С удобством устроившись в окопе, я разложил гранаты в заранее выдолбленные ниши в стенке, пристроил поудобнее «вал», пряча огонек в ладони, выкурил сигарету, затоптал окурок каблуком и принялся терпеливо ждать. Медленно тянулось время. Проклятое комарье продолжало зудеть, но меня особо не донимало. Вероятно, из-за резкого запаха спирта. Пару раз мимо свалки проезжали легковые автомобили, но ни один не затормозил. Не те! Просто так катаются. Ну-ну, пускай... Постепенно стрелки часов перевалили далеко за полночь. Костры на западной окраине погасли один за другим. Помянув товарища, бомжи улеглись спать. И лишь с могилы Парафина по-прежнему доносились отголоски безутешного собачьего горя. Луна укрылась за облаками. На землю навалилась вязкая тьма. Я включил прибор ночного видения и снова посмотрел на часы. Пять минут второго. Гм! Пора бы уж и нарисоваться, злодеи мои ненаглядные! Я вам тут что, до утра «загорать» должен?! Вконец, блин, обленились! (Как правило, «бумер» привозил «груз» в двенадцать – в половине первого.) Прошло еще минуты три. За воротами снова послышался шум подъезжающей машины, но на сей раз она не проскочила мимо, а остановилась, уютно урча мотором. «Мои! – хищно встрепенулся я и ласково погладил свой «вал». – Ути пуси! Идите к папочке!» В поле зрения показался среднего роста коренастый человек в собровской маске и настежь распахнул незапертые створки ворот.
– Останься на стреме, брат, – тихо сказал ему кто-то. – Сердце чует неладное!
– Да брось ты херней страдать, – насмешливо фыркнул «коренастый». – Кого тут опасаться? Грязных бомжей?!
– Вообще-то ты прав, – после короткой паузы согласился прежний голос. – Наверное, нервы расшалились... Залезай!
«Коренастый» вышел на дорогу. Хлопнула дверца. Спустя секунды на территорию плавно вкатил черный «БМВ» и привычно направился к ближайшему кургану. Я внимательно наблюдал за ним сквозь оптический прицел «вала». У горы отходов машина притормозила. Из салона вышли трое, причем фигура одного показалась мне чем-то знакомой. Отперев багажник, они вытащили оттуда скрюченное голое тело, ухватили за руки, за ноги и, старательно раскачав, швырнули прямо в мусор.
– ...упорный был, сука! Как бы не... лнуйся, метод ...дежный. Будет таким же идиотом, как остальные... верен?.. Да, поехали, – донеслись до меня обрывки разговора. Похитители погрузились в «бумер», развернулись и двинулись обратно.
Я слился с «валом» в единое целое, плавно выдавливая слабину спускового крючка. «Огонь!», – когда «БМВ» достиг запланированной мной точки, скомандовал я сам себе.
П-ш-ш-ш... п-ш-ш-ш, – зашипели пробитые шины. Автомобиль криво занесло в сторону.
Т-р-р-р – сместив прицел немного выше, я выпустил новую очередь, целя в передние, боковые стекла, а следом метнул гранату под днище. Бу-у-ух! – «Бумер» завалился набок. Учитывая невероятный профессионализм противника, а также его троекратный перевес в численности, я не надеялся взять живыми всех. Хорошо бы хоть одного: раненного, контуженного, бесчувственного... Если повезет! И действительно, в следующее мгновение над головой засвистели пули. Звука выстрелов слышно не было. Преступники, так же как я, пользовались бесшумным оружием. «Молодцы! – с невольным уважением отметил я. – Молниеносно сориентировались. Надо думать, сразу после моей стрельбы по колесам! Выпрыгнули, залегли, правильно определили место засады и открыли прицельный ответный огонь». Но одного я все-таки сумел накрыть. Судя по ряду признаков, стреляли всего из двух стволов.
Фь-ють, фь-ють, фь-ють, фь-ють – пули кого-то из похитителей вздыбили фонтанчики земли в нескольких сантиметрах от моего лица.
«Действительно, профи, – подумал я, спешно меняя позицию. Обычные бандиты на такое не способны. Ну, раз так, получайте добавку!» – из окопчика вылетели одна за другой две оставшиеся у меня гранаты – бу-ух, бу-ух!..
Стрельба со стороны противника прекратилась. Выждав некоторое время, я по-змеиному заскользил к поверженному «бумеру». В полный рост вставать не решался. Вдруг хитрят?! Но, как выяснилось, они не хитрили. На переднем сиденье машины я обнаружил тело водителя с разнесенной пулями головой (не успел-таки выпрыгнуть), а в радиусе нескольких метров еще двоих. В спортивных костюмах, в «собровках», вооруженных «валами». Одному осколком гранаты срезало половину черепа. Второй, весь израненный, слабо шевелился и стонал сквозь зубы.
– Давай-ка познакомимся, дружок, – сказал я, отодвинул от него «вал» подальше, сорвал с головы маску и... остолбенел. Передо мной в луже крови лежал мой сослуживец по Чечне младший сержант спецназа Денис Мартынов, по прозвищу Желудок[4]. Вернее, сержантом он был в первую РЧВ[5], а после, как я слышал краем уха, остался в ГРУ, закончил офицерские курсы и вторую войну встретил уже в чине лейтенанта. Дальнейшей его судьбы я не знал... Выглядел Желудок скверно. Восковая кожа, заострившиеся черты лица, редкое прерывистое дыхание. На губах пузырилась кровавая пена, верный признак надвигающейся смерти.
– Привет, Мангуст... (моя армейская кличка. – Д.К.). – встретившись со мной взглядом, прохрипел бывший сослуживец. – Неплохо тебя... обучили в ФСБ... боевых братьев мочить!
– Заказушники мне не братья, – отрезал я. – Ты, Желудок, лучше скажи, сколько вас всего, кто заказчик, зачем вы так уродуете людей? Облегчи душу перед смертью!
– А ты угадай, Мангуст. Ты же у нас умный, – умирающий сделал попытку язвительно усмехнуться. Кровавой пены на губах стало заметно больше.
– Значит, не скажешь, – резюмировал я.
– Ага... не скажу. Но не сомневайся... ты уже труп! – в тускнеющих глазах Мартынова мелькнула откровенная ненависть. – И ты... слишком любопытен... для мертвеца!
– Ну и отправляйся в ад, скотина! – в сердцах бросил я. – Тебя там давно заждались!
– Вместе с тобой, Мангуст... вместе с тобой, – еле слышно прошелестел умирающий и разжал левую ладонь. Увидав в ней «эфэшку» с выдернутой чекой, я совершил невероятный акробатический прыжок, одновременно призвав на помощь Господа Бога, и приземлился плашмя за единственным крохотным бугорком земли в ближайшей округе. «Ф-1» оглушительно жахнула, опалив окрестности смертоносным металлическим вихрем. Спустя секунд двадцать, когда миновал первый шок, я понял, что жив-здоров и лишь слегка оглушен. Несомненно, благодаря вмешательству Всевышнего! Иначе данный факт объяснить невозможно. «Эфэшка» – страшная штуковина, а жалкий бугорок высотой тридцать, длиной пятьдесят сантиметров не смог бы защитить от нее не только меня, но даже собаку средних размеров... Поднявшись на ноги, я отряхнулся, перекрестился, мысленно прочел благодарственную молитву, вернулся обратно и подобрал свой «вал». (Тоже почему-то целый-невредимый.) На клочья мяса, оставшиеся от бывшего сослуживца, я старался не смотреть. Затем, вспомнив о похищенном, торопливо зашагал к кургану. Господин Студитский, получивший в грудь пару осколков гранаты, умирал. Но, пожалуй, смерть для него была наилучшим выходом. Председателя городского совета предпринимателей изуродовали еще страшнее, чем остальных потерпевших. Кастрировали, ампутировали ступни ног и кисти рук, отрезали уши, нос, выкололи глаза. А тело сплошь испещрили татуированными надписями, самой приличной из которых была «Пидор гнойный!»... На лбу несчастного красовалось изображение мужского члена, а вокруг губ – женского влагалища. Плюс, конечно же, полное сумасшествие. Жить в таком виде... Б-р-р! Меня передернуло. Вместе с тем подоплека преступления отчасти прояснилась. Похитители, несомненно, работали по заказу. Я знал покойного Желудка как хладнокровного робота-убийцу: расчетливого, осторожного, неэмоционального. Его товарищи, надо думать, такие же. С другими Мартынов никогда бы не пошел «на дело». Подобного рода типы не станут так измываться над человеком ради развлечения или мести. Не из доброты душевной, нет! Просто не пожелают зря энергию расходовать. В случае надобности они вас по-тихому, без затей. Чик и готово! Мяукнуть не успеете. Зато за хорошие деньги, они с мамы родной кожу заживо сдерут. И не поморщатся, сволочи! Уроды, блин, моральные. Отморозки, душевно кастрированные!.. Впрочем, я отвлекся. Итак, калечили Студитского в строгом соответствии с пожеланиями клиента. Предшественников, видимо, тоже. Однако, если я угробил всех заказушников, то мы вряд ли узнаем, какие нелюди заказывали ЭТО.
Н-да-а! Потрудился, называется, на славу. Терминатор хренов! Представляю, как разорется полковник Рябов...
– Подлая сука, – вдруг отчетливо произнес Ярослав Всеволодович. – Гореть ей в аду!!!
– А-а-а?!! – дернулся я. Потерпевший-то, оказывается, не совсем того. Разговаривает! (Его предшественники не могли вымолвить ни единого связного слова.) Стало быть, не до конца сломлен. Об этом, кстати, свидетельствует и подслушанный мной обрывок разговора похитителей...
Н-да-а! Потрудился, называется, на славу. Терминатор хренов! Представляю, как разорется полковник Рябов...
– Подлая сука, – вдруг отчетливо произнес Ярослав Всеволодович. – Гореть ей в аду!!!
– А-а-а?!! – дернулся я. Потерпевший-то, оказывается, не совсем того. Разговаривает! (Его предшественники не могли вымолвить ни единого связного слова.) Стало быть, не до конца сломлен. Об этом, кстати, свидетельствует и подслушанный мной обрывок разговора похитителей...
– Какая сука?! Кто она?! Назовите имя, фамилию!!! – порывисто склонился я к потерпевшему.
– Змеюка, пригретая на груди. Прошмандовка спившаяся, – задыхаясь, прошептал он. – И ее кр-хе-е-е... Председатель совета предпринимателей забился в агонии. Изо рта потекла кровь. Спустя минуту все было кончено. Я приложил палец к его сонной артерии. Пульс отсутствовал. Отмучился бедняга! Тяжело вздохнув, я достал из кармана мобильник, чудом не пострадавший при полете за бугорок, и набрал номер Сибирцева.
– Новости? – лаконично осведомился майор.
– Да, и не очень хорошие. Все трое похитителей погибли в боестолкновении. Одного я, правда, опознал. Потом расскажу.
– А потерпевший?
– Умер. – Мне пока не хотелось вдаваться в подробности.
– Что ж, оно, пожалуй, к лучшему, – в свою очередь вздохнул Костя. – Все равно ухаживать за ним уже некому.
– ??!!
– Понимаешь, Дима, в лесопосадках найден труп приемной дочери Студитского, от второй жены Люцины. Снова «работа» маньяка. По поводу пропажи мужа мадам Студитская не слишком-то горевала, а тут бац – и скончалась от разрыва сердца. Теща тоже. Больше родственников у него нет. Он круглый сирота, а первая жена умерла пять лет назад. Тогда-то Ярослав Всеволодович и женился повторно на «разведенке» Люцине с двухлетней девочкой на руках... Эй, Дима, ты почему молчишь?
– Присылай труповозку, местных гэбэшников и Альбертыча, – глухо сказал я. – Пускай займутся, чем положено. А нам с тобой надо серьезно побеседовать, когда отмоюсь, вздремну пару часов и уточню одну деталь...
Глава 4
На следующий день. Ближе к вечеру.
Гостиница «Южная».
Воздух в номере загустел от табачного дыма. Настолько сильно, что декоративное растение в горшке жалобно съежилось и поникло. Казалось, оно вот-вот завянет. Мы с Костей сидели за столом, глотали лошадиными дозами кофе и курили сигарету за сигаретой. Обсуждались результаты работы нашей группы с момента прибытия в Сарафанов. Альбертыча с нами не было. Последнее время он постоянно где-то пропадал...
– Итак, подведем итоги, – откашлявшись, произнес я. – Мертвые похитители опознаны. Помимо моего знакомого Желудка, в числе убитых бывший капитан ГРУ Максим Усташев и бывший прапорщик того же ведомства Виталий Калачев. Последний, кстати, оказался двоюродным братом исчезнувшего байкера Синявина. Вот тебе, пожалуйста, связь между весенними и летними преступлениями. Некий злодей нанял банду байкеров для жестокого устранения чем-то не угодивших ему людей. Через них, а точнее, через Хорька, вышел на оставшихся не удел гэрэушников и, когда банду изготовилась накрыть милиция, ликвидировал неудачников руками новых знакомых. После чего злодей еще более изощрился в садизме...
– Неувязочка получается, – вмешался Сибирцев. – Весной убивали довольно мелкую сошку – офисных сидельцев среднего звена, банковских клерков, мелких торговцев... А с июня взялись за «сливки» сарафановского общества. Какая между ними связь?
– Неувязок у нас хоть отбавляй, – кисло поморщился я, – но давай не будем заострять на них внимание, а постараемся для начала выстроить мало-мальски правдоподобную версию. Так сказать, в общих чертах. С остальным разберемся позже.
– Давай, – без особого энтузиазма согласился майор.
– Изощрился, злодей, – затянувшись сигаретой, повторил я. – Мало ему стало зверских убийств. Решил он, гадина, «дарить» врагам нечто похуже смерти. И понеслось! Людей похищают, чудовищно уродуют, сводят с ума. А кроме того, неуловимый маньяк душит и насилует их детей. Я сравнил списки убитых девочек со списками покалеченных «сливок». И представляешь, восемь жертв маньяка – дочери восьмерых похищенных! Правда, у пострадавших есть еще четверо мальчиков, но они, видать, маньяку не по вкусу.
– Да, но всего убито тринадцать девочек, – напомнил вредный Костя. – «Лишних» пятерых ты куда спишешь?!
– Не знаю, – развел я руками. – Пока не знаю, но со временем, надеюсь, разберемся. Однако факт остается фактом: восемь и восемь. Это, согласись, не может быть простым совпадением! Ты, главное, взгляни, какая дьявольская изощренность! Маньяк губит малолетнюю дочурку, наемники-профессионалы делают недееспособным отца, а матери либо поумирали от горя (у троих разрыв сердца, одна покончила собой), либо стали полупарализованными инвалидками вследствие перенесенных инсультов (две женщины), либо конкретно сдвинулись по фазе и находятся в психушках, в соседних палатах с мужьями (жены директора рынка Глотова и хозяина супермаркета «Восток» Осташенко). Знаешь, дружище, прав был Ильин, когда изначально предложил начинать с маньяка. Именно маньяк – ключ ко всему происходящему! Он же, полагаю, и есть тот самый злодей. Взрослых мужиков заказывает группе профессионалов, а с маленькими девочками расправляется собственноручно. В соответствии со своими извращенными наклонностями. Благо возможностей предостаточно. Подъехал на служебной машине добрый, хорошо знакомый дядечка, предложил подвести, а там...
– Ты подозреваешь кого-то конкретного?! – перебил Сибирцев.
– Да!
– И кого же?
– Мэра Борисова!
– Гм! Обоснуй, пожалуйста.
– Если злодей и маньяк один и тот же тип, в чем я почти не сомневаюсь, то доказательства налицо! Помнишь историю с неудачным задержанием банды Бороды? Кому полковник Пузырев радостно рапортовал о разоблачении «мясников»?! Рапортовал за сутки до начала операции... И второе – Ярослав Всеволодович перед смертью упомянул о заказчике. Или, скорее, о той, кто стала, образно говоря, катализатором преступления. Цитирую дословно: «Змеюка, пригретая на груди, прошмандовка спившаяся и ее...» Вне всякого сомнения, он имел в виду собственную супругу, Люцину Романовну, последние полгода злоупотреблявшую спиртным. А она, как мне удалось сегодня выяснить, перед тем как окрутить Студитского, работала секретаршей у Борисова. (Сей господин уже второй мэрский срок мотает.) Секретарши же сплошь и рядом спят со своими начальниками. Это общеизвестно. А теперь попробуем продолжить прерванную агонией фразу: «Змеюка, пригретая на груди, прошмандовка спившаяся и ее... бывший хахаль». Ну-с, Костя, делай выводы! – я горделиво подбоченился.
Затушив окурок в пепельнице, майор задумался, морща лоб. Прошла минута, другая...
– Снова нестыковка, – выдал наконец он. – С байкерами похоже на правду, хотя... Помимо Борисова пузыревская информация могла попасть к кому-то третьему, четвертому, пятому... Ну, да ладно, спорить сейчас не буду. Зато по поводу маньяка... Гм! В девяти эпизодах из тринадцати у мэра железное алиби. Я специально проверял. Тоже, знаешь ли, сперва его заподозрил, чисто интуитивно, однако обломилось. То Борисов заседает допоздна, то в очередной презентации участвует, то в бане с друзьями парится... Короче, убить тех девочек он никак не мог. А насчет второго «доказательства». – Сибирцев отхлебнул остывший кофе. – Да, госпожа Студитская, несомненно, причастна к похищению мужа. Тут, как говорится, к гадалке не ходи. Но была ли она любовницей Борисова – вопрос спорный. Вопреки твоим утверждениям, отнюдь не все секретарши спят с шефами. Например, наша Клава если и занимается с кем сексом, то вовсе не с полковником Рябовым. – Костя многозначительно замолчал, а я густо покраснел[6].
– Идем далее, – выдержав небольшую паузу, как ни в чем не бывало продолжил он. – Как нам обоим известно, Люцина скончалась от разрыва сердца, узнав о трагической гибели дочери. По-твоему, она ее сама «заказала»?! И последнее – по заключению экспертизы, семилетнюю Аэлиту Студитскую убили вчера вечером между семью и восемью часами. Но как раз в означенное время (с шести до девяти) я беспрерывно общался с Борисовым у него в кабинете. Прояснял некоторые моменты из жизни города. В общем, не обижайся, братишка, но ты угодил пальцем в небо. Вместе с тем последить за мэром не помешает. Рожа-то противная, подловатая. Может, в чем и замешан! Давай поручим это занятие подчиненным Хвостова. Все равно без дела сидят...
– Давай, – уныло согласился я, подошел к окну, широко распахнул створки и посетовал: – Разбил ты, Костик, мою «блестящую» версию! Вдребезги, блин! Буквально камня на камне не оставил. И теперь я совершенно запутался в здешней катавасии. Ни хрена не пойму!
В номере воцарилась тишина. Сибирцев принялся перечитывать по новой списки жертв и прочую собранную нами документацию. А я дышал полной грудью, проветривая задымленные легкие, и машинально осматривал окрестности. Окно выходило на оживленную улицу, заполненную автомобилями и пешеходами. С высоты восьмого этажа все они казались миниатюрными детскими игрушками, чудесным образом ожившими и сразу начавшими бестолковую суетливую возню. В небе лениво колыхались облака, напоминающие клочья ваты. Прохладный ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Напротив, через дорогу, высился новый корпус гостиницы. Недостроенная, не облицованная кирпичом серая коробка с темными провалами незастекленных окон. Обычно на ней и вокруг нее муравьями кишели гастарбайтеры, но два дня назад работа застопорилась (по словам мэра, из-за финансовых проблем), и толпу современных рабов перебросили на другой объект, то ли фитнес-клуб, то ли казино. «Тут масса удобных позиций для снайперов», – оглядев недостроенный корпус, отстраненно подумал я и вдруг в одном из ближайших «провалов» заметил мимолетный стеклянный отблеск, очень похожий на...