Что? — вдруг обернулся мужчина. — Какая тактика?
Если вы будете все время барабанить в дверь, она вам не откроет. Она, можно сказать, наслаждаться будет вашими криками.
А что ты предлагаешь?
Замолчать. Подняться на один пролет и посидеть, к примеру, на подоконнике. Ее это удивит, и минут через десять она сама дверь откроет — поглядеть, куда вы девались.
Мужчина уставился на Петьку.
— Ты откуда такой умный взялся, а? Психолог! И ты абсолютно, понимаешь, аб-со-лют-но прав!
Он стал подниматься по ступенькам. Его пошатывало, и Петька ему помог.
Эх, покурить бы! — простонал мужчина. — Слышь, парень, посиди со мной, а? — проговорил он вдруг жалобно.
Хорошо, — согласился Петька, ликуя в душе. — А это ваша мама?
Мама? Да разве ж моя мама выгнала бы меня на лестницу? Это, черт бы ее побрал, моя теща! А жену мою, парень, убили!
Как убили?
Вот так, убили. В темном переулке. Тяжелым предметом. Позавчера похоронили, — мужчина всхлипнул.
А убийцу нашли?
Да где там! И не найдут! А она, между прочим, многим дорожку перебежала! Я тебе, парень, по секрету скажу: она плохой человек была! Никудышный! Только не убивать же ее за это? Правда?
Правда! — подтвердил Петька.
Она, понимаешь ли, никого не жалела. И спуску никому не давала. Мстительная была. Иной раз такое удумает…
А зачем вы с ней жили?
Любовь зла… Я ее раньше любил, а она… Делала гадости, а потом все мне рассказывала… Вот недавно приходит и говорит: Паша — это я Паша; ну, Паша, говорит, сегодня я с Любкой расквиталась, а Любка — ее сестра двоюродная, когда-то, много лет назад, парня у нее увела…
Петька буквально затаил дыхание.
— Да, так вот, эта Любка у нее в юности парня отбила. Так она теперь, через столько лет, знаешь, что удумала: Любка эта замуж вышла за человека с маленькой дочуркой, вдового — мать девочки родами умерла, — так она теперь разыскала эту девчонку и ей сообщила, что мать у нее — неродная! Ну не стерва? Вся в мамочку свою!
В этот момент дверь квартиры распахнулась, Пашина теща выглянула на площадку.
— Ты где, чертов сын? Ты мою доченьку вчистую ограбил! Куда все добро девал?
И она, как разъяренная тигрица, одним махом оказалась на площадке у окна. Отпихнув Петьку, она вцепилась в зятя и начала его трясти с криком:
— Ты куда все добро девал? Припрятал? Думаешь, разживешься? Да я с тебя живого не слезу, пока все не вытрясу! Ты со мной лучше не вяжись!
Паша совсем обалдел.
Мамаша, вы чего? Мамаша, пустите!
Да я тебя пущу! Убирайся на все четыре стороны, но мое отдай!
Да что вам отдать, мамаша? Вы того, сдурели с горя?
Ты куда, чертов сын, драгоценности девал? А жакет норковый!
Петька замер.
Мамаша, вы о чем? Постыдились бы, мальчик тут…
Плевать мне на мальчиков! — вопила она.
Петька только диву давался, как еще не сбежались на эти вопли соседи.
А ну отвечай, где норка?
Да в шкафу висит! Вы что, мамаша, ослепли небось! И не стыдно вам? Только дочь похоронили… Эх вы, жлобина бессовестная!
Ах ты гад! Не успела жена умереть, а ты уж ее вещички припрятал!
Да креста на вас нет, мамаша!
Паша стал медленно спускаться по лестнице, и вскоре они с разъяренной тещей скрылись в квартире.
Ну и ну! И что за люди… Петьке было жалко Пашу, которому предстоят нелегкие дни… «Но только он жену не убивал», — с уверенностью подумал Петька и стал пешком спускаться по лестнице. Девочки ждали его в магазине. Они здорово замерзли.
Ну что? — спросила Даша.
Я такое там слышал — зашибись! — он все пересказал подругам.
Фу, какая мерзость! — брезгливо поморщилась Даша. — Родная мать о шубе беспокоится через день после похорон дочери!
Но и доченька, надо сказать, хороша! — скривилась Оля, — Столько лет выжидала, чтобы нанести удар своей двоюродной сестре!
Да уж, наверное, она ненормальная была! — предположила Даша.
Все может быть! Но я, девочки, убежден — муж ее не убивал! Сами подумайте: стал бы он ее ругать, если бы убил? Нет, он бы плакал, убивался, говорил бы, что она была ангелом небесным…
Вообще-то да! — согласилась Оля.
А если он такой тонкий психолог, что именно на это и рассчитывал? — сказала Даша.
Ага, сейчас! Стал бы такой тонкий психолог в пьяном виде перед каким-то мальцом незнакомым душу наизнанку выворачивать?
Кажется, ты прав, Квитко! Но что все это нам дало?
Не так уж мало! — воскликнул Петька. — Во-первых, мы теперь знаем историю с Инной, и, кстати, надо ей поскорее все рассказать, а во-вторых, по-моему, можно с Паши снять подозрения!
И выходит, что главная подозреваемая — Эльга? Бред какой-то!
Лавря, ну почему бред? Почему? Такая особа вполне могла подрядить какого-нибудь пьянчужку, чтобы он угрохал Норочку.
Из-за барахла? — усомнилась Даша. Ей все не верилось, что Эльга Имантовна — убийца. Хотя в то, что она воровка, девочке пришлось поверить волей-неволей. — А я вот что думаю. Судя по тому, что тебе рассказал этот Паша, она и вправду отвратительная баба была… И любила людям гадости делать, а это значит, что у нее было много врагов.
Верно мыслишь, Лавря! Только как нам об этих врагах разузнать?
Есть у меня одна мысль… Только не знаю…
Говори, Лавря, не скромничай!
Понимаете, мне кажется, надо поговорить с Инкиной мамой!
Как? — поразилась Оля. — Зачем?
Затем! Надо ей все рассказать! И спросить, что она знает про Норочкиных врагов!
Да она запросто может ничего не знать! Они же много лет не встречались! — воскликнула Оля.
А вот это еще не факт! Она вполне могла сказать Инке, что давно не встречалась с сестрой, но… Откуда, спрашивается, Норочка знала, где учится Инка?
Ну, это ерунда! Такие вещи ничего не стоит узнать! — возразил Петька.
А еще я вот что думаю — наверняка, она не просто сделала гадость, она, вполне возможно, чем-то Инкину маму шантажировала. Та не поддалась на шантаж, и Норочка сделала свое черное дело!
Даш, а ты собираешься говорить про то, что Инка уже все знает? — испуганно осведомилась Оля.
Мне кажется, надо сказать, а то там такой наворот уже образовался. Инка черт те в чем подозревает родителей… Они от нее все скрывают — это прямо как нарыв, надо, чтобы его прорвало!
А ты не много на себя берешь, а? — осторожно спросил Петька.
Вот если бы я Инке сообщила, что ее мама — ей не мама, тогда можно было бы сказать, что я много на себя взяла! — передернула плечами Даша. — А так…
Кстати, Инке обязательно нужно сказать все про ее родную маму. Что она ее не бросила, а умерла от родов. Какая все-таки гадина была эта Норочка! Инка могла до старости не знать… Да и что тут такого? Женщина умерла, остался крохотный ребенок, а другая ее вырастила как свою! Зачем было лезть, скажите на милость, — страстно произнесла Оля. — Нехорошо так про покойницу говорить, но я ее просто ненавижу… Слушайте, мы с вами все-таки допускали возможность, что Любовь Марковна или Федор Борисович убили… Это глупость, чушь полнейшая! Они же не в курсе, что Инка уже знает. Вы же видели, как они себя вели… Но я не представляю себе, как ты собираешься с ее мамой разговаривать. Я лично не смогла бы…
Даша задумалась.
— Да и потом, — продолжала Оля, — откуда ей знать про Норочкиных врагов?
Петь, а что, если поговорить с мужем? Допустим, завтра, когда не будет тещи? Осторожненько поговорить — сказать, что у нас есть подозрения, что убил кто-то из врагов, а? — спросила Даша.
Нельзя, Лавря! Я уже там засветился, и этот Паша, а он типичный пентюх, еще на меня кражу может повесить.
Только этого еще недоставало! — воскликнула Оля.
И, кстати, он первый на Киселевых укажет! — добавил Петька.
Значит, у нас один путь — поговорить с Любовью Марковной!
Почему? Есть еще другой путь — просто забыть обо всем этом, — ухмыльнулся Петька. — Но это ведь не наш путь, правда? Нам же почему-то всегда больше всех надо. Мы — всякой бочке затычка!
Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! — рассердилась Даша.
Так я же не в осуждение! Я просто констатирую — это не наш путь! Верно?
Верно! — вздохнула Оля.
А я вот подумала: если Любовь Марковна и не знает ничего про Норочкиных врагов, она запросто сможет свести нас с кем-то, кто знает!
Если захочет! — усомнился Петька.
Да, тут вообще сплошные «если»… А вот Инне пока ничего говорить не нужно! Лучше мы сперва поговорим с ее мамой, и пусть она сама ей все скажет!
Правильно, Лавря! — сразу согласился Петька.
Наверное, ты права, — подумав, сказала Оля. — Так будет тактичнее. Ну, а какие сейчас планы?
Давайте позвоним сейчас Киселевым, и если Любовь Марковна сможет нас принять…
Нас? Нет, Лавря, такой разговор лучше вести с глазу на глаз!
Тогда, может, лучше Оля это сделает? Они же давно знакомы…
Нет! — закричала Оля. — Я не смогу! Просто не решусь и буду что-то мямлить… Нет, Дашка, лучше ты…
— Хорошо! — сурово проговорила Даша. — Я сейчас ей позвоню, и если она согласится…
— Хорошо! — сурово проговорила Даша. — Я сейчас ей позвоню, и если она согласится…
— Тогда ты поедешь к ней, а мы — на Фрунзенскую!
Они нашли жетончик, и Даша набрала номер Киселевых. К телефону подошла Любовь Марковна.
— Добрый день, это говорит Даша Лаврецкая.
— Здравствуй, Дашенька, а Инночки дома нет. Они с папой на дачу поехали, кое-что привезти оттуда. Вернутся только к вечеру!
Задыхаясь от волнения, Даша проговорила:
Любовь Марковна, мне ужасно нужно с вами поговорить! Наедине! Можно?
Дашенька, что-то случилось?
Нет, то есть… да ну, одним словом, это очень, очень важно!
Ну хорошо, приезжай!
Можно прямо сейчас?
Конечно! Даша, ты хоть в двух словах скажи, в чем дело… А то я волнуюсь! Что-то плохое случилось? С Инной?
Нет-нет, с ней ничего не случилось, это скорее важно для нас… Для меня…
Ну, ладно, приезжай быстрее! Я жду!
Даша в полном изнеможении привалилась к стене, на которой висел телефон-автомат.
Фу! Я как вагон разгрузила!
То ли еще будет, когда ты с ней говорить начнешь, — с сочувствием поглядел на нее Петька. — Но уж взялась за гуж…
Да я знаю. Ой, не могу! Надо выпить чего-нибудь холодного!
Даша подбежала к палатке, торговавшей сигаретами и напитками.
— У вас холодильник есть? Тогда дайте банку пепси — похолоднее.
Дрожащими руками Даша вскрыла банку и припала к отверстию.
— Лавря, полегче! Простудишься!
Даша только головой помотала. Залпом выпив банку, она зашвырнула ее в урну и перевела дух.
— Легче стало? — заботливо спросила Оля.
— Угу! — кивнула Даша. — Ну, ладно, я поехала! Я вам позвоню!
Лавря, если надо будет за тобой заехать, ты только скажи!
Петечка, я позвоню!
И Даша понеслась к метро. Петя и Оля не спеша направились туда же.
Ой, Петька, какая она… решительная! Смелая!
Лавря? Да, она такая! — с гордостью подтвердил Петька. Для него это было не ново.
Глава XIV ЛЮБОВЬ МАРКОВНА
На подходе к дому Киселевых Даша вдруг замедлила бег. Ей стало страшно. Как говорить с едва знакомой женщиной обо всем этом? Как не задеть ее чувства, не причинить боль? Если бы она не договорилась с Инкиной мамой, она, наверное, обратилась бы в бегство. Но Любовь Марковна ее ждет. И, естественно, волнуется. Ничего не попишешь, надо идти. Тяжело вздохнув, Даша открыла дверь подъезда.
Любовь Марковна встретила Дашу у лифта.
Наконец-то! — воскликнула она. — Я уже места себе не нахожу!
Здравствуйте, Любовь Марковна! Но я ведь не опоздала!
Нет, но у меня сердце не на месте. Что-то случилось, да? Ах, что это я! Заходи, раздевайся.
Даша быстро сняла куртку и наклонилась, чтобы расшнуровать ботинки, но Любовь Марковна не позволила.
— Заходи так, на улице сухо!
Даша кивнула. Любовь Марковна провела ее на кухню. Усадила за стол и молча поставила перед ней стакан клюквенного морса.
Ты не голодна?
Нет, спасибо!
Ну что ж, рассказывай, что тебя сюда привело! — запинаясь от волнения, проговорила Любовь Марковна и села напротив Даши, подперев голову рукой.
Понимаете… Инна некоторое время назад… узнала, что вы… что вы не ее мать…
О-о-о! — застонала Любовь Марковна и закрыла лицо руками.
У Даши сжалось сердце. Наверное, не так надо было начинать. Но слово не воробей…
Но как?
Ее возле школы подкараулила ваша двоюродная сестра, Элеонора Сергеевна…
Что? Нора? — Любовь Марковна отняла руки от смертельно побледневшего лица. — Ты хочешь сказать, — едва слышно проговорила Любовь Марковна, — что это Инночка… убила ее?
Что? — Такая мысль не приходила даже в буйную Петькину голову. — Боже упаси!
Любовь Марковна перекрестилась.
Что вы? Как вы могли такое подумать? — испуганно лепетала Даша.
Тогда что? В чем дело? Она узнала, что я ей не мать, и что? Она меня знать не хочет, да?
Любовь Марковна, ну зачем вы так? Инна вас ужасно любит, для нее это, конечно, было ударом, но не то что… Понимаете, ее мучило, что где-то есть ее родная мать и ей придется делать выбор между вами…"
— Но ее мать умерла! Умерла во время родов! Инночка попала ко мне, когда ей был только годик! Но зачем… зачем это понадобилось Норе? Просто захотелось сделать гадость! Как это на нее похоже! Что ж, вот бог ее и наказал. Может, и грешно так говорить, но… А я смотрю: что-то с Инночкой не то… Бледненькая, глаза несчастные. Я грешным делом подумала, что она влюбилась… неудачно. Возраст такой… А она вон от чего терзалась… Ты хорошо сделала, что сказала мне все! Я сегодня же с ней поговорю!
Правильно! Но, Любовь Марковна, дело не только в этом…
Что еще?
Понимаете, так случайно вышло, что мы… Ну, Оля, Петька и я, мы… Короче, Инна обратилась к Оле, просила помочь ей отыскать ту женщину… Мы тогда еще не знали, кто она такая. И посоветовали Инне поискать ее фотографию в семейном альбоме…
Да, да, я помню! Инночка нашла фотографию Норы и спросила, кто это… Но мне и в голову не пришло!
Инна нашла ее адрес и сходила к ней, но та ничего нового ей не сказала, только что отец у Инны родной… Она сомневалась…
Бедняжка моя! Но почему ж она ко мне с этим не пришла?
Боялась сделать вам больно. Это я точно знаю!
Нельзя о покойных плохо говорить, но Нора… Через столько лет свести счеты… И так… Не пожалеть ребенка…
Любовь Марковна, это еще не все… Инна когда узнала, что ее убили, подумала… Ну, словом, как и вы… .
Подумала, что это я ее убила?
Или вы, или Федор Борисович…
Она и сейчас так думает? — каким-то помертвевшим голосом спросила Любовь Марковна.
Нет, нет, мы ее разубедили!
Да? Разубедили? А почему? Откуда вы знаете, что я не убивала?
Что? — опешила Даша.
Да нет, — горько усмехнулась Любовь Марковна, — видит бог, я тут ни при чем!
Даша облегченно перевела дух.
Что-то еще? Да? — вглядываясь в лицо девочки, спросила Любовь Марковна.
Да, но это уже другое…
И Даша подробно рассказала обо всем, что им удалось выяснить: о краже вещей, которая случилась у них на глазах, о бегстве Эльги Имантовны, о скандале между зятем и тещей, свидетелем которого был Петька.
Боже мой, но почему вы всем этим занимаетесь, почему не сообщили в милицию о краже?
Понимаете, моя… тетя, она говорит, что, если Эльга не убивала, на нее это убийство непременно повесят, а она пожилая женщина, и между кражей и убийством — разница огромная…
Она мудрая женщина, твоя тетя, — задумчиво проговорила Любовь Марковна. — Но что же ты от меня хочешь?
Мы подумали… Если ее не убила Эльга, муж уж точно не убивал, сослуживцами занимается милиция… Она была очень плохим человеком…
Что да, то да! — подтвердила Любовь Марковна.
А если она была таким плохим человеком, у нее наверняка были враги…
Надо полагать, — недобро усмехнулась Любовь Марковна.
Вот мы и подумали: может, вы знаете что-то об этом…
О ее врагах? Нет, откуда? Мы много лет уже не встречались, я и с теткой своей родной впервые лет за десять на похоронах Норы увиделась… А уж о последних годах ее жизни и во все ничего не знаю. Даже не знала, что она второй раз замуж вышла… Только на похоронах мужа увидела…
Да, значит, мы зашли в тупик…
Послушай, Даша, вот ты все говоришь — мы, мы…
Мы — это Оля, Петька и я…
Но я уже спрашивала тебя, а ты мне не ответила — почему вы этим занимаетесь? Зачем?
Даша растерялась.
Мы взялись за это, чтобы доказать Инне, что вы и ваш муж не виноваты! — нашлась она.
Вы взялись найти настоящего убийцу?
Именно!
Но вы же дети!
Ну и что? Я вот, например, на весенние каникулы ездила с мамой в Дюссельдорф и там вместе с одним другом поймала воровку драгоценностей, которую давно разыскивал Интерпол! О нас там даже в газетах писали и по телевизору показывали!
Ты шутишь?
Нисколько! Если не верите, я могу вам показать немецкую газету.
Но это же другое! Вы случайно поймали воровку… А тут целое следствие… Но, увы, я ничем не могу вам помочь!
Жалко!
Даша, а почему ты не думаешь, что это был случайный уличный грабитель?
Все, конечно, бывает, но когда у женщины много врагов — в случайного грабителя верится с трудом.
Пожалуй, ты права… Но, предположим, вам каким-то чудом удастся обнаружить убийцу? Что вы дальше станете делать?
Обратимся в милицию. У моего отчима близкий друг работает в МУРе.
С ума сойти! Ты так говоришь, будто уже не раз это делала.
— Ну, вообще-то…
Любовь Марковна задумалась.
— А ведь я все-таки смогу вам помочь… Не ручаюсь, конечно, но…
Даша затаила дыхание.
У меня, кроме тети Тани, Нориной матери, есть еще одна тетка — тетя Ира. Она Норочку обожала… Но вам к ней соваться нельзя! Ни в коем случае. Она очень своеобразная женщина и чужим, а тем более детям, никогда и ничего не скажет…
Но…
Погоди! За все, что вы сделали для Инночки, я вам помогу! Я сегодня же съезжу к тете Ире и попробую что-то выяснить! Я вот сейчас ей позвоню…