– Понятно, – вздохнула Шура.
Надо было спросить у Гарика, но они с Алькой сидели с такими загадочными лицами и так зверски смотрели на Юльку, что Шура даже побоялась к ним обратиться.
В это время раздались удары курантов, все вскочили, стали наливать в бокалы шампанское, потом бурно поздравлять друг друга, и Шура на некоторое время забыла, что хотела спросить.
А потом и вовсе время потеряло счет. Юрий Евгеньевич сделал гостям царский подарок: он пригласил на вечер знаменитостей. Сразу после курантов начали сигналить машины, и в дом вошли Наташа Королева, Гарик Харламов и… Александр Чернов! Собственной персоной.
– Ну, сестренка, – тихо подошла к Альке Шура, – готовься к знакомству с папочкой. Тут тебе даже я не помогу.
– Черт… – прошипела Алька, кусая губы. – Это точно Гарик отцу напел, что я незаконнорожденная Чернова.
– Ничего, может, прокатит, – выдохнула Шура. – Все равно деваться уже некуда.
Проблема сестры как-то отодвинула на задний план собственные переживания Шуры. Теперь она и вовсе не могла уехать, надо было хоть как-то помочь Альке выкарабкаться из трудной ситуации.
Приглашенные знаменитости были просты в общении, веселы и изрядно под хмельком. Однако от этого их песни не стали звучать хуже, а костюмы не смотрелись скромнее. Все блистало, сверкало и гремело.
Под Наташу Королеву вышли танцевать даже те, кто и вовсе не слушал музыку. После песен Королева шумно уселась рядом с сестрами.
– Девчонки, не могу, налейте чего-нибудь попить, – просто попросила она.
– Лимонаду? – наивно спросила Шура.
– С ума сошла, – прошипела Алька, схватила бутылку дорогущего шампанского и налила Наташе полный бокал. – Это для вас, Наташенька!
– Да, вот люблю такой лимонад, – засмеялась звездная дива. – Можно чего и покрепче.
Видимо, звездная жизнь не была легкой и безоблачной, потому что в жизни, без телевизионных экранов, госпожа Королева выглядела далеко не ах. Даже сквозь грим просвечивали морщины, а талия была отнюдь не осиная. Да чего там, Наташа в последнее время, видимо, не ограничивала себя в еде – лишние килограммы не могли скрыть даже балахонистые одежды, а ведь красавица так славилась своей фигуркой.
– Знаете, вам вот такой наряд куда больше идет, – серьезно оповестила Алька. – Я тоже свою фигуру в теле держу… в пышном. Чего одни кости лицезреть, правда же? Вы сейчас прямо такая…
– Ой, девчонки, да я уже устала сидеть на этих диетах! – махнула рукой дива. – Ничего не помогает. Вот еще до сорока удавалось что-то сохранить, а как пятьдесят стукнуло, так хоть на голове стой, все бесполезно. Я уж и так ничего не ем, на одной воде торчу… Вон ту ножку подайте, пожалуйста… Да не надо разрезать, вы мне сейчас в фарш все изрубите…
Сестры переглянулись. Новость о том, что Королевой за пятьдесят, была ошеломляющая.
В это время, загадочно улыбаясь, к Альке подошел Гарик.
– Аль, пойдем, со своим папой поздороваешься. Чего ты застеснялась?
– Не пойду я, – с испугу пробурчала Алька. – Он меня, может, знать не хочет, а я тут заявлюсь! Здравствуйте, я ваша наследница!
– Так ты про наследство не говори, – округлила глаза Шура. – Совсем-то не наглей.
– Могу и не наглеть… Вообще могу никуда не ходить, – упиралась Алька. – Он сейчас как начнет ругаться, вот мне праздник будет, да?
– Алечка, не начнет, я уже с ним говорил, – улыбался Гарик.
– О господи! О чем?! – охнула Алька.
– Он чувствует себя виноватым. Пойдем.
Алька уцепилась за руку сестры:
– Только ты тоже. Мне одной страшно.
– Почему одной? А я? – даже обиделся Гарик.
– И с тобой тоже страшно, – буркнула Алька, поднялась, поправила платье и выдохнула: – Пойдемте!
Александр Чернов сидел рядом с Юлькой и что-то шептал ей на ухо.
– Здрассьте, папа. Вот и я, – натянуто улыбнулась Алька, изобразив нечто вроде книксена.
«Папа» пристально посмотрел на «дочурку», и голова его от надменности стала медленно задираться выше и выше.
– Вы? – наконец выдавил он.
– Да, она, – выступил уже и Гарик. – Мой отец, собственно, вас пригласил по моей просьбе. Специально, чтобы устроить эту встречу.
– А, кхм… – стал намного любезнее певец и даже улыбнулся. – Так как вас зовут, прелестное дитя?
– Аля, – пролепетало дитя, зардевшись. Шуре даже показалось, что сейчас сестренка от стыда задерет подол на голову и убежит счастливо рыдать.
– В честь меня, стало быть, назвали.
– Меня – нет, – пояснила зачем-то Алька. – А вот сестру мою – да, в вашу честь. Она Александра.
– Так у вас еще и сестра есть? – вытаращил глаза Чернов. – Тоже моя дочь? Это как же я так… накуролесил-то?
– Нет-нет, – замахала руками Шура. – Я… Я не ваша. У меня совершенно другой отец. Законный. Я… так только… рядом постоять.
Чернов, похоже, не знал, что делать.
– И что вы от меня хотите? – снова обернулся он к Альке.
– Да вы обнимитесь хоть! – не выдержал Гарик.
Алька обниматься не торопилась. Александр Чернов в реальной жизни выглядел еще хуже Наташи Королевой. Лицо его было заплывшим, а сизый нос намекал на явное пристрастие к алкоголю. В общем, не стоило записывать его себе в отцы. Но отступать было уже поздно.
– Понимаете, – начала выдавать Алька легенду, скорее для Гарика, нежели для папеньки. – Мама всегда… в общем, она вас любила, любила, а потом, когда вы с концертом приехали, она не смогла удержаться и… сразу забеременела. И получилась я.
– Это понятно, – серьезно кивнул Чернов. – Тело молодое, горячее… В смысле, дело молодое… А вы ничего не перепутали? Может, ваша мама что-то спутала? Сроки, например? Потому что вот эта девушка… В честь меня которая, она как-то… вот как-то больше на мою дочку смахивает.
– Нет-нет, – торопливо закивала головой Шура. – Я… из другой оперы.
– Жалко… а вы, Аля, видимо, в маменьку, да? – И он стал руками очерчивать вокруг себя огромные круги, показывая бедра и грудь Альки.
Шура не могла смолчать:
– Да, Аленька у нас в маму. А мама просто красавица, ведь и вам же она понравилась… несколько лет тому назад.
– Да, – сообразила Алька. – Чего уж! Сами согласились.
В это время к ним подошел улыбающийся Юрий Евгеньевич:
– Ну как? Узнали родственники друг друга, или будем экспертизу делать?
– Как бы я ее узнал, если вижу девочку впервые в жизни? – удивился Чернов. – Но… кто его знает, может, и был такой адюльтер.
– А я вот сразу родную кровь почувствовала. Прямо… как толкнуло что-то – папа! – азартно уверяла Алька. – Я, конечно, не претендую на какие-то там… подарки… наследство… Мне вот только… обнять тебя, папа, да еще…
– Хочешь, можем вместе спеть, – тут же предложил Чернов, боясь разбега Алькиной фантазии. – Это будет самый дорогой подарок для тебя, доча.
При этих словах всем полагалось прослезиться, но на Шуру напал смех. «Папа» еще не знал, как может петь его «дочурка». У Альки был мощный, сильный, писклявый голос, а вот слуха не имелось совсем. Поэтому дуэт с Алечкой мог свести с ума любого.
– Хорошо! – обрадовалась Алька. – Только я слов не знаю.
– Да ничего страшного… – Чернов поднялся и повел Альку к музыкальной установке, а Шура осталась за столом одна.
– Так это ваш отец? – спросил у нее Семен.
Шура и не заметила, как он подошел и сел рядом.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Это… какая-то страшная мамина тайна. Мне она ничего такого не говорила, а Альке… В общем, я к этому звездному семейству не имею никакого отношения.
– Странно, – удивился Семен. – А мне казалось, каждая девушка непременно должна гордиться таким папой и… пытаться залезть к нему в родню. Тем более что он и сам намекнул, что ты на него похожа.
– А зачем? – искренне удивилась Шура. – У меня есть родной отец… Хороший дядька… Правда, он нас бросил, но не специально. Это у них с мамой так вышло.
– Понимаю, – с улыбкой кивнул Семен. – Бывает. Шур, а что случилось?
– Я ж говорю, у них с мамой произошла какая-то ссора, вот они и…
– Я про нас с тобой.
– У нас? – фальшиво удивилась Шура. – Мне кажется, ничего… Просто… уважаемый бизнесмен решил выбрать себе подругу по статусу, а уважаемая особа – не бизневумен и некоторым образом без определенных финансовых залежей, – она… ну-у… она решила исправить положение за счет богатенького мужа. Что тут непонятного?
Семен улыбался одними глазами.
– Да вот непонятно как-то… Отчего же эта особа, которая не бизнесвумен, не хочет обогатиться за счет папеньки. Богатого и известного, между прочим.
– А у меня нет такого! – чуть не показала язык Шура.
– Эка невидаль! У твоей сестренки же есть, можно и тебе примазаться.
– А-а-а-а, вот ты где, – откуда-то появилась Юлька. – Семочка, пойдем потанцуем. Кстати, Шура, тебя ищет какой-то старик… Кажется, художник.
– Да, – кошкой изогнула тело Шура. – Он жаждет меня написать. Придется идти. Не скучайте.
– Да, – кошкой изогнула тело Шура. – Он жаждет меня написать. Придется идти. Не скучайте.
И она неторопливо подалась к лестнице, точно зная, что Семен сейчас с нее глаз не спускает. А Юлька бесится. Так им и надо!
Очень скоро гости стали собираться на улицу, чтобы посмотреть на салюты. Как выяснилось, заранее были закуплены целые коробки этого развлечения.
Шура тоже вышла. За ней устремился художник, но он ей за последние несколько минут так надоел, что она ловко от него спряталась за тем строением, с которого рухнула несчастная Юлька.
Здесь можно было прекрасно смотреть на салюты, оставаясь незамеченной. Однако незамеченной хотелось остаться не только Шуре. В этом же закуточке на нее чуть не налетела Наташа Королева.
– О! А я думала, здесь нет никого! – просто объяснила она.
– Что, надоела публика? – с сочувствием спросила Шура.
– Ой, и не говори, – махнула рукой Наташа. – У тебя закурить не найдется?
– Я не курю.
– Я тоже. Голос берегу. Я ж не рыба, чтобы без голоса, правда?
Шура не переставала ей удивляться. Вот так смотришь на человека, вроде бы и звезда никакая, обычная тет… женщина, а на всех экранах сияет.
На голос Наташи Королевой прибежала Алька.
– Ну ты, Шур, даешь! Уже с Королевой у нее какие-то секреты! Наташенька, – вдруг сделался ее голос сладким до безобразия, – а почему вы одна, без Тарзана?
– Тарзан? Так он спился, – просто объяснила Наташа. – Его еще в прошлом году перестали приглашать. Ему на сцену, а он самогона нахлестался и давай частушки матерные петь.
– Точно, он же еще и поет, – вспомнила Шура.
– Так хорошо бы просто пел, а то он же их инсценировал. Матершинные-то… – горько вспоминала супруга Тарзана. – Нет, мне без него спокойнее.
– Вот уж никогда бы не подумала, что он сопьется, – горько качала головой Алька. – Я бы еще поняла, если б гулял…
– Гулял? – со смехом перебила ее Наташа. – Да где ему гулять-то! Кто с ним пойдет? Старый, лысый, без зубов! Гуляку нашли.
Сестры переглянулись.
– Я не поняла… – попыталась уточнить Шура. – Но у него же такие красивые белые локоны.
– Ха! Конечно, красивые, – закивала звезда. – А ты знаешь, сколько мы за эти локоны отдали? Мы ему уже лет десять… нет, вру, восемь… точно, восемь лет накладные прядки клеим. Так что… Ой, девчонки, побегу к Чернову, он обещал сказать, где по дешевке брал стройматериал для дачи. Все, пока.
Она убежала, а Алька по-прежнему смотрела диве вслед:
– С ума сойти… Такая красавица, звезда, а муж – алкаш какой-то. И заботы у этой Наташи наши… простые, бабьи… Шур, мне тоже к Чернову надо. Пойду еще раз перед глазами мелькну, чтоб не забывал меня, кровинушку.
И она быстро унеслась.
Выстрел был неожиданным. Шура ойкнула и тут же тихонько засмеялась сама над собой. В небе распускались необыкновенные, огромные цветы.
– Ух ты-ы-ы, – любовалась Шура, заворачиваясь в свою шубку.
– Вот сейчас ты настоящая, – вздрогнула она от знакомого голоса, так внезапно он раздался прямо над ухом.
Семен резко повернул ее к себе и осторожно прижал к груди:
– Все. Теперь не отпущу. Я не знаю, какую игру ты ведешь, для чего таскаешь за собой этого ловеласа, но… Мне уже все равно.
Шура притихла. На минуту мелькнула мысль: ну почему она такая дура? В кои-то веки любимый мужчина сейчас с ней, а она… Обижается по пустякам и даже потерять его не боится… Нет, не будет Шура больше ссориться с Семеном. В конце концов, она тоже имеет право на свое счастье!
Семен прижал ее к себе и поцеловал. И этот поцелуй… Он был такой горячий, такой страстный… Не может так быть! С Шурой – не может! Слишком много счастья в одни руки…
– Семен, ты где? – не вовремя появилась вдруг Юлька.
Все же она была очень умная девица. Прекрасно видела, что Семен только оторвался от губ Шуры, но притворилась, что ничего не заметила.
– Сенечка, пойдем скорее, мне нужно тебе сказать что-то очень важное, – метнула она недобрый взгляд в сторону соперницы.
Шура покраснела. У этой Юльки стоило поучиться. Но сейчас Шура не станет оставлять ей Семена. Она не уйдет! И… и если Семен хоть немножечко, хоть сколько-нибудь…
– Юля… уйди… – прорычал он, опустив голову. – Я тебя… как человека прошу…
– Семен, – строже проговорила Юлька и многозначительно посмотрела на Шуру. – Мне надо поговорить с тобой по поводу… твоего бизнеса!
– Я ж попросил…
– А вернее, как его вытянуть из ямы!
– Юля… уйди отсюда… – наклонив голову, сквозь зубы прорычал Семен.
Юлька тоже не хотела сдаваться. А Шура стояла и ждала, как же Семен станет разбираться.
– Я сказал, уйди. – Глаза Семена наливались кровью, точно у быка.
Но и Юлька была еще та штучка.
– Я, конечно, уйду, Сенечка. Только как же «Как меня достала эта Шура», «Кто только притащил сюда эту размазню?» или «Спихну ее сегодня художнику, он все равно в бабах ни хрена не смыслит», а?
Шура задохнулась от возмущения. Спихнуть? Ее? Художнику? А ей Семен говорил о том, как было бы хорошо спихнуть художнику Юльку!
Девушка повернулась и побежала к дому.
– Шура! – слышала она крик позади себя. – Шура, погоди!
Она уже поняла, у кого спросит адрес. Официант Ванюша обязательно должен знать, куда выезжал на работу. Она прошла в дом, но теперь нигде не было официанта.
Шура опять услышала за собой шаги и поняла, что надо срочно, просто очень срочно что-то делать.
– Алло… – быстро набрала она номер единственного мужчины, которого знала.
В трубке раздался радостно-пьяный голос:
– Ал-лё! Арченко! Шурка! Ты решила поздравить своего шефа?! Ну молоде-е-ец!
Семен был совсем рядом, за спиной, поэтому она включила артистизм на полную мощь:
– Милый, ты говорил… куда мы едем? На Кипр?
В трубке немного помолчали, а потом шеф удивленно завопил:
– Шурка-а-а! Ты в самом деле, что ли, устроилась в артистки? На Кипр заработала? Тогда… Может, на Гоа?
– На Гоа? – кокетливо хихикнула Шура и чуть отодвинула трубку от уха, чтобы Семену было слышно, что она говорит с мужчиной. – Любимый, ну, если ты предлагаешь на Гоа, тогда…
– Да нет, я, собственно, не предлагаю, просто я с семьей там собираюсь отдохнуть… могли бы пересечься.
Шура прижала телефон к уху. Мог бы, паразит, про семью и не говорить.
– Хорошо, я подумаю… – делано вздохнула она. – Возможно… Да… поедем в Европу.
Шаги удалялись, а потом и вовсе стихли.
– Нет, ну если в Европу, то… слышь, Шур, а ты меня можешь пригласить к вам на съемки, а? Вот ужас до чего живых артистов хочется посмотреть.
– Да пошел ты… – расстроенно ответила Шура и отключила телефон.
Она обернулась, Семена не было. Зато к ней подбежала Алька.
– Шура! Я узнала! – таращила она круглые, как у совы, глаза. – Юлька на самом деле очень богатая! Я растормошила Гарика, и он… в общем, путем некоторых ухищрений мне удалось выпытать, что их с Юлькой познакомила какая-то подруга.
– Ты не толкала ему иголки под ногти? – на всякий случай уточнила Шура.
– Обошлось без этого… – махнула рукой Алька. – В общем, дозвонилась я до подруги, представляешь? Ну… она, конечно, уже ни петь, ни рисовать… Но мне удалось выяснить, что Юлька очень богатая особь. Но почему-то у нее никогда нет при себе денег. То есть она разъезжает на дорогущей машине, а вот расплатиться в кафе никогда не может. Даже если только кофе пьет. Боже мой, как же живут люди!
– Значит, все верно, – медленно проговорила Шура. – Все так, как нам Юлька и рассказывала. А про мужа, про ребенка? Про ее мужа ты спросила?
– Спросила, да что толку. Эта дива мне тут же начала бухтеть про собственного супруга. Говорю же, она пьяная в хлам.
– Девушки, вы кого-то ищете?
Шура повернулась. Перед ними стояла Елена Леонидовна и приветливо улыбалась. Алька тут же зачем-то сделала неловкий книксен и унеслась со страшным грохотом.
– Какая веселая девушка, – проговорила Елена Леонидовна Альке вслед, а затем внимательно посмотрела на Шуру. – Вы выглядите совершенно очаровательно, – продолжила женщина. – Но только почему у вас все время грустные глаза?
– Спасибо… А глаза… да нет, что вы! Это у меня от рождения… такой разрез глаз просто.
– У вас прелестный разрез глаз, посмотрите! – Она провела ее в комнату, которая была ближе других, и указала на зеркало.
– Спасибо… – даже не глянула в зеркало Шура и вдруг спросила: – Извините, а вы не знаете, какой адрес у этой дачи?
– Знаю. И даже догадываюсь, зачем он вам нужен.
– Догадываетесь?
– Конечно. Вас кто-то обидел, и вы хотите уехать. Немедленно, прямо сейчас… Чтобы сидеть в одиночестве и рыдать, да?
Шура покраснела. Эта женщина буквально читала все ее мысли.
– А еще, – хитро улыбнулась Елена Леонидовна, – я догадываюсь, из-за кого у вас такое настроение. Это же из-за Семена, правда?
Шура даже испугалась, неужели ее чувства настолько откровенно видны, что даже малознакомый человек без труда все понял!