— А как так получилось, что тебе — борэлю, разрешили жениться на дочери киль-эреля? Я же ничего не попутала, киль-эрель это более высокий титул?
— Вальдор, я должен отвечать?
Валь покосился на меня. Я округлила глаза, всем своим видом показывая, что умру от любопытства, если мне на вопрос не ответят.
— Ответь, — решил Вальдор.
— Лиафель не умеет петь.
— И что? — удивилась я.
— У эльфов идеальный слух. Его отсутствие — это изъян. Поэтому киль-эрель Залеска был не против, когда я попросил позволения ухаживать за его дочерью.
— Понятно. Ее просто больше никто не хотел, — сделала я вывод и не удержалась, съехидничала, — Лиафелька у вас вроде как ущербная получается. Валь, тебе подсунули второсортный товар!
— Сама ты ущербная! — сорвался Налиэль, — недалекая пустышка, без единой мысли в голове! Тебе ли говорить о…
— Хватит, — перебил Лин, — Лиафелька твоя — вот кто недалекая пустышка, если додумалась на Шеоне свою злость срывать. Вон пошла бы лучше правителю вашему или папочке своему «огненной лилией» врезала за все хорошее.
— Чтобы ты понимал, мальчишка! — с горечью проговорил Налиэль и отвернулся.
ЛинАга, типа гордый весь такой из себя капитан зеленой гвардии… или как там его правильно? Сидит тут жертву из себя строит. Не понимаю, что им с Лиафелью мешало сказать твердое «нет!» правителю и папаше, киль-эрелю этому чокнутому? Додуматься же — подложить свою замужнюю дочь под Вальдора! И Наливай тоже хорош — как молчаливый ослик позволил втянуть жену в такое безобразие.
Стоп! А как же Шеон? Ему же Дана нравится и явно не как сестра. Надеюсь, он не очень сильно влюблен, и новость не будет для него большой трагедией.
Смотрю — Вальдор тоже как-то сник. Сидят такие с Наливаем, оба грустные. Мужья одной жены. Смешно даже… было бы, если бы не было так грустно.
— Лин, я просил Юсара позвать. Почему ты до сих пор здесь? — вдруг рявкнул Вальдор и в очередной раз потер виски.
— Он тебе гонец золотая пятка, что ли? — возмутилась мать.
— Да я позову, мне не трудно. Но ты, Валь, мог бы сразу уточнить, что это я за ним должен сбегать.
— Простите, Ваше величество, я за магом Вадика послал, но, наверно, он не может его разыскать, — покаялся Сурик, который так притих рядом со своими инструментами, что я и забыл о его присутствии.
— Лин, поищи сам. Пожалуйста, — тихо проговорил Вальдор.
— Уже утро, Юсар в это время в больнице. Я приведу его, — решила Саффа и исчезла.
— И все-таки, Наливай, ты либо размазня, либо что-то имеешь с того, что сдал свою жену в аренду другому, — заявила мать.
Да уж. Провоцировать она умеет.
— Я не мог не подчиниться своему правителю! А Лиафель не могла ослушаться отца! Ей было всего сорок!
— Вот тебе раз! Так ты женился на несовершеннолетней! — умилилась мать.
— Дусь, у эльфов это допустимо, — вступился за Налиэля Вальдор.
Мать хотела что-то еще этакое ляпнуть, я по ее лицу это видел, но появление Саффы с Юсаром ей помешало.
— Вылечи его, — распорядился Вальдор, указав на эльфа.
— А как же Вы, Ваше Величество? — заботливо спросила Саффа.
— А я, пожалуй, другим способом свою головную боль полечу, — король грустно усмехнулся, — мне, как никогда, хочется напиться.
— Хорошая идея! Зулкибарское вино пятнадцатилетней выдержки и гномья водка — это то, что нам надо! — оживилась мать.
Вальдор отдал распоряжения по поводу Налиэля, и они с мамой телепортировались. Скорее всего, в королевский кабинет. Валь там держит небольшой запас спиртного.
— Огненная лилия? — проворчал Юсар, водя руками над продолжающим безучастно кутаться в простыню Налиэлем, — кто это постарался? Саффа, ты что ли?
— Я тебе за такие предположения в глаз дам, — пообещал я.
— Ты можешь, — среагировал Юсар.
— А то! — я обнял Саффу за талию и поинтересовался, — как ты собираешься нашего Наливая обезвредить?
Волшебница улыбнулась, высвободилась из моих объятий и подошла к эльфу.
— Борэль, я хочу предложить Вам выбор. Либо я лишаю Вас голоса, либо Вы поклянетесь, что не будете колдовать.
— Всегда? — мрачно уточнил Налиэль. Не нравится мне его настроение. Такое впечатление, что ему стало плевать, что с ним будет.
— Нет. Как только будет можно, я освобожу Вас от клятвы, — пообещала Саффа.
— Хорошо, я согласен.
Клятву Наливай принес по всем правилам, даже не пытаясь хитрить. Я видел, что помимо обычного заклинания, которое применяется при клятве, Саффа на эльфа еще что-то повесила. Иномирское наверно. Если Наливай решит клятву нарушить его ждет очень неприятный сюрприз, не имеющий ничего общего с обговоренными последствиями нарушения клятвы.
Потом появился Сурик со стопкой одежды, вежливо взял эльфа под руку и, пояснив, что проводит его до камеры, увел.
— Ну что, пошли, птичка моя, — предложил я, — нам не мешало бы отдохнуть.
Саффа возражать не стала. Вот и правильно. Кажется, благодаря Наливаю она забыла, что злится на меня из-за Ларрена.
Глава 18
ВальдорВелю долечить Налиэля, вернуть ему одежду и отвести этого товарища по несчастью в камеру. Можно даже в мою любимую. Предварительно объясняю Саффе, что она должна придумать, как бы его обезвредить, не лишая его рта.
— Пошли, что ли, Дуська, зальем мое горе, — предлагаю я, беря княгиню под руку.
Дульсинея кивает, и спустя пару секунд мы оказываемся в моем кабинете. За время моего отсутствия здесь успели убраться.
— Закусывать будем? — деловито интересуется Дуська.
Уверенно качаю головой.
— Нет, не стоит переводить хороший напиток зря.
— А мож еще кого-нибудь позовем?
Смотрю на нее, как на дуру.
— Дусь, я тебе напиться предлагал или вечеринку устроить? Сядь ровно и не мельтеши. Ты что будешь? Водку или вино?
Дуська задумывается на мгновенье, после чего решительно сообщает:
— Тогда водку.
— Ну, и я тоже.
Княгиня расширяет глаза.
— Ты-то с каких пор? Ты же ее на дух не переносил.
— Я и сейчас ее не люблю. Но для наших целей она подходит лучше всего. Проблема только в том, что здесь я ее не держу.
— Я знаю, где она есть, — ухмыляясь, произносит Дуся, и тут же передо мной появляется бутыль литров так на пять. Запотевшая.
— Я так понял, мелочиться мы не будем, — задумчиво проговариваю я, и достаю из ящика стола рюмки.
— Угу. Наливай.
Непроизвольно вздрагиваю. Дуська бросает на меня понимающий взгляд и поправляется:
— Лей, короче.
Гномья водка, надо сказать, гадость несусветная. До появления у нас Дульсинеи люди ее не употребляли. Аристократы уж точно. Считалось, что она ядовита.
Одним махом вливаю в себя пятьдесят грамм жидкости.
— Повторим! — велит Дуська.
— Не проблема.
Спустя полчаса мы сидим, обнявшись. Дуська рыдает, вытирая время от времени нос рукой.
— Платок возьми, — предлагаю я, — а то ты выглядишь не… не… ну как же это?
— Несексуально? — жалобно всхлипывая, интересуется Дуська.
— Нет. Нужна мне твоя сексуальность! Неэстетично, вот.
— Ваааль, — ревет княгиня, — от меня муж ушел!!!!
— Куда? — удивляюсь я.
— В Эрраде! Ночью лежал себе, засранец этакий, в кровати, а потом говорит «Я в Эрраде!» и ушел.
Я ее легонько хлопаю по спине.
— Это, — говорю, — ерунда. А мне вот Наливая жалко. Жил себе эльф, никого не трогал, детишек воспитывал. А его хлоп!
— Мне его тоооже жааалко! А ты его к Сурику отправиииил!
— Да, отправил. А если бы не отправлял, мы бы не узнали, что его можно пожалеть. Он же не пришел. Не рассказал. Вот почему он просто к нам не пришел?
— Даааа, а они его ножницами — чик! — плачет Дуся.
Я от подобного заявления даже трезвею, кажется, и стараюсь не дать своей фантазии показать в подробностях — что именно «чик». На всякий случай, уточняю:
— «Чик»?
— Да, — рыдает Дуська, — волосы чик!
Облегченно вздыхаю, а потом озадачиваюсь.
— Погоди, — говорю, — предметница. Я когда пришел, эльф весь в крови был. Причем здесь стрижка?
— Ну и что?! Юсар его вылечил. А такую гриву знаешь, сколько отращивать надо?!
Невольно провожу ладонью по своим коротко остриженным волосам. Никогда не задумывался над тем, сколько их нужно отращивать, чтобы они превратились в гриву. Меня и так все устраивало. Хотя в моем лично случае мои жесткие кудрявые волосы превращаются не в гриву, а в копну сена. Был у меня как-то такой печальный опыт. Нет уж, лучше быть лысым, чем кучерявым.
— Он такой был красивый! — продолжает Дуся, комкая платок.
— А я, значит, некрасивый? — грустно спрашиваю я.
Дуська пытается сфокусировать взгляд на моем лице, после чего изрекает:
— Ты тоже красивый. Только вредный.
— Ты тоже красивый. Только вредный.
— Я — не вредный.
— Вредный-вредный! Но ты не расстраивайся, Валь, тебе по должности положено.
— А… ну если только так. Знаешь, Дуська, жизнь у меня не удалась. Трон у меня отобрали. У детей проблемы. Эльфы, опять-таки, гадят. И при этом никто меня не понимает! Ну, никто! Давай еще выпьем?
— Давай, — бормочет Дуська, — я зато тебя понимаю. А Ларрена ты не обижай! Мне его тоже жалко! И он это… твоя сбствнсть, не, как-то не так, сбвтв… соб-ствен-ность! А за ней нужно следить. Вот.
Выпиваем еще по рюмке.
— Вот Вы где, Дульсинея. Я искал Вас.
Кошусь на появившегося Терина с неприязнью.
Вечно мне кто-нибудь мешает! А маги эти вообще достали! Нет, чтобы подойти, постучать в дверь, спросить «Ваше величество, разрешите войти?». Так нет! Мелькают тут, как секунды.
— Вот он от меня и ушел! — сообщает Дуська, тыкая князя пальцем в живот. Терин морщится.
— Дульсинея, прошу Вас…
— А еще он мне выкает! Причем постоянно! Валь, вот скажи мне, ты жене выкаешь?
Энергично мотаю головой.
— Вот! А он мне выкает! И уходит в Эрраде.
Дуська медленно переводит взгляд с пряжки на поясе Терина на его же лицо и задумчиво сообщает:
— А он тоже красивый. Терин, ты водку будешь?
— Буду, — неожиданно выдыхает Терин. — наливайте.
— Терин, — говорю, — тебе нельзя пить водку. Ты мне сожжешь кабинет. А мне здесь нравится. У меня вон тем деревянным панелям на стенах лет триста, не меньше. А посмотри, какие на них узоры!
— Вальдор, — тихо проговаривает князь, — налей и замолчи.
Терина на удивление быстро развозит. Впрочем, к тому моменту, как его взгляд становится пустым и глуповатым, Дуська уже спит, уронив голову на стол, а я понемножку начинаю приходить в себя. Но очень медленно. Возможно, потому я и задаю этот вопрос:
— Терин, друг мой, ты почему Ларрена обижаешь?
— Не скажу, — буркает князь, мотнув головой, отчего его длинные, хотя и не такие, как были у Наливая, но тоже черные волосы падают на лицо.
— И что ты себе космы отрастил? — интересуюсь я, вспомнив недавний разговор с Дуськой.
— Жене нравится, — бормочет Терин.
Я подливаю ему водки.
— Мне Шеон сегодня сказал, что тебе больно находиться рядом с наместником.
— Шеону твоему язык надо оторвать, чтобы не молол всякую чепуху.
Дуська поднимает на мужа осоловевший взгляд и заявляет:
— Не трогай эльфенка. Он хороший.
После чего вновь укладывается.
— Терин, — продолжаю я, — ты же знаешь, что Шеоннель врать не будет. Так в чем дело?
Терин греет рюмку в ладонях, после чего задумчиво произносит:
— Он очень похож на моего брата. И на отца.
— И что?
— Он такой же, как они.
— Не понимаю, тебя что, обижали в детстве?
— Ты, действительно, ничего не понимаешь, Вальдор. Ты не знаешь, что такое расти магом в семье, члены которой максимум, что могут — ветерок создать, чтобы волосы посушить, да замок от взлома зачаровать.
— Они тебя обижали? — удивляюсь я, пытаясь представить себе маленького Теринчика. Получается плохо.
— Нет, Вальдор. Они меня ненавидели. Все, кроме бабушки. Она и настояла на том, чтобы меня отправили в школу. Хотела сохранить мне жизнь.
Глубокомысленно киваю. Вот дружишь с человеком десятилетия напролет, дружишь и не знаешь, что он трагедию пережил.
— Так, а Ларрен здесь причем?
— Ты не понимаешь! Он вылитый отец!
— И что?!
Князь поднимается, берет свою сопящую супругу за плечо.
— Терин, ты не договорил! — возмущаюсь я.
— Тебя это не касается, — заявляет пошатывающийся некромант и исчезает вместе с Дуськой.
Угу, вот и пообщались.
ДульсинеяТерин сгрузил меня на кровать и принялся раздевать. Лежу, делаю вид, что в дупель пьяна, и думаю: может быть, есть смысл притвориться, что вот она я проснулась и… и что? Воспользоваться моментом, пока он пьяный, и расспросить подробнее, что там за история с папашей и братом? Или не стоит? Вон он как разнервничался, даже забыл, что типа сдержанный весь такой из себя и Вальдору чуть не раскололся.
Теперь мне хоть понятно стало, откуда такая неприязнь к Ларрену. Отца с братцем он Терину напоминает, а с ними у него, оказывается, не самые нежные отношения были. Причем с раннего детства. Наверно, они — слабые маги, завидовали ему и даже боялись. Представить несложно, как «весело» было ребенку расти в такой обстановке.
Терин мне никогда про свое прошлое и, тем более, про детство не рассказывал. А я и не спрашивала. Нет, мне, конечно, любопытно было, но не настолько, чтобы задавать вопросы. Все равно ведь рассказал бы только то, что счел нужным или вообще ушел от ответа. А это неинтересно. Лучше подождать, когда он сам без вопросов расскажет. Но этого так и не случилось, зато я дождалась другого — мой некромант напился и проговорился Вальдору.
Интересно, понравится ли ему, если сейчас любимая супруга, которую он так старательно пытается избавить от платья, что аж запутался в застежках, проснется и начнет ему мозг выносить всякими неприятными вопросами?
И я проснулась. Открыла один глаз. Тот, который желтый. Пьяненько улыбнулась и проворковала:
— Теринчик, мне это платьице не нравится, так что брось застежки и просто порви.
Он замер. Кажется, не ожидал, что я проснусь да еще такие здравые идеи начну выдавать. Я открыла тот глаз, который голубой, и послала ему придурковатый взгляд.
— Ну, так что, мой сладкий сахар, платье рвем или прямо так радостям секса предадимся?
Терин, наконец, отмер и телепортировал мое платье в неизвестном направлении. Ну, что ж, тоже вариант избавления от противной одежки, которая имеет наглость быть такой трудно снимаемой.
— Дуся, ты не спала.
— Не знаю, о чем ты, но сейчас я точно не сплю, — объявила я и ворчливо добавила, — ты так и собираешься в одежде тут валяться?
— А что, Дульсинея, Вы уже передумали насчет «злых дядюшек» или как Вы там выразились?
— Забудь, — отмахнулась я, — и не выкай мне тут!
— И все-таки, ты не спала.
— Ну, не спала, — призналась я, — только ничего я у тебя спрашивать не буду, даже не мечтай! Захочешь, сам расскажешь.
— Нечего рассказывать, Дусь.
— Ну, нечего так нечего. Суть я уже поняла. Может быть, стоит снять с мальчишки печать и отпустить на все четыре стороны, чтобы глаза тебе не мозолил?
— Его убьют. Горнорыл на него очень зол. Сейчас старейшину только моя печать останавливает. Потом сниму, когда он успокоится.
— Терин, вот скажи честно, если бы Валь тебя не попросил, ты бы позволил его повесить?
— Да.
Так, кажется, брюнет моей мечты впадает в заморозку. Не надо было ему этот вопрос задавать. Дура я все-таки!
— Так как насчет радостей секса? — весело взвизгнула я, схватила Терина за плечи и потянула на себя.
— Настроения нет, — огорошил меня этот гад ползучий, чмокнул в щечку и попытался встать.
— Это что это за фигня? — возмутилась я, — я тебе надоела, да?
— Дуся, ты же знаешь что это не так.
— Откуда мне знать? Я не Шеоннель, я понятия не имею что у тебя на уме!
— Шеоннелю уши бы надрать за длинный язык, — проворчал Терин.
— Я тебе самому уши надеру, задница некромантская! Быстро разделся и…
Меня перебил смех Терина. Нет, даже не смех, а громкий такой резвый ржач. И чего ржет-то? Я так и спросила:
— Ну, и чего мы ржем? Тоже мне, конь ретивый! У Иксиона что ли научился?
— Дуся, я тебя люблю, — сквозь смех выдавил Терин и на этот раз поцеловал меня как положено, а не по-дурацки — в щечку.
Не понимаю, что его так развеселило? Представил, что ли как я его за уши таскаю? В общем-то, мне без разницы, главное, что в итоге настроение у него поднялось, и утро мы провели с пользой. Правда поспать не получилось, потому что явился Гарлан и передал, что Его величество приглашает всех в свой кабинет на совещание. Надо полагать, заставил кого-то из магов отрезвить себя и развил бурную деятельность.
ВальдорПросыпаюсь в кабинете. Понимаю, что не в том я возрасте, чтобы позволять себе такие развлечения — полночи пить, а утром еще и работать. А надо. Зову слуг. Велю им быстро меня переодеть, причесать, ну и вообще привести в нормальный вид. В максимально возможный нормальный вид. Мои лакеи, все же, не волшебники. Щелкаю пальцами и посылаю одного к Саффе за какой-нибудь травкой от головной боли. Саффа вместо травки присылает Юсара. Тот, изо всех сил стараясь не зевать, машет надо мной руками. Боль постепенно отступает. Юсар удаляется, забыв даже намекнуть на то, что мне следует беречься. Видимо устал, бедняга, ночью. Ему ж сколько сил пришлось оставить, чтобы следы пыток с тела Наливая убрать. Жестокая все же Саффа девка. Не дала выспаться человеку.
А вот в зеркало я даже смотреть не буду. Как бы там Юсар ни старался, вряд ли ему удалось сделать мою физиономию менее опухшей, а глаза не такими красными, как мне кажется.