Кажется, меня уже тошнит.
— Это физически невозможно, — вдруг произносит Терин, — как ты можешь хлопнуть Вальдора по попке, если ты в это время его… хм… любишь?
— Да… Неувязочка вышла, — говорит кентавр и начинает ржать. Право слово, как лошадь ржать.
— Вальдор! Ты бы видел свое лицо! — давясь словами, выкрикивает он, — ой, не могу! Ты всерьез такое обо мне подумал?! Вальдор!!!
Обвожу всех жалобным взглядом. Ну, ни капли сочувствия на этих смеющихся мордах!
— Не смешно, — обиженно бормочу я, после чего раздается новый взрыв смеха, — и вообще, я о деле хотел поговорить.
— Валь, — стонет Терин, — ты не переживай. Аннет поймет. Она же у тебя такая…
— Дрессированная! — добавляет Кардагол.
— Она не дрессированная! — тут же возражаю я, — она просто покладистая!
Иксион гарцует ко мне. Невольно напрягаюсь. Его рука опускается мне на плечо, после чего конь этот со стразами, ухмыляясь, произносит:
— Вальдор, прости. Просто ты так забавно от меня шарахаешься. Ты мне, конечно, нравишься. Но не до такой степени, чтобы начать воплощать только что озвученные фантазии.
После чего кентавр отбирает у меня бокал, выплескивает из него вино на пол и добродушно так басит:
— Выпей лучше водки. Ты ж мужик, Валь, а не это… Ну, ты меня понял!
Давясь, глотаю водку. Тоже мне юмористы нашлись.
— Так что там о деле? — интересуется Горнорыл.
— У нас несколько разумных дожидаются суда. Ханна сказала, что мы с ней в большей степени свидетели, чем судьи. Что делать будем?
— А кто там у тебя? — интересуется Терин.
— Дафур, Наливай, два Фрея.
— Ну, так прикончили бы их и все! — фыркает гном.
— У нас — правовое государство! — возражаю я.
Терин фыркает, но от комментариев воздерживается.
— Развел бюрократию! — отзывается Кардагол.
— Валь — прав! — хмуро заявляет Мерлин и тут же невпопад заявляет, — а жаб я больше целовать не хочу. И крыс.
— Кто такие Фреи? — интересуется князь.
— Дед мошенничал с займами, внучек пытался убить Ханну, — поясняю я, — в результате ранил Ларрена.
— Ну, вот тебе моя вещь и сгодилась! — как-то преувеличенно радостно восклицает Терин, а у меня вдруг появляется плохо контролируемое желание дать ему по физиономии. Вместо этого проговариваю:
— Я хочу его отпустить.
И тут Горнорыл начинает как-то гадостно ухмыляться.
— В чем дело? — строго спрашиваю я.
— Отпусти-отпусти, — говорит эта морда бородатая.
— Горнорыл, не трогай парня. Он искупил свою вину.
— Ну, перед тобой, может, и искупил. Хотя, сам знаешь, не мог он поступить иначе из-за печати. А вот мне-то он еще много, чего должен.
— Старейшина!
Лицо гнома становится насупленным и суровым.
— Ты, бывший король, ко мне со своими указаниями не лезь. Что парень заслужил, то и получит. Я же, сам понимаешь, его не трогаю лишь потому, что он твой. И я еще подожду, пока ты его отпустишь. Вот тогда Дафуров наместничек узнает, каково это гномам в торговле помехи ставить.
— Терин, ты, почему молчишь? — возмущаюсь я.
— Каждый сам выбирает свой путь, — философски отзывается князь, — кстати, на роль судьи я предлагаю Ллиувердан.
— Поддерживаю, — тут же отзывается Кардагол.
Ага, тему они перевели. Что ж, значит, я после подумаю над тем, как бы отпустить Ларрена без ущерба для жизни последнего. Хотя обидно. Угрожают ему они, а проклятым рабовладельцем выгляжу я. Несправедливо. И почему Ллиувердан?
— А давайте Миларку! — предлагает пьяненький Мерлин. Вот даже интересно — когда успел-то? Мы вот еще трезвые совершенно.
— Чего это дракон людей судить будет? И всяких эльфов? — интересуется Горнорыл.
— А именно поэтому, — отзывается Терин, — Она не одна из нас. Прости, Кардагол. И, если во время суда она будет в своем исконном обличии, это будет выглядеть очень впечатляюще. Особенно для эльфов. Ты как, Кардагол, долго ими править собрался?
— Пока не сдохну, — мрачно бурчит Повелитель времени и тут же добавляет, — а Арвалию предлагаю отдать Вальдору. Чтобы ему жизнь малиной не казалась.
Терин тут же ощетинивается:
— А что это ты вдруг решил Арвалией распорядиться?
— А потому что мы заранее договаривались, что она моей будет, внучек, — ехидно отзывается Кардагол, — а если у тебя с памятью проблема, так я тебе сейчас быстро сеанс воспоминаний организую. В прошлое сбегать не желаешь?
— Ну, вы еще подеритесь, горячие эррадские парни, — добродушно проговаривает Мерлин и икает.
Кстати, удивительно. Сегодня Терин Эрраде вовсе не похож на статую замороженную. Он больше смахивает на сторожевую собаку, спущенную с цепи — так и норовит кого-нибудь покусать, ну, или хотя бы схватить за штанину в превентивных целях. Кстати, идея с Арвалией мне чем-то нравится. Было бы, наверное, любопытно попытаться управлять государством, которое я совсем не знаю. Наверняка там на меня пара-тройка покушений будет организована. Беспорядки всякие будут…
— Я думал Лина туда посадить, — со вздохом признается князь.
— Бедная Арвалия, — вздыхает Кардагол.
— Угу, — тут же соглашается гном.
— Было бы весело, — бормочет кентавр.
— А я согласен, — заявляю я и пытаюсь подняться на ноги. Странно. Вот сижу, и вроде бы трезвый, и голова соображает нормально, а встал — и качается все как-то. Вот коварная вещь — эта гномья водка! Особенно, если ею вино запивать. Нет, лучше я посижу пока.
— С чем ты согласен? — удивляется Терин, поднимая левую бровь.
— Управлять! — брякаю я и тут же прошу, — налейте мне кто-нибудь. И, кстати, где Дуська? Странно как-то. Мы уже сидим здесь неизвестно сколько, а она еще ни разу не прибежала с воплями. Вот ни за что не поверю, что не подслушивала.
— Я поставил защиту, — сообщает Терин.
— А я ее усилил, — говорит Кардагол.
Мерлин икает и сбивчиво проговаривает:
— И я. И я. И я тоже. Вот.
Надо же, какое единодушие!
В итоге все соглашаются с тем, что судить должна Ллиувердан и непременно в драконьем обличии. Мерлин предлагает сшить ей шапочку с кисточками. Кардагол популярно объясняет, в какую часть тела Мерлина Ллиу поместит эту шапочку, и какие старый маг будет испытывать от этого неудобства. Терин, дурацки улыбаясь, пытается объяснить присутствующим, за что он любит Дуську, но мы отказываемся его понимать. Икси повествует о некоторых особенностях плотской любви между кентаврами, и мы заворожено его слушаем. После этого мне точно становится понятно, что ничего такого этот конь по отношению ко мне хотеть не может. Становится так тепло на душе — не передать! Мерлин спит на столе рядом с похрапывающим Горнорылом. Тоже мне, стойкий солдат! Это я гнома имею в виду. Водку, водку! А сам упился. Иными словами, всем нам хорошо и спокойно. Только вдруг Терин встряхивается, как собака и заявляет:
— Меня Дуська ждет.
— Давно? — интересуюсь я.
Кивает.
— Ну, тогда, — говорю, — ладно. Пошли. Дуськи — они ждать не любят.
Встаю, и тут меня так ведет в сторону! Упал бы, если бы кентаврик мой не подставил рядом свой круп.
— Удобненько! — говорю, ухмыляясь, и кладу на спину Иксиона руку.
— Давно бы так! — добродушно заявляет кентавр, и мы выходим из кабинета.
А там, и точно, Дуська сидит. Мрачная такая, нахохлившаяся, как мокрая ворона. Сидит и глазами своими разноцветными на нас смотрит.
Глава 36
ЛинМне даже не пришлось идти в кабинет Вальдора, чтобы узнать, что совещание уже окончено, и где находится Кардагол. В коридоре, неподалеку от кабинета Ханны, я наткнулся на безутешно рыдающую фрейлину. Спросил, конечно, в чем дело. Вдруг обидел кто девушку? Оказалось, что да. Обидели ее. Она застала Кардагола с дамой невероятной красоты, а Кардагол был так бестактен, что не только представил ей эту даму, которая, оказывается, его невеста, но еще и попросил бедную фрейлину известить остальных своих подруг о том, что отныне он честный семьянин и дает им полную отставку и свободу. Жаль, конечно, девушку, но, в самом-то деле, на что она рассчитывала, связываясь с этим озабоченным? Понимала наверняка, как и остальные, что это не продлится вечно.
Я уточнил, где именно она застала своего бывшего любовника? Оказалось, что здесь неподалеку, на балконе, с которого открывается самый лучший вид на королевский сад. Посоветовав фрейлине забить на Кардагола и посмотреть по сторонам, мол, вокруг достаточно хороших парней и помимо Повелителя времени, я поспешил на балкон, надеясь, что этот котик и его дракониха все еще находятся там. Мне повезло. Они были там.
— Ллиу, у меня к тебе разговор есть, — без предисловий начал я и многозначительно взглянул на Повелителя времени, — конфиденциальный.
— Ты можешь говорить при мне, — заявил Кардагол.
— Ты можешь говорить при мне, — заявил Кардагол.
— Котик, не будь свиньей! — мурлыкнул я, — ничего с твоей невестой не случится, если она проведет полчаса со мной наедине. Я же не боялся оставлять свою невесту с тобой. Вы даже ночевали в одной спальне.
— Что?! — зарычала Ллиувердан.
— Ой, только не говори, что думала, будто он тебе столько веков верность хранил! — сделав удивленные глаза, воскликнул я.
— Но твоя невеста это… это чересчур!
— Ллиу, я раненый лежал. Она за мной ухаживала, — раздраженно пояснил Кардагол, — слушай больше этого засранца, он тебе наговорит всякой ерунды!
— Ну, вот, уже не зайчик, а засранец, — состроив огорченную мину, пробурчал я, — гад ты непостоянный, Кардагольчик.
— Что?! Кардагол!!!
Кажется, я перестарался, и бедняжку Ллиу сейчас кондратий хватит от всякого рода диких предположений.
— Я пошутил, — объяснил я, — а что касается моей Саффы, то…
— Даю вам полчаса! — перебил Кардагол и исчез, одарив меня напоследок зверским взглядом. Правильно догадался, что если сейчас не уберется, я дракоше выложу про то, как он к Саффе сватался полторы тысячи лет назад.
— И о чем же хочет со мной поговорить такой замечательный мальчик? — проворковала Ллиувердан.
— Вопрос тебе задать хочу.
В коридоре промелькнула черная тень Василия. Значит, я не зря стараюсь. Сейчас Васька маме доложит, что операция по отвлечению дракоши началась.
— Я люблю отвечать на вопросы, — оживилась Ллиу, — люди всегда задают драконам много вопросов. Они почему-то считают, что мы все поголовно мудры и знаем обо всем на свете. Глупенькие! Они не понимают, что и мы тоже бываем молоды и неопытны. Но ты не волнуйся, я не такая. Я, действительно, мудрый дракон. Спрашивай.
— Вообще-то мой вопрос личного характера, — уточнил я, — мудрость тут не при чем. Вот ты упомянула вчера, что если бы не ты, то Кардагол до сих пор бы из Нижнего мира не выбрался. Что ты сделала для того, чтобы это случилось?
— Странный вопрос, — озадачилась Ллиувердан, — почему тебя это интересует?
— Когда ты сказала, что поспособствовала его возвращению, я подумал, что ты моих родителей приворожила друг к другу, чтобы родился я — тот в ком соединится кровь победителя и побежденного. Но, как я понимаю, ты этого не делала?
— Не делала. Как я уже сказала, я планировала устроить Терину и Далии внезапную вспышку страсти и незапланированную беременность. Из-за этого Терин женился бы на ней. Впоследствии их дочь вышла бы замуж за Мерлина, и их ребенок стал бы тем самым, в ком соединится кровь победителя и побежденного. Но я ничего не успела сделать. Появление в вашем мире Дульсинеи спутало мне все карты. Ни о какой страсти Терина к Далии уже не могло быть и речи, потому что даже драконья магия бессильна против тех чувств, которые есть у твоих родителей друг к другу. Но это чистое везение, что у них все так удачно сложилось. Было девяносто процентов вероятности, что Вальдора женили бы на Дульсинее, невзирая на то, что оба они активно против этого возражали, — Ллиувердан задумчиво закатила глаза и пробурчала, — у них родился бы сын, его назвали бы, как и тебя, в честь деда — Мерлином. Маг из него получился бы никакой, так, всякое мелкое колдовство на уровне бытовухи. Что ты так на меня смотришь, Лин? Это альтернативный вариант будущего, которое случилось бы, женись Вальдор на твоей маме. Шеоннеля бы при таком раскладе приняли в Зулкибаре очень плохо. В основном стараниями избалованного принца Мерлина… Хм. Как интересно. Я никогда не просчитывала до конца подобный вариант — брак Вальдора и Дульсинеи! Знаешь, Лин, если бы все сложилось так, то Рахноэль выполнил бы мое задание и посадил Шеоннеля на зулкибарский трон. Но при этом я бы не вернула Кардагола, потому что дочь Терина и Далии, которую я планировала свести с твоим дедом, в итоге покорила бы сердце короля Шеоннеля и стала королевой Зулкибара, а Мерлин так и пьянствовал бы в своем доме в горах, — дракоша рассмеялась, — Лин, подбери челюсть! Это всего лишь один из множества вариантов возможного развития событий. К счастью, этого не случилось и никогда не случится. Ах да! Я же не ответила на твой вопрос. Помнишь, лет пять назад, ты открыл портал в Нижний мир, когда искал дорогу домой из другого мира? Это я слегка поменяла настройки Повелителя порталов, чтобы так случилось. Я не сомневалась, что ты проболтаешься об этом, а Терин, умный мальчик, сделает выводы и попытается использовать возможность вытаскивать зоргов в этот мир без особых магических затрат. В Кардаголе я тоже не сомневалась. Он правильно воспользовался ситуацией.
— Твой план мог не сработать. Маме очень не нравились шастающие по дворцу зорги. Удивительно, что отец не послушал ее и не остановил это раньше, чем Кардагол получил возможность действовать.
— Терин очень упрямый парнишка, — с улыбкой заметила Ллиувердан, — и ты на него сильно похож. Только вот глаза все портят. Хочешь, сделаю их одинакового цвета? Зеленого, как у Терина?
— Нет!
Я даже попятился от этой затейницы. Тоже мне, нашлась благодетельница. Меня мои глаза устраивают, и других мне не надо!
— Испугался? Сомневаешься в моих способностях? — в голосе Ллиу скользнули рычащие нотки, а глаза полыхнули алым светом.
— Нет, не сомневаюсь, — поспешно заверил я. — Но я не хочу менять свои глаза. Они мне и такими нравятся. Это у нас семейная черта. Ты разве не обратила внимания? У мамы они такие же. И у деда.
— Еще бы мне не обратить внимание! Ведь это я прокляла противную Мусильду разноглазием! Кто ж знал, что такой пусик, как Мерлин, женится на этой ужасной женщине, и проклятие передастся его потомкам? Меня уже не было в этом мире, когда Мерлин взял ее себе в жены. Я узнала, что все так получилось, только недавно, когда вернулась. Вот хотела исправить, снять проклятие, а ты отказываешься.
Ллиувердан развернулась ко мне спиной, ее плечи печально поникли.
— Ллиу, — позвал я и осторожно погладил ее по руке, — не переживай. Мне нравятся мои глаза. В этом даже польза есть — мы всегда безошибочно узнаем своих родственников.
— Правда, нравятся? — жалобно спросила дракоша.
— Правда-правда. Не веришь, можешь у мамы с дедом спросить, — великодушно предложил я, — они тоже никогда не страдали от того, что у них глаза разного цвета.
— Ты очень добрый мальчик, Лин, — промурлыкала Ллиувердан и погладила меня по щеке, — с тобой приятно было поговорить, но мне пора. Я уже соскучилась по Кардо.
— Нет! Подожди. Полчаса еще не прошло.
— Но мы же все выяснили. Разве нет? У тебя еще остались вопросы?
Дракоша озадаченно распахнула глаза. Вот когда она так наивно смотрит, они с Аннет еще больше похожи. А что, хорошая тема для продолжения разговора!
— Вы с Аннет родственницы?
— Что? Какой странный вопрос. С чего ты взял?
— Вы похожи.
— Что? По-твоему, я похожа на эту бешеную королеву?
— Да, вы обе такие красивые.
— Правда?
— Конечно. Вот и Кардагол это заметил.
— Что? Что, мать вашу, Кардо здесь вытворял? — Ллиувердан начала закипать, — ладно фрейлины! Это я ему простила. Но, оказывается, еще и Саффа была! И Аннет! И насчет тебя, я уже не уверена, что это была шутка! С него станется и такое вытворить.
— Да ты что это обо мне подумала? — теперь и я начал злиться.
— А кто вас, людей, знает, что вам в голову взбрести может!
— Ллиу, я тебе сейчас не знаю, что сделаю! Превращайся, ёптыть, в дракона, а то мне неудобно даме морду бить!
— Ты? Мне морду бить? Да я тебя… я тебе… щенок!
— Чемодан-переросток!
Это я от Кардагола услышал, повторил вот, потому что от злости ничего обидного сам придумать не смог.
Тут эта ненормальная дракониха набросилась на меня. Вот прямо как была, в человеческой ипостаси, так и набросилась. Но забыла, что на ней теперь длинное платье, а не те лоскутки, в которых она нам вчера явилась, запнулась о подол и начала падать. Ну, а я что? Девушка падает, значит нужно поймать. Не в сторонку же я должен был отойти, чтобы не мешать ей носом пол пропахать. Поймал я ее, а она ко мне прижалась, как к родному.
И именно в этот момент на балконе появилась Саффа. Я даже понять не успел, что происходит, как эта сучка Ллиувердан с нечеловеческой силой вцепилась в меня и поцеловала. Если честно, приятно было. Целуется она так, что у меня пальцы на ногах в узелки завязались. Но ведь она это специально сделала! А Саффа как с цепи сорвалась. Нет, чтобы разобраться, что к чему, и кто виноват, прорычала нечто ругательное и исчезла.
Ллиувердан тут же меня отпустила, и невинно хлопая ресницами, сказала:
— Ой.
— Вот тебе и ой. Стерва ты, Ллиу.
— Ну, кто бы мог подумать, что она такая ревнивая!
— Никто. Даже я не подумал бы, — признался я.
— А нечего было меня обзывать! — отрезала Ллиувердан и исчезла.