— Х-ха. По крайней мере, мне не сообщали. Но я бы непременно узнал, если бы нашли что-нибудь ценное. — Судья вздохнул. — Каждый год сюда приезжают искать сокровища. Некоторым везет.
— Они находят золото?
— Нет. Они возвращаются живыми. А остальные… Ну, рано или поздно их выносит из пещер.
Судья взял одну из трубок с подставки на столе и принялся ее набивать.
— Не понимаю, зачем брать с собой в долину оружие. Убивает в итоге она, причем в мгновение ока. Хотите кого-нибудь из моих парней с собой, командор?
— У меня свой проводник, — ответил Ваймс и добавил: — Но все равно спасибо.
Мистер Уэйнсбери запыхтел трубкой.
— Как угодно, как угодно. И все-таки следите за рекой.
Ангву и Салли поселили в одной комнате, и Ангва пыталась не злиться. Хозяйка, в конце концов, не знала. В любом случае приятно было лечь в чистую постель, пусть даже в комнате витал легкий запах плесени. Впрочем, тем меньше пахло вампиром. Во всем есть свои плюсы.
Лежа в темноте, она открыла один глаз.
Кто-то тихонько прошел по комнате. Вампиры не издают шума, но, тем не менее, воздух движется и среди ночных звуков появляются новые.
Тень скользнула к окну. Оно было заперто; послышался слабый стук — видимо, отодвинули щеколду.
Нетрудно было определить, что окно открылось, — лавиной хлынули новые запахи.
Раздался тихий скрип, который сумело бы уловить только ухо вервольфа; за ним последовал внезапный шелест множества кожистых крыльев. Маленьких крыльев.
Ангва закрыла глаз. Вот нахалка! Похоже, Салли совсем перестала опасаться. Впрочем, бессмысленно было ее преследовать. Ангва отказалась от соблазна запереть окно и дверь и послушать, какие оправдания Салли придумает наутро. И мистеру Ваймсу она тоже решила не сообщать. Какие доказательства она сможет предъявить? Скажут, что вампир и вервольф в очередной раз не поладили…
Перед Ваймсом расстилалась Кумская долина, и теперь он понимал, отчего обошелся без предварительных планов. Строить планы в отношении Кумской долины было невозможно, она бы над ними просто посмеялась, стерла бы их с лица земли, как стирала дороги.
— Долина сейчас в лучшем состоянии, какое только возможно в это время года, сэр, — сказала Шелли.
— То есть?..
— Она не пытается нас убить, сэр. И птицы тоже здесь. А когда солнце достигнет нужной точки, вы увидите невероятные радуги.
Птиц действительно было много. Насекомые плодились как сумасшедшие в широких мелких водоемах, которые образовались в долине в конце весны. Большинству этих луж предстояло высохнуть к августу, но сейчас Кумская долина представляла собой сплошной садок жужжащих тварей, и птицы слетались сюда с равнин пировать. Ваймс не разбирался в птицах, но, по большей части, все они походили на ласточек. Миллионы ласточек. К скале, примерно в полумиле от путешественников, лепились гнезда, и Ваймс слышал птичий гам. Там, где громоздились завалами камни и упавшие лесины, росли зеленые побеги и молодые деревца.
Под узкой тропой, по которой шли путешественники, вода вытекала из полудесятка пещер и сливалась в один огромный водопад, низвергавшийся на равнину.
— Тут все… такое живое, — сказала Ангва. — Я думала, в долине только голый камень.
— Так вот, ета, какое оно, поле битвы, — произнес Детрит, весь блестящий от водяных брызг. — Мой папаша привел меня сюда, ета, когда мы с ним шли в город. Он мне показал ето место, стукнул по голове и сказал: «Помни».
— Помни — что? — уточнила Салли.
— Не знаю, он не сказал. С тех пор я, ета, ваще помнил.
«Я этого не ожидал, — подумал Ваймс. — Долина… так хаотична. По крайней мере, вон те скалы совершенно лишние. И все эти чертовы огромные валуны наверняка откуда-то скатились…»
— Я чувствую запах дыма, — заявила Ангва, пока они осторожно пробирались по заваленной обломками тропе.
— Выше в долине разбит лагерь, и не один, — сказала Шелли. — Первые прибывшие, судя по всему.
— Ты хочешь сказать, гномы и тролли выстраиваются в очередь, чтобы подраться? — уточнил Ваймс. — Осторожней, этот камень скользкий.
— О да. Потому что драка начнется только в день Кумской битвы. То есть завтра.
— Черт подери, не понимаю. А нас это не затронет?
Грохссон вежливо кашлянул.
— Не думаю, командор. Здесь слишком опасное место для боя.
— Да уж, будет страшно жаль, если кто-нибудь пострадает, — буркнул Ваймс, перебираясь через большую груду гнилых стволов. — День, несомненно, будет испорчен.
«Историческая реконструкция, — мрачно думал он, пока компания пробиралась под, над, через и сквозь гудящие от насекомых груды наваленного леса, под неумолчный звон ручейков. — С той разницей, что в Анк-Морпорке это делают люди, которые надевают старинные костюмы и бегают с тупыми мечами, и в толпе продают хотдоги, а девушки недовольны, потому что могут нарядиться только служанками или шлюхами — видимо, это были два единственно доступных женщинам занятия в старину… А гномы и тролли намерены еще раз подраться по-настоящему. Как будто, если они устроят очередную битву, она наконец пройдет как положено».
Перед ними зияла дыра, наполовину заваленная зимним мусором, но еще достаточно большая, чтобы проглотить целую речушку. Вода, кипя, лилась в бездну. Далеко внизу раздавался гул. Ваймс встал на колени и зачерпнул воды. Она оказалась нестерпимо холодной.
— Будьте осторожны, командор, здесь полно ям, — предупредил Грохссон. — Известняк… Вода быстро его размывает. Мы еще повидаем дыры и побольше. Они часто скрыты завалами. Смотрите куда ступаете.
— Разве их не засыпает?
— Рано или поздно — да, сэр. Вы же видели, какие камни скатываются с гор.
— Похоже на гигантский бильярд.
— Что-то вроде того, — отозвался Грохссон.
Через десять минут Ваймс сел на бревно, снял шлем, вытащил красный носовой платок и вытер лоб.
— Стало жарче, — сказал он. — И эта проклятая долина везде выглядит одинаково… ч-черт! — Он шлепнул себя по руке.
— Мошки тут злые, сэр, — заметила Шелли. — Говорят, особенно сильно они кусаются, если чуют приближение грозы.
Оба взглянули на горы. В дальнем конце долины висела желтая дымка, между вершинами собирались облака.
— Та-ак, — сказал Ваймс. — Такое ощущение, что она до кости прокусила.
— Я бы на вашем месте не беспокоилась, — ответила Шелли. — По-настоящему большая буря в Кумской долине случилась только раз.
— Тем, кого она застигла, этого хватило на всю жизнь. Не могу не признать, что чертова долина у меня уже в печенках сидит.
К ним подтянулись остальные. Салли и Детрит явно страдали от жары. Салли, не говоря ни слова, уселась в тени большого камня. Кирпич лег у ручья и сунул голову в ледяную воду.
— Боюсь, от меня сейчас толку мало, сэр, — сказала Ангва. — Я чую гномов, но не более того. Здесь везде слишком много воды!
— Может быть, твой нос нам и не понадобится, — ответил Ваймс. Он отстегнул чехол, в котором лежал рисунок Сибиллы, раскатал лист и сколол концы.
— Помоги-ка, Шелли. Остальные отдыхайте. Только не смейтесь.
Он надел на себя получившийся цилиндр. Ангва кашлянула; Ваймс сделал вид, что ничего не слышал.
— Так, — сказал он, поворачивая над собой бумагу, пока настоящие горы не совпали с нарисованными. — Там — Медянка, а там — Селести… совсем как на рисунке. Мы уже почти на самом верху!
— Не совсем, командор, — заметил, стоя у него за спиной, Грохссон. — Обе вершины — в четырехстах милях отсюда. Они выглядят почти одинаково из любой точки долины. Смотрите на те горы, что ближе к нам.
Ваймс повернулся.
— Ладно. Что это за крутая гора вон там, слева?
— Королевская гора, сэр, — отозвалась Шелли. — Примерно в десяти милях от нас.
— Да? А кажется ближе…
Ваймс нашел гору на рисунке.
— А вон та, поменьше? С двумя вершинами?
— Не знаю, как она называется, сэр, но я вижу, куда вы показываете.
— Они слишком маленькие и слишком близко друг к другу… — пробормотал Ваймс.
— Тогда пойдемте к ним, сэр. И смотрите под ноги. Наступайте только на камень. И не лезьте через завалы. Граг прав. Под завалом может быть яма, и тогда вы провалитесь.
— Так. Примерно на полпути между ними — осыпь, которая имеет забавную форму. Я буду держать прямо на нее, а вы, пожалуйста, смотрите, куда я ступаю.
Стараясь держать бумагу ровно, спотыкаясь о камни и шлепая по ледяным ручьям, Ваймс шагал по унылой долине.
— Черт подери!
— Сэр?
Ваймс посмотрел поверх бумаги.
— Я потерял Королевскую гору. Вид загораживают эти чертовы огромные валуны. Погодите-ка… я вижу гору, из которой как будто вынут кусок…
А казалось, все будет так просто. Все и было бы просто, будь Кумская долина плоской и не заваленной камнями, похожими на гигантские шары для боулинга. Иногда небольшому отряду приходилось возвращаться, потому что путь преграждала настоящая цитадель из перепутанных, гниющих, кишащих насекомыми деревьев. Или каменная баррикада длиной с улицу. Или огромная, окутанная туманом, грохочущая яма, которая в ином месте получила бы название Ведьмина Котла, а здесь оставалась безымянной, потому что ведьм и котлов на Кумскую долину не напасешься.
Мошки кусались, солнце палило, из-за гниющего дерева, влажного воздуха и отсутствия ветра в долине было как в болоте, и эта липкая атмосфера как будто высасывала силу. Неудивительно, что битва произошла в другом конце долины, подумал Ваймс. Там — воздух и ветер. По крайней мере, можно сражаться со всеми удобствами.
Иногда они выбирались на пятачок попросторнее, напоминавший то, что было нарисовано на картине Плута, но окрестные горы не совпадали, а потом снова начинался лабиринт. Они искали обходной путь, и еще раз обходной путь, и опять обходной путь…
Наконец Ваймс сел на побелевшее от времени, гнилое бревно и отложил рисунок.
— Мы, наверное, где-то промахнулись, — сказал он, отдуваясь. — Или Плут неправильно нарисовал горы. Или за последние сто лет отвалился какой-нибудь здоровый кусок. Все могло случиться. Может быть, мы прошли в двадцати шагах от того, что ищем, и не заметили этого.
Он снова шлепнул себя по руке.
— Не вешайте носа, сэр. Думаю, мы уже близко, — сказала Шелли.
— Что? С чего ты взяла? — спросил Ваймс, вытирая пот со лба.
— Потому что вы сидите на картине, сэр. По-моему, это свернутый в трубку холст, хоть и очень грязный.
Ваймс быстро встал и осмотрел бревно. То, что он принял за желто-серую кору, оказалось краской…
— И эти палки… — начала Шелли и замолчала, потому что Ваймс поднес палец к губам.
Рядом действительно лежали несколько тонких длинных сосенок с обрубленными ветвями. Они остались бы незамеченными, если бы не скатанная в рулон картина…
«Граги сделали то же, что и мы, — подумал Ваймс. — Им, наверное, было проще, потому что у них больше рук, чтобы держать картину, и горы на ней правильно раскрашены, а не просто нарисованы карандашом. На большом холсте долина выглядит точнее. И спешить грагам тоже было некуда. Они думали, что изрядно опередили меня. Их беспокоил только какой-то дурацкий мистический символ…»
Он вытащил меч и жестом велел Шелли следовать за ним.
«Там не только глубинные гномы, — думал он, осторожно огибая ближайшие валуны. — Граги не станут торчать наверху при свете дня. Сейчас поглядим, скольких они оставили на страже…»
Оказалось, что ни одного. Это была своего рода неожиданная разрядка. За камнями Ваймс увидел место, которое непременно было бы помечено крестиком, если бы только кто-нибудь додумался его пометить.
«А они чертовски самоуверенны», — подумал Ваймс. Судя по всему, гномы оттащили целую тонну камней и деревьев. В качестве доказательств рядом валялись ломы.
«А вот теперь пускай Ангва и остальные догоняют поскорей».
Прямо перед ними была дыра примерно шести футов в ширину. Поперек нее лежал стальной штырь, вложенный в два недавно вырубленных паза. Со штыря свисала, уходя в темноту, крепкая веревка. Далеко внизу слышался шум подземных вод.
— Мистер Плут был смелым человеком… — сказал Ваймс.
— Думаю, сто лет назад здесь была пробка, — заметила Шелли.
— Знаешь что? — Ваймс пинком сбросил в яму камушек. — Не забывай, что я — горожанин, который ни черта не разбирается в пещерах.
— Пробка — это когда дыру забивает всякий мусор, — терпеливо объяснила Шелли. — Мистеру Плуту, скорее всего, достаточно было просто спуститься по завалу вниз…
Вот оно, это место.
«Так… вот, значит, где Плут нашел говорящий куб», — подумал Ваймс. Не обращая внимания на протесты Шелли — в конце концов, он тут был главным, — он ухватился за веревку и спустился на несколько футов.
Там, чуть ниже порога, из скалы торчал короткий ржавый кусок железа. С него свисало несколько звеньев такой же ржавой цепи.
«Оно пело в оковах…»
— Плут написал, что эта штука была в цепях, — сказал Ваймс. — Здесь действительно есть цепь, а это, кажется, обломок ножа.
— Гномья сталь, сэр, — с легким упреком заметила Шелли. — Сохраняется долго.
— Она пробыла здесь все это время?
— Да, сэр. Думаю, вскоре после того, как здесь побывал Плут, эта яма на некоторое время превратилась в фонтан и вода вытолкнула пробку. В Кумской долине такое бывает то и дело. Э… что вы делаете, сэр?
Ваймс смотрел в темноту. Внизу бурлили незримые воды. Значит, гном с кубом влез в эту дыру? Он искал безопасное место, чтобы спрятать куб, потому что наверху бродили тролли? У боеспособного гнома наверняка был с собой кинжал. И гномы любят цепи. Да… здесь — подходящее место. И он решил, что скоро вернется…
— Ваши старики сюда лазили? — поинтересовался Ваймс, продолжая смотреть вниз.
— Старые гномы, сэр. Да. Мы крепки в любом возрасте. Вы ведь не собираетесь спускаться, сэр?
«Там должен быть боковой туннель…»
— Там должен быть боковой туннель, — сказал Ваймс. Где-то в горах прогремел гром.
— Но скоро подойдут остальные, сэр! По-моему, вы чересчур торопитесь.
«Не жди».
— Вели им следовать за мной. Мы потеряли много времени. Не могу же я весь день тут торчать.
Шелли помедлила, а потом вытащила что-то из мешочка на поясе.
— По крайней мере, возьмите вот это, сэр, — сказала она. Ваймс поймал на лету маленький сверток, который оказался на удивление тяжелым.
— Вощеные спички, сэр. Они не намокают. А обертка будет гореть как факел как минимум четыре минуты. А еще там кусочек гномьего хлеба.
— Спасибо, — сказал Ваймс, обращаясь к маленькой круглой тени на фоне желтого неба. — Я просто посмотрю, не видно ли внизу света, и если нет, то сразу же вернусь. Я не настолько глуп.
Он заскользил вниз по веревке. Через каждые несколько футов на ней был узел. После душной долины воздух внизу казался обжигающе холодным. Снизу взлетали брызги.
Там действительно был туннель, прямо над водой. И Ваймс убедил себя, что вдалеке брезжит свет. Он же сказал, что не настолько глуп. Нужно…
«Отпусти».
Руки ослабили хватку. Он даже не успел выругаться, прежде чем вода сомкнулась над его головой.
Ваймс открыл глаза. Медленно — от боли — двигая руками, спустя некоторое время он нащупал собственное лицо и убедился, что глаза открыты.
Осталось ли хоть какое-нибудь местечко, которое бы не болело? Ваймс проверил и обнаружил, что не осталось. Основную мелодию вели ребра, а колени, локти и голова вносили дополнительные тремоло и арпеджио. Каждый раз, когда он ерзал, чтобы облегчить муки, боль перемещалась в другой участок тела. Голова разламывалась, как будто кто-то стучал молотком по глазам.
Он застонал и выплюнул воду.
Под ним был колючий песок. Ваймс слышал где-то рядом шум воды, но песок был просто влажным. Что-то здесь было не так.
Он рискнул перевернуться, в процессе испустив еще несколько стонов.
Ваймс хорошо помнил ледяную воду. О том, чтобы плыть, речи не шло. Можно было только свернуться клубочком, пока вода несла его, волокла и швыряла, словно бильярдный шар, по недрам Кумской долины. Один раз он преодолел подземный водопад и успел даже глотнуть воздуха, прежде чем течение потащило его дальше. А потом он ушел в глубину, и жизнь начала проноситься перед глазами, и последней мыслью было: «Ради всего святого, только не показывайте мне Мэвис Бумкинс…»
И вот он лежал на берегу, довольно далеко от воды. Но в подземелье не бывает приливов и отливов!
Значит, кто-то прятался в темноте и наблюдал за ним. Точно. Его вытащили, а теперь стоят и смотрят…
Ваймс вновь открыл глаза. Боль немного отступила, оставив вместо себя онемение. Ваймсу показалось, что прошло немало времени. Темнота, похожая на черный бархат, давила со всех сторон.
Он опять перевернулся (со стоном) и на сей раз сумел встать на четвереньки.
— Кто здесь? — проговорил он и осторожно поднялся.
Как только Ваймс оказался на ногах, мозг включился.
— Кто-нибудь тут есть?
Темнота поглотила звук. В любом случае, ну и что бы он сделал, если бы кто-нибудь ответил: «Да!»?
Ваймс вытащил меч и заковылял вперед, держа оружие перед собой. Сделав десяток шагов, он наткнулся на скалу.
— Спички. У меня есть спички.
Он нашел сверток и, медленно двигая непослушными пальцами, вытащил спичку. Сцарапав ногтем воск с головки, Ваймс чиркнул спичкой о камень.
От яркого света заболели глаза. Он быстро осмотрелся. Вода, гладкий песок, отпечатки рук и ног, ведущие прочь от воды. Только один комплект? Да. Сухие стены, маленькая пещера, темнота, выход…
Ваймс захромал по направлению к овальному туннелю, как можно быстрее, пока спичка шипела и плевалась у него в руке.
Дальше оказалась еще одна пещера, такая большая, что мрак в ней как будто поглотил весь свет, исходящий от спички.
Спичка обожгла пальцы и потухла.
Темнота вновь сомкнулась, точь-в-точь как занавес, и тогда Ваймс понял, что имели в виду гномы. Эту темноту было не сравнить с темнотой капюшона, погреба или маленькой городской шахты. Он находился глубоко под землей, и мгла навалилась на него всей тяжестью.