И все это просто забавы ради!
Но вот во вторую часть истории по-прежнему было слишком трудно поверить. Задания не просто случайно придумывались, а сознательно формировались для удовлетворения анонимных заказчиков? Если это так — с акцентом на слове если, — это означает, что его самого и всех остальных игроков надули вдвойне. Они не просто форменные болваны или сетевые проститутки, продающиеся за пару кликов мышкой или виртуальных лайков. Они просто чертовы марионетки! Ничего не знающие наемные гангстеры, которых поэтому элементарно убрать, если случается какой-то косяк. Кучка лохов, мальчиков для битья, до которых никому нет дела, пока они вдруг не начнут рассказывать правду. Так ведь кто ж им поверит?
Эта мысль одновременно и разозлила его, и уменьшила страх. Вариантов такого сценария великое множество, поэтому не имеет даже смысла пытаться их обобщить. Так неужели же дело не только в том, что параноидальный мозг Эрмана в конце концов просто перешел границу между сознанием сельского эксцентрика и психозом дико вопящего сумасброда?
До того момента, как Эйч Пи увидел, как горит дом, наверняка с Эрманом внутри, Хенрик вполне готов был смотреть на это именно так, но теперь все предстало в ином свете.
На самом деле есть единственный способ прояснить этот вопрос, и Эйч Пи решил провести кое-какие изыскания.
Один из курсов службы занятости, содержание которого он усердно игнорировал, был посвящен как раз этой теме, и теперь только оставалось проверить, засело ли что-то у него в голове вопреки всем стараниям. С помощью хорошего поискового инструмента можно с удивлением открыть для себя весь мир — это он, во всяком случае, запомнил…
Фарух помог ему подключить ноутбук к Интернету через один из анонимных сервисов, появившихся за считаные дни до вступления в силу закона о выдаче информации о владельцах сайтов. Теперь его не будет видно в Сети, он — призрачный гонщик!
Выбрав поисковик, Эйч Пи начал расследование. Листочек Эрмана особо ему не помог.
Улица Тушхамнсгатан, 142 — все, что на нем написано, и еще несколько дурацких паролей, которые, может, сработают, а может, нет, если он когда-нибудь сумеет туда пробраться. Сгоревший мерзавец Эрман мог бы написать и что-нибудь еще: как называется контора и на каком она этаже. Неужели это так трудно?
Адрес действительно указывал на улицу в Чисте, но это и всё. Обычное коммерческое здание рядом с трассой Е4, больше на снимках со спутника ничего видно не было. Список мелких контор из сферы телекоммуникаций, расположенных или когда-то располагавшихся в нем, но ни одно из них не имеет отношения к играм или компьютерам.
Хотя Эйч Пи толком и не знал, что ожидает найти. Укрепленный форт или, может быть, засекреченный адрес, которого нет на карте? Как, например, у Института радиосвязи минобороны Швеции на острове Лёвён? Это здание, похоже, вполне кошерное, никаких следов тайной организации или серверной фермы. Видимо, у Эрмана были свои причины надуть его с этим адресом, а что еще вероятнее, Игра уже собрала вещички и двинула куда-то в другое место.
Разочаровавшись и не надеясь особо на результат, Эйч Пи решил, несмотря ни на что, продолжить проверку остальных теорий Эрмана.
Набрав в окне браузера такие слова, как «необъяснимый», «несмотря на усилия следствия», «неизвестный», он мгновенно получил множество результатов. Отсеяв все, что относилось к НЛО, сократил количество результатов примерно до трехсот, а добавив слово «преступник» в качестве опции по выбору, пришел к уже более приемлемому числу находок. Еще немного с умом покликал, фокус-покус — и он получил на экране монитора интересную подборку происшествий.
Эйч Пи быстро пролистал этот список. Подборка представляла собой смесь высокого и низкого, и в течение нескольких секунд Эйч Пи даже испытывал некоторое облегчение. Но затем начал изучать эту информацию более внимательно. И тогда стали выскакивать вещи, внушающие по меньшей мере беспокойство…
Для начала Эйч Пи наткнулся на целый ряд мелких происшествий, о которых слыхом не слыхивал, но у которых были нужные детали: автомобили с внезапно отказавшими тормозами, компьютерные системы, полетевшие во время начисления зарплаты, необъяснимые отключения электричества и политики, которым подложили экскременты в почтовый ящик.
Но в фильтре поисковика застряли и другие, гораздо более знакомые события.
Прочтя описания один раз, он перечитывал их снова, и в душу закрадывалось неприятное чувство.
Первая история случилась практически в его собственном дворе.
В ночь на семнадцатое мая 1990 года произошел пожар в церкви Св. Катарины в стокгольмском районе Сёдермальм.
Рухнула и пробила крышу свода колокольня. Уцелели только наружные стены, но удалось спасти ценные ткани и церковное серебро. Расследование, несмотря на усиленные попытки выяснить причины возгорания, ни к чему не привело, при этом высказывались самые разные версии: от короткого замыкания до поджога.
Возможный мотив поджога также остался неизвестным.
А вот еще одно сообщение, которое Эйч Пи отлично помнил:
В воскресенье третьего сентября 2006 года в 20 часов 41 минуту 51 секунду в Управление криминальных расследований Службы госбезопасности Швеции поступила информация о том, что произошел несанкционированный доступ во внутреннюю компьютерную сеть Социал-демократической рабочей партии Швеции. На тот момент считалось, что проникновение в сеть было совершено неизвестным преступником. Вечером того же дня социал-демократы созвали пресс-конференцию, на которой сообщили, что написали заявление в полицию о том, что в их компьютерную систему проникли представители Народной партии Швеции. В заявлении указывалось, что для преступления были использованы компьютеры, которые, если судить по IP-номерам, принадлежали Народной партии, и с их помощью было осуществлено проникновение в самую секретную сеть Социал-демократической партии, к которой был доступ лишь у высоких партийных функционеров. Проникновение, по всей вероятности, произошло с помощью паролей и логинов, полученных в результате необъяснимой утечки, тем самым политические оппоненты получили неограниченный доступ к самой конфиденциальной информации социал-демократов.
Вот это круто! Оба происшествия сами по себе достаточно кайфовые, чтобы делать на них ставки.
Реально ли заставить кого-то поджечь церковь? Каковы шансы, что да?
Ясно, что такие люди нашлись, сомнений нет. Но если копнуть глубже, поверив в теории Эрмана…
Кто бы мог разместить такой заказ?
Возможно, некто, очень мечтавший добиться чести восстановить известный символ Стокгольма? Политик, фирма или важная шишка из бизнеса с подмоченной репутацией, которую не мешало бы «подсушить».
Быстрая проверка фонда, стоявшего за реставрацией, дала массу весомых фамилий личностей, которые раскошелились. Удалось выбить кое-что даже из риксдага, хотя это местное стокгольмское дело. Неужели у Шведской церкви недостает бабла, чтобы оплачивать такие вещи самой?
Заговор?
Ну, и это нельзя исключать. В общем-то, вероятно, хоть и малореалистично, — и тем не менее правдоподобно, если приложить немного фантазии и уметь мыслить нестандартно. Примерно как в «Коде да Винчи».
А маленький уотергейт[73] социал-демократов и народников? Тут нужно хорошенько посоображать.
Правильно внедренный к социал-демократам муравей мог бы легко добыть логин-пароль. Большинство людей по глупости записывают такие вещи на клочках бумаги и кладут их под пресс на рабочем столе, чтобы, вернувшись из отпуска, не лишиться доступа к Сети из-за забытого пароля.
Но кто же в таком случае разместил заказ?
Who benefited?[74]
В первом приближении основные кандидаты на эту роль, конечно, народники. Но в более отдаленной перспективе все это было выгоднее скорее социал-демократам.
Еще покликав мышкой, Эйч Пи нашел подтверждение этой версии. Несколько недель спустя представительство Народной партии в риксдаге в результате выборов уменьшилось почти в два раза, и этот обвал потопил и надежды на то, что сменится парламентское большинство и, соответственно, партия, формирующая правительство. Поэтому здесь две вероятные линии заговора. С одной стороны — кто-то, желавший запустить лапы в секретную информацию, с другой — некто, желавший подловить первого в тот момент, как он запустит туда лапы.
А результат?
Тоже, в общем-то, вероятно, и на самом деле гораздо более реалистично, чем первая версия. Вот блин, ну и история это всё!
Но гаже всего было третье происшествие, на которое наткнулся Эйч Пи. Он прочел этот рассказ несколько раз, пока до него не дошло. А когда дошло, чуть не наделал в штаны.
Но гаже всего было третье происшествие, на которое наткнулся Эйч Пи. Он прочел этот рассказ несколько раз, пока до него не дошло. А когда дошло, чуть не наделал в штаны.
В портрете возможного преступника, представленном в 1994 году, делается вывод, что убийство было совершено в одиночку человеком с личностными отклонениями, движимым ненавистью или злобой. У него, вероятно, на протяжении всей жизни имелись трудности в отношениях с людьми, особенно с любыми авторитетами. Это интроверт, одинокий и склонный к нарциссизму, однако не являющийся психопатом, а также не имеющий семьи и близких друзей. Его душевное состояние можно описать как чувство «неудачника по жизни», восприятие себя как аутсайдера, чьи способности никогда не были использованы и оценены по достоинству.
Человеком, описанным здесь, легко мог бы быть он сам!
Конечно, признаться себе в этом чертовски сложно, и он далеко не любитель копаться у себя в душе. Но после того, что случилось, после того, как он побывал на краю гибели у себя в квартире, а также после истории в сельской глуши Эйч Пи начал по-новому смотреть на себя в зеркало.
И то, что он там увидел, не очень ему понравилось…
Честно говоря, ему мало чем было гордиться в этой жизни. И по большей части он отлично подходил под описание. Одиночка, аутсайдер, без друзей и родных, эгоцентрик — все это точно про него.
Может быть, он даже еще хуже…
Но вообще-то не его вина в том, что жизнь пошла под откос. И у него были возможности, перспективы, как и у любого другого. И он мог бы кем-то стать, кем-то важным! A fucking contender![75]
В своей жизни Эйч Пи один-единственный раз поступил неэгоистично, и что за это получил? Как мир его отблагодарил, как наградил за его подвиг? Ну да, десятью месяцами тюрьмы. Не успел глазом моргнуть — и попал прямо за решетку, вот спасибо! Потому что в стране молока средней жирности ни один хороший поступок не останется безнаказанным!
А после отсидки все его великолепные возможности куда-то улетучились. Двери закрылись перед носом, и будущее оказалось в полном дерьме. Все, что оставалось, — либо подворовывать по мелочи, либо ишачить в «Макдоналдсе». И, конечно, ничего удивительного, что после такого холодного душа он на все плюнул и выбрал первый способ. А по словам Эрмана, Игра засылает муравьев искать именно таких, как он. Ребят, подходящих под описание. Или, точнее, под портрет предполагаемого преступника…
Эрман сказал тогда: «Они играют уже многие годы, и начали играть задолго до Интернета».
А вдруг они играли уже в феврале 1986 года?! Достали «магнум триста пятьдесят семь», подложили его в секретное местечко и послали какого-то парня. Игрока, пешку, как он сам, чьи границы уже были отодвинуты настолько, что их уже и не видать. Достаточно всего лишь разговора с удачно внедренным муравьем.
Девятичасовой сеанс, кинотеатр «Гранд»![76]
А затем: свет, камера, мотор!
У Эйч Пи зашевелились волосы на затылке. Домик вдруг показался ему слишком тесным, потолок начал давить, грозя задушить. Ему не хватало воздуха. Срочно нужно выйти на улицу!
«Это все чертова Игра!!!» — вопил в голове Хенрика обуглившийся труп, пока тот катался по клумбе.
* * *Ну вот, теперь Ребекка уже беспокоилась по-настоящему. Несколько дней глупо надеясь на то, что произойдет невероятное и он даст о себе знать, она, наконец, поехала к брату домой. Но дверь оказалась заколочена фанерой, а под запахом краски она ясно различила слабый запах гари.
Сосед, сильно обкуренный парень с дредами и козлиной бородкой, рассказал, что был пожар: кто-то налил зажигательной смеси в почтовую щель в двери Эйч Пи и поджег.
Но было ясно, что Хенке выжил: после дня в больничке он был в порядке.
Уже легче.
Так, а где он теперь?
А этого растаман сообщить уже не мог, и было похоже, что именно к данному моменту их беседы его прокуренный мозг наконец-то уловил ее полицейские интонации, потому что дверь захлопнулась у Ребекки перед носом.
С минуту поразмыслив, она вспомнила, кто наверняка должен знать больше. Конечно же, Манге Сандстрём, лучший друг Хенке еще с детского сада. Вроде бы у него был компьютерный магазин где-то в районе Сканстюлль…
Позвонив в региональный диспетчерский центр полиции, Ребекка довольно быстро получила адрес и уже направлялась на место.
Уже приблизившись к магазину, она поняла, что тут что-то не так. С фонарного столба свисал оставшийся от оцепления кусок бело-голубой ленты, а одно из окон рядом с входной дверью было за неимением лучшего заклеено пленкой с логотипом охранной фирмы. «Здесь тоже, без сомнения, пахнет гарью», — отметила Ребекка, когда открыла дверь и услышала мелодию из «Звездных войн». Судя по бардаку внутри, тут по-прежнему шла уборка после возгорания. Повсюду стояли пустые картонные коробки, а половина полок и стендов в передней части магазина пустовали. Войдя, Ребекка чуть не сбила ведро с грязной водой, стоявшее у двери.
Второй бардак за полчаса — едва ли совпадение, во всяком случае, если дело касается Хенке. Вопрос только в том, во что он влип на этот раз.
Может быть, Манге сможет ответить на вопрос?
— Привет, Ребекка! — Хозяин магазина удивленно поздоровался с ней, высунувшись из глубины полок.
— Привет, Манге, сто лет не виделись. Тебя кто-то навестил или ты переезжаешь?
Они неловко обнялись, приветствуя друг друга. Он — в ночной рубашке и вышитом жилете. Похоже, его вкус в одежде радикально поменялся с их последней встречи.
— Да, какие-то подростки, — пробормотал он, и Ребекка сразу заметила, что он лжет. — Все засыпано порошком из огнетушителя, так что придется бодаться со страховой компанией…
Но ложь лишь наполовину объясняла, почему он так густо покраснел.
Просто Манге всегда был в нее немного влюблен, что для ее сегодняшней задачи скорее преимущество, чем проблема.
— Теперь меня зовут Фарух Аль-Хассан, — прибавил он, осмелев. — Принял ислам, когда женился два года назад.
— А, так ты теперь женат! А я-то думала, у нас что-то получится, — рассмеялась Ребекка и увидела, что лицо его стало просто пунцовым.
Вот как объясняется его слегка странный наряд. Манге теперь мусульманин.
Если подумать, то ничего странного, он всегда искал себя. В их последнюю встречу он был воинствующим веганом, а еще раньше до этого занимался муниципальной политикой, или наоборот, она уже не помнила точно…
Манге всегда отличался смышленостью, но было в нем и что-то такое диковатое. Остается надеяться, что он наконец обрел себя.
— А дети у вас есть? — спросила она ради проформы.
— Мальчик, восемь месяцев, зовут Мохаммедом.
Он извлек портмоне с фотографией сына, и Ребекка восхищалась чудом в течение положенных этикетом десяти секунд.
— На тебя похож, Ма… то есть Фарух! — сказала она и улыбнулась своей самой дружелюбной улыбкой. Теперь к делу, Нурмен! — Слушай, я хотела у тебя спросить, не знаешь ли ты, где сейчас Хенке?.. Не знаешь, серьезно? — Еще одна неумелая ложь. — Я пыталась ему дозвониться, но ни один из номеров не отвечает, поэтому подумала, что, может, ты знаешь, где он?
Манге покачал головой, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— Сорри, я давно его не видел…
Ребекка наморщила лоб. Два пожара, Хенке нет, а безобидный добряк Манге врет ей прямо в лицо. Что-то тут нечисто, и настало время выяснить, что именно.
Но едва она открыла рот, Манге ее перебил:
— Знаешь, Ребекка, раз уж ты пришла, я хочу тебе сказать кое-что, что давно собирался.
— Давай, — коротко бросила она.
На самом деле у нее не было времени на запоздалые объяснения в любви, но, с другой стороны, ей сейчас нужна его помощь. Терпение, Нурмен!
— Э-э, Ребекка… я всегда… ну, в общем… о черт… — Он сделал глубокий вдох и, похоже, сумел собраться. — Ты с Дагом… ну, все, что случилось с Эйч Пи… ну, это, сама знаешь…
— М-м-м. — Она ждала, что будет дальше.
— В общем, я всегда хотел попросить у тебя прощения. Ведь мы с Дагом — двоюродные братья, ведь вы познакомились через меня и…
Он смотрел вниз на прилавок. И вдруг ей стало дурно. Видимо, от духоты.
— В общем… — Вздохнув, он сделал последнюю попытку. — Я всегда чувствовал, что во всем этом есть моя вина, — заикался он. — Что я тоже виноват, понимаешь?
Он умоляюще глядел на Ребекку, и она даже не знала, что ответить.
— Даг был старше меня, и близки мы не были, но я знал много о том, что он за человек. Я знал, какие слухи о нем ходили, что он мог превращаться в настоящего зверюгу… что его папаша помер из-за того, что Дагге его избил. В общем, говорилось много чего, но я так и не решился… сказать это тебе.
Он снова опустила глаза в прилавок.