лестниц будет проверена первой? Господи, возможно, все сразу! Брэндон ринулся вниз по бетонным ступеням так быстро, как только мог, вихрем кружась на площадках, вцепившись в перила. Задыхаясь, мокрый от пота, с ноющими от изнеможения мышцами ног, он добрался до первого этажа, через который проник в здание. Скофилд остановился, судорожно пытаясь отдышаться, и как мог разгладил свой комбинезон армейского образца.
Шаги! На лестнице, выше несколькими этажами, вероятно, четырьмя или пятью, и быстро спускающиеся. Выбора не было; оставалось просто выйти на улицу, хотя вокруг здания, несомненно, уже бегают охранники. Времени размышлять нет!
И действительно, охранники уже были внизу, по крайней мере, один. Увидев спустившегося по лестнице Скофилда, грузный мужчина средних лет в темно-синем мундире бросился к нему.
– Эй, ты! – закричал он, неловко выхватывая из кобуры пистолет.
– Не эй, я, приятель! – проревел Беовульф Агата, и отголоски его голоса громовыми раскатами отразились от стен. – А эй, ты!.. Я полковник Национальной гвардии Чосер, бригада безопасности специальных сил, а эта компания занимается секретными разработками по заказу правительства. Мы подключены к вашей системе сигнализации.
– Вы… что вы сказали? – спросил сбитый с толку охранник.
– Ты меня слышал, приятель. Мы подключены к вашей сигнализации, потому что АК работает над совершенно секретным химическим оружием.
– Но ведь сигнализация сработала меньше пяти минут назад…
– Наши машины круглосуточно патрулируют территорию вокруг здания. Мы всегда находимся рядом.
– О, господи…
– Мои люди оцепили весь комплекс. А теперь поторопись! Проверьте северо-восточную лестницу; эта чиста. А я иду к своим ребятам. – Распахнув дверь запасного выхода, Скофилд на мгновение задержался на пороге. – Передай всем своим, чтобы на улицу никто носа не высовывал! Мои люди могут открыть огонь.
– О, господи!..
Брэндон мчался прочь от Уичито по проселочным дорогам до тех пор, пока не выехал на шоссе номер 96, длинную пустынную полосу бетона, уходящую в темноту. Вскоре ему посчастливилось найти телефон-автомат, тускло освещенный плексигласовый колпак, расписанный непристойными надписями. Вставив монету, он набрал номер коммутатора. Оператор возился так долго, что Скофилду показалось, что за это время он успел бы сам слетать в Вашингтон, но наконец его переключили на защищенный домашний номер Фрэнка Шилдса.
– Брэндон, где ты находишься?
– Там, где не растет пшеница и не пасутся бизоны, Косоглазый. Здесь сейчас четыре с чем-то утра, и вокруг я вижу лишь бескрайние равнины Канзаса.