«Видите вон там дерево? Сейчас оно загорится!» Вместо этого Он пользуется чудодейственной силой, чтобы исцелять больных, кормить голодных, воскрешать мертвых. Зачем? Мы, современные люди, воспринимаем чудеса как сбои в естественном порядке, а для Иисуса они были восстановлением этого порядка. Библия учит нас, что когда Бог создал этот мир, в нем не было болезней, голода и смерти. Иисус явился в мир, чтобы искупить все ошибки и исцелить раны мира. Его чудеса – не просто доказательства Его силы, а удивительное предвкушение того, как Он намерен распорядиться этой силой. Чудеса Иисуса – не просто вызов, брошенный нашему разуму, а данное нашему сердцу обещание, что мир, о котором мы мечтаем, уже грядет.
7. Библию нельзя понимать буквально
«Я считаю многие библейские учения исторически недостоверными, – сказал Чарльз из инвестиционного банка. – Мы не можем с уверенностью сказать, что описанные в Библии события действительно имели место».
«Вы правы, Чарльз, – подхватила Жаклин, работающая в сфере финансов. – А для меня основную проблему представляет то, что Библия устарела в культурном отношении. Многие библейские взгляды, касающиеся общества (например, положение женщин), социально регрессивны. Поэтому Библию невозможно воспринимать как авторитетный текст, каким его считают христиане».
В конце 60-х годов XX века я учился в колледже, изучал Библию в рамках курса литературы и познакомился с мнениями о ней, преобладающими в то время. Мои преподаватели объясняли, что новозаветные Евангелия берут начало в устных традициях церковных общин Средиземноморья. Рассказы об Иисусе составляли в этих сообществах, чтобы отвечать на вопросы прихожан и удовлетворять конкретные потребности каждой церкви. Главы этих церквей следили за тем, чтобы в рассказах Иисус поддерживал политику и убеждения того или иного сообщества. Рассказы годами передавались из уст в уста, обрастая подробностями и превращаясь в подобие легенд. И наконец, спустя долгое время после того, как произошли все эти события, Благая весть появилась в письменном виде. К тому времени было уже почти невозможно определить, в какой мере она отражает реальные исторические события и отражает ли их вообще.
В таком случае кем же был настоящий Иисус? Ученые, с трудами которых я знаком, предполагали, что реально существовавший, «исторический» Иисус был харизматическим учителем справедливости и мудрости, который подстрекал оппозицию и по этой причине был казнен. Есть мнение, что после Его смерти появились группы Его последователей, придерживающихся разных точек зрения на то, кем был Иисус. Одни верили в Его божественную природу и воскресение из мертвых, другие считали, что Он был просто человеком, наставником, духовная жизнь которого продолжалась в сердцах Его учеников. После борьбы за власть сторонники «божественного Иисуса» победили и составили тексты, в которых изложили свои взгляды. По-видимому, они пресекли распространение других взглядов и уничтожили все альтернативные тексты, в которых Иисус представал совсем в ином свете. Но в последнее время некоторые из этих запрещенных альтернативных представлений об Иисусе всплыли вновь – подобно «гностическим» Евангелию от Фомы и Евангелию Иуды. Это свидетельствует о том, что раннее христианство представляло собой весьма разнообразный набор учений.
Если такой взгляд на происхождение и развитие Нового Завета верен, он может радикально изменить наши представления о содержании и значении самого христианства. Он означает, что никто не может знать, что именно говорил и делал Иисус, следовательно, Библия не может служить авторитетным источником наших норм, правил и убеждений. Отсюда следует, что большинство классических христианских идей – о божественности Иисуса, искуплении грехов человечества и воскресении – ошибочно и опирается на предания.
Меня, студента, эта мысль поначалу потрясла. Неужели столько выдающихся ученых могут ошибаться? Но когда я сам взялся за исследования, то удивился, как мало было оснований для подобной исторической реконструкции. На мое счастье, подтверждения более давних, скептических представлений о Библии неуклонно рушились на протяжении последних тридцати лет, несмотря на поддержку популярными СМИ таких книг и фильмов, как «Код да Винчи».
В числе тех, кто с удивлением обнаружил, насколько неубедительны доказательства существования простого человека, «исторического Иисуса», была Энн Райс. Она известна как автор романа «Интервью с вампиром» и других книг, жанр которых можно было бы назвать «ужасами с примесью эротики». Воспитанная в традициях католичества, Энн Райс утратила веру в светском колледже, вышла замуж за атеиста и приобрела состояние как автор романов о Лестате – вампире и рок-звезде. Литературное и медиа-сообщество было потрясено, когда Райс объявила, что возвращается к христианству[140].
Зачем ей это понадобилось? В послесловии к своему новому роману «Иисус. Возвращение из Египта» Энн Райс объяснила, что занялась подробными исследованиями, посвященными историческому Иисусу, и начала с чтения трудов ученых из самых уважаемых академических учреждений. Оказалось, их основной тезис заключается в том, что библейские документы, которыми мы располагаем, исторически недостоверны. Энн Райс поразилась тому, насколько малоубедительны их доводы.
Некоторые книги представляли собой нагромождения одних предположений поверх других… Выводы делались либо на основании ничтожных данных, либо при полном их отсутствии… Доказательства, подтверждающие, что Иисус, лишенный какой бы то ни было божественности, забрел в Иерусалим И был распят… всей этой картины, описания которой витали в либеральных кругах, которые я часто посещала за тридцать лет моего атеизма, – все эти доказательства так и не были приведены. Мало того, в этой сфере я обнаружила худшую предубежденность, с какой когда-либо сталкивалась в научных трудах[141].
Христианство требует веры в Библию[142]. Для многих она становится серьезным камнем преткновения. Мне случалось знакомиться с жителями Нью-Йорка после того, как они присутствовали на службе в церкви Искупителя. Центральный элемент каждой службы – проповедь по библейскому тексту. Как правило, посетители бывают удивлены и даже шокированы, обнаружив, как внимательно мы слушаем Библию. Большинство говорит, что им известно немало прекрасных притчей и высказываний из Библии, но сегодня «ее нельзя воспринимать буквально». Они имеют в виду, что Библия не заслуживает полного доверия, поскольку некоторые, а возможно, и почти все ее фрагменты невозможны с научной точки зрения, исторически недостоверны, регрессивны в культурном отношении. Первый из этих вопросов, о Библии и науке, мы рассмотрели в предыдущей главе. Теперь перейдем к двум другим.
Христианство требует веры в Библию. Для многих она становится серьезным камнем преткновения
«Библии как историческому источнику нельзя доверять»
Широко распространено убеждение, будто Библия – исторически недостоверное собрание легенд. Разрекламированный форум ученых «Семинар по Иисусу» объявил, что найти историческое подтверждение можно не более чем 20 % высказываний Иисуса и описаний Его деяний из Библии[143]. Как реагировать на такое утверждение? В этой книге мы не ставим перед собой задачу исследовать историческую точность всех фрагментов Библии. Вместо этого зададимся вопросом, можем ли мы доверять Евангелиям, новозаветным описаниям жизни Иисуса[144] как достоверным источникам исторической информации. Я говорю о канонических Евангелиях – от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна, которые церковь еще в давние времена признала подлинными и авторитетными.
В качестве аргумента нередко вспоминают, что новозаветные Евангелия были написаны через много лет после того, как произошли описанные в них события, значит, этим повествованиям о жизни Иисуса нельзя доверять – они сильно приукрашены, если не полностью вымышлены. Многие верят, что канонические Евангелия – всего четыре из множества подобных текстов и что они были написаны для поддержания иерархической власти церкви, в то время как все остальные (в том числе так называемые гностические Евангелия) оказались под запретом. Это убеждение подкрепляет в представлении общественности бестселлер «Код да Винчи». В этом романе исторический Иисус изображен как великий, но, несомненно, земной учитель, которого через много лет после смерти главы церкви превратили в воскресшего Бога, чтобы повысить свой статус в Римской империи[145]. Существует несколько веских причин, по которым евангельские повествования следует считать не легендами, а исторически достоверными источниками сведений[146].
Евангелия относятся к слишком раннему периоду, чтобы быть выдумкой.
Канонические Евангелия были написаны самое большее через 40–60 лет после смерти Иисуса[147]. Письма Павла, написанные всего через 15–25 лет после смерти Иисуса, содержат краткое изложение всех событий Его жизни, вошедших в Евангелия, – Его чудеса, призывы, распятие, воскресение. Это означает, что библейские подробности жизни Иисуса передавались из уст в уста при жизни сотен человек, своими глазами видевших Его служение. Евангелист Лука утверждает, что написал историю жизни Иисуса со слов еще живых в то время свидетелей Его деяний (Лк 1:1–4).
Ричард Бокэм в своем значимом труде «Иисус глазами очевидцев» приводит множество исторических свидетельств, доказывающих, что во время написания Евангелий было еще живо немало очевидцев служения и жизни Иисуса. Свидетели хранили память об этих событиях и принимали активное участие в жизни Церкви, служили источниками рассказов об Иисусе и гарантировали их подлинность. Бокэм пользуется доказательствами из самих Евангелий, показывая, что их авторы называют в тексте источники своих сведений, убеждая читателей в их подлинности.
Свидетели хранили память об Иисусе и принимали активное участие в жизни церкви, служили источниками рассказов о нем и гарантировали их подлинность
Так, Марк говорит, что помогать Иисусу нести крест на Голгофу заставили «отца Александрова и Руфова» (Мк 15:21). Автор приводит эти имена по единственной причине: потому, что читатели знают указанных людей и могут обратиться к ним за подтверждением. Марк словно поясняет: «Александр и Руф подтвердят, что я говорю вам правду, если вы спросите у них». Павел также призывает читателей обращаться к еще живым свидетелям, чтобы убедиться в правдивости его рассказов о событиях жизни Иисуса (1 Кор 15:1–6)[148]. Речь идет о пятистах свидетелях, которые в одно время видели воскресшего Христа. Нельзя писать такое в документе, предназначенном для публичного чтения, если на самом деле не существует свидетелей, которые единодушно могут подтвердить слова автора. Все это решительно опровергает предположение о том, что Евангелия написаны неизвестными авторами, являются плодом коллективного творчества и проистекают из устных традиций. На самом деле это записанные рассказы свидетелей, которые своими глазами видели события, о которых рассказывали, и запомнили слова и поступки Иисуса во всех подробностях.
В то время были еще живы не только сторонники Христа, но и многочисленные независимые наблюдатели, представители власти, противники, которые слышали Его выступления, видели поступки, смотрели, как Он умирает. Все они в первую очередь были бы готовы оспорить любой вымысел. Чтобы измененный до неузнаваемости, приукрашенный отчет о каком-либо событии поразил воображение общественности, необходимо, чтобы все очевидцы, а также их дети и внуки были давно мертвы. Их следовало устранить, чтобы они не могли опротестовать или развенчать подробности, не соответствующие действительности. Но для этого Евангелия были написаны слишком рано.
Значит, новая вера не смогла бы получить такое распространение, если бы Иисус никогда не говорил или не делал того, о чем написано в Евангелиях. Павел мог с уверенностью заявлять властям, что события жизни Иисуса общеизвестны: «Это не в углу происходило», – говорил он царю Агриппе (Деян 26:26). Жители Иерусалима присутствовали при этих событиях, стояли в толпе, которая слышала и видела Иисуса. Тексты Нового Завета не могли заявлять, что Иисуса не распяли, пока были живы тысячи людей, которые точно знали, был Он распят или нет. Если бы Он не появлялся после смерти, если бы гробница не оказалась пустой, если бы Он ни о чем не говорил, а тексты уверяли бы в обратном, христианство осталось бы там, где зародилось.
Новая вера не смогла бы получить такое распространение, если бы Иисус никогда не говорил или не делал того, о чем написано в Евангелиях
Слушатели просто посмеялись бы над выдумками.
Четыре канонических Евангелия были написаны гораздо раньше так называемых гностических Евангелий. Наиболее известный документ из последних,
Евангелие от Фомы, – перевод с сирийского; ученые доказали, что сирийские традиции в нем можно датировать самое ранее 175 годом н. э., более чем на сотню лет позднее, чем период широкого распространения канонических Евангелий[149]. Адам Гопник в журнале The New Yorker писал, что гностические Евангелия появились настолько поздно, что они «…пошатнули устои христианской веры не более, чем обнаружение документа, составленного в XIX веке в Огайо и защищающего короля Георга, пошатнуло бы устои американской демократии»[150]. Но Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна признаны авторитетными свидетельствами очевидцев почти сразу, и мы располагаем сделанным в 160 году н. э. заявлением Иринея Лионского о том, что Евангелий четыре и только четыре. Получившее широкую известность благодаря «Коду да Винчи» предположение, что император Константин сам определил, каким должен быть канонический Новый Завет и отверг более ранние и, предположительно, более подлинные гностические Евангелия, просто не может быть истинным[151].
Вера в божественность Христа с самого начала была неотъемлемой частью развития раннехристианской церкви
Что касается «Кода да Винчи», люди знают, что сюжет книги и фильма – вымысел, и все-таки многие находят правдоподобным исторический контекст, на истинности которого настаивает автор Дэн Браун. В этом бестселлере показано, как в 325 году н. э. Константин провозглашает божественность Иисуса и приказывает уничтожить все свидетельства того, что Он был просто человеком и учителем веры. Но даже в таком документе, как Послание к Филиппийцам апостола Павла, который все историки относят к периоду, наступившему не позднее 20 лет после смерти Христа, мы видим, что христиане поклоняются Иисусу как Богу (Флп 2). Вера в божественность Христа с самого начала была неотъемлемой частью развития раннехристианской церкви. Один историк отмечает:
[Дэн Браун утверждает, что] император Константин навязал верующим совершенно новую интерпретацию христианства на Никейском соборе в 325 году. Он провозгласил божественность Иисуса и запретил любые свидетельства Его человечности. Это означало бы, что христианство выиграло религиозную конкуренцию в Римской империи исключительно за счет силы, а не за счет своей притягательности. Но согласно подлинному историческому факту, церковь победила в этом соперничестве задолго до того, прежде, чем обрела власть и силу, еще во время спорадических гонений. Циничный историк мог бы заявить, что Константин выбрал христианство только потому, что оно уже победило, и он пожелал встать на сторону победителя[152].
Евангелия содержат слишком много горькой правды, чтобы быть выдумкой.
В настоящее время многие придерживаются теории, согласно которой Евангелия были написаны главами ранней церкви в поддержку собственной политики, ради укрепления своей власти и развития религиозного движения. Эта теория совершенно не согласуется с содержанием Евангелий.
Если популярное мнение справедливо, следовало бы ожидать, что в Евангелиях обнаружится множество мест, где Иисус принимает ту или иную сторону в спорах, происходивших в ранней церкви. Таким образом главы церкви обеспечивали бы поддержку себе и своим сторонникам. Но ничего подобного мы не находим. Например, нам известно, что одним из самых спорных в ранней церкви считался вопрос о том, должны ли быть обрезанными новообращенные христиане из числа язычников. В контексте этого конфликта поразительно то, что нигде в Евангелиях Иисус ни словом не упоминает об обрезании. Самая вероятная причина этого умалчивания заключается в том, что ранняя церковь считала себя не вправе подтасовывать факты и вкладывать в уста Иисуса слова, которых Он никогда не произносил.
Зачем главам ранней церкви могло понадобиться выдумывать историю о распятии, если бы на самом деле его не было? Любой слушатель Евангелия, выросший в условиях греческой или иудейской культуры, сразу заподозрил бы в Распятом преступника, что бы там о Нем ни говорили. Зачем христианам могло понадобиться выдумывать эпизод, где Иисус в Гефсиманском саду спрашивает Бога, нельзя ли избавить Его от предстоящей миссии? Зачем было добавлять фрагмент, где Иисус на кресте взывает к Богу, спрашивая, зачем Тот Его оставил? Все эти подробности могли лишь показаться оскорбительными потенциальным новообращенным I века и вызвать у них глубокое замешательство. Они могли прийти к выводу, что Иисус был слаб духом и обманул ожидания своего Бога. Зачем понадобилось выдумывать, что первыми очевидцами воскресения стали женщины – в обществе, где женщины занимали столь низкое положение, что их показания даже не принимались во внимание на суде?[153] Гораздо логичнее было бы (с точки зрения того, кто выдумал эту историю) сделать свидетелями выхода Иисуса из гробницы мужчин, столпы общества. Объяснить все эти неувязки можно лишь одним правдоподобным способом: прийти к выводу, что именно так все и было на самом деле.