Тирр не без удовольствия вспомнил о сваренном в собственном панцире мирлорчаре и об ударе подсвечником, и на его лице появилась кривая улыбка.
– Я с ними справился. Одну убил, второй задал трепку. Я все-таки один из сильнейших магов. Даром что растратил бездну сил и теперь похож на тень себя самого, со временем восстановлюсь.
Марго вздохнула:
– Да уж, твой мир явно не так скучен, как этот. Как тут говорят, долг платежом красен: теперь твоя очередь рассказывать мне о своем мире!
* * *Ледокол прекрасно понимал, что некоторые вещи не делаются с бухты-барахты, и потому не особо нервничал. Леший не лох, дело знает, и ребята его натасканы. У него может возникнуть масса задержек, не стоит мешать. Однако когда телефон, наконец, зазвонил, старый авторитет шестым чувством почуял неладное еще до того, как услыхал в трубке слабый голос помощника.
– Шеф, в общем, у нас накладка вышла… Митяй, он у меня специалист по врезке замков, свалился с сердцем, аккурат когда мы дверь вставляли, и только я «Скорую» вызвал – самого скрутило… На ногах только Витек остался, ну а один он с работой не справился. Сам себе не верю, что такое произошло, ни я, ни Митяй на сердце отродясь не жаловались…
– Ты откуда звонишь, Егор?!
– Из реанимации, шеф, откуда ж еще? Как только дали телефон, так и звоню. Меня откачали, врачи сами удивились, с чего я так слег, а вот Митяй сейчас между жизнью и смертью висит. В общем, шеф, такие дела, подвели мы вас, с тем подрядом сами справляйтесь. Звоните Саркисяну, он тоже замки вставлять умеет. И это, шеф, подвал там есть, только вчера построенный, а хозяев, когда нас «Скорая» увозила, не было.
Ледокол привычно слушал между слов. Леший взял двоих ребят и при попытке проникнуть в дом Басова со спецом по взлому и самим Лешим приключилась беда. При этом могилу Ломщика Егор все же обнаружил.
– Я к тебе кого-нибудь пришлю, – сказал авторитет.
– Митяю не помешает, – согласился тот, – а я уже в порядке, врачи говорят, что завтра, может, выпишут. А пока – голова кругом от лекарств.
Ледокол набрал номер одного врача, потерявшего работу за махинации с лекарствами, чьей помощью частенько пользовалась братва, схлопотавшая пулю, но не желающая объясняться с полицией, и отправил его в больницу: оплатить лекарства и услуги для своих людей, а заодно разузнать, что же с ними приключилось.
* * *Тирр никогда не подозревал, что имеет такой талант к сочинительству. Многих вещей он рассказать не мог, так как разные детали могли бы натолкнуть на мысли о том, что маг на самом деле не человек. Ничтоже сумняшеся, Тирр «переселил» себя былого в придуманный город на окраине мира, где царит религиозная диктатура, а магов держат в черном теле. Кое-какие обычаи он взял у своего народа, также описал известные ему обычаи людей, а еще часть просто придумал. В центре города «построил» храм, где регулярно производились человеческие жертвоприношения богине, но на самом божестве останавливаться не стал. Соседние с городом территории населил народами, терпящими бесчеловечное обращение и всяческие поборы от религиозных лидеров и их армии: это понадобилось ему, чтобы внятно ответить на вопрос: «Почему ты сбежал в другой мир, а не просто из города?», который, конечно же, последовал.
– Ты шутишь?! – удивился Тирр. – Да все соседи люто ненавидят мой родной город, и любого его жителя убьют при первой же возможности. О том, что я лично такая же жертва правящей верхушки, как и они, слушать никто бы не стал. Вернейшая смерть в муках.
Завершая общую картину мира, маг повесил на небо три луны и описал нескольких других божеств, которым он хотел бы поклоняться, но не имел возможности. Не мудрствуя лукаво, он позаимствовал характер и натуру божеств, а также особенности религий, у Кореллона Ларетиана, Эйлистри и Мистры.
Рассказ занял добрых три часа, и Тирр даже слегка охрип: так много говорить без умолку ему доводилось нечасто. Наконец, Марго заметила это и сжалилась над ним, предложив продолжить рассказ в следующий раз. Они зашли в ближайшую забегаловку подкрепиться широкими блинами, усыпанными всякой всячиной, под названием «пицца». Тирр не стал повторять свой трюк с оберткой и расплатился деньгами из кошелька, доставшегося ему вместе с домом. Сопоставив на глазок стоимость обеда с общим количеством денег, маг пришел к выводу, что, с одной стороны, не так уж там и много денег. С другой – он дал одну бумажную денежку, ему на сдачу их дали аж шесть. Денежки-то разные по стоимости, хотя все – бумага бумагой. Но без умения читать тут не разобраться.
Тирр и Марго вернулись к машине, и девушка сказала:
– У меня, кстати, есть для тебя кое-что.
Она открыла маленький тайничок под панелью и достала оттуда широкую, но тонкую книгу.
– Это букварь. По нему я научу тебя читать и писать.
– Будет просто чудесно, – обрадовался маг.
Он открыл книгу и на первой же странице увидел несколько рисунков, под каждым из которых было слово, и одну большую букву в центре, похожую на наконечник стрелы с перемычкой.
– Каждому звуку в русском языке соответствует одна буква, – пояснила Марго, – вот эта белая птица – аист. Вот этот полосатый плод – арбуз…
– … И оба слова начинаются на один и тот же звук, – догадался Тирр, – и в начале каждого слова стоит такой же значок, как в центре страницы.
– Браво. Это и есть буква «а».
На следующей странице был зверь бегемот и обычная бочка. Дальше – вода, горы, дом… Двадцать минут спустя Тирр уже знал все буквы и безошибочно читал названия вещей и животных, которых видел на рисунках первый раз в жизни.
– Это просто феноменально, – восхитилась Марго, – ты выучился читать меньше чем за полчаса!
Маг самодовольно улыбнулся:
– Я согласен с тобой, но только наполовину: это просто. Должен признать, что идея записывать любое слово с помощью всего лишь трех с небольшим десятков символов фантастически гениальна. После того как я выучил грамоту своего народа, русская грамота – сущий пустяк.
– А как пишут у тебя на родине? – полюбопытствовала девушка.
– Чернь использует довольно сложную систему, когда каждый слог передается одним-двумя символами, иногда целые слова заменяются символами-рисунками. Возможных слогов в произношении очень много – и букв тоже много. Но представители благородных домов используют рунное письмо, переняв его у магов. Кроме того, священные тексты написаны исключительно рунами, так что хочешь не хочешь, а надо учить руны.
– Так ты – благородного происхождения? – заинтересовалась Марго.
– Естественно. Я думал, это было понятно, когда я представился и назвал имя своего дома.
– Не сообразила как-то. Мало ли что это могло значить в другом мире.
– Тоже резонно, – кивнул маг.
– А что такое руны? Чем они отличаются от других букв или значков?
Тирр поерзал, устраиваясь на сиденье поудобнее:
– Руна – символ, отражающий истинную суть вещей. Она имеет мистическое и волшебное значение и часто используется в магических знаках и двеомерах для усиления или контроля. Фактически рунное письмо есть абсолютный язык, все боги пользуются им. Ну и смертные тоже, получили эти знания от богов. И, в общем, так вышло, что маги стали использовать руны не только для магических или религиозных целей, но и просто для письма. Потому что написать один знак проще, чем несколько. Раз маг или жрец уже знает руны – отчего не писать их? Потому у черни и благородных – разное письмо.
– Понятно, – сказала Марго, – теперь тебе осталось выучить цифры и счет. Ты как считаешь?
– Что значит «как»? Так же, как и ты.
– То есть до десяти, потом счет идет на десятки, сотни…
– Ну да, а как же еще?
– Мало ли. Вот у нас был в одной стране – Швеции – король, который собирался перевести свое королевство на восьмеричную систему вместо десятичной.
Тирр фыркнул:
– Он что, был кретином? На руках десять пальцев – счет до десяти, можно сказать, дан богами. Считать до восьми – это как-то неестественно.
– Кто знает, – пожала плечами Марго, – у него, надо думать, были свои соображения на этот счет. В общем, смотри.
Она достала блокнот и чудесную палочку, которую не надо макать в чернильницу, и написала все цифры от нуля до единицы – причем изображение нуля оказалось таким же, как и у илитиири: пустым кружком. После чего Тирр легко прочитал на вывеске магазина, с какого времени по какое он работает и в какие дни.
– С днями недели, месяцами, временем разберемся в другой раз, – предложила девушка, и маг охотно согласился, поскольку успел устать, да и глаза слегка разболелись, благо дело к вечеру стало клониться.
На обратном пути маг говорил мало, сосредоточившись на чтении вывесок, мимо которых они проезжали. Но под конец пути его осенило:
– Слушай, Марго, а как обстоит дело с целительством? Раз нет магии – получается, все осталось на откуп знахарям и травникам? Кто здесь больных лечит?
На обратном пути маг говорил мало, сосредоточившись на чтении вывесок, мимо которых они проезжали. Но под конец пути его осенило:
– Слушай, Марго, а как обстоит дело с целительством? Раз нет магии – получается, все осталось на откуп знахарям и травникам? Кто здесь больных лечит?
Девушка хихикнула, не отрывая взгляда от дороги:
– Думаю, наша медицина покажется тебе чем-то сродни магии. Хотя, надо признать, медики умеют лечить далеко не все. А что умеют лечить целители-маги в твоем мире?
– Все, – коротко ответил Тирр, – включая мор, который, бывало, буквально косил другие народы.
Марго немного помолчала, объезжая здоровенную машину с большой круглой штуковиной позади отсека для извозчика и крупной надписью «огнеопасно», и сказала:
– А ты в таком случае не желаешь ли стать целителем?
Маг со скепсисом подумал, что своим силам он найдет применение получше, чем растрачивать их на исцеление людишек, пусть даже за деньги, но вслух сказал совсем другое:
– Видишь ли, я не умею. Я не целитель.
– Жаль, – вздохнула Марго, – идея-то была неплоха.
– Да, – согласился Тирр, – уверен, будь я целителем, мне бы много платили за исцеление того, что не может исцелять здешняя медицина.
– Ты прямо мысли мои читаешь. Ты случаем не…
– Нет, читать мысли мне не дано. Вот жрицы у меня дома – они могли. Но, разумеется, исключительно благодаря божественной милости. Магия не позволяет читать мысли – по крайней мере, мне неизвестна даже теоретическая возможность этого.
Марго остановила машину у дома Тирра.
– Ну, как тебе Питер? – улыбнулась девушка.
– О, он просто потрясающ! – восхитился маг. – Я уже видел раньше часть города – но весь, он такой огромный, и столько всего невиданного. И столько людей… Я бы такое вряд ли смог бы себе представить, если б раньше мне кто рассказал. И вообще, я просто восхитительно провел время в твоем обществе, – сказав это, Тирр зевнул, деликатно прикрыв рот рукой, демонстрируя, что устал.
Сквозь стекла окуляров он внимательно наблюдал за лицом собеседницы. Вечер, безусловно, удался: ранее Тирр продемонстрировал силу и мастерство, чуть позже – способности мага, а теперь – цепкий и недюжинный ум, освоив чтение практически в мгновение ока, да еще и однозначно подчеркнул благородное происхождение. Суммарно произведенных впечатлений, по идее, должно с лихвой хватить для повышенного интереса к его персоне со стороны Марго. И сейчас, рассматривая мимику и глаза девушки, Тирр убедился, что так оно и есть, но спешить не стал. Здешних обычаев и нравов он пока толком не знает, характер потенциальной пассии до конца не разгадал, да и упрощать ей задачу не собирался. Теперь ее черед. И если, как рассчитывал Тирр, Марго попытается использовать высокое положение своей семьи для того, чтобы произвести ответное впечатление – его этот вариант устроит больше, чем любой другой.
– Хорошо тебе, – вздохнула девушка, – ты сейчас завалишься баиньки, а мне к сессии готовиться.
– Что такое сессия? Могу я как-то помочь?
– Только если сможешь предсказать, какой билет я вытащу, – хихикнула она, – если коротко – сессия это период проверок знаний. Я учусь в университете, и то, как я усваиваю науки, регулярно проверяется.
– Ах, – печально вздохнул Тирр, – я не знаю, что такое билет, но предсказывать будущее невозможно без милости бога. Магу это недоступно, увы, как и любому другому смертному. Но, с другой стороны, на то и испытания. Обманув учителей, ты обманешь себя. Если бы я не учился в военной академии прилежно, а на испытаниях обманывал инструкторов – при стычке с твоими охранниками на земле оказался бы я, а не они.
– Ты прав, – согласилась Марго, – что ж, отдыхай, а мне пора домой.
– Когда я смогу увидеть тебя вновь? – спросил маг и, выдержав нужную паузу, быстро добавил: – … И ты мне еще что-нибудь покажешь?
Формально – вежливое и ненавязчивое приглашение без могущих оказаться неприличными или табуированными в здешнем обществе намеков. Но по паузе Марго должна догадаться, что на самом деле собеседник интересуется ее персоной куда больше, нежели чудесными кораблями. Девушка едва заметно прищурилась с лукавинкой в глазах, и Тирр понял, что тонкий комплимент не просто попал в цель: Марго не поняла, что он был сделан умышленно, и теперь думает, что угадала сокровенные мысли мага. До чего же просто внушать ей нужные выводы. Так просто, что даже неинтересно.
– Конечно, – улыбнулась Марго, – я тебе позвоню завтра. Или ты мне позвонишь… ну, если чего случится. Я с радостью помогу, если что.
– Я буду ждать звонка, – заверил ее Тирр.
Помахав рукой вслед удаляющейся машине, он направился к дому и еще посреди двора понял: что-то не так. Мгновением позже догадался: защитный глиф на двери сработал. Руна исчезла, оставив после себя только слабый остаточный контур.
Маг обошел вокруг дома и убедился, что все в порядке, никакие другие ловушки не потревожены. Вернувшись к двери, присел у порога, достал из-за пазухи свой кварц, прошептал заклинание для обнаружения следов и принялся изучать результаты в магический окуляр. Кварц с готовностью открыл взору хозяина следы обуви на ступеньках и бледные пятнышки касаний к замку и ручке. Часа три, может три с половиной назад. Три человека. Установить, на кого из них подействовала ловушка, Тирр не смог, и это ему очень не понравилось. Налицо серьезный просчет: ловушки установлены в расчете на одинокого чужака, который, попав под воздействие магии, почувствует себя худо и утратит интерес к дому. Но вот их оказалось аж три, и если, не приведи йоклол, поражены оказались сразу двое или все трое, то одни и те же недомогания сразу у двоих людей просто не могут не вызвать подозрений… если только они не совсем уж безнадежные недоумки.
Вдобавок маг определил по тусклым следам, что к двери касались в перчатках. В то время как здешние жители их обычно не носят: климат-то теплый. Тирр – ясное дело, он опасался вляпаться в неизвестную магию и потому, влезая в магазины за снедью, надевал свои отлично зачарованные, обошедшиеся ему в баснословную сумму защитные перчатки из осторожности. А теперь в его дом пытался зайти человек, также носящий их. Признак, мягко говоря, не очень хороший.
Маг вошел в дом и наложил на дверь глиф взамен рассеявшегося, затем, наложив несколько дополнительных защитных рун, принялся перетаскивать свои нехитрые пожитки на второй этаж. Спать на первом, да еще и у окна, рискованно. Если произойдет вторжение, Тирр легко скроется, выбравшись из окна второго этажа, пока враги будут корчиться внизу в муках, наводя панику и страх среди тех, кто избежит ловушки.
Самым трудным оказалось в одиночку втащить на второй этаж кресло. Пара старых, покрытых пылью кроватей и небольшой мягкий диванчик, на котором бывший хозяин свалил горой несложенные занавески и тем самым защитил от пыли, наверху нашлись, но вот мягкое кресло, так понравившееся Тирру, оказалось на весь дом одно-единственное. Ступеньки, к счастью, удобные и широкие – иначе предприятие завершилось бы пшиком.
Втащив кресло наверх, маг перевел дух, подумав, что так вкалывать не приходилось даже его рабам. А впереди Тирра ожидало приколачивание штор к стенам.
* * *Позвонил Лекарь поздней ночью, но Ледокол и не думал ложиться: в голове масса мыслей, не слишком-то приятных. Если Леший прав и Басов действительно закопан у своего же дома, как дальше быть? Ибрагим ждет результатов, позвонить и сказать что-то вроде «мы нашли того, кто вас кинул, но он, это, мертвый» – не вариант. Выглядит подозрительно. Где товар? Черт знает. Кто убил кидалу? Черт знает. Как убедить потенциального партнера в том, что Ледокол непричастен к кидку? Ответ все тот же – черт знает. Единственный вариант – найти и убийцу, и товар, и вернуть все Ибрагиму. Причем вариант не только единственный, но еще и хороший.
И вот, когда успех был близок, случилась осечка. Два человека из бригады внезапно попадают в реанимацию. У Ледокола по этому случаю была куча вопросов. Лекарь дал ответы на многие из них, но ответы эти только породили новые вопросы.
– Диагноз у обоих один и тот же – сердечный приступ, – сообщил шефу медик, – но в случае с Одинцовым – не подтвердившийся.
– Инфаркт, что ли? – удивился авторитет.
– Не совсем, Юрий Петрович. Инфаркт миокарда, он же разрыв сердца – лишь одно из возможных сердечных недомоганий. Есть еще ишемическая болезнь, связанная с поражением кровоснабжения тканей сердца, и некоторые другие заболевания, все вместе проявляющиеся в смертельно опасном ухудшении работы сердца и имеющие в народе общее название «сердечный приступ». Я говорил с врачом в реанимационном отделе и читал историю болезни – у обоих пациентов поставлен диагноз ишемической болезни, и должен сказать, что по симптомам, которые описал врач, я бы тоже поставил такой же диагноз. Странность в том, что у Одинцова все внезапно пришло в норму, симптомы исчезли. А вот у его, кхм, коллеги – все подтвердилось, состояние весьма серьезное.