– Совершенно верно, Лесли, – подтвердил Фрэнк Шилдс, находящийся в четырех тысячах миль от нее, у подножия хребта Грейт-Смоки. – Плюшевая игрушка вашего сына, о которой давным-давно забыли вы оба, до тех пор, пока…
– Пока мы не нашли ее на чердаке! – воскликнула Монтроз, не дав ему договорить. – Это я ее нашла, но Джеми ничего не помнил, и я ему все рассказала. Это Джеми! Вы разговаривали с моим сыном!
– Не напрямую с ним, но он в безопасности. Ему удалось бежать; для подростка его возраста это выдающийся подвиг.
– О, Джеми – выдающийся малыш! – воскликнула обезумевшая от счастья мать. – Быть может, в биологии и латыни он звезд с неба и не хватал, но зато он занимается борьбой! Я вам не говорила, что он добился потрясающих успехов в вольной борьбе?
– Нам это известно.
– О, господи, я несу всякую чушь, да? – сквозь слезы призналась подполковник Монтроз. – Извините, Фрэнк, я разговариваю с вами и плачу.
– Вы имеете на это полное право, Лесли.
– Где Джеми? Когда я смогу с ним поговорить?
– В настоящий момент он находится на нашей военно-морской базе на Ближнем Востоке…
– На Ближнем Востоке?
– Пока что я не могу рисковать, связывая вас друг с другом. Мы не успеем установить необходимое оборудование, которое обеспечило бы полную защиту связи. Не сомневаюсь, вы понимаете, что те, из чьих рук вырвался ваш Джеми, ищут его повсюду, и они не хуже нас владеют средствами электронного перехвата.
– Я все понимаю, Фрэнк. Я знаю толк в компьютерах.
– Прайс мне об этом говорил.
– Да, кстати, он просто прелесть. Он настоял на том, чтобы приехать сюда вместе со мной, хотя, как мне известно, у них с сэром Джеффри были другие планы. Которые заключались в вечере отдыха в клубе за игрой в покер. Могу добавить, заслуженного отдыха.
– Вы говорили ему о том, кто вы, точнее, что вы сотрудница Джи-2, а не простой подполковник СБР?
– Нет, но, вероятно, Прайс о чем-то догадывается, поскольку он видел, как умело я обращалась с компьютером на Бельграв-сквер. Однако я не думаю, что для него будет какая-то разница.
– Может быть. Прайс не любит, когда о чем-либо умалчивают. По этой части он не уступит самому Беовульфу Агате.
– И все же я не вижу никаких проблем. Вы передадите Джеми, я в курсе, хорошо?
– Разумеется. Дайте мне что-нибудь вроде Малькомба, чтобы он понял, что это от вас.
– Ну хорошо… Скажите Джеми, я получила письмо от его учительницы по биологии. Ему придется засесть за учебники, иначе в университет его не возьмут.
Лесли вышла из центра международной связи МИ-6 в длинный, широкий коридор, пустынный, если не считать две фигуры. Одной был вооруженный дежурный, сидевший за столиком у выхода, другой – Камерон Прайс, стоявший в противоположном конце. Чувствуя, как бешено колотится сердце, Лесли кивнула дежурному и, ускорив шаг, поспешила к Камерону. Ее лицо светилось радостью, на устах застыла лучезарная детская улыбка. Пробежав последние десять шагов, Лесли бросилась в объятия Камерона, прижимая его к себе и шепча на ухо:
– Это Джеми! Ему удалось бежать, он в безопасности!
– Это же здорово, Лесли! – воскликнул было Камерон, но тотчас же понизил голос. – Это жутко здорово, просто жутко здорово! – добавил он, в свою очередь, стискивая ее в объятиях. – С кем ты разговаривала?
– С Фрэнком Шилдсом. Новость пришла некоторое время назад, но он должен был во всем убедиться – и он убедился. Это действительно Джеми!
– Представляю себе, какое это для тебя облегчение…
– Я не могу найти слов! – Внезапно, словно только сейчас сообразив, что они обнимаются, подполковник Монтроз постаралась высвободиться, смущенно пробормотав: – Я… Кам, извини, я веду себя как ребенок…
– Потому что твой ребенок в безопасности, – ответил Прайс, продолжая нежно обнимать Лесли, правой рукой ласково поднимая к себе ее лицо. – Лесли, ты плачешь.
– Но это слезы счастья, мой друг, мой хороший друг.
– Всему виной величайшая радость.
– Да, наверное. Порой она проявляется также, как и величайшее горе. – Их лица застыли в считаных дюймах друг от друга.
Наконец Камерон отпустил Лесли и отступил назад, продолжая держать ее за плечи.
– Спасибо, друг мой, – повторила она.
– За что? За то, что я здесь? Но я не мог находиться где-то в другом месте.
– И за это тоже, но я имела в виду другое. Какое-то мгновение назад мне хотелось тебя поцеловать, так сильно…
– Сейчас вы во власти сильных чувств, подполковник Монтроз…
– Вот за это я и хотела тебя поблагодарить. За то, что ты все понимаешь.
Улыбнувшись, Прайс освободил ее.
– Ты избавилась от одной опасности, но возникла другая. Мне нельзя доверять. Я не тридцатишестилетний монах.
– И я не тридцатишестилетняя монашка… Хотя, наверное, на протяжении последних нескольких лет действительно вела монашеский образ жизни.
– Давай обдумаем эту головоломку так, как это принято у нас, разведчиков.
– Боюсь, я к этому числу не отношусь…
– Ну же, милая, я знаю все еще со времен Чесапикского лагеря.
– Что все?
– То, что ты из Джи-2, как и Эверетт Брэкет.
– Что?
– Это элитное подразделение, аналог которого в Британии называется Специальным отделом. Вы переезжаете с места на место и выводите на чистую воду разных злодеев – разумеется, для этого у вас имеется соответствующая подготовка.
– Во имя всего святого, как ты это узнал?
– Ты слишком часто выдавала себя. Ты думаешь как профессиональный разведчик, и нередко это проскальзывает в твоей речи. Кроме того, армия не посылает офицера спецназа или СБР в аспирантуру Чикагского университета, чтобы тот научился бегать по полю боя с переносным компьютером в руках.
– Странно, очень странно! – воскликнула Монтроз, и ее еще полные слез глаза заискрились смехом. Она даже не пыталась отрицать очевидное. – Не далее как пять минут назад Фрэнк спрашивал меня, открыла ли я тебе правду, и я ответила, что не открыла, но ты, похоже, что-то подозреваешь, увидев, как я обращаюсь с компьютером в особняке на Бельгравия-сквер. Кстати, Фрэнк отнесся к этому совершенно спокойно. А теперь признайся, окончательную точку поставил компьютер?
– Нет, все оказалось гораздо проще. Понимаю, что и в Пентагоне, и в Лэнгли есть те, кто выступает против этого, но мы, ЦРУ, и вы, Джи-2, очень часто имеем веские основания работать вместе. Короче, я связался с одним своим старым другом из Арлингтона[47] и попросил его поднять данные на тебя и на Брэкета. Поскольку один из нас, кто именно – не помню, в свое время спас другому жизнь на Ленинском проспекте в Москве, выбора у него не было.
Лесли рассмеялась вслух, негромко, но дежурный за столом удивленно посмотрел на нее.
– Агент Прайс, – тихо промолвила она, – или даже специальный агент Прайс, как ты думаешь, сможем ли мы чуть перемотать кассету назад и начать все сначала?
– Полагаю, это замечательная мысль, подполковник Монтроз. Наша кассета снова совершенно чистая, и я предлагаю начать ее заново с торжественного ужина в лучшем ресторане. Поскольку мне разрешено достаточно вольно обращаться с фондом накладных расходов, я приглашаю.
– И мне можно будет полностью довериться тебе?
– Разумеется. Все это будет записано на нашу кассету.
Глава 20
Фрэнк Шилдс предупредил свою неизменную секретаршу, работавшую у него на протяжении вот уже девятнадцати лет, что ему нужно «отлучиться» на пару дней и никто не должен знать, куда именно. В это число входили все и вся из Управления, независимо от занимаемой должности.
– Если случится что-либо из ряда вон выходящее, я воспользуюсь каналом через Денвер, – сказала женщина средних лет, прекрасно знакомая с «исчезновениями» своего шефа. Она добавила, что свяжется с миссис Шилдс и предупредит ее о внезапном отъезде мужа, а затем подготовит приказ специальному самолету ЦРУ доставить заместителя директора в Монреаль. Этот приказ с грифом «совершенно секретно» будет отменен, как только самолет поднимется в воздух, и летчик получит новый приказ возвращаться на авиабазу «Эндрюс».
– Как всегда, Маргарет, ты защитила все ворота, – похвалил секретаршу Фрэнк Шилдс. – Однако, наверное, тебе следует проверить связь с Денвером.
– Уже проверила, сэр. Никаких несанкционированных посягательств не было. Я звоню в Колорадо, ваш пейджер вас предупреждает, и дальше Денвера информация не проходит.
– Пожалуй, мне следует предложить твою кандидатуру в качестве следующего директора Управления.
– На самом деле, мистер Фрэнк, эта должность по праву принадлежит вам.
– Мне она не нужна, и в организационном плане ты подходишь для нее гораздо больше… Да, Мэгги, передай Алисе, что я очень сожалею о своем внезапном отъезде. Сегодня или завтра вечером к нам должны приехать дети со своими малышами; она страшно огорчится.
– Мне она не нужна, и в организационном плане ты подходишь для нее гораздо больше… Да, Мэгги, передай Алисе, что я очень сожалею о своем внезапном отъезде. Сегодня или завтра вечером к нам должны приехать дети со своими малышами; она страшно огорчится.
– Дети приезжают к вам только в конце недели, – поправила секретарша. – К этому времени вы уже должны будете вернуться.
– Откуда ты знаешь?
– Звонила миссис Алиса, просила проверить ваш деловой календарь. Мне бы не хотелось предстать перед ней вруньей, поэтому я очень надеюсь, что вы вернетесь.
– Постараюсь.
– Уж пожалуйста, постарайтесь.
– Насколько я понимаю, это приказ.
Затем Фрэнк Шилдс занялся подготовкой встречи Монтрозов, матери и сына, связавшись по совершенно секретным каналам с Джеффри Уэйтерсом, МИ-5 и МИ-6. Было решено, что самый простой и, возможно, самый очевидный способ транспортировки будет и самым безопасным. «Тикондероге» было поручено патрулировать Персидский залив между Бендер-э-Чараком и Аль-Вакрой. С палубы авианосца постоянно поднимались в воздух самолеты, совершающие разведывательные облеты района действий; одному из них, заправленному топливом под завязку, предстояло отклониться от обычного маршрута и перелететь на базу Королевских ВВС Лох-Торридон в Шотландии. Пилотом будет старший лейтенант Лютер Консидайн, пассажиром – Джеймс Монтроз-младший.
Единственным замечанием пришедшего в восторг Джеми было:
– Эх, поскорее бы! Вот только эта проклятая биологичка нажаловалась маме! Черт бы ее побрал!
Свидание должно было состояться в небольшой деревушке в двенадцати милях к северу от Эдинбурга. Джеффри Уэйтерс лично проследил за тем, чтобы американский военный самолет встретили на авиабазе трое вооруженных сотрудников МИ-5, которые затем должны были отвезти летчика и юного Монтроза в деревенскую гостиницу в дальних пригородах Эдинбурга. Гостиница была полностью зарезервирована правительством, и на протяжении сорока восьми часов, начиная с того момента, как в нее поселятся мисс Джоан Брукс и ее брат Джон – Лесли Монтроз и Камерон Прайс – доступ в нее будет закрыт для всех туристов и местных жителей.
Сам Уэйтерс оставался в Лондоне, поддерживая связь с Фрэнком Шилдсом и Брэндоном Скофилдом. Необходимо было срочно провести анализ новой информации, добытой Беовульфом Агатой.
У Камерона Прайса была еще одна причина лететь в Шотландию. Лютер Консидайн вез с собой две фотографии поместий на побережье Персидского залива, одно из которых, по мнению Джеми Монтроза, могло быть той самой виллой, где его держали в плену. Военный летчик собрал все данные, которые могли бы помочь установить владельцев поместий. Это оказалось очень непросто. Бахрейн тщательно оберегает финансы от налогообложения. Поэтому был организован тайный треугольник с вершинами в Лондоне, горах Грейт-Смоки и деревенькой, затерявшейся в Шотландии. Информация пересылалась мгновенно, а информация была тем единственным оружием, с помощью которого можно было проникнуть в Матарезе и в глобальные процессы, запущенные этой страшной организацией во всем мире. И с каждым днем становилось все более очевидно, что какие-то силы уже пришли в движение.
«Вашингтон пост» (первая полоса)
Палата представителей расследует тактику профсоюзов
Вашингтон, 23 окт. – Комитет Палаты представителей по антимонопольной политике совершенно неожиданно для всех обернул пушки не на предпринимателей, а на наемных работников. Предполагается исследовать то влияние, которое имеют крупнейшие профсоюзы на десятки тысяч своих членов. Есть опасения, что это негативно сказывается на экономическом развитии страны.
«Бостон глоб» (первая полоса)
«Электро-серв» объединяется с «Майкровер»
Бостон, 23 окт. – Оглушив компьютерный мир, два крупнейших производителя вычислительной техники «Электро-серв» и «Майкровер» объявили о своем слиянии. Этот процесс приведет в самом ближайшем времени к сокращению тридцати тысяч рабочих мест. На Уолл-стрит известие было воспринято с восторженным оживлением, остальные сектора экономики деморализованы.
«Сан-Диего юнион трибюн» (раздел деловой хроники, стр. 2)
Преобразование военно-морской базы: тысячи сотрудников останутся без работы
Сан-Диего, 24 окт. – Министерство Военно-морского флота объявило о намерениях значительно сократить мощности военно-морской базы в Сан-Диего. При этом 40 процентов обслуживающего персонала будет переведено на другие базы. Большая часть гражданских сотрудников будет уволена. Что касается военного имущества, оно будет распродано на аукционах частным фирмам.
Постоянно происходили какие-то события, но никто не знал, что за этим стоит, а если кто и знат, то хранил молчание.
Свидание Лесли Монтроз с сыном получилось таким, как и следовало ожидать. Глаза матери наполнились слезами; вид перебинтованных рук Джеми оказался слишком сильным ударом для ее измученного беспокойством сердца. Джеймс Монтроз-младший продемонстрировал смесь облегчения и бесконечной радости, приправленную смущением по поводу поведения матери. Камерон Прайс скромно держался в стороне, в темном углу пустынного пивного бара гостиницы. Наконец Лесли выпустила из объятий сына, глаза которого тоже стали красными, высморкалась и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, заговорила:
– Джеми, познакомься с мистером Прайсом, Камероном Прайсом. Он оперативный сотрудник Центрального разведывательного управления.
– Значит, вы с ним собратья по ремеслу, да, мама? Рад познакомиться с вами, сэр. – Джеми повернулся к Прайсу.
– Для меня большая радость познакомиться с тобой, Джеми, – сказал Камерон, шагнув навстречу. – Я бы даже сказал, честь, – продолжал он. – Ты совершил нечто выдающееся, и я говорю искренне. – Они пожали друг другу руки – осторожно, мягко.
– На самом деле, сэр, ничего такого тут не было, особенно после того, как я перебрался через стену. Правда, стена сверху была усыпана битым стеклом и затянута колючей проволокой.
Лесли Монтроз ахнула.
– Ты там поранил руки? – спросил Камерон.
– Да, сэр. Но сейчас они уже почти зажили. Армейские врачи знают свое дело… Кстати, а где Лютер?
– В соседней комнате, разговаривает по защищенному телефону с нашими помощниками из МИ-5 и МИ-6.
– Хорошо, мистер Прайс. – Подросток помялся, затем слова хлынули бурным потоком: – А теперь кто-нибудь объяснит мне, что, черт побери, происходит? Что за всем этим стоит? Ложь, мое похищение, невозможность поговорить с мамой, внезапно отключенные телефонные номера, вся эта дрянь! Но, в первую очередь, ложь! Почему?
– Мы с твоей матерью постараемся объяснить тебе все, что сможем. Видит бог, ты это заслужил.
– В таком случае, вот первый вопрос, на который я хочу получить ответ, – сказал Джеми. – Не сочтите это за признак неуважения, но где дядя Эверетт – полковник Брэкет?
– Милый мой мальчик, – вмешалась Лесли, подходя к сыну. – Я пыталась придумать, как рассказать тебе это, но, право, так ничего и не придумала.
– О чем ты, мама?
– Эверетт также принимал участие в этой операции. ЦРУ попросило военную разведку обеспечить меры безопасности. Эверетт хотел, чтобы я занималась компьютерами, сам он так и не смог в них разобраться. Но тут начались телефонные звонки. Страшные, жуткие звонки, из самых разных уголков земного шара. Мне сообщили, что ты похищен, и если я не буду выполнять приказы, тебя станут пытать, после чего убьют. Эверетт не сомневался, что все это как-то связано между собой.
– Какая мерзость! – воскликнул Джеми. – И как ты поступила?
– Я сдерживала себя изо всех сил. Раньше я ни за что бы не подумала, что способна на такое. Эверетт был выше всяческих похвал. Он обратился к Тому Кранстону, своему давнему другу, который теперь работает в Белом доме. Инструкции Кранстона были яснее ясного. Мы не должны были никому ни о чем говорить. Кранстон обещал уладить все на высшем уровне. Затем в Чесапикском лагере, где мы находились, произошла цепочка ужасных происшествий, которая завершилась настоящим побоищем. Эверетт погиб, как – неважно.
– О господи, нет!
– Увы, это так, – тихо подтвердил Камерон.
– Проклятие, проклятие, проклятие! Дядя Эверетт!
– Это стало для меня вторым испытанием, Джеми. Я не могла показать даже мистеру Прайсу, как меня это сразило. Мне пришлось подавить все свои чувства и общаться с одним Кранстоном.
– И у твоей матери это получилось весьма успешно, – с оттенком досады заметил Камерон. – Если бы она пошла на откровенность со мной чуть раньше, может быть, нам удалось бы добиться большего.