– Ладно, ладно, – забормотала Жанна, – вы… того… не расстраивайтесь. Не такая уж я и плохая вообще-то.
– Понимаю, я доставил тебе тяжкие переживания, сообщил, что родители твои приемные, – стенал Мануйлов.
– Не, я давно знаю, что папа с мамой у меня не родные, – успокоила его Жанна. – Отец перед смертью правду рассказал. Уж не знаю, с чего вдруг он решил, что она мне нужна? Сообщил о биологической матери, которая бросила меня, а вот про мужчину, от которого я произошла на свет, промолчал. Мама не хотела меня расстраивать, запрещала папе откровенничать со мной, но тот все равно по-своему поступил. Меня его слова не расстроили. Я любила своих родителей, и мне плевать, из чьего живота я на свет вылупилась и кто меня туда запихнул… Ой! Слышите?
– Что? – занервничал Сергей. – Где?
– В коридоре кто-то ходит! – воскликнула Жанна.
Мануйлов попытался ее успокоить:
– Тебе кажется.
– Нет, – возразила она. – У меня замечательный слух, и я уверена, что за дверью сопят.
Раздались тихие шаги, скрип, затем хозяин дома с облегчением объявил:
– Дорогая, там нет никого, пусто и тихо.
– Странно, – пробормотала Жанна. – Наверное, надо лечь спать, я устала, словно цемент грузила. Тяжелый разговор получился. Но я так и не поняла, могу ли рассчитывать на деньги, дом и участок?
– Получишь все, если отдашь фокусбух, – твердо сказал Мануйлов. – Повторяю: хочу взять его с собой на тот свет, велю положить в гроб. Таково мое последнее желание.
– С удовольствием вернула бы вам книжку, – ответила Жанна, – но даже не слышала о ней.
– Не может быть! – резко воскликнул хозяин дома. – Серафима сказала, что передала записи тебе.
– Она что-то перепутала, – возразила Жанна.
– Нет, – настаивал Мануйлов, – я знаю точно. Мать с тобой простилась и вручила фокусбух, велела его хранить.
– Никаких наставлений я не получала, – недоумевала Жанна. – Мама давно болела, но умерла она внезапно – тромб оторвался. Мы не успели попрощаться.
– Пожалуйста, не мучай меня, – еле слышно прошептал Мануйлов, – отдай книжечку. Знаю, ты зла на меня, но пожалей умирающего отца, не будь жестокой.
– Трудно считать вас отцом, – четко произнесла Реутова, – никаких чувств к вам я не испытываю.
– Жестокая откровенность, – прошептал Сергей Павлович. – Я скоро уйду из жизни.
– Простите, – довольно холодно произнесла Реутова, – я уже говорила, предпочитаю не врать. Мне нужны деньги, а книжка без надобности. Неужели я отказалась бы ее на бабло поменять? Но, честное слово, никаких таинственных записей я не видела. Я разбирала и папины, и мамины вещи после их смерти. Они не хранили ни письма, ни блокноты, ни памятные сувениры.
– Если не вернешь фокусбух, прощайся с моим капиталом, – пригрозил Мануйлов, – он достанется Николаю.
– Ну и хрен с ним! – воскликнула Жанна. – Подавитесь, блин, своими деньгами! Чего пристали? Я завтра же уеду. Вы мой отец? Три ха-ха! Ничем вам не обязана и вашей бывшей сожительнице тоже. Спасибо ей, что продала меня маме с папой!
– Решено, – патетически заявил Мануйлов, – победителем будет Николай. Да, Вишняков получит все. Но если захочешь отдать книжечку, впишу в завещание твое имя. Думай, время пока есть. У тебя один шанс, используй его, иначе ничего не получишь.
– Можно мне пойти спать? – неожиданно жалобно, почти со стоном, выговорила Жанна.
– Иди, дорогая, – разрешил Сергей Павлович. – Но…
Последние его слова заглушили громкий звук шагов и резкий хлопок двери о косяк. Мануйлов тихо рассмеялся, чем-то зашуршал, запищал и сказал:
– Какого черта! Я велел явиться не раньше двух. Вы где?
– Тут, – пробасили от балкона.
От неожиданности я, простоявшая неподвижно долгое время, покачнулась, но умудрилась сохранить равновесие. Сергей Павлович сейчас оказался вне зоны видимости, зато появилась стройная фигура, целиком затянутая в черное, голову и лицо пришедшего скрывал шлем с прорезями для глаз, наподобие тех, что натягивают грабители банков.
– Куда идти? – спросил таинственный незнакомец.
– В подвал, в прачечную, – отрывисто ответил Мануйлов. – Уносите ее живо и постарайтесь не шуметь. Сопели в коридоре, как больные верблюды. Надеюсь, мешок прихватили? Он крепкий?
– Да, прочный. И мы не заходили в дом, – уточнил гость. – Я поднялся, как вы приказали, по приставной лестнице из сада. Максим стоит внизу. Понятия не имею, кто тут сопел, но точно не мы.
– Работать! – коротко велел Сергей Павлович. – Хорош болтать, спускайся назад. Не ходите в подвал через особняк, не ровен час, разбудите кого. Да аккуратнее там, не сломайте пень. А то рассказали мне, как один раз Максим слишком сильно пенек рванул. Механизм надежный, многие годы исправно работает, но следует обращаться с ним бережно.
– Понял, – коротко ответил таинственный гость. – Не волнуйтесь, все сделаем лучше некуда. Знаем, где ее спрятать. Никто не найдет, была и нету.
– За дело! – приказал Мануйлов.
Когда в библиотеке стало совсем тихо, я осторожно пошевелила рукой, потом переступила ногами, чувствуя онемение во всем теле. И усмехнулась про себя: не надо придумывать изощренных пыток, заставьте человека простоять неподвижно около часа, и он во всем признается, даже в том, чего не совершал.
Я вздохнула. Рассказывая Жанне про Айвенго, Сергей Павлович упомянул, что удивительный костюм имеет лишь один, на его взгляд, недостаток: человек, который его надел, самостоятельно не сможет снять, расстегнуть застежку без помощи извне невозможно. И что мне теперь делать? Меня охватило уныние, но уже через несколько секунд оно растаяло без следа. Мануйлов еще сказал, что, сильно нажав на правую пятку, можно активировать Айвенго. Тогда сработает какой-то механизм, и человек в доспехах обретет способность к передвижению.
Я резко вдавила пятку в пол, услышала тихий щелчок, а затем ощутила, что латы потеряли жесткость. Они словно обмякли и обхватили мое тело, как чуть великоватая перчатка. Я осторожно сделала шажок, затем другой и поняла: Айвенго совсем не стесняет движений, он легок, удобен, не производит шума. Вот только влезать в него надо босиком, а не в туфлях, но это уже детали. Доспехи прекрасный реквизит для оригинального номера. Полагаю, даже сейчас артист, выполняющий акробатические трюки в костюме рыцаря, произведет на зрителей большое впечатление. Представляю, какими аплодисментами награждали Мануйлова много лет назад. Доспехи вроде как железные, а когда влезаешь в них и включаешь, оказываются подвижными. Если Мануйлов способен придумывать и создавать такие штуки для актеров, он невероятно талантливый человек.
Но что же мне все-таки теперь делать? Жить в библиотеке Сергея Павловича в образе железного пугала? Есть, конечно, и другой вариант. Интересно, как отреагирует хозяин, если сейчас к нему в спальню притопает Айвенго и заноет: «Откройте, пожалуйста, выпустите меня на волю?» И как скоро после освобождения из лат меня выкинут вон из поместья?
Однако я нисколько не жалела, что «примерила» доспехи. Находясь в библиотеке, я узнала ворох не предназначенной для чужих ушей информации и поняла: Мануйлов – лгун, капитан Врунгель вместе с бароном Мюнхгаузеном ему в подметки не годятся. Сильно сомневаюсь, что Аня и Жанна на самом деле его дочери. Сергею Павловичу нужна записная книжка, вот он и пел женщинам небылицы о своем отцовстве в надежде, что те сообщат «папочке», где хранят документ. Хачикян и Реутова примерно одного возраста. Не мог же Мануйлов жить с Надеждой Муровой, конфликтовать с ее матерью, директрисой интерната Аллой Викентьевной, обожать издалека крохотную Анечку и одновременно состоять в гражданском браке с истеричкой Верой Олейниковой, ждущей от него ребенка?
Или все же одна из приглашенных дам и правда его дочь? Но тогда кто? Аня или Жанна? Сергей Павлович соврал обеим или только одной? Какая информация на самом деле содержится в записях разыскиваемой им книжки? Ане было сообщено, что в ней сведения о предках Сергея Павловича. Мануйлов знает только имена родителей, больше ему ничего не известно. Хотя нет, постойте, он поведал гостям душераздирающую историю про мотоцикл, попавший в аварию. Он сказал, что его маменька с папенькой были алкоголиками, считает их неудачными отпрысками аристократических фамилий и мечтает откопать семейные корни. Зачем ему это? Ладно, не стоит задавать праздные вопросы, на свете полно людей, которым интересна их родословная, возможно, Мануйлов принадлежит к их числу. Но Жанне-то наш «барон Врунгель» озвучил иную версию – про фокусбух и некоего благодетеля, подарившего сироте из цирка идеи новых номеров. И похоже, наш дражайший хозяин не ведает, у кого хранится блокнот, он требовал его у двух женщин. Хотя… А вдруг записных книжек две?
Где правда и где ложь? Что за мужчина влез по приставной лестнице в библиотеку? Кого он и его приятель должны унести из подвала?
Тихое попискивание, которое я услышала после ухода Жанны, и слова Сергея Павловича: «Какого черта! Я велел явиться не раньше двух. Вы где?» – свидетельствуют о наличии в доме незарегистрированного телефона. По данным, добытым Котовым, стационарного аппарата здесь нет, особняк не подсоединен к линии. Значит, у Мануйлова мобильный? Но почему его трубка ловит сеть, а у других нет? Вероятно, Сергей Павлович ухитрился подключиться к кабелю незаконно. Почему? Что происходит в поместье? Кто толкнул Аню в фонтан?
Я на секунду закрыла глаза. Таня, стоп! Обо всем этом ты подумаешь позднее. Сейчас надо решить главную задачу: как вылезти из Айвенго?
Глава 19
В жизни не бывает безвыходных ситуаций, просто нам кажется, что выхода нет. Главное в таких случаях – не впадать в панику, не жалеть себя, не повторять с разнесчастным видом: «Ну почему мне так не везет?» – а включить ум. Поверьте, вы непременно придумаете, как выбраться из ловушки.
Итак, имеем задачу: освободиться от костюма рыцаря. Предполагаемые решения? Попросить кого-нибудь расстегнуть застежку. Нет, это отпадает. Еще варианты? Попросить кого-нибудь открыть застежку.
Я разозлилась на саму себя. Давай, Таня, соображай лучше! В доме Мануйлова у тебя друзей нет, любой из гостей, увидев госпожу Сергееву в столь экзотическом виде, моментально наябедничает хозяину. Хотя, может, рискнуть и пойти к Карлу? Слуга после моих слов о важности работы униформиста испытывает ко мне добрые чувства, даже подсказал, где в библиотеке сейф, в котором хранятся документы, компрометирующие Головина, и что ключ надо взять у Тильды, мини-свинки. Правда, непонятно, где очаровательная хрюшка прячет отмычку и как найти ее, ведь за весь суматошный день она попалась мне на глаза только один раз.
Я стиснула зубы. Добраться до бумаг про Феликса необходимо, но прежде всего надо скинуть латы. Решено, иду к Карлу. Скажу ему, что по его совету зарулила ночью в книгохранилище, увидела доспехи и не удержалась, решила их примерить. Вряд ли лакей помчится докладывать хозяину о происшествии, ведь ему тогда придется сообщить Мануйлову о том, что он растрепал постороннему человеку секретную информацию про сейф и Тильду с ключом от него.
Ко мне вернулось хорошее настроение. Я осторожно открыла дверь, выглянула в коридор, убедилась, что тот пуст, и двинулась в сторону лестницы. Если бы не балетки, которые я не скинула, влезая в доспехи, передвигаться было бы совсем удобно. Айвенго не стеснял движений. Вот только через забрало проходило не так уж много воздуха, мне стало душно. Добравшись до ступенек, я обнаружила в Айвенго еще парочку неудобств. Пониже спины, там, где располагается пятая точка, зачем-то было приделано нечто вроде подушки, и у меня создалось впечатление, будто я натянула памперс. Такое же утолщение имелось со стороны живота и вроде на спине, за лопатками. Скорей всего, это защитные устройства, оберегающие акробата от травм во время трюков.
Я взялась рукой за перила и начала осторожно спускаться вниз. Доспехи устроены потрясающе, а если учесть, сколько лет назад они придуманы, то техническая сторона номера вызывает восхищение. Но вот сама идея теперь не казалась мне интересной. Ну, выходит на арену акробат и начинает кувыркаться, становится на мостик, садится на шпагат. Сомневаюсь, что даже в таких супергибких латах можно демонстрировать нечто поражающее воображение, предположим, сделать сальто в три оборота. Обычному зрителю, не способному задрать ногу на девяносто градусов, элементарные гимнастические упражнения могут показаться верхом совершенства. Но жюри конкурса, на котором Мануйлов получил Гран-при и золотую медаль, явно состояло из профессионалов, понимающих, что артист исполняет совсем не сложные кульбиты. Вероятно, номер производил сильное впечатление из-за необычного реквизита, а не из-за уникального мастерства циркача.
Я сделала следующий шаг и почувствовала, как с правой ступни съехала балетка (летние туфли я всегда покупаю на размер больше – от жары отекают ноги, к вечеру обувь моего размера начинает жать). Втиснуть ногу в туфельку не удалось. Я решила не обращать внимания на мелкое неудобство и сделала шаг. Большой палец голой ступни подвернулся, мизинец свело судорогой, я потеряла равновесие, попыталась схватиться за перила, промахнулась и со всего размаха приземлилась на самую последнюю ступень. Слава богу, лестница закончилась, я не прокатилась целый пролет, не ушиблась, просто села на приделанную изнутри подушку и оценила предусмотрительность конструктора. Вот молодец! Намного приятнее оказаться в результате падения на мягком защитном устройстве, чем…
Додумать чрезвычайно умную мысль не удалось. Меня очень сильно долбануло снизу, я приподнялась и упала на живот. Не успела ахнуть, как получила новый тычок, на сей раз со стороны груди. Меня снова подбросило вверх и опрокинуло на спину. Но и в этом положении долго оставаться не пришлось, невидимый кулак пнул между лопатками, я опять села и вскоре оказалась на животе. Ситуация повторилась: спина – задница – живот. Затем последовал новый каскад в обратном порядке: живот – задница – спина. Меня поднимало, переворачивало, я шлепалась и снова подпрыгивала. Все происходило в полной тишине, поскольку дом мирно спал, а сама я от неожиданности и растерянности онемела.
В конце концов, во время очередного кульбита Айвенго занесло в столовую, и мне удалось уцепиться за тяжелое вольтеровское кресло. Невидимая «рука» пару раз энергично стукнула меня по попе, и вдруг пинки прекратились. Я замерла, боясь пошевелиться. Голова кружилась, изо рта капала слюна, из носа текли сопли, а из глаз слезы. Я не плакала, просто меня столько раз перевернуло, что тело перестало подчиняться мне. В ушах гудело так, словно я сидела внутри гигантского колокола, из которого усердный звонарь методично извлекает оглушительные звуки. Ног, рук и остальных частей тела я не ощущала. И совершенно не понимала, что случилось. Айвенго взбесился? Доспехи пытались избавиться от меня? Хотели вытряхнуть незваную гостью? Так ведь наши желания, мои и рыцаря, совпадают! Но защелка, несмотря на проделанные мною антраша, не расстегнулась.
Я сидела на полу, вцепившись в кресло и боясь пошевелиться. В мозгу постепенно просветлело. Вот почему Мануйлов потряс на конкурсе судейскую бригаду! Он выполнял-таки сальто! В Айвенго, похоже, встроены мощные пружины или некие механизмы, подкидывающие акробата. Мой вес колеблется вокруг восьмидесяти килограммов, и он, наверное, совпадает с весом молодого Сергея Павловича. Мышцы тяжелее жира, поэтому подтянутые спортсмены подчас весят больше, чем толстяки. Я не умею управлять своим телом, как гимнастка, поэтому и плюхалась без конца на пол, а хитрые устройства, подбрасывающие артиста, реагируют на резкое нажатие.
Разобравшись в ситуации, я отдышалась, но встать побоялась. Вдруг Айвенго снова включит функцию пинания? Как же быть? Наверное, лучше всего передвигаться по-пластунски, без рывков и толчков, плавно, тогда есть шанс целой и невредимой добраться до комнаты Карла. Вроде она последняя по коридору справа.
Очень осторожно я отцепилась от кресла, медленно легла на бок, хотела перевернуться на живот, но замерла. Стоп! В районе груди есть утолщение, если я буду перемещаться ползком, под моим весом устройство снова может сработать.
Я полежала немного в позе креветки, потом выдохнула, осторожно встала на колени, оперлась на кресло и медленно выпрямилась. Правая ступня нащупала внутри железного ботинка свалившуюся балетку, и тут же большой палец снова свело судорогой. Я быстро поджала ногу.
Секунды летели, я маячила посреди столовой, как цапля на болоте. И вдруг меня осенило. Любой акробат может во время трюка совершить ошибку. Допустим, по сценарию циркач должен сесть на пятую точку, но неправильно выполнил кувырок и оказался на груди. Механизм немедленно сработает, и весь номер пойдет насмарку. Изобретатель явно предусмотрел систему отключения пинания, причем кнопка должна быть расположена в зоне досягаемости. Плюхнулся не туда – нажал, сделал вид, что так и надо, затем ловко перевернулся, опять ткнул в переключатель и… опля! Где бы я на месте изобретателя поместила кнопку? На спине? Конечно, нет. И не на ногах. На груди-животе она может сработать от удара. Остаются руки. Левое запястье! На него очень удобно нажимать пальцами правой руки.
Я уставилась на запястье и чуть не взвизгнула от радости. Танюша, ты гений сообразительности, просто Леонардо да Винчи! На внутренней стороне предплечья, чуть повыше кисти, выступала едва заметная, чуть более темная, чем остальной металл, клавиша. Недолго думая, я нажала на нее и собралась было издать счастливый выдох… но воздух застрял в легких.
Талию неожиданно туго перехватило ремнем, щиколотки и запястья – наручниками. Айвенго словно прилип к моему телу. Голову потянуло вниз, ступни наоборот, поволокло вверх, руки раскинуло в разные стороны, меня оторвало от земли и медленно понесло вперед, параллельно полу. Доспехи умели летать!