По распоряжению начальника Захолмского РОВД личность Елены выяснилась очень быстро, и уже через два часа после ареста ее отпустили на все четыре стороны.
Ей было около сорока. У нее была ухоженная кожа женщины, не скупящейся на качественную косметику. Светлые, хорошо подстриженные волосы, зеленый брючный костюм, на руках — обилие серебряных перстней.
Не успела она сойти с крыльца дежурной части, как к ней подлетела Кристина и, воровато оглядываясь по сторонам, оттащила ее к своему «жигуленку».
— Быстро садитесь в машину! — приказала она тоном, не терпящим возражений.
— Что?! — ошарашено переспросила Елена, которая после всех сегодняшних перипетий была уже на грани истерики.
— Вы хотите, чтобы вас опять арестовали?
— Нет, но… Кто вы? О, бог мой! Так вы же Кристина Тарасевич! Откуда вы…
— Садитесь в машину! Меня прислал ваш муж. Мне и так стоило огромного труда вытащить вас из тюрьмы. А если они узнают, что я увела вас из-под самого их носа, они вновь арестуют вас!
Эти слова возымели свое действие. Елена упала на переднее сидение, и принялась судорожно пристегивать ремень безопасности. У нее дрожали руки, и пряжка все время выскальзывала из пальцев.
Кристина снисходительно смотрела на свою жертву.
Было видно, что пара часов, проведенных в КПЗ, стали для Елены настоящим испытанием. Судя по покрасневшим глазам и поехавшей туши, она успела как следует поплакать.
Только когда они отъехали на значительное расстояние от РОВД, Елена смогла немного прийти в себя.
— Я не понимаю, что все это значит! — прошептала она, терзая в руках перемазанный в помаде платочек. — За что все это свалилось на меня?
— Вы стали пешкой в выборной игре, — бесстрастно произнесла Кристина. — Стольников издал приказ о вашем аресте, чтобы Михаил Борисович не смог перехватить вас перед пресс-конференцией и не отговорил от выступления. А конфликт с ГИБДД был просто поводом.
Вздрогнув, Елена посмотрела на нее.
— Они и на это способны?! Посадить человека в тюрьму только за то… Там же бандитки, бомжихи, наркоманки всякие!
Кристина скорбно кивнула головой, всячески демонстрируя сочувствие.
— Не надо было вообще соглашаться на эту пресс-конференцию, — вставила она.
У Елены опять навернулись слезы на глаза.
— А что я могла сделать? У меня на бензоколонке двух человек убили, и тут все началось: одна повестка за другой. Следователи орут, требуют каких-то показаний! Под суд обещали подвести!
— Вам надо было сразу пойти к мужу…
Елена горько усмехнулась.
— Думаете, я не пыталась? Как только все это началось, я сразу Мишке позвонила. Ведь мы с ним по-хорошему расстались… Я думала он поможет…
Кристина прикусила губу: так, кажется, Хоботов занялся самодеятельностью и никого даже в известность не поставил…
— И что вам сказал Михаил Борисович? — осторожно спросила она.
— Что-что… Я ему позвонила, описала ситуацию. А он мне: «У меня выборы, мне некогда…» Что я могла еще сделать? Только согласиться!
— Согласиться на что?
— Понимаете… — Елена прижала руку к губам. — Меня опять потащили к следователю. А там еще один пришел — здоровенный. Имя у него было такое странное — не то Боголюб, не то Богуслав. Сказал, что у меня только один выход: дать интервью, что Миша повесил на меня старые долги, что бил и меня, и Ваську. Сына то есть…
— Так в чем они вас обвиняли-то? — не поняла Кристина.
Елена всхлипнула.
— Откуда я знаю?! Они только орали да грозились отнять и лицензию, и вообще все…
Честно говоря, Кристину всегда бесили такие дамочки. Ну как можно быть настолько беспомощной?! Эту дуру просто на понт взяли! Обработали по полной программе! А она даже проблеять в ответ ничего не смогла.
— Послушайте, — произнесла она, стараясь быть как можно мягче, насколько я поняла, дело было так: ваши рабочие убили друг друга у вас на глазах. Там были еще свидетели: два кассира. Дело ясней ясного… В чем проблема-то?! В чем вас кто-то может обвинять?
Елена сжала пальцы так, что хрустнули суставы.
— Понимаете, Славик, — он у меня кассиром работал, — тоже умер через три дня после убийства.
— Умер?! — изумленно переспросила Кристина — От чего?!
— Кажется, у него был приступ эпилепсии.
— Ну а вторая кассирша?
— А Наташу недавно отвезли в сумасшедший дом.
Кристина чуть было не выпустила руль из рук. Что же получается? Весь персонал бензоколонки буквально в считанные дни либо умер, либо попал в психушку?! Из всех, кто видел двойное убийство, живой и вменяемой осталась лишь Елена. Бывшая жена лидера губернаторской гонки. К тому же уголовное дело сразу забрала к себе областная прокуратура. Очень интересно…
— Вы считаете, что все произошедшее — результат несчастного случая? — спросила Кристина, искоса поглядев на Елену.
Та закрыла лицо руками и принялась всхлипывать еще громче.
— Я не знаю, я ничего не знаю… Оставьте меня в покое!
Елена была дура. Хорошая, добрая и теплая дура, которую отмыли и которой дали денег. Понятно, что она ни о чем не догадывалась.
А дело-то, кажется, было ясней ясного: кто-то играл за спиной Хоботова в странную игру, в которой, как в шахматах, все просчитывалось на много ходов вперед: убрать нескольких рабочих бензоколонки, впутать в большие проблемы бывшую супругу Хоботова, а там и до самого Михаила Борисовича недалеко…
* * *Начальник стольниковского штаба Борис Александрович Пименов был огромным представительным мужиком с наголо бритой головой и аккуратной бородкой.
На время выборов он взял отпуск на своем нефтеперерабатывающем заводе и всецело предался управлению избирательной кампанией. Он предпочитал работать дома, а не в сутолоке штаба. Все, кто надо, сами приходили к нему в его роскошные апартаменты, состоящие из трех квартир друг над дружкой.
… Сразу же по приезду из Захолмска Ивар направился к Пименову: нужно было срочно сделать так, чтобы Василий Иванович распорядился выпустить Елену из КПЗ. Конечно, Алтаев и сам мог позвонить Стольникову… Но признайся Ивар, что его ребята хоть в чем-то облажались, и губернатор полдня потратил бы на крики и упреки. Конечно, этого так и так было не избежать, но с помощью Бори можно было сэкономить самое ценное — время.
Впрочем, сразу попасть к Пименову Ивару не удалось: у того шло какое-то совещание с полпредом и его соратниками, и ему пришлось ждать в приемной в обществе референта Снежаны.
Снежана была высокой, плохо выстроганной, но крепко склеенной девушкой с крупным телом и непропорционально маленькой головой. Одевалась она с претензией, но ее дорогое белое платье сидело на ней как собака на заборе.
Впрочем, все эти маленькие недостатки с лихвой окупались ее профессионализмом. За всю жизнь Ивар еще не встречал столь толкового секретаря-референта. Вернее, Снежана была даже не секретарем, а заместителем Пименова по всем делам. Она составляла ему расписание, встречалась с нужными людьми, оформляла бумаги, звонила Бориным родителям, возила его пообедать, кормила его собак, искала ему баб и даже иногда сама спала с ним.
Как всякая глубоко некрасивая, но полагающая себя умной девушка, она изобрела себе Цель и ради ее осуществления трудилась, не покладая рук. Ее Целью была Борина карьера. Пименов постоянно должен был двигаться наверх, его должны были любить и почитать окружающие, у него все должно было получаться… Пименов был ее ребенком, ее мужчиной, ее памятником при жизни.
Однако в последнее время Ивар заметил, что Снежана как-то изменилась. Ее вечно серьезное, нахмуренное личико начала посещать смущенная улыбка, на губах стала появляться помада… А сегодня она и вовсе по-новому постриглась и выкрасила волосы в каштановый цвет.
Трудно было сказать, идет ей все это или нет. Что бы Снежана ни делала с собой, она была некрасива, и все тут! И эта некрасивость скорее складывалась не из внешности, а из неестественного смеха, размашистых резких движений и какого-то озабоченного соперничества с каждой женщиной, начиная от пятнадцати и кончая пятьюдесятью годами.
… - Они уже скоро закончат, — обнадежила Ивара Снежана, видя, что он то и дело поглядывает на часы. — Чаю хочешь? Или, может, Мартини?
Голос у нее был низкий, басовитый, как у мужчины. Не дожидаясь ответа, она вскочила со своего кресла и, раскрыв створки шикарного бара, вытащила большую нераспечатанную бутылку.
— Вот еще есть «Шато Пап Клеман» 1996 года, его только вчера привезли. Или знаешь что? Давай я тебе лучше коктейль сделаю! С Куантро!
Ивар покачал головой.
— Спасибо, я за рулем.
Ради него Снежана была готова даже разорить бар любимого начальника. Такие вещи нельзя спутать ни с чем: этот заискивающий взгляд, повышенное внимание, стремление угодить во что бы то ни стало…
Поставив бутылку на место, Снежана вновь вернулась к своему столу и сделала вид, что изучает что-то сверхинтересное на мониторе компьютера. Впрочем, нетрудно было заметить, что ее мысли были весьма далеки от работы.
Ивар наблюдал за ее отражением в застекленной створке книжного шкафа. Снежану было жалко. Наверняка она была умницей, отличной хозяйкой, преданной, любящей, заботливой, всепрощающей и все понимающей, но…
Ему вновь пришла на ум Тарасевич — хорошенькая стервочка, которая легко и непринужденно сломала ему сегодня всю операцию. Все-таки великая вещь — женское обаяние! Именно из-за него Тарасевич — враг, сука, мерзавка, которую убить мало, — казалась чертовски привлекательной, а хорошая и во всех отношениях положительная Снежана — нет.
Вспомнив о Кристине, Ивар вновь принялся самобичеваться. Как раз в этом-то и было дело: он повелся на ее хорошенькую мордашку и лишь поэтому не смог нейтрализовать ее, когда ситуацию еще можно было спасти. И теперь ему приходилось сидеть в приемной у Бори и придумывать, как выкручиваться из положения, в которое они все влипли по его милости.
— Что там случилось на пресс-конференции в Захолмске? — внезапно спросила Снежана, подняв голову из-за компьютера.
Ивар резко развернулся.
— Что ты имеешь в виду?
— Звонил Вайпенгольд и сказал, что вы все испортили. Я не стала его соединять с Борисом Александровичем, но ты же знаешь, что он все равно заявится сюда и будет ябедничать.
Ивар прикусил губу.
— Да он сам хорош!
— Ив, — вдруг перейдя на шепот, позвала Снежана, и голос ее прозвучал тревожно, — а ты не мог бы подойди сюда?
У нее был такой вид, будто она решилась сообщить ему какую-то страшную тайну: глаза бегали, щеки побледнели, несмотря на внушительный слой пудры…
Ивар поднялся и подошел к ее столу.
— Что?
Снежана судорожно передохнула.
— Будь осторожен! — едва слышно проговорила она. — Они съедят тебя!
— Кто? Вайпенгольд?
Оглянувшись по сторонам, Снежана схватила Ивара за руку.
— И он тоже. Ты же знаешь, Стольников тебя ненавидит, и…
Снежана не успела договорить. За дверями Бориного кабинета послышался шум, и в тот же момент в приемную вышел полпред в сопровождении своих замов и еще каких-то товарищей, одетых в деловые костюмы. Пименов провожал дорогих гостей.
— Заходи, я сейчас! — кивнул он, заметив Алтаева.
Борин кабинет был обставлен в стиле ампир — резная мебель, бюсты исторических деятелей в нишах, малахит и мрамор… Ивар опустился в низенькое бархатное кресло.
Разговор предстоял тяжелый. Вообще-то он не совсем знал, как ему объяснять то, что произошло. Пименов пригласил его на эти выборы, будучи уверенным, что Ивар Алтаев является одним из лучших специалистов в своем деле. Но вот уже несколько раз подряд у его команды не получалось реализовать задуманное. Разумеется, это наводило на определенные мысли.
Пименов вернулся через несколько минут. Настроение у него было распрекрасное: видимо, беседа с полпредом прошла с наилучшими результатами.
— Ну, как у тебя дела? — спросил он, все еще довольно улыбаясь.
— Хуже не придумаешь, — сразу объявил Ивар и кратко описал все произошедшее.
Улыбка спала с Бориного лица. Пальцы нервно застучали по столу.
— Откуда у вас вообще возникла идея использовать бывшую хоботовскую жену? — спросил Пименов напряженно.
Ивар опустил глаза.
— Боголюб пересекся с какими-то ребятами из областной прокуратуры, они и рассказали ему о том, что на Елениной АЗС произошло двойное убийство. Дело закрыли за отсутствием обвиняемых, но Боголюб решил, что Елену можно просто припугнуть: он прислал ей еще одну повестку, вызвал к следователю, ну и наврал ей с три короба. Мол, у нее могут возникнуть очень большие неприятности, от которых можно спастись, только дав прессуху против Хоботова.
Пименов скривил губы.
— Да-с, ситуация… А еще этот Вайпенгольд, идиотик блаженный… Вот если бы не эта история с Еленой, мы могли бы подойти к Стольникову и описать ему все, что он натворил. А так Сашка обязательно нажалуется, что у тебя у самого рыльце в пушку.
Ивар нетерпеливо передохнул.
— Нужно, чтобы Стольников срочно дал директиву начальнику Захолмского РОВД освободить Елену из-под стражи!
Пименов положил ладонь на телефон.
— Сейчас все решим… Только, знаешь что? Давай договоримся на будущее, что ты будешь согласовывать со мной свои планы. Я знаю, мы обещали тебе не вмешиваться в твои дела, но, видишь, как получается?
— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросил Ивар.
— Ты просто не в курсе многих местных аспектов, — мягко, но настойчиво продолжил Пименов. — А я, слава тебе господи, уже не первый год здесь живу и в крайнем случае могу тебе подсказать, что и как. Идея с Елениной прессухой с самого начала могла провалиться, потому что практически вся верхушка Захолмска от мэра до «зеленых» активистов — за Хоботова, а не за нас. Я был уверен, что они что-нибудь придумают, чтобы помешать тебе.
— С чего ты это взял?
Пименов ласково посмотрел на Ивара сквозь свои золотые очки.
— Я работаю в Захолмске. Я там всех знаю…
Сотовый Ивара зазвенел, разбивая повисшую паузу. Это был Боги.
— Отбой, — произнес он скупо. — Стольниковское влияние на местный РОВД не потребуется. Синий выкрал Елену из КПЗ. Мне сказали, что ее увезла какая-то девка, по описанию крайне похожая на Тарасевич.
— Понял, — отозвался Ивар. — Пока.
По его лицу Пименов сразу догадался, что что-то случилось.
— В чем дело?
— Елена Хоботова уже на свободе, — сказал Ивар. — Ее забрала Кристина Тарасевич.
— Это которая телеведущая на «Волне»? — изумился Боря.
— Бывшая ведущая. Сейчас она работает на Хоботова. Думаю, это она провернула всю операцию с Еленой…
Ивар поднялся с места.
— Ладно, я пошел.
Пименов протянул ему руку.
— Ну так что скажешь насчет согласования? Я понимаю, тебе это несколько неприятно, но ты же видишь — без этого мы делаем ошибки, которых можно было бы избежать!
— Мне надо посовещаться с ребятами, — сказал Ивар.
… Честно говоря, известие о том, что Тарасевич выкрала Елену буквально из-под самого его носа, оглушило его. Все его подозрения против нее оказались совершенно справедливыми. А это значило, что его собственная вина в провале операции была окончательно доказана.
Ивар вышел в приемную и направился к двери.
— Постой! — окликнула его Снежана. — Ну как ты? Все нормально?
Он изобразил на лице подобие улыбки.
— Лучше не бывает.
Но Снежана сразу поняла, что произошло что-то плохое, и теперь всеми силами пыталась утешить Ивара.
— Если судить по опросам общественного мнения, мы все-таки набираем обороты, — сказала она, придвигая к нему ворох новых рейтингов. — А еще звонила Леденцова и сказала, что выступление Стольникова в Больших Котлах прошло очень хорошо. Полевые командиры докладывают, что на местах тоже все идет успешно. Они организовали новый центр агитации по телефону…
У Ивара не было ни сил, ни желания слушать ее. Он сгреб листы с рейтингами в кулак.
— Хорошо. Ладно, счастливо.
— Ив! — прокричала ему вслед Снежана.
Он оглянулся.
— Что?
Снежана поднялась из-за своего стола. Лицо ее было расстроенным.
— Помни, что я тебе говорила! — взволнованно прошептала она. — Будь осторожен!
Это было, конечно, очень мило с ее стороны, что она так беспокоилась насчет Вайпенгольда и Стольникова, но, кажется, дело было вовсе не в них…
* * *Вернувшись в штаб, Ивар собрал всех негативщиков на лавочке в сквере недалеко от штабного особняка. В помещении было невозможно сидеть: за день воздух раскалился, и даже вечер не принес облегчения.
Темнело. Стрижи с визгом рассекали фиолетовое небо. Из открытых окон слышались звуки какого-то телевизионного концерта.
Боги достал из своего портфеля четыре бутылки пива.
— Хотите? Я тут сбегал до магазина…
Настроение у всех было кислое, и даже Леденцова — единственная, у кого день прошел более-менее удачно, — куксилась. Ей было обидно за ребят. Она пришла на совещание вместе с кошкой Килькой и теперь то и дело прижимала ее к груди, требуя чтобы та утешительно мурлыкала.
— Алтаев, ты разговаривал с Пименовым насчет Вайпенгольда? — подал голос Никитин.
Ивар отхлебнул пива.
— Разговаривал. Боря прекрасно понимает, что половиной сегодняшних неприятностей мы обязаны Вайпенгольду, но он ничего не стал предпринимать. Типа момент был неподходящий. А впредь он предложил нам докладывать ему о каждом нашем шаге. Он вообще вел себя со мной как большой белый брат с индейцем.
— Он что, наезжал на тебя?! — возмутилась Леденцова.