Вернон и моя родня, включая примкнувшую к ним Юдиссу, так же здесь. Но они ниже, у основания этой широченной лестницы застыли. От всей их компании веет таким же недоверием, но… Но что они могут?
Нам всем не остаётся ничего иного, как стоять, слушать и…да-да, ждать! И надеяться, что старейшины в кои-то веки поступят по совести.
А Нил говорит! Нил распинается! Причём культурно и без передёргиваний.
Мол, дорогие сородичи, как вам уже известно, в город вернулась наша Астрид. И, как вам опять-таки известно, за ней приехал во-он тот мужчина, приближенный императора. Он высказал твёрдое намерение жениться на нашей «жемчужинке», и мы назначили испытание. Испытание это он прошел, причём…
А вот тут проскальзывает нервяк. У старейшины случается приступ кашля, Нил оттягивает воротник – словно тот душит. Но потом всё-таки признаётся. Рассказывает остальным о том, что древнего чудовища, обитавшего в озере Отречения и охранявшего лабиринт, больше нет.
Старейшина на миг соскальзывает с темы – упоминает о необходимости выставить у каменной арки охрану, и снова к главному возвращается. Подчёркивает – претендент испытание прошел, то есть старейшины, равно как и народ метаморфов, отказать в сватовстве не могут.
Вернее как… Теоретически можно взбрыкнуть, ибо Дантос был в лабиринте не один, а в компании (вот тут Нил снова запинается) «второго чудовища», но! Но старейшины, так и быть, готовы зачесть испытание. Просто потому, что я явилась на помощь много позже.
И да, кстати! Кстати, дорогие сородичи, наша Астра нарушила запрет на анимализм, но… пусть с этой проблемой её муж разбирается. Все согласны?
Тот факт, что избавиться от жениха «привычным методом» невозможно, остаётся невысказанным. И хотя про клятву народу не говорили, недоумения такая «нерешительность властей» не вызывает. Все знают – если бы могли прибить чужаков, то уже прибили бы, а так…
А так всем приходится стоять и слушать. И ждать высочайшего вердикта!
И в конечном итоге, несмотря на всю разлитую Нилом воду, этот момент наступает. Старейшина делает глубокий вдох, поворачивается к нам, дарит герцогу Кернскому сдержанную улыбку и говорит:
– Что ж, испытание вы прошли, и поводов для отказа больше не имеем. Женитесь, если жить без неё не можете. Единственное – герцогских дворцов у нас нет, но… – вот теперь Нил растягивает губы в подчёркнуто-доброжелательной улыбке, – …но клянусь, мы выделим вам лучший дом из числа свободных.
До меня доходит не сразу. Вернее, уже после того, как блондинчик дарит Нилу ответную подчёркнуто-доброжелательную улыбку и говорит:
– Насчёт дома не беспокойтесь. Мы будем жить в Керне.
– Простите, Дантос, но это невозможно, – отвечает Нил. – Согласно законам нашего народа, жить вне сообщества запре…
А договорить старейшина не смог. Его речь оборвал пронзительный свист!
Я повернула голову уверенная, что это Торизас или Вернон в дело включились, и с удивлением узнала – нет, они не причём.
Свистел кто-то незнакомый, какой-то пожилой усатый мужчина. И его пример оказался очень заразительным… Ещё миг, и пространство буквально взорвалось. Свист, визг, яростный топот – всё! Всё смешалось!
А когда эта волна схлынула, какая-то женщина крикнула грозно:
– Хватит! Оставьте девочку в покое! Пусть едет и живёт как захочется!
Нил ответил ошарашенным взглядом. Дурут и Гертон, которые стояли поблизости – тоже. И только мой бывший наставник улыбался. Причём радостно так, лучисто.
– Какая нам разница, где будет жить Астрид? – поддержал женщину усач. – Она всё равно за чужака выходит!
– Да даже если бы за своего! – включилась в разговор наша соседка, госпожа Мита. – Зачем неволить девочку? Зачем над ней издеваться?
Старейшина Дурут не выдержал – набрал полную грудь воздуха и явно хотел возразить, но… Нет, не успел. За него булочник Том ответил:
– Закон должен исполняться! Сказано в законе, что жить в Рестриче – так тому и быть. И муж, раз ему так неймётся…
– Но других-то, которые замуж выходили, отпускали! – встряла госпожа Ири.
– Ну так у других дара не было! – взвизгнул Дурут. – А у этой есть! Эта… жемчужина нашего на…
Всё. Взрыв! И главная площадь Рестрича наполняется таким криком, что хочется немедленно заткнуть уши. Но этого мало – в воздухе появляется невероятное напряжение. Несмотря на ясную, очень солнечную погоду, начинает казаться, что в сердце грозового урагана попала.
– Оставьте Астрид в покое! – вопит кто-то. – Пусть едет с чужаком!
– К бесам чужака! – кричит другой. – Она обязана быть здесь и приносить пользу!
– А сам-то ты много пользы принёс?
– Я? Да я всю жизнь…
Нет. В какой-то момент я действительно не выдерживаю и накрываю уши ладонями. Стою ошарашенная и понятия не имею, как реагировать на происходящее. А людское море, которое ещё пять минут назад было спокойным, штормит всё сильнее. И, клянусь, тут полслова до драки!
Впрочем, я этого не понимаю… Здесь и сейчас я глубоко шокирована тем, что кто-то смеет бунтовать. Вернее, тем, что кто-то взял и вступился. Причём за кого? За беглянку и преступницу. За меня!
А скандал нарастает. Я вижу, как госпожа Ири яростно трясёт кулачком. Как булочник Том багровеет. Как непойми откуда выскакивает лопоухий Энир и начинает тыкать в Тома пальцем. Как госпожа Мита срывает с головы чепчик и упирает руки в бока, и что-то выговаривает незнакомому рыжеволосому парню.
Это удивительно. Нет, всё то, что творится на площади, определённо не укладывается в моей голове. И когда Дантос берёт за руку, заставляя тем самым разжать уши, я в ещё большем замешательстве оказываюсь.
А герцог Кернский наоборот чувствует себя в этой суматохе очень вольготно – улыбается и вообще веселье источает. Только стоять тут и ждать, когда народ успокоится, светлость не хочет. Он тянет меня вниз по лестнице – к месту, где поджидают родные.
Я, конечно, подчиняюсь. А оказавшись рядом со своими впадаю в ещё больший шок.
– Госпожа Дарая, – перекрикивая шум толпы, зовёт Дан. – Торизас говорил, что вы приглашали на чай…
Мама хмурится, но спустя миг на её губах вспыхивает добрая улыбка.
– Конечно приглашала! – кричит она.
Ещё мгновение, и вся наша компания, включая Юдиссу и добравшегося до жены Энира, разворачивается и начинает пробираться свозь толпу. И нас, как ни странно, пропускают. Словно мы тут самые что ни на есть лишние. Словно вообще никакого отношения к происходящему не имеем.
И это удивляет особенно, но я предпочитаю помалкивать. Иду вслед за Дантосом, под конвоем Вернона, Тора и отца. А когда оказывается на свободе, облегчённо вздыхаю.
– Ты как? – спрашивает Дантос. – В порядке?
Пожимаю плечами и молчу.
Не знаю. Я по-прежнему в шоке. Я… в самом деле не ожидала!
– С тех пор, как ты сбежала, в Рестриче кое-что изменилось, – глядя на мою реакцию, говорит папа. И добавляет: – Мнение старейшин разделяют далеко не все.
Угу. Это я уже поняла. Но всё равно удивительно.
Я делаю два шага по направлению к переулку через который можно на нужную нам улицу выйти, и замираю. Потом поворачиваюсь к брату и задаю вопрос, которым следовало озадачиться ещё пару дней назад…
– Кстати, а где Натар? Куда запропастился и почему не показывается?
Если вдуматься, это в сотню раз удивительней, чем тот спор, что разгорелся на площади. Просто… Натар – это Натар. Он всегда, сколько себя помню, где-то поблизости ошивался. Во времена, когда я жила в Рестриче, не случалось и дня, чтобы я соседского мальчишку не встретила. А тут…
– Натара нет, – отвечает Торизас. Потом делает глубокий вдох и поясняет: – Натар сбежал через несколько дней после тебя.
Ну вот опять шок. И брови где-то на середине лба замирают.
А брат продолжает:
– В тот год вообще много побегов было. И на следующий, и после него. Все утихомирились, когда старейшины согласились внести кое-какие поправки в законы. В том числе разрешили всем желающим посещать линскую ярмарку. Ну и ещё кое-что, по мелочи.
В этот миг стало очень радостно, что рядом стоит Дантос и придерживает за талию. Клянусь – если бы ни он, я бы точно грохнулась.
– Как… как это сбежал? – совладав с голосом, выдохнула я. – Куда?
– Понятия не имею, – ответил брат. – Про Натара знаем только то, что он записку на прощание оставил. В записке одно слово…
– Какое? – подтолкнула я.
Тор усмехнулся, но озвучил:
– Задолбали.
На пару секунд я превратилась в ледяную скульптуру – стояла и пыталась осознать эти невероятные новости. С самого начала понимала, что буду дурным примером, но я понятия не имела, что всё зайдёт так далеко!
– А почему вы не сказали сразу? – Я мазнула растерянным взглядом по лицам родителей. – Почему я узнаю обо всём этом только сейчас?
– А почему вы не сказали сразу? – Я мазнула растерянным взглядом по лицам родителей. – Почему я узнаю обо всём этом только сейчас?
Мама шумно вздохнула, Тор усмехнулся, а отец пожал плечами и сказал:
– Тема опасная. Да и не знали, как ты на такие новости отреагируешь.
– А как я могу отреагировать? – уточнила осторожно.
– Да мало ли, – ответил папа. – Натар, как-никак, не посторонний…
Повисла пауза. Она, вопреки тому, что новости как бы и не плохие, была нервной. А когда мы двинулись в сторону того самого переулка, я поняла – мне ужасно грустно.
Ну зачем он сбежал? Куда? И что с ним теперь?
– Не хмурься, – сказал Тор. – Это его жизнь и его выбор.
– Но… – начала было я и замолчала, услышав:
– Ты сейчас совсем как старейшины рассуждаешь. Мол, если мир за стенами Рестрича, то обязательно зло. Но ведь это не так, Астрид.
Захотелось надуться и спросить: ты-то откуда знаешь? Но я промолчала, потому что Торизас был прав. Перегибаю я сейчас. Совсем как некоторые.
С пару минут шли молча. Со стороны площади слышался гул множества голосов, и по-прежнему веяло дракой. Правда меня заварушка уже не волновала. Да и соседский мальчишка, честно говоря, из головы вылетел.
Зато вспомнились розовые алмазы и их расположение сильно похожее на то, что магической сеткой называют. Это воспоминание стало поводом выскользнуть из захвата Дантоса и прицепиться к брату.
– Что ещё? – увидав на моём лице странное выражение, спросил Тор.
Я лукавить не стала, сказала как есть, но, на всякий случай, шепотом:
– Знаешь, там в лабиринте… В общем, я не уверена, но есть подозрение, что там что-то нарушилось.
– Что-то? – переспросил брат.
Я пожала плечами. Увы, но более точно сказать не могу. Я же не специалист, не маг! И вообще – возможно то, что я за магическую сетку приняла, в действительности нечто иное? Нечто совсем не волшебное и вообще безобидное? Может я вообще в своих предчувствиях ошибаюсь. Так каких уточнений от меня ждать?
– Что-то, – повторила уже вслух. И добавила главное: – Когда в лабиринт пойдёшь, будь осторожнее, ладно?
Торизас улыбнулся и кивнул, а в следующий миг послышался сдержанный мужской смех. Я повернула голову, чтобы увидеть рядом с Даном Вернона. И да, эти двое веселились!
– Над чем смеётесь? – полюбопытствовала я.
Вернон бросил взгляд на Дантоса, а тот задумался на миг и отрицательно качнул головой. Сказал с улыбкой:
– Нет, ничего.
Я заломила бровь, но вместо пояснений услышала туманное:
– Да так. Подумалось, что твоё возвращение обходится народу метаморфов слишком дорого. И для полного счастья не хватает только одного…
– Чего?
Герцог Кернский снова головой мотнул.
– Нет, малышка. Это уже перебор. Такого не случится. Хотя вероятность, что нас выследили…
– Сотня золотых на то, что будет! – перебил Вернон.
Дан фыркнул и рассмеялся снова, а я окончательно убедилась в мысли, что ничегошеньки в их шуточках не понимаю. Ну кроме одного: я – проблема, и это как бы смешно.
Учитывая, что день выдался трудным, а живот уже ныл от голода, искать справедливости я не стала. И дополнительного допроса не устроила! И вообще решила подумать обо всём этом как-нибудь позже, по дороге в Керн, например.
Но леди Судьба распорядилась иначе… Где-то через час, когда наша маленькая компания уже прикончила суп и второе, уют дружеского обеда нарушил нервный звон дверного колокольчика.
Ещё минута, и в кухню ввалилась бледная, словно смерть, госпожа Мита.
– Что стряслось? – глядя на перепуганную соседку, воскликнула мама.
– Чудовища, – выдохнула та. #286402673 / 25-июн-2015 И, собравшись с силами, пояснила: – У стен города… драконы.
Шок? Ну да, было немного. А вот драматизма и какой-то эпичности не получилось. Просто едва Мита замолчала и бессильно упала на стоящий поблизости стул, Дантос и Вернон переглянулись и… прыснули.
Через несколько секунд их сдержанный смех превратился в самый бескультурный ржач. Да такой сильный, что даже посуда в шкафу задрожала! А мы сидели, смотрели на эту парочку, и дружно пытались понять – что происходит?
Нет, лично у меня догадки-то возникли, но обдумать их не успела – блондин и брюнет успокоились раньше. А через миг после того, как они замолчали, вновь раздался звон дверного колокольчика. Но этот визитёр, в отличие от госпожи Миты, вламываться в дом не стал, он стоял на крыльце и ждал, когда кто-нибудь откроет.
Мама оказалась самой проворной – именно она первой выскочила из-за стола и поспешила в прихожую. Остальные тоже повскакивали, и только Дантос с Верноном не шевельнулись. Словно ничего особенного не происходит! Словно их это всё вообще не касается!
И лишь когда мама окликнула, призывая меня выйти, герцог Кернский соизволил вытереть губы салфеткой и, приняв самый серьёзный вид, подняться на ноги.
В итоге, в прихожей он очутился первым. А уже за ним из кухни вышли я, папа, Тор, и прочие любопытные. Включая лопоухого Энира.
Вышли и ничуть не удивились, обнаружив на пороге известное трио, дополненное Гертоном.
Впрочем, нет. Удивительное тут тоже было! Нил и Дурут в кои-то веки растеряли спесь и выглядели довольно бледно. И разговор не они начали, а Ждан.
– Астрид, у нас проблемы, – сказал бывший наставник со вздохом. – Четверть часа назад у городских ворот приземлилось несколько… – Ждан запнулся, словно всё ещё не верил, но всё-таки договорил: – …несколько драконов. С драконами люди – как понимаю, это люди из племени драхов. Они требуют тебя.
Я подарила бывшему наставнику вопросительный взгляд, и Ждан пояснил:
– Среди драхов один говорит на нашем языке. Он кричит, что им известно, что маленький дракон здесь, и они требуют встречи.
– Чего-чего? – ошарашенно переспросила я.
– Они требуют встречи с тобой, – повторил Ждан. – Немедленно.
Я открыла рот в намерении ответить, но слов как-то не нашлось. Зато старейшина Нил, несмотря на явную близость сердечного приступа, не выдержал и выпалил:
– Ну что ты встала?! Тебе же сказали…
– Астрид, драконы очень опасные твари, – перебил Нила Дурут. Более спокойный, как ни странно. – Они могут разрушить город в считанные минуты. И раз ты перешла им дорогу, раз они требуют именно тебя… Ты должна выйти и поговорить с ними. Убедить, чтобы убрались отсюда. Сейчас же.
Дурут был строг, и его тон предполагал мгновенное подчинение. Но я с места не сдвинулась – и даже не из вредности, а просто потому что растерялась.
Зато герцог Кернский теряться не собирался. Он шагнул вперёд, сложил руки на груди и спросил:
– То есть вы готовы выдать Астрид драхам по первому требованию?
– Я иду с ней, – попытался смягчить ситуацию Ждан, а Нил, Дурут и Гертон даже не шелохнулись.
Реплика Ждана блондинчика не впечатлила. Он мазнул взглядом по лицу самого молодого из старейшин и демонстративно повернулся к «главарям» – к Нилу с Дурутом.
– Вы понимаете, насколько это опасно? Вы понимаете, что Астрид может не вернуться? Что её могут попросту убить?
Тишина, возникшая после этого вопроса, длилась недолго…
– Драконы прилетели из-за неё, – сказал Гертон раздраженно. – Никто из нас не может вести с ними переговоров, потому что мы даже не в курсе ситуации. Более того – они требуют встречи именно с Астрид. Не со мной, не с ними, – он кивнул на старейшин, – а с ней!
– Но ведь Астрид – сокровище вашего народа, – припомнил недавний разговор Дантос. – Жемчужина! И вы так просто от неё откажетесь?
– А что мы можем сделать? – не выдержав, рыкнул Дурут.
– Не пустить, – сказал Дантос безапелляционно.
Бледный доселе Нил откровенно побагровел. Но напоминания о последствиях – о том, что драконы де могут разрушить город, хотя драхи вроде и не угрожали – остались невысказанными.
Впрочем, в этот миг все слова кончились – на смену спору пришла война взглядов! Хотя нет, война слово неподходящее. Скорее блиц-крик в исполнении их светлости герцога Кернского. Блестящая атака, результатом которой стало спокойное и уверенное:
– Астрид никуда не пойдёт. Говорить с драхами буду я.
Пару дней назад мне бы захотелось завыть и назвать Дантоса самоуверенным идиотом, но сейчас… я только вцепилась в его ладонь в безмолвной мольбе – «Возьми меня с собой. Ну пожалуйста»!
– Зачем? – не глядя, тем же спокойным тоном спросил Дан.
В этот миг я окончательно убедилась в давно посетившей меня догадке: герцог Кернский действительно тиран. Ну и ещё кое-что поняла – с самостоятельностью пора завязывать. В том смысле, что рядом с этим мужчиной моё стремление решать все проблемы своими силами – только во вред.
Но беспокойство за его жизнь никуда не делось! И толика любопытства, которая вспыхнула ещё в момент появления госпожи Миты, тоже!